Вопрос 1 Австрийская школа и теория субъективной полезности

Как мы уже знаем (см. лекцию 5), в последней трети XIX в. в результате «маржиналистской революции» (фр. marginal – предельный) возникло неоклассическое (греч. neos – новый) направление, продвинувшее экономическую теорию вперед. Оно состояло из нескольких родственных экономических научных и обладало рядом отличительных черт:

· неоклассики преодолели ограниченность классических взглядов на товар и рыночную цену;

· неоклассики преодолели ограниченность классических взглядов на производство, дополнив концепцию предельной полезности потребительских благ теорией предельной производительности труда и капитала;

· в центр внимания неоклассики поставили проблемуэкономической эффективности;

· введение в теорию предельных величин способствовало активному использованию математики в экономическом анализе, моделированию и формализации экономических теорий математическими методами. С их помощью удалось открыть многие количественные зависимости в производстве и потреблении, изыскивать оптимальные варианты продуктивного использования ограниченных производственных ресурсов.

Неоклассическая экономическая теория (неоклассическое направление в экономической теории) была mainstream’ ом в экономической науке с 1870–х до 1930–х г.г. Она представляла собой второе «классическое состояние» в экономической теории (используя терминологию Й. Шумпетера). Данная тема посвящена подробному рассмотрению отдельных научных школ неоклассического направления.

Выдающимися представителями т.н. австрийской школы были профессора Венского университета Карл Менгер (1840–1921), Ойген Бём-Баверк (1851–1914) и Фридрих фон Визер (1861–1926). Карл Менгер был основателем австрийской школы, опубликовав в 1871г. монографию «Основания политической экономии», ставшей классикой экономической науки.

Австрийские экономисты выдвинули субъективно-психологическую концепцию ценности благ и потребительского поведения человека. Они считали, что каждый человек субъективно – лично сам – определяет ценность благ, исходя из степени желательности для него потребляемых вещей. При этом субъективная ценность всякого блага зависит только от важности удовлетворения потребностей и степени их насыщения. Она определяется также количеством предметов потребления. Люди не считают ценными для себя вещи, имеющиеся в безграничном количестве (например, воздух, вода) и приписывают ценность только редким благам. В процессе потребления происходит закономерное убывание полезности. С каждой дополнительной единицей данного вида благ степень удовлетворения отих потребления уменьшается и достигает предельной величины («точки насыщения»).

Наиболее доступно и ясно теорию предельной полезности изложил О. Бём-Баверк в книге «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886г.). В ней он дал собственное толкование ряда положений субъективно-психологической теории ценности, которые нуждались в совершенствовании.

Так, основатель австрийской школы К. Менгер рассматривал меновую ценность как чисто субъективную ценность полезного блага, которое потребитель может получить взамен имеющейся у него вещи. Из-за того, что люди неодинаково определяют ценность обмениваемых благ, К. Менгер отрицал эквивалентность (равноценность) товарного обмена, а это препятствовало пониманию многих рыночных явлений. В отличие от Менгера, О. Бём-Баверк попытался соединить субъективное понимание ценности с трактовкой меновой ценности как объективного явления, присущего самим материальным благам.

О. Бём-Баверк отошел от характерного для австрийской школы противопоставления закона издержек и закона субъективной ценности. Он попытался также связать между собой закон спроса и предложения и закон издержек производства.

Приведем несколько цитат из вышеуказанной работы О. Бём-Баверка.

«Ценностью в субъективном смысле мы называем то значение, какое имеет известное материальное благо или совокупность известного рода материальных благ для благополучия субъекта…».

«Ценностью в объективном смысле мы называем, напротив способность вещи давать какой-нибудь объективный результат…».

«Учение о ценности стоит… в центре всей политико-экономической доктрины. Почти все важные и трудные проблемы политической экономии, а особенно великие вопросы о распределении дохода, о земельной ренте, о заработной плате, о прибыли на капитал имеют свои корни в этом учении…».

«...Ценностью мы называем то значение, которое приобретает материальное благо или комплекс материальных благ как признанное необходимое условие для благополучия субъекта».

«Для образования ценности необходимо, чтобы с полезностью соединялась редкость – редкость не абсолютная, а лишь относительная, т.е. по сравнению с размерами существующей потребности в вещах данного рода. Выражаясь точнее, мы скажем: ценность приобретают материальные блага тогда, когда имеющийся налицо запас материальных благ этого рода оказывается настолько незначительным, что для удовлетворения соответствующих потребностей его или не хватает вовсе, или же хватает только в обрез, так что если отбросить ту часть материальных благ, об оценке которой именно идет дело в том или ином случае, то известная сумма потребностей должна будет остаться без удовлетворения... Вышеприведенные положения можно выразить вкратце следующим образом: все хозяйственные материальные блага имеют ценность, все свободные материальные блага ценности не имеют.

Величина пользы, приносимой человеку материальными благами, действительно и повсюду является вместе с тем и мерой ценности материальных благ».

«Всем нам известно следующее явление, глубоко коренящееся в свойствах человеческой натуры: одного и того же рода ощущение, повторяясь беспрерывно, с известного момента начинает доставлять нам все меньше и меньше удовольствия, и наконец, довольствие это превращается даже в свою противоположность – в неприятность и отвращение».

«Величина ценности материального блага определяется важностью той конкретной потребности (или частичной потребности), которая занимает последнее место в ряду потребностей, удовлетворяемых всем наличным запасом материальных благ данного рода…».

«Если мы подведем теперь итог всему сказанному выше, то получим следующие положения, которые я считаю непоколебимыми.

Во-первых, наши потребности, желания и ощущения оказываются в действительности соизмеримыми, и притом общий пункт для сравнения их заключается в интенсивности испытываемых нами наслаждений и неприятных чувств.

Во-вторых, мы обладаем возможностью определять абсолютно и относительно степень приятных и неприятных ощущений, которые доставляют нам или от которых избавляют нас материальные блага, и действительно пользуемся этой возможностью (хотя нам и случается впадать при этом в ошибку).

В-третьих, эти-то количественные определения приятных ощущений и составляют основу для нашего отношения к материальным благам, и притом как для наших теоретических суждений о величине значения материальных благ для человеческого благополучия, а следовательно, и для определения ценности, так и для нашей практической хозяйственной деятельности.

Отсюда следует, наконец, в-четвертых, что наука не только не должна игнорировать субъективные потребности, желания, ощущения и т.д. и основывающуюся на них субъективную ценность, но именно в них-то и должна, напротив, искать точки опоры для объяснений хозяйственных явлений. Политическая экономия, не разрабатывающая теории субъективной ценности, представляет собой здание, воздвигнутое на песке».

«...Умственная работа, которую людям приходится совершать при определении субъективной ценности, далеко не так сложна и трудна, как может показаться с первого взгляда при абстрактном изображении процесса оценки материальных благ. Где дело идет о собственной выгоде, где всякий недосмотр причиняет убытки, там становится сообразительным и самый простой человек. Наука, сбитая с толку смещением полезности и ценности, объявила такие материальные блага, как воздух и вода, вещами, имеющими наивысшую потребительную ценность. Простой человек смотрел на это гораздо правильнее и считал воздух и воду вещами, никакой ценности не имеющими, и он оказался вполне правым. В течение целых тысячелетий... простой человек привык при приобретении и отчуждении материальных благ оценивать их не с точки зрения наивысшей пользы, которую они способны принести по своей природе, а с точки зрения приращения или уменьшения конкретной пользы, которую может принести каждое материальное благо. Другими словами, простой человек-практик применял учение о предельной пользе на практике гораздо раньше, чем формулировала это учение политическая экономия».

«Социальные законы», исследование которых составляет задачу политической экономии, являются результатом согласующихся между собой действий индивидуумов. Согласие в действиях является в свою очередь результатом игры согласующихся между собой мотивов, которые лежат в основе человеческих действий. А раз это так, то не подлежит никакому сомнению, что при объяснении социальных законов необходимо добираться до движущих мотивов, которыми определяются действия индивидуумов, или принимать эти мотивы за исходный пункт; очевидно вместе с тем, что наше понимание социального закона должно быть тем полнее, чем полнее и точнее мы знаем эти движущие мотивы и их связь с хозяйственной деятельностью индивидуумов.

В дальнейшем «австрийская» теория предельной полезности была уточнена и развита представителями других научных школ. В частности, поскольку единый измеритель полезности так и не был найден (несмотря на многочисленные попытки), от «ранней» кардиналистской концепции полезности перешли к более «зрелому» ординалистскому подходу (с кривыми безразличия).

Вопрос 2 Американский маржинализм и теория предельной производительности

Джон Бейтс Кларк (1847–1938) родился в США, учился в Гей-дельбергском (Германия) и Цюрихском (Швейцария) университетах. Работал профессором в ряде американских колледжей и в Колумбийском университете. Избирался президентом Американской экономической ассоциации (1893–1895).

Дж. Б. Кларк был автором многочисленных научных трудов. Он предложил новый подход к изучению экономической науки в целях приближения ее к точным наукам. По аналогии с теоретической механикой Дж. Б. Кларк разделил экономическую теорию на два раздела – статику и динамику. Исходное значение он придавал анализу статики, т.е. экономического положения экономической системы в неподвижности, «в равновесии».

Кларк придерживался теории предельной полезности, которую он видоизменил. «Закон Кларка» состоит в том, что полезность товара распадается на составные элементы («пучок полезностей»), после чего ценность блага определяется суммой предельных полезностей всех его свойств. Он внес важный вклад в «маржиналистскую революцию», дополнив концепцию предельной полезности потребительских благ теорией предельной производительности труда и капитала.

Дж. Б. Кларк убедительно доказал, что в процессе производства наблюдается убывающая производительность труда и капитала (по аналогии с законом убывающего плодородия земли). Увеличение каждого из факторов производства при постоянных размерах остальных факторов дает убывающий рост продукции. Так, при неизменной величине капитала всякий дополнительный рабочий будет создавать Меньшую массу продукции. Заработная плата в таком случае равняется «продукту труда», который произвел «предельный рабочий».

Разницу между «всем продуктом промышленности» и «продуктом труда» Дж. Б. Кларк рассматривал как «продукт капитала», по праву достающийся капиталисту. Следовательно, доходы рабочих и бизнесменов, по его мнению, соответствуют реальному вкладу труда и капитала в конечный продукт производства, что ведет к социальной справедливости и гармонии классовых интересов капиталистов и рабочих.

Ниже цитируются некоторые важные положения из главного труда Дж. Б. Кларка «Распределение богатства», опубликованного в 1899г.

Термин «естественный», употребляемый экономистами-классиками в связи со стандартами... ценности, заработной платы и процента, бессознательно употреблялся в качестве эквивалента термина «статический»… Реальное общество всегда динамично, а та часть его, с которой мы больше всего имеем дело, отличается особенной динамичностью. Изменения и прогресс проявляются повсюду, и промышленное общество постоянно приобретает новые формы и выполняет новые функции. В связи с этой постоянной эволюцией стандарты заработной платы и процента десять лет спустя будут иными, нежели в настоящее время. Однако в настоящее время существуют естественные стандарты. Среди всех изменений действуют силы, определяющие стандарты, с которыми в любой данный момент имеют тенденции совпасть заработная плата и процент. Какие бы бури ни разыгрывались в океане, существует идеальная горизонтальная поверхность, проектирующаяся сквозь волны, и действительная поверхность бушующих вод колеблется около нее. Подобно этому существуют статические стандарты, с которыми стремятся совпасть на самых бурных рынках действительные величины ценности, заработной платы и процента.

Какова была бы ставка заработной платы, если бы труд и капитал оставались количественно неизменными, если бы прекратились усовершенствования способов производства, прекратился процесс концентрации капитала и запросы потребителей оставались навсегда неизменными? Вопрос этот предполагает, разумеется, что промышленность будет развиваться и что, несмотря на паралич сил прогресса, богатство будет продолжать создаваться под влиянием совершенно беспрепятственно действующей конкуренции. При таких условиях налицо были бы именно те уровни ценностей, заработных плат и процента, с которыми, несмотря на все нарушения, связанные с прогрессом, постоянно стремятся совпасть их уровни на реальном рынке. Это и есть теоретически «естественные» стандарты, которые ищет наука.

Благосостояние трудящихся классов зависит от того, получают ли они много или мало, но их позиция по отношению к другим классам — и тем самым устойчивость общественного организма — зависит главным образом от того, равняется ли получаемая ими сумма независимо от ее размера тому, что они производят. Если они создают небольшую сумму богатства и получают ее полностью, им незачем стремиться к социальной революции, но если бы обнаружилось, что они производят большую сумму и получают только часть ее, то многие из них стали бы революционерами и были бы правы. Над обществом тяготеет обвинение в том, что оно “эксплуатирует труд”... Если бы это обвинение было доказано, всякий здравомыслящий человек стал бы социалистом, и его стремление переделать систему производства было бы мерилом и выражением его чувства справедливости. Если мы намерены, однако, проверить это обвинение, мы должны вступить в сферу производства. Мы должны разложить продукт общественного производства на его составные элементы, для того чтобы увидеть, способен ли естественный эффект конкуренции дать каждому производителю ту долю богатства, которую именно он производит.

Если заработная плата, процент и прибыль, рассматриваемые сами по себе, определяются в соответствии со здравым принципом, то различные классы людей, сочетающие свор силы в производстве, не могут иметь претензий друг к другу.

Собственность охраняется там, где она возникает, если существующая заработная плата равна полному продукту труда, если процент является продуктом капитала и если прибыль является продуктом акта координирования.

Подобно тому, как потребительские блага становятся все менее и менее полезными по мере роста запаса их, так и производительные блага или формы капитала, если они должны быть использованы одним человеком, становятся менее и менее производительными. Последнее орудие меньше добавляет к производительности человека, чем это делало первое. Если капитал используется в возрастающем количестве при неизменной рабочей силе, он подчинен закону убывающей производительности. Этот закон определяет, какое количество труда целесообразнее отвлечь от прямого обслуживания наших потребностей для того, чтобы изготовить добавочные орудия.

Одной из функций экономического общества является его рост. Оно становится больше и богаче, и структура его меняется. С течением времени оно использует все лучшие средства и в большем количестве. У отдельных его членов развиваются новые потребности, и общество использует свой возрастающий производственный аппарат для их удовлетворения. Общественный организм непрерывно увеличивает свою эффективность, и это поднимает каждого отдельного его члена на более высокий уровень жизни. Разум находит себе все более широкое применение в производственном процессе, ибо силы природы постигаются все лучше, и улучшается координация участников процесса. Природа становится более щедрой, так как человек располагает большими силами и увеличивается эффективность каждого отдельного участника производства.

Пять общих изменений имеют место, каждое из которых воздействует на структуру общества...

1 Население увеличивается.

2 Капитал возрастает.

3 Методы производства улучшаются.

4 Формы промышленных предприятий меняются, менее производительные предприятия устраняются, более производительные выживают.

5 Каждое из этих пяти изменений воздействует на структуру производственного организма, на общество, так как оно изменяет относительный объем различных индустриальных групп.