Доминантный анализ

На основе доминантного мышления может производиться не только син­тез КГХ, но и аналитическое исследование территории. Рассматривая воз­можности доминантного анализа, можно обратить внимание на такой инте­ресный факт. Допустим, мы выделяем открытость как доминанту Петрозавод­ска (см. 11.11). Параллельно, аналогичную доминанту мы по возможности независимо от этого постулируем в КГХ Минска [Митин, 2002а, б]. Не есть ли это повод для сравнения этих двух городов? На наш взгляд, это становится не поводом даже, а причиной, обусловленной необходимостью - если мы четко позиционируем наш анализ как доминантный. Другими словами, обосновы­вая доминантный анализ как новый тип анализа, возникающий при внедрении доминантного мышления в географию, мы говорим о том, что доминантный анализ есть изучение закономерностей, возникающих в векторной картине пространства, сформированной на основе стремлений разнородных мест к схожим доминантам. Можно сказать, это анализ наполненности доми­нант. Мы теперь изучаем не только лежащие на поверхности элементы места, а обращаемся к географическому анализу наших выводов, сделанных на ос­нове первичного рассмотрения. Доминантный анализ - это анализ простран­ства КГХ-мифа; это анализ пространства представлений о местах, про­странства интерпретаций. Нечто подобное делает в своих эссе Рустам Рахма-туллин, как бы налагая карту античного Рима на карту Москвы, формируя мета-пространство Москвы - Третьего Рима [Рахматуллин, 2002].

Для чего может быть полезен доминантный анализ? Главное - on рас­крывает наполнение доминанты в каждом месте. Это обусловливается осо­бенным путем сравнения, применяемым неизбежно в доминантном анализе. Так, мы не просто сравниваем Минск и Петрозаводск. Мы сравниваем их индивидуальные выражения открытости как доминанты обоих городов.

Используя синтетическую доминанту как идеологическую основу ана­литического процесса сравнения, мы почти одновременно пользуемся и ана-

лизом, и синтезом, стремясь, таким образом, объединить позитивные сторо­ны обоих концептуальных методов. Допустим, мы пытаемся поймать «ка-рельскость» как таковую. Тогда мы на время выделяем одну квази-универ-сальную доминанту населенных пунктов, а затем применяем на ее основе доминантный анализ. Что при этом происходит? Мы ищем некоторые типи­ческие черты Карелии, которые ярко (ярче) выражены в той или иной дерев-не, затем сравнивая особенности выражения их в других населенных пунк­тах. При этом, во-первых, реализуется сравнение ряда деревень, причем сравнение - основанное на главных их чертах (мы же анализируем доми­нанты!). Во-вторых, при этом производится обоснование и изучение при-гнанности в отношениях Карелии как целого и деревень, волостей и райо­нов как отдельных ее частей. В-третьих, мы добавляем новых черт в «ка-рельскость». У нас появляется возможность опираться на наши КГХ ка­рельских деревень в поисках доминанты всей Карелии. Эти искания при этом будут основываться на тщательном анализе выраженности всех потен­циально доминантных черт в каждом населенном пункте - несмотря на то, что всякая черта собственно может быть предложена на основе синтеза КГХ только одной отдельной деревни. Таким образом, доминантный анализ орга­нично вплетается в полимасштабный по своей методике процесс синтеза КГХ мест различного уровня пространственной иерархии.

Есть ли доминантный анализ по своей методике — обыкновенный акт географического анализа? На первый взгляд, да. С другой стороны, выго­ды, возникающие вследствие применения доминантного анализа, наводят на мысль о целесообразности нарочного его применения. Другими словами, мы можем попробовать произвести искусственно некие инсинуации над местом и его КГХ с тем, чтобы их доминанты стали схожими с таковыми у другого места, сравнение с которым нам требуется. Это может ложиться в основу трансформации КГХ с определенными целевыми установками.

В силу автономности каждой из доминант (и отдельных множествен­ных КГХ) мы можем «играть» доминантами места, подбрасывая выше то одну, то другую. Доминантный анализ здесь может служить делу сопостав­ления контекстов и выявления возможностей перекрытия одной доминанты другой без ущерба для целостности и определенного уровня полноты КГХ. Так, рассматривая КГХ Олонца (см. II.2), мы. с одной стороны, мо­жем выделить единую составную доминанту нестандартности города. С другой стороны, эта доминанта города представима как целый ряд других. К ним относятся, в частности, развитость сельского хозяйства, повышенная роль механизированных колонн в истории города, высокая доля националь­ного (карелы-ливвики) населения, неразвитость железнодорожной инфра­структуры, развитие культурных инноваций и инфраструктуры развлечений и др. В зависимости от потребностей сравнения мы можем либо рассматри-

вать эти доминанты отдельно, либо объединять их в единую доминанту не­стандартности. Заметим, что такую же доминанту можно выделить КГХ Че­реповца [Митин, 2001]. Если мы исходно не выделяли такую доминанту, то некоторые признаки города (распадаемость на ряд отдельных «городов», пространственно-временные трансформации и инверсии образа («волны»), успешное соперничество с Вологдой и проч.) могут претендовать на то, что­бы служить наполнением этой новой искусственно данной Череповцу до­минанты. Теперь мы получили возможность по-новому сравнить два горо­да - основываясь на анализе различий в двух вариантах наполнения одной и той же доминанты.

Все эти размышления приводят к обоснованию возможности и необ­ходимости трансформаций КГХ и структуры их доминант. Ниже мы ос­тановимся подробнее на наших примерах и приведем другие, которые ука­жут на возможные инструменты трансформации КГХ. Сразу заметим, что в основе всех инструментов будет лежать доминантный анализ.