Техника испорченной пластинки

В ответ на нападение адресат формулирует емкую фразу, содер­жащую важное сообщение нападающему или манипулятору. Эта фраза должна быть такой, чтобы ее можно было повторить несколь­ко раз, не нарушая осмысленности разговора. В сущности, она долж­на даже несколько опережать разговор. Она должна содержать в се­бе то, к чему собеседники придут на третьем витке разговора. Они

могли бы прийти к этому и на первом витке, если бы нападающий не был так взвинчен.

Техника испорченной пластинки была описана в статье «Женщины в обществе» Лин Фрай (Fry L., 1983. Р. 264). Допустим, женщина реша­ет для себя что-либо определенно, например: «Я не хочу сегодня об­суждать этот вопрос, потому что мне нужно заняться своими делами». Затем она просто заявляет об этом и продолжает повторять свою фразу, пока сообщение не дойдет до адресата. Нужно опасаться отвлечения на побочные темы, например: «Я учитываю то, что тебе сегодня удобно обсудить этот вопрос, но мне действительно нужно сделать свои дела».

Применение техники «испорченной пластинки»

Менеджер А. Ты совершенно напрасно распорядился взять человека из

моего отдела для подготовки этой презентации! Менеджер В. Это больше не повторится. Менеджер А. Она мне самому нужна была сегодня, ты понимаешь? Ты

поставил меня в трудное положение! Менеджер В. Это больше не повторится. Менеджер А. И вообще, почему ты считаешь, что можешь через мою

голову распоряжаться моими сотрудниками? Менеджере. Это больше не повторится.

Из приведенного диалога ясно, насколько в этой технике самообо­роны важна интонация. Как и в пластинке, которую «заело», фраза дол­жна произноситься каждый раз с одной и той же интонацией. В тоне голоса не должно появляться ни «металла», ни «яда». Техника испор­ченной пластинки использует также известное правило трех С — скажи три раза. Оно известно также как «правило британского старшины».

Правило британского старшины

1. Сначала скажите им, что именно вы собираетесь им сказать.

2. Потом скажите им то, что вы собираетесь им сказать.

3. Потом скажите им, что именно вы им сказали.

И тогда вас, может быть, услышат.

Техника английского профессора

В этой технике партнер корректно выражает сомнения по поводу того, что выполнение чьих-либо требований действительно не нару­шает его личных прав.

Тренинг влияния и противостояния влиянию

Глава 6. Цивилизованное противостояние нападению и манипуляции

Техника английского профессора

Эту технику я сформулировала на основании собственного опыта. Однажды коллега пригласил меня в 1-й Медицинский Институт (в Санкт-Петербурге) быть переводчиком в терапевтических сессиях профессора из Великобритании, специалиста по групповому психоанализу.

— Оплаты не предполагается, — сказал коллега. — Но ведь вы изнутри уви­
дите, как работает групп-аналитик. Сами понимаете, это бесценный опыт.

— А это первая сессия?

— Нет, это уже третья сессия, — ответил коллега.

Я подивилась тому, что группа собирается уже в третий раз, а своего перевод­чика у нее все еще нет. Ведь есть и другие ценители психотерапевтического опыта... В конце концов, я не профессиональный переводчик, а психолог. Однако мне было очень любопытно побывать на такой сессии. По своему прежнему опыту я уже знала, что быть переводчиком сильного психотерапев­та — это особый, ни с чем не сравнимый опыт, неповторимое и обогащающее слияние с миром Мастера.

И вот я прихожу на общее собрание курса. Оказывается, работают с курсом три преподавателя. Первой выступает дама-профессор. Великолепный, мело­дичный, прекрасно артикулированный английский. Я прекрасно ее понимаю. Выступает второй профессор. Его английский мне уже менее понятен, но если постоянно напрягать все свои возможности, то перевести его я смогла бы. Наконец, начинает выступать третий профессор, самый старший из всех, Джордж. О, ужас! Я не понимаю ни одного слова! Ни одного! И тут коллега доверительно сообщает мне на ухо: «Это твой!» Тут мне становится понятным, почему у Джорджа до сих пор нет постоянного переводчика.

— Послушайте, — говорю я. — А нельзя ли мне дать другую группу? Я очень
плохо понимаю, что говорит Джордж.

— Нет, нельзя, — отвечает коллега. — Да вы не волнуйтесь! Участники груп­
пы вам помогут, они уже к нему привыкли. А другую группу я вам дать не могу...

— Но почему же?

— Да никто из переводчиков не согласится с вами поменяться, — отвечает он.

Так мне пришлось переводить человека, которого я практически не понима­ла. К счастью, мне в основном приходилось переводить ему то, что говорили участники группы. Занятия были построены так, что группа фактически рабо­тала самостоятельно, а мы с Джорджем сидели рядом на диванчике, и я на ухо ему нашептывала свой перевод того, что говорилось в кругу. Лишь время от времени Джордж брал слово и произносил всего лишь одну или две фра­зы, которые нужно было перевести. Ужас состоял в том, что я не могла пе­ревести и этого немногого! А ведь он произносил всякий раз что-то по-насто­ящему значительное, глубокое. Буквально изрекал нечто, исполненное огромного значения. Позже, когда я стала его лучше понимать, глубокий смысл его слов меня часто поражал. Многие его изречения помнятся мне до сих пор. Но в те минуты это было мучительным переживанием — знать, как важно группе понять суть его высказываний, и не быть в состоянии их перевести...

Вечером я вышла из института в состоянии душевной исковерканности. Весь вечер и все утро я мучительно подыскивала слова, а на следующий день при­шла пораньше, чтобы успеть сказать Джорджу нечто важное. Дождавшись, когда мы останемся в комнате одни, я сказала:

— Джордж, вы не могли бы говорить немного медленнее и более короткими
фразами, чтобы я могла переводить более точно?

Джодж замер, как громом пораженный. Мне стало не по себе. Он, по-види­мому, боролся с собой. Наконец он сказал:

— Боюсь, что нет... Видите ли, говорить быстро и длинными фразами — это...
это часть моей личности.

Я поняла, что разговор продолжать невозможно. Мне нужно было смириться.

— Простите, — сказала я. — Мне очень жаль... Пойду подготовлюсь... До
встречи на сессии!

— До встречи, Елена, — с вежливой улыбкой ответил он.

Я вышла на площадку лестницы и закурила. Я была зла на Джорджа. Профессор, называется! Делаем общее дело, почему бы и не помочь товарищу? Ведь мы в одной команде, в одной упряжке. Как можно было отказать мне в моей просьбе?!

И тут откуда-то сбоку вдруг накатилось на меня что-то громкое, быстрое и энер­гичное. Это была одна из участниц нашей группы, приехавшая из Запорожья.

— Елена, — сказала она с вызовом, — а вам не кажется, что вы переводите
Джорджу то, что мы говорим, как-то неправильно?

Что за чертовщина? Я совершенно не ожидала удара с этой стороны.

— А что именно было неправильно? — спросила я (техника бесконечного
уточнения меня никогда не подводит — благодаря ей я обретаю силы даже
в тяжелую минуту).

— Ну вот как вы переводите, например, слово «переспать»⁵?

— Как «вступить в половое сношение», — отвечаю я.

— А вы не находите, что это слишком академично?! — с нажимом спраши­
вает она.

— Конечно, академично, — отвечаю я. — Но, видите ли... академичность —
это часть моей личности.

И вся ситуация мгновенно изменилась. Моя собеседница умолкла, кивнула и улыбнулась!

С тех пор я стала часто использовать технику английского профессо­ра и в жизни, и на тренинге. Эта техника останавливает и смягчает напа­дение, хотя может быть эмоционально неприятной для нападающего.

Возможные варианты ответов в технике английского профессора:

— Это составляет предмет моих убеждений..

— Если я сделаю это, то это буду уже не я...

⁵ На самом деле моя собеседница использовала другое слово, которое я не решаюсь приводить здесь, как нелитературное, хотя и допустимое нормами обыденной речи.

Тренинг влияния и противостояния влиянию

Глава 6. Цивилизованное противостояние нападению и манипуляции

— Это не согласуется с моим представлением о себе.

— Я ценю некоторые свои странности и предрассудки, потому что они
помогают мне находить неординарные решения.