Завершающий этап

Пока на Сергеевском месторождении люди были всецело заняты работой и романтической борьбой со всевозможными трудностями, в более высоких инстанциях камчатской геологии шли свои процессы. В апреле 1975 года Олюторская комплексная геологоразведочная экспедиция была разделена на две: собственно Олюторскую, прежнюю, с базой в Корфе, и Северо-Камчатскую, с базой в Первореченске. Поначалу базу этой экспедиции планировали сделать в Сергеевской партии, даже имя экспедиции дали по имени поселка на Сергеевке, но позже переиграли.

Первореченск, начавший было хиреть в годы, когда был лишь перевалкой для сергеевцев и других партий и отрядов, опять начал подниматься, ремонтироваться. С повышением статуса туда переместились интриги. Многие сотрудники встали перед дилеммой: уезжать в Корф или оставаться в новой структуре. Это было не просто, потому что держала работа. Других, наоборот, работа разлучила с привычным Первореченском, они вынуждены были уехать в Корф, так как попали при разделении в ту, корфскую часть бывшей единой экспедиции. Так, например, случилось с Гимадеевыми. А добровольно перебрался в Корф, например, Шипицын, которого пригласили на интересную работу. Вместо него старшим геологом Сергеевской партии в мае 1975 года стал Вениамин Петрович Зайцев.

Начальником Северо-Камчатской экспедиции был назначен Константин Александрович Харькевич, бывший до этого начальником геолотдела КТГУ. Главным геологом - Борис Геннадьевич Воронов, окончивший в 1967 году Московский университет, успевший три месяца поработать старшим геологом Сергеевской партии. Эти назначения, по сути, решили дальнейшую судьбу Виктора Павловича Романова на посту начальника Сергеевской партии. Партия была головной для новой экспедиции, а потому возглавить экспедицию логично было бы ему. Но его обошли. Видимо, потому, что отличался стремлением к независимости, прямотой, с ним было непросто. Так, или иначе, а в мае 1975 года он с должности ушел и уехал в Петропавловск, где стал работать начальником Банной поисково-разведочной партии ГСЭ.

Вместо Романова начальником Сергеевской партии стал Евгений Герасимович Сахно, бывший до этого главным инженером. Жизнь и работа продолжались.

В июне того же года в управлении Мингео СССР по поисковым и разведочным работам на алмазы, золото и другие благородные металлы состоялось совещание о ходе выполнения предварительной разведки Сергеевского месторождения. На нем отметили отставание темпов работ, а потому было решено продлить их еще на два года.

В результате был увеличен объем колонкового бурения и зарезаны штольни № 4 в левом борту ручья Ухват под жилу Аметистовую и штольня № 15 в правом борту ручья Шумного на горизонте +685 м для пересечения перспективной жилы № 5. Если говорить о бурении, то его объемы выросли по сравнению с 1974 годом в 3 и более раз. Если в 1974 году в партии пробурено 2115 погонных метров скважин, то в 1975 году - 6294, в 1976 г. - 7520 пог. м. Скорость бурения возросла до 710 метров в месяц. Буровики широко применяли пневмоударники РП-130 и РП-111.

В штольнях проходился очень большой объем штреков и рассечек. Особенно это касалось штольни № 5, идущей по жиле Ржавой. Из нее было пройдено 11 штреков, 1 квершлаг и 41 рассечка (85).

В конце лета 1975 года на работу в партию прилетел молодой геолог Рашид Газизов, только что окончивший Казанский университет. В Первореченск он плыл на пароходе, который вез в экспедицию груз из Петропавловска. В партию летел вертолетом.

"Главными в работе партии были штольни, - рассказывает Рашид Баянович. - Знаменитые сергеевские скоростные проходки, которые потом боком выходили геологам. Кроме вреда, они ничего не принесли - план ради плана. Когда сегодня переосмысливаешь этот повсеместный перекос нашей отечественной геологии, становится не по себе. Это же была дикость. Из-за плана геологические результаты оставались в тени. Командовали геологией совсем не геологи".

Но наращивание объемов работ продолжалось. Как бы там ни было, объемы раскрывали геологию, до конца 1976 года все были уверены, что перспективы месторождения подтверждаются.

"В геологическом отношении это очень интересный, яркий объект, - говорит Виктор Хворостов, который в 1976 году молодым специалистом прибыл на Сергеевку, уже знакомую ему по практике. - Это интрузивно-купольная структура с большим количеством даек, со сложным взаимоотношением оруденения и магматизма, с послерудными дайками, которые рвали руду, уничтожали. Разбираться во всем этом было исключительно интересно, просто завораживало".

К приезду Хворостова главным геологом экспедиции стал ее бывший начальник К. А. Харькевич, который сменил В. С. Нурханова. У Харькевича были довольно сложные, несколько предвзятые отношения к геологам Сергеевки. Они были сплошь молодыми и, как казалось Харькевичу, излишне увлеклись Сергеевкой, цена которой была гораздо ниже. Харькевич, как мог, остужал пыл сергеевцев, спускал их на землю. Но со временем они уже и сами стали убеждаться, что в месторождении нет тех 200 тонн золота, которые все эти годы звучали как данность.

"По канавам были очень высокие содержания, а когда стала завершаться стадия предварительной разведки, то первоначально высокий прогноз стали опровергать, - говорит Р. Б. Газизов. - Стали вырисовываться четкие рудные столбы - выклинки, не идущие на глубину".

Об этом же, только более образно, говорит В. П. Зайцев: "На первых порах разведка шла довольно успешно и обнадеживающе. Штольни и канавы подтверждали прогноз в 200 тонн золота. Были неплохие содержания, золото было видимое. Поэтому первые годы все шло благополучно. Но когда серьезно приступили к бурению, то выяснилось, что вниз рудые столбы не идут, они как морковка выклиниваются".

"Начиная с 1976-1977 годов стало ясно, что перспективы месторождения ниже ожидаемых, поэтому Камчатским ТГУ ассигнования на разведку Сергеевского месторождения ежегодно уменьшались, что привело в конце 1977 года к недовыполнению значительной части геологического задания (разведка жилы № 5). В связи с этим экспедиция выступила с предложением о пересмотре геолзадания. Новым геолзаданием предусматривалось снятие задачи по разведке жилы № 5, отказ от проходки восстающего и замена его глубоким шурфом, завершение работ со сдачей отчета в 1978 году. Написанное по этому геолзаданию дополнение к проекту было утверждено заместителем министра геологии СССР Б. М. Зубаревым 5 января 1978 года.

Таким образом, Сергеевская ГРП проводила полевые геологоразведочные работы на Сергеевском месторождении с 1 января 1973 года по 1 сентября 1978 года" (86).

В сентябре 1978 года разведчики стали покидать свое Сергеевское месторождение, с которым многие успели сродниться за долгие годы работы. Вскоре уехали все, оставив лишь бригаду буровиков, добуривающих последнюю глубокую скважину. В это время Первореченск опять перестал быть базой экспедиции. Северо-Камчатской ГРЭ отныне стала называться бывшая Олюторская экспедиция в Корфе. Поэтому уже здесь сергеевские геологи засели за отчет по предварительной разведке своего месторождения. Авторами отчета были Виктор Петрович Хворостов, Леонид Леонидович Ляшенко, Сергей Васильевич Зайцев, Рашид Баянович Газизов, Людмила Александровна Безрукова, которая, кстати, вылетела с Сергеевки последней, потому что документировала оставшуюся для добурки скважину. Именно поэтому ее участие в отчете было чисто номинальным (две главы). Помогали работать над отчетом Л. Ф. Гимадеева, Т. И. Виноградова (топографо-геодезические работы), И. В. Зайцева, Н. М. Эркенова, техник-картограф З. В. Чернышева.

За время работ на площади Сергеевского месторождения с 1969 по 1978 годы на Сергеевке были выполнены следующие объемы работ: поисковые маршруты - 538 километров; проходка канав - 322 256 кубических метров; проходка подземных горных выработок - 5 649 погонных метров; колонковое бурение - 22 905 погонных метров; проходка шурфов - 236 погонных метров. Затрачено было около 18 миллионов рублей.

Во время предварительной разведки сменилось несколько начальников Сергеевской партии:

В. П. Романов - 1 января 1973 - 2 июня 1975 года;
Е. Г. Сахно - 3 июня 1975 - 26 мая 1976 года;
В. С. Нурханов - 26 мая 1976 - 6 октября 1976 года;
В. И. Седов - 7 октября 1976 - 18 апреля 1977 года;
Л. Х. Эркенов - 18 апреля 1977 - 1 июня 1978 года;
В. П. Хворостов - 1 июня 1978 - 1 августа 1978 года;
В. Д. Виноградов - 1 августа 1978 - 20 декабря 1978 года.

"За шесть лет производства геологоразведочных работ на месторождении сменилось 6 начальников партии, 5 главных геологов, 4 старших геолога. Такая текучесть руководящих кадров не способствовала быстрейшему и эффективному завершению работ, наличию единого методического подхода к решению геологических задач и привела к появлению различных взглядов на геологическое строение месторождения и соответственно направлений в работе партии. В результате проявилась запущенность и разноплановость сводных геологических материалов, что привело к определенным трудностям при их обработке и написании окончательного отчета" (87).

Надо сказать, что отчет был написан за четыре месяца. 29 декабря 1978 года Виктор Петрович Хворостов и Леонид Леонидович Ляшенко уже защищали его в Петропавловске на научно-техническом совете управления.

Рецензию на отчет писали геологи Ш. Гимадеев и Г. Шипицын. Они заметили: "Составление отчета проходило в сжатые сроки, что не могло не отразиться на качестве обработки огромного фактического материала… В заключении отчета считаем необходимым отметить, что почти за пятилетний период разведки Сергеевского месторождения вырос квалифицированный коллектив молодых геологоразведчиков, способный решать вопросы геологии, поисков и разведки месторождений полезных ископаемых на высоком научном уровне" (88).

"Для меня это был первый опыт защиты отчета по такому крупному объекту, - рассказывает В. П. Хворостов. - Выступавшие на НТС маститые геологи шумели: "Загубили месторождение. Давали оценку 200 - 250 тонн, а теперь вы даете только 25…". Наскоки были сильными. Но я не согласился, приводил им объективные доводы. Прогнозная оценка строилась из того, что суммарная длина жил составляет 25 километров. Но при подсчете прогнозных запасов была нарушена методика, в жилах не везде золото, а только в рудных интервалах. Это золотосеребряное месторождение близповерхностного типа. Там золото крупное, но бонансовое. На ранних стадиях этого еще не знали, просто видели, что всюду кварц продуктивный. Ведь коэффициент продуктивности давали 0,5, а на самом деле он оказался низким - 0,15 - 0,19. Мы выявили еще много жил, но когда стали сгущать сеть разведки, то увидели, что в них только интервалы рудные, а не вся длина. Поэтому наша оценка была достоверной. Это, кстати, увидел начальник управления Рем Александрович Ремизов. Он внимательно изучил отчет, а потом сказал главному геологу Юрию Ивановичу Харченко: "Этих ребят не давать в обиду! Отчет очень хороший, несмотря на то, что месторождение небольшим получилось". Я и сейчас могу сказать, что отчет был хороший и он дал нам хорошую практику. И оценку месторождению мы дали верную. Там может быть среднее месторождение, но не более того".

"Сергеевское месторождение - это среднее, - говорит и В. П. Зайцев. - Но оно с крупным металлом, который может легко добываться и обогащаться одной лишь гравитацией, без применения цианидов и флотации. Единственная его беда - отдаленность".