Глава 12. Лидия жила как во сне. Она причесывала своих клиенток, готовила завтраки и ужины, заботилась об Орестесе и Сандре

Лидия жила как во сне. Она причесывала своих клиенток, готовила завтраки и ужины, заботилась об Орестесе и Сандре, но оживала только тогда, когда приходило время ехать к Нанду. Суд был назначен на следующую неделю. Она ждала его с надеждой и страхом. Адвокат, которого наняла Милена, уже не раз говорил с ней, но говорил не слишком обнадеживающе. А адвоката Бранки она и в глаза не видела, а беспокоить и дальше сеньору Моту не решалась, считая, что раз уж она попросила помочь сыну Лидии своих друзей, то они и помогают ему, а докучать им всем лишний раз своими просьбами не стоит.

Лидия каждый вечер ходила в церковь и молилась Пресвятой Деве Марии, прося сохранить ей сына.

– Ты – мать, – твердила она со слезами, – ты сама знаешь, каково это, потерять ребенка! Помоги невинному! Вызволи его!

Но в доме было и еще одно сердечко, которое страдало не меньше материнского, – сердечко Сандры. Сначала она просто скучала без старшего брата и поджидала его, спрашивая, когда же он вернется и почему так затянулась его командировка. Потом решила, что Фернанду за что‑то на нее рассердился и не едет поэтому.

Когда Лидия рассказала сыну о переживаниях сестренки, Нанду расстроился. Он очень любил Сандринью – веселую, искреннюю, добрую. Она была в их доме озорным солнечным зайчиком, чья лукавая мордашка вызывала у всех ответную улыбку. Как же мрачно сделалось в доме, если и Сандринья загрустила.

– Я напишу ей письмо, мама, – пообещал он. – А ты опусти его в ящик, и я думаю, она успокоится.

«Милая моя сестренка! – писал Фернанду. – У меня очень много работы, не дают даже денечка, чтобы приехать домой и тебя обнять, а заодно и маму, и Орестеса. Но справляться с трудностями помогает мне моя маленькая сестренка. Я смотрю на твою фотографию, и мне становится веселее. Веди себя хорошо, слушайся маму, и тогда я привезу тебе подарок. Но будет это еще не скоро, так что наберись терпения.

Крепко тебя целую,

твой брат Фернанду».

Фернанду утешал сестру, а у самого на душе было ох как невесело. Он переходил от надежды к отчаянию, а от отчаяния к гневу. При одной мысли, что его, ни в чем не повинного, лишили свободы, отняли любимую девушку, у него сжимались кулаки. В эти моменты ему хотелось крушить все вокруг, и, попадись ему тот, кто так его подставил, он бы смел его с лица земли.

Но, видя отчаяние матери, Милены, он понимал, что и тут, в тюрьме, должен быть опорой для слабых женщин, что не имеет права поддаваться ни своему гневу, ни чувству безнадежности. Он должен был взять на себя всю тяжесть выпавшего на его долю горя и нести его достойно, тогда станет легче и его близким, за которых он болел всем сердцем.

Сандринья, получив письмо, была счастлива. Она показывала его всем клиенткам Лидии, объясняя, что скоро приедет ее братик и привезет ей подарок.

Но время тянется для маленького ребенка слишком медленно, ему трудно понять, почему надо так долго ждать, и Сандра вновь затосковала, осунулась, потеряла аппетит. Милена добилась, чтобы Нанду разрешили позвонить сестренке.

– Когда ты приедешь? Когда? – закричала обрадованная Сандра, услышав голос Нанду. – Ты помнишь, что у тебя скоро день рождения? Ты же не можешь отпраздновать его без нас! Мы тебя так любим!

– Понимаешь, дорогая, обстоятельства могут сложиться так, что я не смогу приехать. Поверь, я приложу все усилия, чтобы быть с вами, дома, но не все от меня зависит.

– Я не верю тебе, Нанду! Ты что‑то от меня скрываешь!

Маленькая женщина, Сандринья своим чутким сердцем уловила беду, она не знала, что это за беда, но она ее чувствовала.

– Успокойся, Сандринья! Я тебя очень люблю, и если не приеду на свой день рождения, то, значит, нахожусь в полете. Не смей огорчаться, слышишь?

Лучше бы он этого не говорил. Сандра и представить себе не могла, что ее брат не приедет даже на свой день рождения.

Каждый вечер перед сном она читала молитву: «С именем Господа каждый день я ложусь и встаю. Ангел‑хранитель, прошу, от напастей убереги мою семью! Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь!» А потом к привычным словам жарким шепотом прибавляла:

– Боженька! Скажи Нанду, чтобы он приехал к нам на свой день рождения. Я сама испеку пирог, и он задует свечки. А если Нанду все‑таки не сможет приехать, сделай так, чтобы мама с папой отвезли меня в Сан‑Паулу. Каждый вечер я прошу Тебя об одном и том же, и если Ты меня не услышишь, я больше молиться не буду.

Однажды молитву Сандры услышала Лидия и со вздохом сказала:

– Не забывай, дочка, что Боженьке приходится исполнять просьбы и других людей.

– Но у меня же особый случай, – возразила Сандра. – День рождения у человека бывает только раз в году.

– У других детей тоже могут быть особые случаи, – пыталась как‑то смягчить настойчивость Сандры Лидия.

– Все равно! Вот обижусь на Него, будет знать! Нанду снится мне каждую ночь! Это же несправедливо!

– Конечно, дочка, несправедливо, – с этим не могла не согласиться и Лидия.

Сандра не говорила матери, но была уверена, что Нанду заболел, и от сочувствия к нему заболела сама. К вечеру у нее поднялась температура. Она лежала в жару и звала:

– Нанду! Нанду!

Орестес сидел возле постели и менял холодные примочки. Он рассказывал ей бесконечную сказку о рыцаре Черном Соколе, но сказка мало помогала.

Лидия вызвала врача, но, кроме жаропонижающего, он ничего не прописал, а как только лекарство переставало действовать, температура поднималась вновь.

– Ну придумай же хоть что‑нибудь раз в жизни! – требовала Лидия у Орестеса. – Мы же не можем допустить, чтобы наша Сандра умерла!

– Да что ты такое говоришь?! – перепугался Орестес.

Ничего другого, как позвонить Милене и все ей рассказать, он придумать не мог. Но как оказалось, он выбрал действенного помощника.

Милена тут же приехала навестить больную. Было уже довольно поздно, так что ничего, кроме коробки конфет, Милена не могла купить дорогой малышке. Когда она посмотрела на осунувшееся личико девочки, у нее защемило сердце.

– Знаешь, мне никто ничего не рассказывает, но мне кажется, что Нанду тяжело заболел, – доверила свою тревогу девочка Милене, которая осталась с ней посидеть и старалась как‑то развлечь ее. – И как только я об этом думаю, у меня начинает болеть голова.

– А я уверена, что он здоров, только очень много летает, – принялась успокаивать ее Милена.

– Нет, когда он много летал, он звонил нам каждый день. Ты хорошая, Милена, но я тебе не верю.

– Неужели я стала бы тебя обманывать? – обиженно спросила Милена. Уж в чем в чем, а в том, что Нанду, слава Богу, здоров, она могла поручиться.

– А если он не болен, привези его! – потребовала Сандра, и глаза у нее засветились радостью. Она даже привстала, но тут же опять откинулась на подушки.

– Хорошо, я тебе его привезу! – решительно пообещала Милена. – Сандра! Я тебе клянусь, скоро ты увидишь своего брата!

Она наскоро расцеловала девочку и вышла. Простилась с Лидией, с Орестесом и пообещала вскоре еще зайти и навестить больную.

– Если получится, привезу ей лекарство, – сказала она с усмешкой.

Милена ехала быстро, все время прибавляя скорость, а в голове ее была одна неотвязная мысль: они должны его отпустить на день рождения! Он приедет на свой день рождения домой, даже если для этого мне придется поднять вооруженное восстание в тюрьме и перебить всех охранников!

Она вспомнила, что и у Леу в детстве поднималась температура, стоило ему понервничать – и у него была такая же тонкая нервная организация, как у Сандры.

Для начала она позвонила Альсиу.

– Первый раз о таком слышу, – сказал он. – Но тем не менее я подам просьбу в комиссариат. Посмотрим, что они нам ответят.

– Только имейте в виду, что осталось всего‑навсего три дня, а девочка очень и очень больна!

– Я могу действовать только путями, предусмотренными законами, дорогая Милена. Я сделаю все, что в моих силах, в этом вы можете не сомневаться!

Милена и не сомневалась. И обратилась к Арналду, который мог действовать и в обход закона. Арналду не особенно обнадежил дочку, не так велики были его связи, чтобы он без труда мог устроить такой подарок ее волосатику. И не такой это был великий повод, чтобы пускать в ход связи крупные.

– Постарайся что‑нибудь придумать! – настаивала Милена. – Сандра может умереть!

– Не преувеличивай, – отозвался Арналду. – Потерпи сутки, и что‑нибудь придумается.

Два дня прошли в хлопотах, настал день рождения Нанду, а решение все еще не было принято.

Арналду, Альсиу, Милена ждали в приемной решения судьи.

– В моей практике не было такого, чтобы арестованного отпустили, – заговорил адвокат, желая подготовить Милену к наиболее естественному ходу событий.

«Я их всех тут взорву!» – нервно думала Милена, и Арналду держал ее за руку, желая успокоить.

Но вот – чудо из чудес! – судья разрешил отвезти Нанду домой! На радостях Милена расцеловала и отца, и адвоката и полетела с разрешением в тюрьму.

Когда Нанду вошел в столовую, вся семья сидела за столом. Лидия с Орестесом утешали Сандру.

– Мы будем думать, что Фернанду с нами, – твердили они ей.

Они специально пригласили Сесили с Катей, чтобы девочке было повеселее, и вот в тот миг, когда они поставили на стол пирог со свечками, вошел Нанду.

Что сделалось с Сандрой! Щеки вспыхнули, глаза засияли.

– Я знала, что ты придешь! Знала! – закричала она, бросаясь брату на шею. – Ангел не мог меня обмануть!

Утром ко мне пришел сверкающий ангел и сказал, что ты придешь!

Обнимать сына бросилась и Лидия. У всех глаза были на мокром месте.

Милена пока стояла в сторонке, но чувствовала себя счастливее всех.

Нанду везли под конвоем два полицейских, Милена ехала на своей машине, поэтому пока не сумела ему сказать, что Леу сам полетит в Пантанал и проверит, вернулся ли Фаусту оттуда или еще там. Если он еще там, то Леу приложит все усилия, чтобы привезти его к судебному заседанию в Рио. Им еще есть на что надеяться.

Как же счастлив был Фернанду, видя вокруг родные любимые лица! Как ему хотелось, чтобы так было всегда!

– Ну‑ка давайте делить мой деньрожденный пирог! – весело воскликнул он и решительно взялся за нож. Ну и кусище он отрезал! Он с трудом удерживал его. – Как вы думаете, кому я его отдам?

– Мне! – радостно выкрикнула Сандра.

– И откуда ты все знаешь, бандитка? – рассмеялся Нанду и положил кусок на тарелку. – А следующий я положу доне Лидии, которая почему‑то у нас грустит.

– Нет, нет, я совсем не грущу! – ответила Лидия, вытирая слезы, которые все набегали и набегали ей на глаза.

– Ну а третий – моей дорогой и любимой Милене! Получили свои куски и Орестес, и Леу, но что удивительного, если взрослым кусок не шел в горло. И все же все они были так рады возможности посидеть рядом, в тесном семейном кругу.

– Ты теперь останешься с нами, Нанду? – спросила Сандра перед тем, как отправиться спать.

– Нет, я скоро поеду. Понимаешь, я – пилот, поэтому я то в Сан‑Паулу, то в Бразилиа, то в Байе…

– А ты поженишься с Миленой? – Сандра прижалась головой к плечу Милены, а та крепко обняла ее.

– Непременно! Только чуть попозже, потому что я – там, она – здесь. И пока она будет ждать меня точно так же, как ты, и, пожалуйста, ходите почаще вместе на пляж или в кино, ладно?

– Ладно, – согласилась Милена. – Пойдем, Сандра, я уложу тебя. Мы с тобой не будем выходить на улицу, а то Нанду будет тяжело прощаться.

Нанду поцеловал обеих и вышел. Провожать его пошла Лидия – хоть минутку она хотела побыть с сыном наедине. Она знала, что за углом его ждет машина с двумя полицейскими.

– Ты самая лучшая мама на свете! – Фернанду обнял мать на их крылечке.

– Что мне для тебя сделать, Нанду?

– Жди моего возвращения так же, как жду его я! – ответил Нанду.

– Иногда мне кажется, что это страшный сон и надо только проснуться, – целуя сына, сказала Лидия.

– Нет, мамочка, это вполне реальный кошмар, и его нужно пережить до конца с открытыми глазами! – ответил сын и, помахав матери рукой, спустился с крыльца.

Date: 2015-11-13; view: 487; Нарушение авторских прав