Глава 3. По сияющему лицу Нанду нетрудно было заметить, что у парня все ладилось

По сияющему лицу Нанду нетрудно было заметить, что у парня все ладилось. Не огорчало его и то, что Фаусту, его начальник, поглядывал на него словно бы искоса и слишком часто стал назначать в рейсы. Покладистый Нанду не любил спорить с начальством, хотя с рейсами получался явный перебор. Вот и на этот раз, только он вернулся, как Фаусту назначил его в следующий.

– Полетишь через час, – распорядился он.

– У меня не жизнь, а бесконечный полет, – попробовал было возразить Фернанду. – Дал бы передохнуть чуток!

– Лети, лети, – оборвал его начальник. – Рассуждать потом будешь!

Фернанду пожал плечами: четвертая поездка за день, это уж слишком! Если бы он знал, что ждет его по возвращении, он бы улетел на своем вертолете на край света.

В отсутствие Фернанду приходила сеньора Роза, они пошептались о чем‑то с Фаусту у него в кабинете, и тот убрал небольшой сверток в стол.

Фернанду и после третьего полета прилетел еле живой от усталости. Полет за полетом без передышки кого хочешь умотает. Он забрал из вертолета сумку и направился в раздевалку, но Фаусту перехватил его по дороге, попросил зайти в кабинет и минут десять пудрил мозги, утрясая расписание будущей недели. У Фернанду от этих утрясок голова совсем пошла кругом, он даже сумку в кабинете забыл. Только потом опомнился. В раздевалке они с полчаса болтали с Валтером, и он опять забыл сумку. Пришлось за ней возвращаться. Но в вертолете собрался: работа есть работа, за спиной пассажиры. А когда прилетели, на выходе их стала проверять полиция. Что‑то искали. Фернанду, еще находясь в воздухе, заметил на летном поле полицейскую машину, но отнесся к проверке спокойно. Ему‑то что? Чего ему волноваться? У него все в ажуре. Заволновались пассажиры, двое мужчин и женщина, они все спрашивали: в чем дело, в чем дело?

– Был сигнал, мы и проверяем, – отвечал сурово инспектор. – Кто не замешан, будет свободен через пять минут.

– А что ищете? – лениво поинтересовался Фернанду.

– Наркотики, – ответил Фаусту, который подошел к трапу.

Фернанду, позевывая, ожидал своей очереди – устал он все‑таки смертельно. Он уже представлял себе, как сядет на мотоцикл, перемахнет через мост, поест и позвонит Милене. Еще три дня, и они поженятся. Неплохую квартирку им подыскал Орестес. Может, вечерком съездят еще раз вместе и посмотрят ее. Глаза у него заискрились, усталость как рукой сняло при одной только мысли о Милене. Вот и его очередь. Снял ботинки, вывернул карманы. Теперь сумка. Инспектор вытащил из нее какой‑то сверточек.

– Это не мое, – мгновенно сказал Фернанду.

– Все так говорят, – лениво ответил инспектор. – Собирайся, поедешь с нами.

– Я понятия не имею, что это! – заволновался Фернанду. Горло у него вдруг перехватило, и странное ощущение неотвратимой беды сжало сердце. – Не было у меня такого свертка в сумке!

– А если чист, чего суетишься? – инспектор с прищуром посмотрел на него. – Любителям кайфа будет тебя не хватать, паренек! Вляпался ты, дурень! Арестован!

– Я?! Да как вы смеете? Мне же его подбросили! Кто‑то подложил в мою сумку этот сверток! – Фернанду не верил в произошедшую нелепость. Сейчас он все объяснит, и инспектор непременно ему поверит.

– Объясняться будешь в участке! Сейчас мы туда отправимся! – настаивал на своем инспектор, и было видно, что все слова Фернанду для него пустой звук.

В разговор вступил стоявший возле них Фаусту.

– Я полагаю, что это какое‑то недоразумение, – сказал он. – Парень давно у нас работает, ни в чем дурном не замечен!

Фернанду с благодарностью посмотрел на начальника: хороший он все‑таки парень, хоть и вредный. Ну вот, теперь все и разъяснится.

Но ничего не разъяснилось. Инспектор только записал Фаусту в свидетели, предложил поехать в участок, тот стал отказываться, ссылаясь на то, что не может оставить рабочее место. О Фернанду они больше не говорили, словно его арест был делом решенным.

Да нет! Что за глупость! Сейчас Нанду пойдет в раздевалку, переоденется и домой. Он не хотел, не желал участвовать в этой нелепости!

И Фернанду двинулся к раздевалке. Но его тут же схватили два дюжих молодца. Он стал вырываться, закричал, что требует адвоката. Что поедет в полицию только вместе с адвокатом! Что этой гадости он никогда и в руках не держал!

– Потому и в бегство ударился, – флегматично прокомментировал полицейский, крепко держа бедолагу. – Невиновные, они всегда первым делом бегством спасаются.

– Ну‑ка надень на него наручники, – распорядился инспектор.

Он хотел еще расспросить свидетелей, занести кое‑что в протокол. Формальности есть формальности. Валтер, Фаусту. Фаусту на этот раз сказал, что его подчиненный тип весьма странный. Бабник. Обожает девочек. Они у него самые разные, и из высшего общества тоже…

Фернанду, услышав такое, заорал:

– Да ты что, Фаусту, спятил?

– А что, нет, скажешь? – Фаусту недобро усмехнулся. – Есть у тебя и из высшего общества тоже!

Фернанду замолчал: не хватало только сюда еще приплести Милену.

– И на телефоне висит, и говорит шепотом, – мстительно прибавил Фаусту. – Странный тип, очень странный.

И в этих его словах вылилась вся накопленная ненависть к красавчику, который сумел воспользоваться подвернувшимся случаем, не упустил, обработал богатенькую. Но ничего! Он еще попляшет!

Фернанду больше не сопротивлялся. Скорее бы уж увезли, что ли! А то тут такого наслушаешься! Он лихорадочно соображал, кому бы ему сообщить о приключившемся с ним недоразумении.

– Взяли тебя с поличным. От трех до пятнадцати лет. Звони домой, скажи, чтобы принесли пару белья и тапочки. Теперь ты не скоро выйдешь.

– Как только выйду, подам на вас в суд! Засажу, и будете сидеть больше пятнадцати! – огрызнулся Фернанду. – А домой звонить не буду! Мама прямо у телефона умрет. Я приятелю позвоню.

Слава Богу, он наконец‑то сообразил, что может позвонить Леу. На Леу в любой ситуации можно положиться, он уже это понял. И не ошибся.

В нескольких словах Фернанду описал Леу, в какое попал положение, и попросил съездить в Нитерой и сказать все Лидии лично. По телефону она не выдержит. Ну и конечно, сказать Милене. А он пока будет тут бороться. Такого не бывает, чтобы невинного человека в тюрьму засадили!

– У тебя есть адвокат? – поинтересовался взволнованный Леу.

– Откуда? Зачем он был мне нужен, этот адвокат? – горько рассмеялся Нанду.

– Я тебе найду адвоката, – пообещал Леу, – и к матушке твоей съезжу. В общем, потерпи, все уладится. Сейчас я приеду.

– Это еще зачем? – хотел спросить Фернанду, но не успел.

Леу уже повесил трубку.

В участок они приехали одновременно. И хотя Леу, несмотря на свои старания, не смог избавить Нанду от ареста – его никто и слушать не стал, – он позаботился о приличных условиях: заплатил за нормальную камеру.

– Пятизвездочную, для сынка богатых родителей, – пошутил добродушно полицейский, запирая за Фернанду дверь.

Дорогой к Лидии Леу обдумывал, к какому адвокату следует обратиться, и остановился на Альсиу, он производил впечатление человека и порядочного, и добросовестного.

Лидия, едва увидев Леу, схватилась за сердце. Не первый день ее мучили дурные предчувствия. Ох уж эта женитьба тайком! Не доведет она до добра! Как ей хотелось, чтобы ее сын отпраздновал веселую свадьбу в Нитерое, сначала торжественно обвенчавшись в церкви. Урод у нее сын? Или проходимец какой‑то, что с ним нужно тайком расписываться? А вчера ей кошмар приснился: будто вертолет Нанду рухнул с высоты в пропасть. Она даже сыну сказала:

– Смотри, сынок! Будь поосторожнее, у меня что ни день, то плохие сны.

Сын только посмеялся, но материнское сердце – вещун!

– Жив? – выдохнула она.

– Жив, жив, – облегченно вздохнул Леу. Он не знал, как ему подступиться к дурной вести, но по сравнению с гибелью и тюрьма выглядела благом. – Понимаете, случилось недоразумение, и Фернанду задержали. Сейчас он в полицейском участке.

– Подрался? – ахнула Лидия. – Ну ладно, сейчас мы его быстро оттуда выцарапаем! – Лидия уже собралась и готова была выйти вместе с Леу.

– Да нет, они там сами будут с ним разбираться, потому как забрали его с поличным – в сумке нашли наркотики. Хотя понятно, что это недоразумение. В ближайшие дни все выяснится, а пока он просил вас не беспокоиться и прислать ему белье и еще кое‑что по мелочи. – Леу говорил спокойно, уверенно. Самое страшное было сказано.

Наркотики? Лидия присела. Ей нужно было осмыслить случившееся. В том, что это ошибка, не сомневалась и она. Нанду даже в школе не баловался наркотиками. Он и джина не пил и не курил никогда. Но ей нужно было сообразить, что теперь делать, как ему помочь. И поскорее.

– Он просил, чтобы вы к нему не приезжали. Зачем вам лишние волнения? – говорил Леу. – Все, что вы соберете, я ему отвезу.

Лидия не спорила. Пусть отвезет. А потом она сама решит, что и когда ей нужно делать. Советчики в ее материнском деле ей не нужны.

Отправив Леу к Фернанду и записав адрес, где находится сын, Лидия пошла к Орестесу.

– Мне так хотелось, чтобы их свадьба не состоялась, что я даже просила об этом Господа и Божью Матерь, – закончила она свой рассказ, – но не таким же способом!

– Да забудь ты хоть на миг про эту свадьбу! – рассердился Орестес. – У тебя на ней свет клином сошелся! Погоди, у меня есть знакомый судья, мой одноклассник, я его никогда ни о чем не просил, но теперь попрошу, может, он поможет? И еще нужно будет к Элене обратиться, может, и она что‑то придумает.

– Только не к Элене, – воспротивилась Лидия. – Стоит тебе обратиться к Элене, как у нас в доме случается несчастье. И уж напиваешься ты непременно. Я это заметила!

Орестес виновато понурился – что было, то было, но Элена тут совсем ни при чем. Ничего! Не всегда же он должен докладываться Лидии, куда и к кому он пошел и у кого просит помощи.

В одном супруги были единодушны – они тотчас же должны повидать Фернанду и услышать все из его собственных уст.

Держался Фернанду отлично, это отметили про себя и Орестес, и Лидия, но материнское сердце не могло не почувствовать смятения и беспокойства сына. Впрочем, кто бы на его месте не беспокоился?

– А Милена знает? У нее ведь такие влиятельные родители, вот кто может тебе помочь! – высказала свое мнение Лидия.

– Мне будет помогать Леу, – отрезал Фернанду, – а родителей Милены мы оставим в покое. Я не хотел, чтобы и вы ко мне приходили.

– Ты хотел, чтобы я тебе бельишко в тюрьму послала, а сама в кино пошла, да? – рассвирепела Лидия. – Плохо вы своих родителей знаете! Матери друг друга всегда поймут, какими бы разными они ни были, так что…

– Мама! Я тебя умоляю! Если Леу найдет нужным, он поговорит и с родителями! Ты лучше о Сандринье подумай. Не говори ей, что я в тюрьме, скажи, что в командировке. Она привыкла, что я уезжаю в Сан‑Паулу, ладно?

– Ладно, сынок, ладно. Но я все‑таки думаю, что материнское сердце не камень и перво‑наперво нужно…

– Мама! Я тебя прошу, давай не будем об этом! Если хочешь мне помочь, то успокойся! – Фернанду всерьез рассердился, и Лидия пошла на попятную. Она поцеловала сына, Орестес крепко пожал ему руку, упомянул про знакомого судью, и они ушли.

Уходя, Лидия твердо знала, что она будет делать. Леу – птенец неоперившийся, такой же как Нанду, разве можно на него положиться? И Милена – девчонка‑глупышка. А Фернанду сейчас нужна серьезная опора и помощь. Оказать ее могут только родители. Одна мать другую всегда поймет.