Глава 1

Мануэл Карлус

Во имя любви: Жертвоприношение

Во имя любви – 1

OCR & SpellCheck: Larisa_F

«Во имя любви: Жертвоприношение»: АСТ; Москва; 1999

ISBN 5‑237‑02884‑5

Аннотация

Миллионы женщин с наслаждением смотрят знаменитый бразильский сериал «Во имя любви», радуются и надеются, любят и страдают вместе с его героями, вместе с ними разгадывают семейные тайны и борются с жестокими и коварными врагами. Для всех, кому хочется еще раз встретиться с уже полюбившимися персонажами, эта книга.

Когда женская любовь вступает в противоборство с материнской – победителей, как правило, не бывает. Любая жертва оборачивается не благом, а трагедией, потому что конфликт проходит через сердце женщины, разрывая его пополам. Героиня романа делает свой нелегкий выбор в пользу дочери и ради ее счастья совершает поступок, который одновременно является и подвигом, и преступлением…

Мануэл Карлус

Во имя любви: Жертвоприношение

Глава 1

Золотистый туман так ласков. Смягчает очертания, баюкает ощущением счастья. Скоро‑скоро она поймет, кто протягивает к ней с нежностью руки… Идет навстречу… Ближе, ближе…

Резкое дребезжание телефонного звонка, и очарование сна исчезло. Широко раскрытые темные глаза Элены смотрели на резной потолок гостиничного номера, рука машинально взяла трубку и поднесла к уху.

– Доброе утро, сеньора, уже шесть, – услышала она почтительный и благожелательный голос дежурной.

– Простите, но я еще сплю!

В голосе Элены звенела невольная обида, ей было жаль своего сна, жаль, что по недоразумению ее разбудили так рано.

– Это я просила нас разбудить, мама, – раздался голос с соседней кровати. – Мне нужно позвонить в Рио.

Элена уже не обижалась, с любовью смотрела она на сосредоточенное, напряженное личико Эдуарды: тонкие брови, тонкий нос, тонкие губы. Девушка уже спустила ноги с кровати, взяла телефон, собираясь набрать номер.

– А может, не стоит? – ласково спросила мать. – Я уверена, Марселу уже спит. Там же час ночи!

Ей было жаль свою девочку, которая, вместо того чтобы самозабвенно плыть по ласкающим волнам любви, судорожно вцепилась в своего жениха, не давая ни ему ни себе ни минутки отдыха.

– Я только узнаю, дома ли он, – ответила Эдуарда и замерла, ожидая ответа.

Весь начинающийся день, вся ее жизнь зависели от того, каким будет этот ответ…

– Дома? Да? Дома и уже спит! – повторила она. – Ты ангел, Зила! Только не надо никому говорить, что я звонила.

Эдуарда с облегчением опустила трубку. Теперь несколько часов она проживет спокойно. Спокойно потому, что Марселу спит и у него не скоро еще начнется рабочий день…

– Раз уж мы проснулись, может, позавтракаем? – Эдуарда с улыбкой повернулась к матери.

Та согласно кивнула и нажала кнопку звонка, сообщая, что они просят подать завтрак в номер.

Горничная не заставила себя ждать, и традиционный европейский завтрак, к которому обе бразилианки успели уже привыкнуть, перекочевал со столика на колесиках на столик у окна: кофе, молоко, масло, джем и булочки. Элена находила, что у них в Бразилии кофе все‑таки лучше, и в Европе поэтому всегда пила кофе с молоком. С удовольствием отпив глоточек, она очень осторожно и очень ласково сказала:

– Каждый Божий день по два или три раза ты звонишь в Рио. Поверь мне, доченька, нехорошо звонить жениху в час ночи и к тому же для того, чтобы узнать, дома ли он…

– Я знаю, что нехорошо, мама! Но я такая ревнивая и ничего не могу с собой поделать! – простодушно ответила Эдуарда. – Ты же знаешь, в Рио женщины ему проходу не дают!

– Ты имеешь в виду Лауру? – спросила Элена и, представив себе крепко сбитую аппетитную русоволосую девушку с чувственными губами и упрямым взглядом темных глаз, которая и в самом деле не давала проходу красавцу Марселу, от души посочувствовала дочери.

– И не только, – многозначительно сказала Эдуарда, поджав красиво изогнутые губы. Ноздри у нее слегка раздулись, и ее холодная, немного злая красота стала еще очевиднее.

Элену и сейчас чуть ли не до слез трогала хрупкость Эдуарды, белизна ее кожи, точеные руки и ноги. В изяществе дочери матери чудился недостаток жизненной силы, и поэтому ей всегда хотелось окружить теплом и уберечь от всех бед свою фарфоровую статуэтку.

Бдительная материнская любовь неусыпно заботилась о слабом капризном ростке. Элена желала своей доченьке только счастья – безмерного, безоблачного! «Девочка выросла без отца, – твердила она про себя, – отсюда нервность, уязвимость. Бедняжка! Она чувствует себя до того беззащитной, что видит только грозящие ей со всех сторон опасности!..»

Элена рассталась с Орестесом вскоре после рождения Эдуарды. Она выходила замуж по любви, жених казался ей идеалом: утонченный, деликатный, образованный. Орестес Треку закончил математический факультет, и Элена восхищалась его умом, знаниями, талантом. Отец был против их брака, но что для нее тогда значило мнение отца?

Дон Виану, человек весьма состоятельный, рано овдовел и всячески баловал двух своих дочерей, потому что они остались без материнского тепла. Старшего сына он воспитывал по‑мужски: отдал в пансион, потом в закрытое учебное заведение, так он и вырос вдали от семьи, приезжая домой только на каникулы. Сестры росли вместе и очень дружили. Элена была старше Виржинии на два года и привыкла, что ее мнение всегда было решающим. Отец позволял ей многое, и она с ранних лет привыкла к самостоятельности. От природы добрая, щедрая, а от незнания жизни романтичная Элена от будущего ждала только роз, не подозревая, что первыми на стеблях появляются шипы.

Жизнь не замедлила подтвердить правоту дона Виану. Прошел год, и Элена поняла, что у отца были основания противиться ее замужеству. Человеком Орестес был хорошим, но мужем оказался никудышным. Беспомощный, не приспособленный к жизни, неуверенный в себе, он не умел постоять за себя, а уж за семью тем более. Тот, кто не отвечает за самого себя, может ли отвечать за других?

Трудности у молодых начались почти сразу же. Орестес наотрез отказался участвовать в конкурсе на хорошо оплачиваемую должность в университете и устроился учителем в муниципальной школе в квартале на окраине, благо тут не было никакой конкуренции. Он проявил малодушие, спасовал, чувствовал это, но убедил себя, что поступает так из высоких идеалов и бескорыстия. Элена разделяла идеалы мужа и была согласна на рай с милым в шалаше. Но хозяйничать она не умела. Не понимала и того, в чем и как могла бы помочь мужу. Дон Виану в жизнь молодых не вмешивался, им не хватало денег на самое необходимое. Орестес почувствовал себя неудачником, почувствовал, что не справляется со взятыми на себя обязанностями, почувствовал свою вину перед женой. Он не мог простить себе неуверенности, малодушия и стал еще более неуверенным и малодушным. А что такое неуверенный в себе учитель? Работа в школе стала для него каторгой, и он начал сбегать с той каторги, ища утешения в выпивке. Но чем чаще утешался, тем болезненнее чувствовал свою вину перед Эленой. Скоро он уже сбегал не только с работы, но и из дома.

Семейная жизнь превратилась в ад. Сколько горьких дум передумала молодая женщина долгими ночами, сидя в одиночестве! Она была еще так неопытна, чувствовала себя такой беззащитной, такой обиженной… А тут еще и беременность! Рождение дочери не обратило Орестеса к реальной жизни. Он по‑прежнему был занят собой, своим чувством вины, своими взаимоотношениями с женой. Да еще его и с работы уволили. Он искал работу, не находил ее, снова пил. До дочери ли ему было? Она только усугубляла его чувство вины.

Зато для Элены рождение Эдуарды изменило все. Она почувствовала себя в ответе за беспомощное крошечное существо. Как жена она чувствовала себя обиженной и бессильной, но зато как мать… Здоровье и благополучие дочери стали для нее отныне смыслом жизни. С мужем она решила расстаться.

Развод дался ей болезненно, был крушением ее идеалов. Тогда она во всем винила Орестеса и только много лет спустя поняла, в чем была причина их общих бед: они оба были совсем не подготовлены к самостоятельной жизни. И теперь, когда она вновь стала поддерживать отношения с Орестесом и его новой семьей, она испытывала к нему теплое чувство дружбы, несмотря на то что он по‑прежнему попивал.

Но тогда… Они и слышать не хотели друг о друге. Отец снова стал помогать Элене, но жизненный опыт ей подсказал, что она сама должна твердо встать на ноги. Она стала художницей‑дизайнером и специализировалась по интерьерам.

Получив после смерти отца наследство, она открыла со своей подругой Флавией Дантас фирму по оформлению квартир. Обе были талантливы, предприимчивы, и дела у них пошли в гору. На отсутствие заказов они не жаловались. Тогда же Элена купила себе квартиру в Леблон, одном из живописнейших кварталов Рио, и впервые поехала в Венецию, оставив маленькую Эдуарду на попечение Виржинии.

С Виржинией они по‑прежнему были очень близки и помогали друг другу. Сестра вышла замуж удачнее Элены, они с мужем любили и понимали друг друга. Рафаэль Фонтес, муж Виржинии, был зубным врачом и со временем стал считаться одним из лучших дантистов в Рио, у него был собственный кабинет и огромная частная практика. Двое их детей искали в жизни свои дороги. Младшая Жулия только что поступила на факультет журналистики, а Родригу доставил родителям большое огорчение: бросил юридический факультет, на который его уговорили потупить отец с матерью, и занялся кино и рекламой. Родригу вообще был ершистым, неуживчивым юношей со своим особым мнением по каждому вопросу. Свою кузину Эдуарду он недолюбливал, считал ее балованной маменькиной дочкой.

Эдуарда окончила самый престижный колледж, прилично рисовала, прилично говорила по‑английски, но ее волновали успехи в свете и отношение окружающих.

Светской жизнью племянницы руководила Виржиния. Она была близкой подругой Бранки Моту, одной из богатейших женщин в Рио, любительницы всевозможных празднеств и увеселений. В доме Виржинии Эдуарда и познакомилась с сыном Бранки и Арналду Моту – Марселу. Высокий голубоглазый брюнет с обаятельными манерами произвел неотразимое впечатление на Эдуарду. И точно такое же впечатление произвела на импульсивного юношу хрупкая изысканная девушка.

Уже через месяц Марселу был готов жениться на ней, но Эдуарда не верила себе, не верила ему. Сближение происходило медленно, и вот, к несказанной радости Марселу, она наконец дала согласие на брак.

Элена была счастлива за дочь. Жизнь Эдуарды обещала сложиться совсем иначе: любовь не должна была обмануть ее и предать.

Сама Элена замуж больше не вышла. Конечно, она влюблялась, и не раз. Конечно, хотела и пыталась быть счастливой, но пока – так она считала – она не встретила мужчину своей жизни. Хотя не оставила надежды на счастье. Ей казалось, что именно сейчас она и может рассчитывать на него. Ведь она многому научилась, оставшись одна, да и годы взяли свое: стала терпимее, мудрее и принимала людей такими, как они есть.

Никого ни в чем не винить и жить полной жизнью – такова была ее жизненная философия.

Эдуарда допила кофе, подошла к балкону и залюбовалась просыпающейся Венецией. Венеция околдовывала всех.

Глаза Элены стали еще лучистее при взгляде на тоненькую белую фигурку в брюках и коротеньком пиджачке. Их поездку она называла про себя двойным расставанием. Эдуарда расставалась со своей беспечной жизнью, а она… Перед отъездом она рассталась с Ренато. Продлись их связь еще дальше, у них накопилась бы горечь и, возможно, взаимная неприязнь…

В первую очередь Элена искала душевную близость. Ей хотелось встретить мужчину, который дополнял бы ее и в ней тоже видел свое дополнение. Она верила в гармоничную любовь, постель не была для нее главным. Хотя и без согретой постели жизнь становилась скуднее, беднее…

После свадьбы Эдуарда переедет к мужу, дом их опустеет. Долгое время они жили вдвоем, жизнь Элены заполняли заботы о дочке, о ее здоровье, о воспитании. Теперь дом встретит ее пустотой… Но, как ни странно, ожидавшее ее пустое пространство таило в себе не только печаль о прошедшем, не только угнетало бесприютностью, но и манило надеждой, обещало стать простором, где, возможно, осуществятся все накопившиеся замыслы, где готовятся неожиданные и столь долгожданные встречи. Элене захотелось вернуть золотистый туман своего сна и понять, кого же она ждет.

– Знаешь, чем мы займемся после завтрака? Заберемся снова в кровать и поспим хотя бы до девяти, – предложила она.

– И не мечтай! – живо прервала ее Эдуарда. – Последний день в Венеции провести так бездарно?! Да никогда в жизни! Ты немедленно одеваешься, и мы отправляемся на прогулку!

С легким вздохом Элена покорилась. Да и вздох был притворным: снам она всегда предпочитала действительность. А действительность в Венеции всегда напоминала сон.

Выйдя из гостиницы, Элена с Эдуардой оказались на узеньком тротуарчике, за парапетом которого плескалась вода. Пахло морем, летали чайки. Эдуарда помахала гондольеру, и черная лаковая гондола прижалась боком к лесенке, чтобы дамы могли спуститься и сесть.

– К мосту Риальто, – попросила Элена. Она полюбила именно этот мост, забитый сувенирными лавочками, всегда оживленный, всегда праздничный.

– Опять сувениры из Венеции всем соседям и знакомым? – засмеялась Эдуарда.

– Угадала, дочка, – добродушно кивнула дона Виану, она очень любила дарить подарки.

До Риальто было не близко, и гондольер уже не греб, картинно стоя на носу, а включил моторчик, и гондола мягко и плавно двинулась вперед.

Откинувшись на красные бархатные подушки, путешественницы вновь залюбовались чудесными видениями, что одно за другим возникали перед их глазами из туманной дымки на зеленоватом просторе лагуны. Вон остров Святого Михаила с монастырем, а там обитель Святого Георгия, под чьим водительством рыцари отправились на Восток и, пленившись его красотой и богатством, привезли память и мечту о нем в Европу. Вся Венеция – греза о Востоке.

Когда Элена в первый раз приехала в Венецию, Эдуарда была совсем крошкой и оставалась в Рио с Виржинией. С той поры Элена и стала мечтать, что однажды приедет сюда вместе с дочерью. И мечта ее наконец исполнилась.

Она с нежностью взглянула на Эдуарду. Та, почувствовав материнский взгляд, обернулась.

– Знаешь, о чем я мечтаю? – спросила она. – Я загадала желание, чтобы мы вернулись сюда втроем: я, Марселу и наш малыш. Мы ведь оба хотим сына. Ты знаешь?

Элена еще теснее прижала к себе свою девочку и от души пожелала, чтобы все мечты ее сбывались.

– А для себя ты что пожелаешь? – спросила Эдуарда.

– Ничего. Мне остается благодарить судьбу за то, что у меня есть. Единственное, чего я желаю, это чтобы ты была счастлива, и ты будешь счастлива, потому что материнские желания исполняются всегда!

Они вышли у Риальто и не спеша направились к Сан‑Марко, любуясь сказочными дворцами. Убегающий влево канал поманил их загадками и тайнами, и они двинулись вдоль него, поеживаясь от зябкой сырости, неразлучной спутницы узких улочек. Вот готическая церквушка, вот мостик, а вот фигура Мадонны на углу, маленький магазинчик, почта…

– Мне надо позвонить, – спохватилась Эдуарда.

Элена только вздохнула и осталась ждать дочку, облокотившись на узорчатую решетку парапета. Мягко колыхалась вода, и бледные солнечные блики бежали и бежали по потемневшим стенам. Элена не пыталась прочитать в зеленых водах руны своего будущего, она была счастлива настоящим.

Date: 2015-11-13; view: 406; Нарушение авторских прав