Художественные особенности сказок А. Погорельского и В. Одоевского

3.1 «Черная курица, или Подземные жители»

«Черная курица» (1828) имеет подзаголовок «Волшебная повесть для детей». В ней две линии повествования -- реальная и сказочно-фантастическая. Их причудливое сочетание определяет сюжет, стиль, образность произведения. Погорельский написал повесть для десятилетнего племянника. Алешей он называет главного героя. Но в ней ощутимы отголоски не только детства Алеши Толстого, но и самого автора (тоже Алексея). В детстве он на короткое время был помещен в закрытый пансион, страдал от разлуки с домом, бежал из него, сломал ногу. Высокий деревянный забор, огораживающий пансионный двор, жизненное пространство его воспитанников -- это не только реалистическая подробность в «Черной курице», но и символический знак «памяти детства» автора.

«Ворота и калитка, кои вели в переулок, всегда были заперты, и потому Алеше никогда не удавалось побывать в этом переулке, который сильно возбуждал его любопытство. Всякий раз, когда позволяли ему в часы отдыха играть во дворе, первое движение его было -- подбежать к забору».

Круглые дырочки в заборе -- единственная связь с внешним миром. Мальчик одинок, особенно горько это чувствует в «вакантное время», когда разлучен со своими товарищами.

Грустно-щемящая нотка пронизывает повесть Погорельского. Повествование ведется от лица автора-рассказчика, с частым обращением к воображаемым слушателям, что придает особую теплоту и доверительность. Время и место произошедших событий конкретизированы: «Лет сорок тому назад, в С.-Петербурге на Васильевском острову, в Первой линии, жил-был содержатель мужского пансиона...» Перед читателем возникают Петербург конца XIX века, пансион, учитель с буклями, тупеем и длинной косой, его супруга, напудренная и напомаженная, с целой оранжереей разных цветов на голове. Подробно выписан наряд Алеши.

Все описания яркие, картинные, выпуклые, даны с учетом детского восприятия. Ребенку важна в общей картине деталь, подробность. Оказавшись в царстве подземных жителей, «Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете пансиона. Панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте, стояли кресла из золота. Алеша любовался этим убранством, но странным показалось ему, что все было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол».

Реалистические предметы, бытовые подробности в сказочных эпизодах (крошечные зажженные свечи в серебряных шандалах, кивающие головой фарфоровые китайские куклы, двадцать маленьких рыцарей в золотых латах, с пунцовыми перьями на шляпах) сближают два плана повествования, делают естественным переход Алеши из реального мира в волшебно-фантастический.

Почти все события сказочного плана можно объяснить, скажем, склонностью героя к мечтательности, к фантазированию. Он любит рыцарские романы и часто готов видеть обыденное в фантастическом свете. Директор училищ, к приему которого с волнением готовятся в пансионе, в его воображении представляется «знаменитым рыцарем в блестящих латах и в шлеме с блестящими перьями», но, к своему удивлению, вместо «шлема пернатого» Алеша видит «просто маленькую лысую головку, набело распудренную, единственным украшением которой был маленький пучок». Но автор не стремится разрушить хрупкое равновесие между сказкой и жизнью, оставляет недоговоренным, например, почему Чернушка, будучи министром, является в виде курицы и какую связь имеют подземные жители со старушками-голландками.

Развитое воображение, способность мечтать, фантазировать составляют богатство личности растущего человека. Поэтому так обаятелен главный герой повести. Это первый живой, несхематичный образ ребенка, мальчика в детской литературе. Алеша, как всякий десятилетний ребенок, любознателен, подвижен, впечатлителен. Его доброта, отзывчивость проявились в спасении любимой курочки Чернушки, что и послужило завязкой сказочного сюжета. Это был решительный и смелый поступок: маленький мальчик бросился на шею кухарке, внушавшей ему «ужас и отвращение» своей жестокостью (кухарка в тот момент с ножом в руках схватила Чернушку за крыло). Алеша без колебаний расстается с драгоценным для него империалом, подаренным доброй его бабушкой. Автору сентиментального детского рассказа этого эпизода было бы вполне достаточно для того, чтобы вознаградить сторицей героя за доброе сердце. Но Погорельский рисует живого мальчика, по-детски непосредственного, шаловливого, не устоявшего перед искушением праздности и тщеславия.

Первый шажок к своим бедам Алеша совершает непреднамеренно. На заманчивое предложение короля назвать свое желание Алеша «поспешил с ответом» и сказал первое, что могло прийти в голову почти каждому школьнику: «Я бы желал, чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали».

Все произошедшее с героем заставляет читателя задуматься о многих серьезных вопросах. Как относиться к успеху? Как не возгордиться от неожиданной большой удачи? Что может случиться, если не прислушаться к голосу совести? Что такое верность слову? Легко ли преодолеть в себе дурное? Ведь «пороки обыкновенно входят в дверь, а выходят в щелочку». Комплекс нравственных проблем ставит автор, не снисходя ни к возрасту героя, ни к возрасту читателя. Детская жизнь не игрушечный вариант взрослой: все в жизни происходит единожды и всерьез.

Дидактична ли «Черная курица»? Воспитательный пафос очевиден. Если отвлечься от художественной ткани повествования, его можно выразить в словах: будь честен, трудолюбив, скромен. Но Погорельский сумел облечь воспитательную идею в такую романтически-приподнятую и в то же время жизненно убедительную, поистине волшебно-сказочную форму, что читатель-ребенок воспринимает нравственный урок сердцем.

Развязка повести -- сцена прощания Чернушки с Алешей, шум покидающего свое царство маленького народа, отчаяние Алеши от непоправимости своего опрометчивого поступка воспринимается читателем как эмоциональное потрясение. Впервые, может быть, в своей жизни он переживает вместе с героем драму предательства. Без преувеличения можно говорить о катарсисе -- возвышении просветленной души юного читателя, поддавшегося магии повести-сказки Погорельского.

«Черная курица» легко воспринимается и современным читателем. Здесь практически нет архаической лексики, устаревших оборотов речи. И в то же время повесть выстроена стилистически разнообразно. Здесь есть эпическая неторопливость экспозиции, эмоциональный рассказ о спасении Чернушки, о чудесных происшествиях, связанных с подземными жителями. Часто автор прибегает к живому, непринужденному диалогу.

Органичное сочетание гуманной педагогической идеи, проникновенного тона повествования, художественно выразительной формы, занимательности для читателя делает повесть Погорельского классическим произведением детской литературы, равных которому найдется немного в истории не только отечественной, но и зарубежной литературы.

3.2 «Городок в табакерке»

Главное открытие Одоевского как детского писателя -- произведения научно-познавательной направленности. Ему принадлежит безусловный приоритет в разработке жанра научно-художественной сказки. Сказка «Городок в табакерке» -- самое лучшее и самое известное произведение Одоевского для детей. «Сказка должна занимать, тешить ребенка, расшевеливая его воображение, его любопытство», -- считал Одоевский -- дедушка Ириней. Материалы для сказочника, по мнению писателя, «везде: на улице, в воздухе». Материалом для его первой сказки послужила музыкальная шкатулка, вещь в быту прошлого века достаточно распространенная и в то же время вызывающая любопытство ребенка. Не случаен интерес к ней и самого автора-музыканта, создавшего, кстати, музыкальный инструмент под названием «Себастьянон».

Маленький Миша очарован внешним видом табакерки, на крышке которой изображены ворота, башенка, золотые домики, золотые деревья с серебряными листиками, солнышко с расходящимися лучами. Еще больше мальчика занимает внутреннее устройство чудесной игрушки -- происхождение музыки. Естественное желание любознательного мальчика войти в этот игрушечный городок и увидеть все самому исполняется во сне. В сопровождении спутника, «колокольчика с золотой головкой и в стальной юбочке», герой путешествует по городку Динь-Динь. В сущности Одоевский знакомит маленьких читателей с устройством заводного механизма музыкальной игрушки. Окутывая рассказ легким сказочным флером, он избегает скуки и рассудочности. Научный материал «ловко приноровлен к детской фантазии» (Белинский).

Любознательный пришелец видит множество разновеликих мальчиков-колокольчиков («кто из нас побольше, у того и голос потолще»), их беспрестанно постукивают злые дядьки-молоточки, за которыми надзирает толстый Валик, с боку на бок поворачивающийся на диване. А всеми повелевает изящная царевна Пружинка «в золотом шатре с жемчужной бахромою». Она-то и объясняет Мише слаженную работу музыкального механизма. С удивлением Миша обнаруживает похожесть принципов устройства музыкальной шкатулки с закономерностями общественного устройства: все взаимосвязано и нарушение в одном звене выводит из строя всю систему, нарушает чудесную гармонию. Стоило Мише прижать пружинку, «все умолкло, валик остановился, молоточки попадали, колокольчики свернулись на сторону, солнышко повисло, домики изломались...». Городок в табакерке оказывается своеобразной микромоделью мира.

Путешествуя по сказочному городку, Миша, а значит, и маленький читатель, попутно открывает для себя законы перспективы в живописи, музыкальную теорию контрапункта. И все это просто и естественно вписывается в повествование. Сказка несет и воспитательный заряд. Подспудно проходит мысль о том, что все в мире движется трудом, праздность кажется привлекательной только со стороны. Мальчик-колокольчик тоже преподает Мише важный урок: не торопись с выводами, не суди ни о чем поспешно. При этом мораль ненавязчива, она вытекает из действия.

В «Городке в табакерке» Одоевский продемонстрировал в полной мере искусство говорить с детьми о сложных вещах языком внятным, простым и убедительным, к чему он призывал воспитателей. Авторская интонация живая, эмоциональная, естественная. Большую роль играют диалоги:

«-- Сударыня царевна! Зачем вы надзирателя под бок толкаете?

-- Зиц-зиц-зиц, -- отвечала царевна. -- Глупый ты мальчик, неразумный мальчик. На все смотришь, ничего не видишь!..»

Сказочные персонажи, несмотря на свою «механистичность», имеют свой облик, манеру поведения, свой язык. «Динь-динь-динь», -- звенят мальчики-колокольчики. Молоточки, «господа на тоненьких ножках, с предлинными носами», шепчут между собою: «Тук-тук-тук! поднимай! задевай! тук-тук-тук!» «Шуры-муры! шуры-муры!» -- шуршит Валик, пребывающий «в палате и в халате».

Миша вежлив, любознателен, несколько наивен. Довольно условный характер главного героя вполне соответствует художественно-педагогической задаче автора: основная роль мальчика -- задавать вопросы и выслушивать ответы. Образ мальчика придает сказке композиционную целостность и законченность. Он связывает два плана повествования: реалистический и сказочно-фантастический.

«Городок в табакерке» -- первая научно-фантастическая сказка в русской детской литературе. Она до сих пор остается примером образного, художественного решения научной темы в произведении для самых юных читателей. В «Городке в табакерке» отчетливо звучит социальная аналогия (рождение -- смерть -- романтическое воскрешение человека).

Заключение

Творчество В.Ф.Одоевского и А. Погорельского достойно венчает развитие литературы для детей в первой половине XIX века. Первоначально представленная в немногочисленных произведениях, адресованных юным читателям, к середине прошлого века она утвердилась как самостоятельная ветвь отечественной словесности. Для юных читателей издавались десятки журналов, альманахов, в которых публиковались произведения профессиональных детских писателей. Литература для детей начинает развиваться как литература художественная и научно-познавательная. На пересечении появляется жанр научно-художественной сказки и рассказа.

Самый популярный и наиболее художественно разработанный жанр этого периода -- литературная сказка. Она выросла на фундаменте народной сказки. Обогащенная традициями романтизма, литературная сказка способствовала дальнейшему развитию литературы для детей: так возникли сказочная повесть («Черная курица» А. Погорельского), научно-фантастическая сказка («Городок в табакерке» В.Одоевского), положившая начало научно-художественной литературе.

Павлов Николай Филиппович (1805-1864) - писатель и журналист. Родился 7 сентября 1805 года. Сын вольноотпущенника. Происходя из крепостного состояния, он впоследствии был отпущен на волю. Десяти лет он был отдан в Московское театральное училище, по окончании которого дебютировал на сцене. Сцена не была призванием Павлова, и он подвизался на ней не более двух лет. Покинув театр, он поступил вольнослушателем в Московский университет и около того же времени женился на княжне Касаткиной, которая вскоре за тем умерла. В 1825 г. Павлов окончил университетский курс по этико-политическому факультету и поступил на службу в Московскую Театральную дирекцию, где пробыл, однако, не долго: его тянуло к литературе. Вкус к литературным занятиям Павлов, надо полагать, получил еще во время пребывания в театральной школе, ибо директор театров Кокошкин, полюбивший мальчика, постоянно брал его на свои литературные вечера. Поэтому и первые шаги Павлова в литературе связаны с театром. Он выступил с переводом в стихах французской переделки трагедии Шиллера «Мария Стюарт» (М., 1825): пьеса эта шла на Московской сцене 27 нояб. 1825 г.; отрывки из нее, кроме отдельного издания, появились в «Мнемозине» и «Драматическом Альбоме» (1826 г.). Одновременно стали являться и лирические стихотворения Павлова, преимущественно в «Московском Телеграфе» (1825-29 гг.). Общее увлечение водевилем в то время захватило и Павлова. Он пишет комедию-водевиль «Стар и Молод» (отрывки - в альманахе «Радуга» 1830 г.); водевили «Щедрый» (куплеты из него в «Московском Вестнике» 1830 г., ч. I) и «На другой день после преставления света, или комета 1832 года» (куплеты из него - в «Молве» 1832, № 8); последний шел 29 января того же года. Общество, в котором вращался в то время Павлов, и к которому лежали его симпатии, был тот молодой кружок, где назревали славянофильские идеи. В 1835 г. появились «Три повести» Павлова («Именины, «Аукцион», «Ятаган»), которые особенно приветствовала современная критика. Помимо художественных достоинств, в них сказалось несочувствие автора к крепостному праву. В 1838 г. появились новые повести: «Маскарад», «Демон» и «Миллион», но они такого успеха не имели. Скончался 29 марта 1864 г. В Москве от болезни сердца.

В сборнике «Новые повести» Павлов начинает проникать в «невидимые основания» общества, показывает, как окружающая жизнь заставляет героев действовать и близко подходить к соблюдению принципа обусловленности характера средой.

Сборник состоит из трёх повестей: «Маскарад», «Демон», «Миллион». В повестях Павлов стремился заглянуть в самые потаённые уголки человеческой души. Не случаен эпиграф, который поставил автор к «Новым повестям»: «Не испытуй сердца человеческого». Павлов Н. Ф. как бы хочет сказать читателю, что в современном обществе человеческое сердце, если его изучить и докопаться до сокровенных глубин и корней, часто представляет собой сложный и тёмный клубок всяких страстей и страстишек, подчас очень далёких от какого-либо благородства.

По мнению исследователей как 19-го века, так и 20-го века, второй сборник лишён значительного общественного содержания, которым отличались «Три повести». В повестях «Маскарад» и «Миллион» изображается светское общество. В описаниях бала, обстановки аристократического дома в эпитетах и определениях, которые щедро рассыпает Павлов, чувствуется известное любование изображаемым, чувствуется, что автор в значительной степени находится под обаянием этой среды, этого быта с его роскошью, его блеском. Сам Павлов зависел от светского общества, хотел в нём утвердиться, так как вышел он из бесправного сословия. Но блистательный, утончённый, манящий мир оказывается в то же время лицемерным, лживым, продажным, порочным. В повестях не раз подчёркивается могущество денег в обществе, где всё превратилось в товар, всё продажно. Н. Степанов пишет, что в «новых повестях» на первое место выдвигается нравоописательная сатира. В повести «Миллион» эта сатира направлена на обличение нравственной развращённости дворянского общества. Развращающая власть золота, торжество корыстолюбивых, алчных интересов, возникших в светском обществе как следствие новых, капиталистических отношений, - таков лейтмотив «Новых повестей»