Глава 74

Со школы я теперь прямиком отправлялась к Виктору. Надо было погулять и покормить мою любимую Виточку. «Дрессировать» я её больше не решилась, так как после того случая я проспала весь день, вечером пришла домой и опять легла спать. Видимо у моих способностей есть какое-то ограничение… А между прочим дрессировать Витку надо было ещё много: то она не слушалась, то на месте не сидела, то огрызалась с Виктором, то мстила (чего только стоит погрызенный любимый свисток физрука)… С другой стороны я же не хотела делать из собаки абсолютно послушного робота, поэтому посчитала свою миссию оконченной. А что? Тапочки таскает, дома не гадит, на звонок тявкает… Чего ещё для счастья надо?

Я мыла посуду на кухне после приготовления обеда. Периодически я брызгала капельками воды на Виту, отчего та сердилась, начинала рычать и тявкать, периодически отряхиваясь от влаги. В итоге, глянув на пол, я поняла, что мы заигрались, и в скором времени соседи стребуют со Степнова ремонт потолка. Последний раз брызнув щенку в мордочку, я засмеялась и пошла за тряпкой. В этот момент меня и настиг звонок моего мобильника.

– Аллё!

– Слушай, Лен, – в трубке тут же затрещал голос Новиковой, – ты вообще английский делать собираешься?

– Ну да… а что? – удивилась я.

– А то, что он уже завтра, а твоя тетрадь у меня! Не хочешь её забрать? – спросила барабанщица. – Там перевод огроменный просто! Списать до урока не успеешь, так что давай встретимся и…

– Слушай, Лер, я сейчас не могу, – сказала я, вспомнив, что у Виты закончилась её каша, а, следовательно, кормить её завтра будет нечем. Всякие Педегри и Чапи мы с Виктором отмели сразу. Вернее у нас стоит в тумбочке небольшой пакетик этой гадости, но сухой корм идёт как похвала и только поштучно. – Хотя… сможешь принести её по тому адресу, который я тебе скажу? – с улыбкой спросила я.

– Ох, знаешь Лен, попой чую, что ты у Степнова! – уверенно заявила Новикова. Я только засмеялась в ответ. – Вот! Что и требовалось доказать! И чем это вы там занимаетесь?

– Уж явно не тем, о чём ты подумала! – с укором в голосе ответила я. – К тому же Вити дома нет, а я готовлю…

– Ух ты! – не дала мне договорить подруга. – Вот это хозяюшка! Когда к Виктору Михайловичу переезжаешь?

– Да пошла ты! – снова усмехнулась я.

– Так адрес-то диктуй! Запишу и пойду!

Леру долго ждать не пришлось – принеслась как метеор. К слову говоря, я забыла сказать подруге о том, что завела щенка, поэтому Новикова про Виту ничего не знала. Но я об этом как-то забыла… Мне даже казалось, что я ей об этом говорила. К приходу Леры собака уснула, поэтому, заметив в окне приближение Новиковой, я тихо открыла дверь, чтобы звонок не разбудил Виту.

– Держи! – подруга сразу же протянула мне тетрадь.

– Раздевайся, проходи, чайку попьем, – пригласила я её в квартиру.

– Уже как хозяйка прям! – усмехнулась Лера. – А где «чувствуй себя как дома»?

– Ага! Я-то себя пока как дома почувствовать здесь не могу, а ты так и подавно! – ответила я, и мы вновь засмеялись. Потом прошли в кухню. Я сразу же подбежала к плите и, уменьшив температуру, стала помешивать пытающуюся выползти наружу гречку с печенью. Лера подозрительно посмотрела в кастрюльку.

– Лен, а чего это ты готовишь? – наконец не выдержала и спросила она.

– Кашу Вите, – со спокойной душой ответила я, имея в виду, конечно же, щенка. – Гречка с печенкой, – гордо добавила я и улыбнулась, решив пошутить. – Сама бы ела, да Вите оставить надо!

По лицу Леры прошлись все цвета радуги. На меня она смотрела как на умалишённую. Я смотрела на неё примерно также (не, ну а чего она на меня так смотрит? она первая начала на меня так смотреть!)… Прошла, наверное, минута, прежде чем Новикова выдавила из себя следующую фразу:

– Лен, а вы чего, поругались, да? – осторожно спросила она.

– Кто? Мы с Витей, что ли? – удивилась я. Подруга кивнула. – Нет! С чего ты взяла?

– Ну… я бы такое Лёшке приготовила бы только, если бы мы поругались… – пробормотала Лера, и до меня наконец дошло, что она подумала, что я готовлю это не Витке, а Виктору!

Через некоторое время, когда мы выяснили, как говорится, «ху из ху», и чем Вита отличается от Вити, раздался наш громкий, дружный смех. Я представляла себе Лёшу, жующего кашу и дающего себе зарок – никогда больше не ругаться с Лерой. Что представляла себе Лера, я не знаю, но ржала она похлеще меня! Потом Новикова неожиданно вспомнила, что обещала Лёхе сегодня зайти к нему на работу и, быстро перебирая своими стройными ножками, покинула квартиру Степнова.

Мы с Витой переместились в гостиную. Сидя на мягком ковре, мы смотрели какую-то комедию, которую транслировал телевизор. Вернее смотрела её только я, Витка же спала рядом со мной. Второй раз за день ожил мой мобильник. Увидев на дисплее надпись «Любимый», я невольно улыбнулась и тут же нажала на зелёную трубку.

– Аллё!

– Аллё, Лен, – из трубки донёсся какой-то тихий хриплый голос, и, если бы у меня не стоял определитель номера, я навряд ли догадалась бы, что это Виктор.

– Витя? – удивлённо и в то же время испуганно воскликнула я. – Вить, у тебя что-то случилось? Что у тебя с голосом?

– Лен, послушай… – голос затих, отчего у меня участилось сердцебиение от страха неизвестности, – ты не могла бы встретиться со мной?

– Конечно! Где? Когда? – закричала я, молясь, чтобы его голос не пропадал.

– Как только сможешь, – устало сказал мужчина. – Шестьдесят восьмая городская больница, корпус номер пять, – сказал Степнов и отключился, видимо, понимая, что я сейчас, не желая того, начну расспрос.

Секунд тридцать я просто смотрела на телефон, понимая, что страх за любимого человека – один из самых жутких страхов мира. Лишь потом подорвалась и выбежала в подъезд буквально через несколько секунд… Вита не могла понять, отчего я так ношусь по коридору, чуть ли не перепрыгивая через неё, копошащуюся в ногах. В общем, схватив сумку, я вылетела из квартиры и вызвала лифт.

Спокойно идти я не могла, поэтому в больницу я бежала, не замечая никого и ничего на своём пути. От того, какие страшные картинки рисовало мне моё воображение, я инстинктивно старалась прибавить скорость, которая итак уже была на максимуме. Даже не останавливаясь, поняла по схеме, где находится нужный мне корпус и помчалась туда.

– Здравствуйте! Степнов Виктор Михайлович… где? – еле-еле спросила я, растолкав всю очередь к справочной. Тётка за стеклом недовольно посмотрела на меня и кивнула, как бы показывая назад «тут вообще-то очередь». Благо люди оказались добрыми и попросили её ответить мне.

– Степнов…. Степнов… у нас такого нет! – неожиданно заявила она. – Есть Степнова Ольга Витальевна! Она сейчас…

– Лена! – послышался голос сзади меня. Я оглянулась и всё поняла, вернее даже убедилась: случилось что-то серьёзное с его матерью. Извинившись перед всеми людьми, стоявшими в очереди, я подошла к Виктору. Такого потухшего взгляда я у него ещё не видела. Мужчина пытался сдерживать эмоции, отчего заметно сокращались мышцы его лица. Я сделала ещё шаг и обняла его за талию. Он доверчиво положил свою голову на мою, и так мы простояли около минуты.

– Спасибо, что пришла, – раздался хриплый шёпот. Мы одновременно расцепили объятия, и Виктор повёл меня к лавочкам.

– За что ты меня благодаришь? Как я могла не прийти? – искренне удивилась я. – Я вообще сначала подумала, что это ты сюда загремел!

– Да лучше бы я… – тихо буркнул Степнов, но я услышала. Только хотела было его обругать, но он неожиданно повернулся ко мне, снова крепко обнял и, положив свою голову мне на плечо, прошептал: – Ленка… как мне тяжело…

– Я знаю, – ответила я и тут же обняла его в ответ, целуя и перебирая своими пальцами непослушные завитки чёрных волос, касаясь губами виска и щеки. – Я знаю, любимый… Но всё будет хорошо!

– Обещаешь? – поднял он на меня взгляд своих голубых глаз.

Вот тут-то я растерялась… Никогда не понимала этого вопроса! Ладно обещать не курить например, или там обещать что-то сделать… Но обещать, что всё будет хорошо? Я же не господь Бог и даже не врач! От меня ничего не зависит! Также не понимаю, когда в фильме мужик уходит на войну и говорит: «Обещаю, я вернусь!» Да откуда ты можешь знать? Ты же не туалет идёшь чистить, а на войну уходишь! Можно пообещать, что чтобы не случилось ты будешь бороться за жизнь… А по-другому… Боже, как же он смотрит на меня! У меня же внутри всё переворачивается…

– Обещаю! – ответила я против всех своих принципов.

– Спасибо, – мужчина невесомо поцеловал мою шею и снова положил свою голову мне на плечо. – Я люблю тебя… Не знаю, что бы я сейчас без тебя делал!

– Я тоже очень тебя люблю, и поверь, вместе мы со всем справимся! Что случилось, Вить? – спросила я и тут же почувствовала, как он напрягся.

– Да она домой ехала. Автобуса долго не было, она села в маршрутку, – тихо говорил он, не замечая, как сильнее прижимается ко мне, видимо, ища поддержки. – А там кто-то правила нарушил… Короче, авария, Лен… Въехали прямо в тот бок, где сидела моя мама! – еле-еле договорил Виктор и замолчал.

– Ну всё, всё… Сейчас врачи сделают всё, что смогут, и с Ольгой Витальевной всё будет в порядке! Слышишь меня?

– Лен, прости, – неожиданно сказал Степнов. – Я, наверное, в твоих глазах сейчас такое жалкое чмо…

– Да иди ты, дурак! – вспылила я, но потом также быстро успокоилась. – Вить, у всех нас бывают сложные ситуации. Я люблю тебя и всегда буду с тобой, что бы не произошло! – ответила я, потом, приподняв его голову, нашла его губы и поцеловала его, мечтая о том, чтобы этот поцелуй принёс ему хоть немного умиротворения. – Что врачи говорят?

– Ничего не говорят! – злобно взглянув на дверь, буркнул мужчина. – У меня такое ощущение, будто я крепость осаждаю, а не в больнице сижу. Там… операция…

– Ну всё. Давай спокойно дождёмся её окончания, а там уже будем вылавливать врачей.