Реализации права собственности 2 page

В 2000 и 2002 гг. Конституционный трибунал Польши признавал "схему регулирования размера арендной платы", предусмотренную и законом 1994 г., и законом 2001 г., неконституционной и налагающей на владельцев сдаваемого внаем жилья непропорциональное и чрезмерное бремя. Соответствующие нормы были отменены, но с 1 января 2005 г. вступили в силу новые положения закона, разрешающие увеличивать арендную плату более чем на 3% от стоимости капитального ремонта сдаваемого внаем жилья, но не более чем на 10% в год. Новые положения закона сохраняли государственный контроль за ставками арендной платы. После того как Генеральный прокурор Польши оспорил эти нормы в Конституционном трибунале Польши, они были отменены как не соответствующие польской Конституции.

22 февраля 2005 г. Европейский суд констатировал, что в этом случае было допущено нарушение требований ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции и пришел к выводу о том, что данное нарушение явилось следствием структурной проблемы, связанной с неудовлетворительным действием польского законодательства: власти Польши возложили на частных собственников непропорциональное и чрезмерное бремя, не могущее быть эквивалентным правомерным интересам общества. Причем нарушение права собственности в данном случае не связано исключительно с вопросом о сумме причитающейся арендной платы; Суд указал, что оно заключается в суммарном воздействии юридически ущербных положений об определении размера арендной платы и различных ограничений прав частных собственников, касающихся прекращения сдачи жилья внаем, а также возложенного на них законом финансового бремени и отсутствия каких-либо правовых способов и средств, дающих им возможность либо компенсировать, либо уменьшить расходы, понесенные в связи с содержанием и ремонтом жилья, либо же добиться того, чтобы государство субсидировало проведение необходимых ремонтных работ в тех случаях, когда это представляется оправданным.

Европейский суд обратился к собственной прецедентной практике, подтверждающей, что во многих случаях ограничения прав собственников сдаваемой в аренду жилой недвижимости признаны оправданными и соразмерными тем целям, которые преследовало государство в общих интересах. Вообще, отмечает Суд, подобные ограничения стали обычным явлением в странах, сталкивающихся с дефицитом жилищного фонда. Однако национальные власти при этом не вправе ограничивать собственников в слишком значительной степени: "слишком значительная степень ограничений", по мнению Суда, наличествует в том случае, если, во-первых, собственник не имеет права заключить со своими жильцами договор о сдаче жилья внаем, который являлся бы результатом свободно проведенных переговоров. Во-вторых, государство само подбирает арендаторов жилья для собственника. В-третьих, законодательство обусловливает прекращение отношений найма жилья рядом требований, серьезно ограничивающих права собственников жилой недвижимости. В-четвертых, государство устанавливает ставки арендной платы, и эти ставки слишком малы, например не покрывают издержек, связанных с содержанием и ремонтом жилья, а собственники жилья при этом не вправе увеличить размер взимаемой ими с жильцов арендной платы, с тем чтобы компенсировать необходимые расходы по содержанию и ремонту недвижимости. В-пятых, устанавливая такую систему, государство не предусматривает какой-либо процедуры выплаты взносов на содержание и ремонт жилья или получения государственных субсидий, вызывая тем самым неизбежное ухудшение состояния имущества ввиду отсутствия достаточных инвестиций в модернизацию жилья.

При этом в рассматриваемом случае Европейский суд признал, что Польша, "унаследовавшая" от прежнего режима острый дефицит жилья, сдаваемого внаем по умеренным ставкам арендной платы, должна была решать исключительно сложные проблемы, на которые болезненно реагировало общество и которые были связаны с необходимостью уравновешивания противоречащих друг другу интересов. Государство должно было гарантировать защиту имущественных прав собственников сдаваемого внаем жилья и одновременно обеспечивать реализацию социальных прав (права на жилище) арендаторов, которые, как правило, являются социально незащищенными лицами. Тем не менее, указал Европейский суд, правомерные интересы общества в таких ситуациях требуют справедливого распределения социального и финансового бремени, связанного с преобразованиями и реформами в области обеспечения граждан жильем. Это бремя не может быть возложено на одну конкретную социальную группу (собственников), какими бы важными ни были интересы другой социальной группы или общества в целом.

В свете изложенного и с учетом последствий, которые оказывает действие законодательства о регулировании размера арендной платы на права собственников, Польше не удалось достичь необходимого справедливого равновесия между общими интересами сообщества и защитой права собственности. Поэтому Европейский суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу было допущено нарушение требований ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции. И хотя государство-ответчик и утверждает, что схема регулирования размера арендной платы в Польше отменена, Европейский суд вновь указывает ему на то, что общая ситуация в Польше еще не приведена в соответствие со стандартами Конвенции. И в связи с этим делом Европейский суд счел возможным вынести в отношении Польши так называемое пилотное постановление.

"Пилотное постановление" - это решение Европейского суда по правам человека особого рода: оно позволяет Суду прямо указать в постановлении на существование структурных проблем, составляющих основу нарушений со стороны государства (в данном случае по вопросам, связанным с ограничениями права собственности), и указать конкретные меры или действия, которые следует принять государству-ответчику для их устранения. Это судебное решение далее передается в Комитет министров Совета Европы, который оценивает исполнение индивидуальных и общих мер.

Еще одной важной целью вынесения "пилотного постановления" является побуждение государства-ответчика к разрешению большого количества индивидуальных дел (обычно уже направленных в Европейский суд), вытекающих из выявленной проблемы, на национальном уровне. Применение данной процедуры направлено на содействие скорейшему и наиболее эффективному устранению дефектов права (называемых также "ситуацией структурного характера"), затрагивающих защиту соответствующих прав в национальной правовой системе. В то время как действия государства-ответчика должны быть направлены прежде всего на устранение таких дефектов права и на введение, если это целесообразно, эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении указанных нарушений, они также могут включать специальные решения, такие как мировые соглашения с заявителями или односторонние меры по возмещению, соответствующие требованиям Конвенции. При этом Европейский суд может отложить рассмотрение всех аналогичных дел против государства и, таким образом, предоставить государству-ответчику возможность урегулировать их различными внутренними способами.

Вывод о наличии "ситуации структурного характера", оправдывающей применение процедуры "пилотного постановления", при этом не обязательно связан с большим количеством похожих жалоб, уже находящихся в производстве Европейского суда, или вообще основан на количестве этих жалоб. Когда речь идет о системных или структурных нарушениях, потенциальный наплыв дел в будущем также имеет значение для предупреждения скопления однотипных дел, назначенных к слушанию в Европейском суде, которое препятствует эффективной работе с другими делами и вызывает нарушения, подчас весьма серьезные, тех прав, за защиту которых Суд несет ответственность.

В рассматриваемой ситуации Европейский суд указал, что основная структурная проблема (основной дефект права) заключается в совокупности ограничений прав собственников жилья, включая юридически дефектные положения об определении ставок арендной платы, которые усугубляются отсутствием каких-либо правовых способов и средств, позволяющих собственникам по меньшей мере покрывать убытки, понесенные в связи с содержанием и ремонтом имущества.

Одним из последствий применения процедуры "пилотного постановления" является расширение оценки обжалуемой по "пилотному" делу ситуации за пределы исключительных интересов отдельного заявителя (т.е. "пилотному постановлению", по сути, придается общеобязательный, нормативный характер). Европейский суд рассматривает такого рода дело в контексте мер общего характера, которые необходимо принять в интересах других людей, также могущих быть затронутыми тем же самым нарушением Конвенции (Протокола N 1). И с учетом системного характера проблемы, лежащей в основе соответствующего нарушения, Европейский суд выходит за рамки конкретной правоприменительной ситуации и вправе, например, выявить, была ли устранена причина нарушения Конвенции применительно к любым другим субъектам.

Так, в рассмотренном выше случае Европейский суд постановил, что для того, чтобы положить конец системному нарушению Конвенции, выявленному в данном деле, Польша должна путем принятия соответствующих правовых мер и (или) мер иного характера закрепить в своем национальном правопорядке механизм, поддерживающий справедливое равновесие между интересами владельцев сдаваемого внаем жилья и всеобщим интересом общества в соответствии с установленными Конвенцией стандартами защиты имущественных прав. При этом в задачу Европейского суда не входит задача называть наиболее подходящий способ закрепления такого рода восстановительных процедур или определять, как именно интерес собственников в извлечении прибыли из своего имущества следует уравновешивать с другими интересами (социальными и пр.). Тем не менее для этих целей Европейский суд полагает возможным применение таких категорий, как "базовая арендная плата", "экономически обоснованная арендная плата", "подобающая прибыль".

Российские судебные органы, прежде всего высшие, в особенности Конституционный Суд РФ, также сформулировали в процессе рассмотрения дел, обзоров практики целый ряд позиций по вопросам ограничения права собственности, наиболее значимыми из которых представляются следующие.

В Постановлении от 4 апреля 1996 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы" <1>, Конституционный Суд РФ указал, что право свободного выбора места жительства - а оно напрямую связано с правом пользования недвижимым имуществом - принадлежит гражданину от рождения и, как и другие основные права и свободы, является неотчуждаемым. Вместе с тем это право не носит абсолютного характера и подлежит правовому регулированию, с учетом того что его осуществление может привести к нарушению прав и свобод других лиц, что недопустимо. Поэтому реализация названного права может сопровождаться введением обоснованных ограничений в соответствии с основаниями и порядком, установленными ст. ст. 55 и 56 Конституции РФ. Правовой режим ограничений права на выбор места жительства может вводиться только федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Также и согласно ч. 3 ст. 12 Международного пакта о гражданских и политических правах право на свободное передвижение и свобода выбора места жительства не могут быть объектом никаких ограничений, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения или прав и свобод других и совместимы с признаваемыми в Пакте иными правами. Следовательно, общим требованием Конституции РФ и международно-правовых норм является положение о том, что ограничения права могут быть установлены только законом.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 16. Ст. 1909.

В Постановлении от 17 декабря 1996 г. N 20-П "По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой ст. 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года "О федеральных органах налоговой полиции" <1> Конституционный Суд РФ указал, что право частной собственности не является абсолютным и не принадлежит к таким правам, которые в соответствии с ч. 3 ст. 56 Конституции РФ не подлежат ограничению ни при каких условиях. Следовательно, по смыслу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ оно может быть ограничено федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Это соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права, в частности Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., согласно которой каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности (ч. 1 ст. 29); при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе (ч. 2 ст. 29). Аналогичное положение о допустимости ограничения прав человека и гражданина предусмотрено также ст. 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 19 декабря 1966 г.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 197.

В этом же Постановлении сформулирована правовая позиция о том, что согласно ч. 2 ст. 8 Конституции РФ в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. К юридическим лицам, независимо от формы собственности (частной или государственной), применяется один и тот же - бесспорный порядок взыскания налоговых платежей, а в случае несогласия налогоплательщика - один и тот же порядок защиты, а именно обращение в вышестоящие налоговые органы и (или) в суд для рассмотрения спора по существу. Следовательно, юридическим лицам гарантирована судебная защита их права собственности. Различие в способах приведения в действие механизмов этой защиты применительно к юридическим лицам (последующий судебный контроль) и к физическим лицам (предварительный судебный контроль) обусловливается не формой собственности, а особенностями юридического лица как субъекта налогового обязательства. Причем различия касаются одной и той же формы собственности, а именно частной, поскольку ее субъектами могут быть как физические, так и юридические лица.

Постановление Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1997 г. N 21-П "По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации и части шестой статьи 15 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" в связи с запросом Президиума Верховного Суда Российской Федерации" привнесло в практику правовую позицию о том, что установление законодателем приоритета для той или иной группы граждан (по получению имущества в денежной форме), будь то работники коммерческих и иных организаций или работники бюджетной сферы, притом что платежи, отнесенные к каждой следующей очереди, должны производиться лишь после полного погашения всех предшествующих требований без какой-либо пропорциональности, противоречит принципу равенства всех перед законом. Дополнения и изменения пункта соответствующих норм ГК РФ не соответствуют, таким образом, критериям справедливости.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 11 марта 1998 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности статьи 266 Таможенного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 85 и статьи 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан М.М. Гаглоевой и А.Б. Пестрякова" <1> подтверждена правовая позиция о допустимости изъятия имущества при наличии гарантии последующего судебного контроля, первоначально выраженная Конституционным Судом РФ в Постановлении от 20 мая 1997 г. "По делу о проверке конституционности п. п. 4 и 6 ст. 242 и ст. 280 Таможенного кодекса РФ". Вместе с тем в данном Постановлении указывается, что "акт суда является итогом решения вопроса о лишении лица его имущества" <2>. Следовательно, только с вынесением соответствующего судебного решения конфискация может рассматриваться как мера юридической ответственности, влекущая утрату собственником его имущества. В тех случаях, когда таможенный режим может регулироваться не законом, а решениями таможенных органов, которым тем самым предоставляются широкие дискреционные полномочия, дающие возможность фактического расширения оснований привлечения к ответственности и применения в качестве санкции конфискации имущества, возникает несоответствие соответствующих норм (федерального закона), допускающих это, положениям Конституции РФ, поскольку, не устанавливая заранее точные условия, т.е. являясь неопределенными, данные нормы позволяют вводить ограничения конституционного права собственности не только законом, что недопустимо.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 12. Ст. 1458.

<2> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 20 мая 1997 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности пунктов 4 и 6 статьи 242 и статьи 280 Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Новгородского областного суда" // СЗ РФ. 1997. N 21. Ст. 2542.

Право частной собственности, не являясь абсолютным, это постоянно отмечает Конституционный Суд РФ, может быть ограничено законом. Однако при этом как сама возможность ограничений, так и их характер определяются законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией РФ. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Однако по смыслу Конституции РФ и исходя из общих принципов права введение ответственности и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право собственности, должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерными конституционно закрепленным целям и охраняемым законом интересам, а также характеру совершенного деяния.

Наконец, здесь же сформулирована еще одна правовая позиция, ключевая для рассмотрения вопроса об ограничении права собственности: предписание ч. 3 ст. 35 Конституции РФ о лишении имущества не иначе как по решению суда является обязательным во всех случаях, когда встает вопрос о применении санкции в виде конфискации имущества. Необходимо четкое и последовательное обеспечение судебных гарантий права собственности, в частности, одна только возможность судебного обжалования в настоящее время не исключает возможности лишения собственности и без судебного решения, что недопустимо, поскольку тем самым ставится под угрозу существо конституционной судебной гарантии права частной собственности, так как конфискация, влекущая переход права собственности на изъятое имущество к государству, должна осуществляться только по решению суда. До вынесения судебного решения должностные лица, реализующие установленные законом полномочия по применению мер, в том числе для обеспечения возможной конфискации соответствующего имущества, вправе изымать у лица вещи и документы, налагать арест на имущество, задерживать транспортные средства и т.д., но при условии того что все подобные меры, не являясь санкцией за совершенное правонарушение, не связаны с лишением имущества. В момент изъятия не могут считаться установленными ни само деяние, ни виновное его совершение. Эти обстоятельства требуют последующего рассмотрения и доказывания в надлежащей процедуре, особенности которой зависят от характера возможной санкции, поскольку ею определяется существо ограничений конституционных прав. В то же время вытекающее из ч. 2 ст. 46 Конституции РФ право обжаловать в суд любые решения и действия органов и их должностных лиц может использоваться гражданами во всех случаях и по отношению к мерам обеспечительного характера, т.е. до применения санкций.

Формулируя свои правовые позиции, Конституционный Суд РФ часто подкрепляет их не только положениями Конституции РФ, но и нормами соответствующих актов международного права. Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 14 мая 1999 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой Закрытого акционерного общества "Сибирское агентство "Экспресс" и гражданина С.И. Тененева, а также жалобой фирмы Y. & g. Reliable Services, Inc. <1> Конституционный Суд в очередной раз подтвердил правовую позицию о том, что как сама возможность ограничений права собственности, так и их характер должны определяться законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией РФ, в том числе ст. 55, устанавливающей, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. И одновременно Суд отметил, что с указанными конституционными положениями корреспондируют правовые нормы, закрепленные в Конвенции о защите прав человека и основных свобод: каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом; никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права; предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами и для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов (ст. 1 Протокола N 1 от 20 марта 1952 г.). Исходя из этого, в целях защиты суверенитета и экономической безопасности государства, прав и законных интересов граждан, обеспечения единого экономического пространства законодатель может предусматривать меры принудительного характера, направленные на ограничение права собственности, и соответствующие санкции, связанные с ограничением или лишением указанного права. Однако все такого рода меры как связанные с ограничением права собственности должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерны конституционно закрепленным целям и охраняемым законом интересам, а также характеру совершенного деяния. Такие меры допустимы, если они основываются на законе, служат общественным интересам и не являются чрезмерными.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1999. N 21. Ст. 2669.

Другой пример такого рода - правовые позиции, сформулированные в рассмотренном выше Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 мая 2000 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 4 статьи 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой компании Timber Holdings International Limited. Рассматривая особенности применения Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" <1>, Суд отметил, что передача ряда объектов собственности муниципальным образованиям представляет собой, по буквальному смыслу нормы, один из случаев лишения собственника его имущества. Анализ же сложившейся правоприменительной практики свидетельствует о том, что эти предписания понимаются как исключающие и какую-либо возможность компенсации должнику уменьшения конкурсной массы в результате такой передачи. Эти положения решением Конституционного Суда РФ были признаны противоречащими Конституции РФ, поскольку представляют собой чрезмерное, непропорциональное конституционно значимым целям, а потому произвольное ограничение права собственности; они умаляют конституционное право частной собственности, т.е. противоречат ст. 55 Конституции РФ. В связи с этим законодателю было предписано исходя из принципов правового государства, регламентировать условия перехода права собственности, в частности его утраты, на основе юридического равенства и справедливости в соответствии с Конституцией РФ.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1999. N 9. Ст. 1097.

Данные требования Конституционный Суд РФ распространил и на предоставление компенсации собственнику имущества (должнику) в процедуре конкурсного производства, и указал, что такая компенсация должна быть соразмерной с точки зрения обеспечения справедливого баланса между публичными и частными интересами. Основой для данной правовой позиции стала (что прямо отмечено в постановлении) аналогичная правовая позиция, сформулированная Европейским судом по правам человека, который исходит из того, что компенсация за вмешательство в осуществление права собственности вытекает из ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, предусматривающей, в частности, что "никто не может быть лишен своего имущества кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права".

Согласно этой правовой позиции Европейского суда по правам человека лишение собственности без предоставления разумной компенсации с учетом ее стоимости, как правило, представляет собой несоразмерное вмешательство, которое не может считаться оправданным. Вместе с тем ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции не рассматривается им как предоставляющая право на получение полной компенсации, поскольку при определенных фактических обстоятельствах учет публичных интересов, связанных с необходимостью обеспечения большей социальной справедливости, может обусловливать выплату возмещения ниже рыночной стоимости. Поэтому исходя из основ конституционного строя Российской Федерации, провозглашающих признание и равную защиту частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности, такая защита права собственности, как определение размеров разумной компенсации в связи с изъятием имущества в публичных целях, должна осуществляться на основе принципа справедливости. Данному принципу не отвечает, например, по мнению Конституционного Суда РФ, предоставление компенсации в полном объеме за передачу муниципальным образованиям жилищного фонда социального назначения (при существующих ставках оплаты жилых помещений), детских дошкольных учреждений и объектов коммунальной инфраструктуры, поскольку такое имущество не только не приносит доходы, но и обременено, как правило, дополнительными расходами, связанными с его содержанием. Кроме того, права муниципальных образований по распоряжению объектами муниципальной собственности существенно ограничиваются обязанностью сохранения целевого назначения этих объектов. По тем же основаниям передача указанных объектов не может рассматриваться и как предоставление муниципальным образованиям преимущественного права на удовлетворение их требований в качестве кредиторов (например, при наличии недоимок по местным налогам). Следовательно, само социальное предназначение объектов муниципальной собственности является таким обременением, которое снижает их рыночную стоимость. Поэтому законодатель в данном случае вправе предусмотреть разумные пределы, в которых возможна компенсация в целях защиты имущественных прав и законных интересов должника и, соответственно, кредиторов. Установлением справедливой, соразмерной компенсации, обеспечивающей баланс публичных и частных интересов, не нарушается вытекающее из ст. 35 Конституции РФ требование о предварительном и равноценном возмещении за отчуждаемое в публичных целях имущество.

Поскольку никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, Конституционный Суд РФ постоянно подчеркивает, что в определенных случаях, когда изъятие имущества необходимо в публичных целях и в качестве превентивной меры, способом реализации конституционной гарантии права частной собственности является последующий судебный контроль <1>. Передача муниципальным образованиям объектов осуществляется в публичных целях, которые оправдывают применение такого изъятия как превентивной меры, обеспечивающей жизненные интересы населения. Вместе с тем возможность последующего судебного обжалования такого изъятия не может ограничиваться. При этом судебная проверка законности и обоснованности передачи имущества муниципальным образованиям не может сводиться к формальному подтверждению наличия оснований для применения указанной нормы. Напротив, в порядке судебного контроля необходимо устанавливать по существу, относятся ли передаваемые объекты к жилищному фонду социального использования, детским дошкольным учреждениям либо объектам коммунальной инфраструктуры, в какой мере они являются жизненно необходимыми для региона, за счет каких средств они создавались. Споры, возникающие между должником, кредиторами и государством по поводу размера компенсации в связи с передачей конкретного объекта, также подлежат разрешению в судах.

--------------------------------