Глава 1. Субъекты и объекты права на защиту собственности 5 page

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Янтнер против Словакии" (Jantner v. Slovakia) от 4 марта 2003 г. Жалоба N 39050/97. § 31 // СПС "КонсультантПлюс".

<3> Там же. § 33. В случае если реституция относится к событиям, имевшим место до ратификации Конвенции, то Европейский суд исходит из того, что "статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не может толковаться как налагающая общее обязательство на страны - участницы Конвенции возвращать имущество, переданное им до принятия ими Конвенции. Равно статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не накладывает ограничения на свободу стран - участниц Конвенции определять размер реституции имущества и условия, на которых оно может быть возвращено прежним владельцам. В частности, страны - участницы Конвенции обладают широкой сферой усмотрения касательно исключения определенных категорий бывших владельцев из числа имеющих право на реституцию. В случае если определенная категория владельцев входит в эти исключения, их иски о реституции не дают оснований для "законно обоснованных ожиданий", тем самым выходя из сферы действия статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции... Вместе с тем, как только страна - участница Конвенции после подписания Конвенции, включая Протокол N 1 к ней, установила законодательные нормы в отношении полной либо частичной реституции имущества, конфискованного предыдущим режимом, это законодательство может создавать в отношении управомоченных лиц новые имущественные права, подпадающие под действие статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. То же можно сказать о подготовке реституции либо компенсации, проводимой в соответствии с законодательством до подписания Конвенции, если после подписания Протокола N 1 к Конвенции оно осталось в силе" (Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Копецки против Словакии" (Kopecky v. Slovakia) от 28 сентября 2004 г. Жалоба N 44912/98. ECHR 2004-IX. § 35 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2005. N 1).

Аналогичную позицию Европейский суд высказал в деле "Копецки против Словакии" <1>, отказав заявителю в реституции в рамках Закона о внесудебной реабилитации 1991 г. в отношении 131 золотой и 2151 серебряной монет его отца, имевших нумизматическую ценность.

--------------------------------

<1> См.: Там же.

Рассматривая обстоятельства дела, Европейский суд пришел к заключению, что "принципиальный вопрос... состоял в определении достаточности обоснования в рамках государственного законодательства в трактовке государственных судов иска заявителя для определения его как "актива" в рамках статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. В этом отношении единственным спорным пунктом является выполнение заявителем требования пункта 1 статьи 5 Закона 1991 года "указать текущее (бывшее) местонахождение имущества". Со своей стороны заявитель, вопреки решению областного суда Братиславы, счел, что выполнил эти требования, указав, когда и как собственность была передана государству, поскольку ответственный орган власти не смог дать объяснения, что случилось с монетами после этого" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Копецки против Словакии" (Kopecky v. Slovakia) от 28 сентября 2004 г. Жалоба N 44912/98. ECHR 2004-IX. § 54 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2005. N 1.

Однако Европейский суд не согласился с доводами заявителя, отметив, что "в соответствующих судебных решениях областной суд Братиславы и Верховный суд Словакии установили, что пункт 1 статьи 5 Закона 1991 года включает в себя обязанность указать местонахождение оспариваемого движимого имущества на 1 апреля 1991 года, когда Закон вступил в силу. Верховный суд также признал, что иск о реституции движимого имущества в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Закона 1991 года может затрагивать лишь собственность, фактически изъятую государством, а не предметы того же типа... Областной и Верховный суды установили, что представленные заявителем доказательства и доказательства, полученные областным судом самостоятельно, недостаточно доказывают тот факт, что в 1991 году Министерство внутренних дел Словакии владело монетами, изъятыми у отца заявителя в 1958 году. Учтя представленную информацию и принимая во внимание лишь ограниченные полномочия по разбирательству соответствующих правовых и фактических ошибок, допущенных государственными судами, которые находятся в лучшем положении при применении и толковании государственного права... Европейский суд признал, что в свете формулировки соответствующих положений Закона 1991 года и обстоятельств настоящего дела заявитель не мог наверняка знать, выполнил ли он требования, необходимые для получения реституции. В этом отношении можно сказать, что он находился в ином положении, нежели заявители по делу "Гратцингер и Гратцингерова против Чехии", чьи иски определенно выпадали из сферы действия соответствующего законодательства, поскольку они не были гражданами государства-ответчика. Однако эта разница не является решающей. В частности, Европейский суд отметил, что иск заявителя является зависимым с самого начала и что вопрос, выполнил ли заявитель требования закона, должен был быть определен в судебных разбирательствах. Суды вынесли решения о том, что он их не выполнил. Таким образом, Европейский суд не может признать, что иск о реституции был достаточно обоснован для признания его "активом" и, следовательно, подпадающим под защиту статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции... Верно, что окружной суд Сеники, рассматривавший дело в первой инстанции, признал, что для заявителя практически невозможным являлось выполнение требования в отношении точного указания местонахождения имущества, и вынес решение о возврате ему монет. Решение суда первой инстанции было далее отменено двумя судами вышестоящих инстанций в рамках того же разбирательства и не вступило в силу. Таким образом, Решение окружного суда Сеники не дало заявителю права на получение монет <1>... И следовательно, оно не было достаточно для возникновения имущественного интереса, который можно рассматривать как "актив" <2>.

--------------------------------

<1> Ср. с Постановлением Европейского суда по правам человека по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис против Греции" (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece) от 9 декабря 1994 г. Серия А. Т. 301-B // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2.

<2> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Копецки против Словакии" (Kopecky v. Slovakia) от 28 сентября 2004 г. Жалоба N 44912/98. ECHR 2004-IX. § 55 - 59 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2005. N 1; см. также: решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Немцова против Чешской Республики" (Nemcova v. Czech Republic) от 9 ноября 2004 г. Жалоба N 72058/01 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2005. N 4.

Вместе с тем мнение суда в деле "Копецки против Словакии" было разделено не всеми судьями, в частности, Особые мнения были высказаны судьями В. Стражничкой и Г. Рессом. К Особому мнению последнего присоединились судьи Э. Штейнер и Х. Боррего Боррего. Все они с разной степенью полноты аргументации обосновывали позицию о наличии у заявителя "законного ожидания" в смысле, придаваемом ему практикой Европейского суда. Судьи акцентировали внимание на том, что при принятии решения об отсутствии у заявителя "законного ожидания" не был учтен факт, что согласно Постановлению Верховного суда от 1992 г., полностью реабилитировавшему его отца, конфискация была аннулирована. Аннулирование - это акт, который во всех отношениях соответствует требованиям, предъявленным Европейским судом для признания наличия законно обоснованного ожидания. Реабилитация, включающая аннулирование решения о конфискации монет, создала имущественные права, так как "правовыми последствиями реабилитации в соответствии с Законом о реабилитации является восстановление реабилитированного лица на изначальном положении. В случае конфискации имущества реабилитированное лицо возвращается в права владельца, который после этого имеет право требовать реституции имущества... заявитель заместил правовое положение своего отца в рамках Закона о внесудебной реабилитации. Таким образом, он приобрел права отца на возвращение ему монет" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Копецки против Словакии" (Kopecky v. Slovakia) от 28 сентября 2004 г. Жалоба N 44912/98. ECHR 2004-IX // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2005. N 1.

Соглашаясь в целом с тем, что государство вправе устанавливать различные условия реституции, судьи вполне обоснованно подчеркнули, что "в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции содержится задача добиваться справедливого баланса в целом... и что искомый баланс не может быть соблюден, если на истца будет возложено личное и чрезмерное бремя" <1>. В связи с этим "если признать факт наличия законно обоснованного ожидания, то настоящее дело становится очень похоже на дело "Святые Монастыри против Греции"... Тогда Европейский суд установил, что возложение бремени доказательства на заявителя не было соразмерным и нарушало должный баланс между публичным и частным интересом, как того требует статья 1 Протокола N 1 к Конвенции. Создание презумпции права государства на собственность перевело бремя доказательства на монастыри... Данная ситуация схожа с настоящим делом, когда заявитель не имел возможности определить местонахождение имущества, что de facto вело к его утрате... Принципы, касающиеся бремени доказательства, должны толковаться в свете требования справедливого баланса, установленного статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, так, чтобы ex ante <2> не лишать лицо возможности возвратить свое имущество" <3>.

--------------------------------

<1> Там же.

<2> Ex ante (лат.) - предварительный контроль.

<3> Там же. См. также: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Тендам против Испании" (Tendam v. Spain) от 13 июля 2010 г. Жалоба N 25720/05 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2011. N 2.

Принимая решение, Европейский суд всегда находится в сложной ситуации: с одной стороны, он не может подменять собой национальные суды в вопросе толкования и применения права, с другой стороны, призван оценивать действия государств-ответчиков на соответствие Конвенции. Каждое решение Страсбургского суда - это стремление к обеспечению баланса интересов, присущего всем статьям Конвенции. В достижении данного баланса проявляется истинная цель верховенства права - справедливость. На наш взгляд, в деле "Копецки против Словакии" мнение меньшинства больше приближено к установлению баланса, несмотря на широкую свободу усмотрения, которой обладают страны-участницы в таком вопросе, как определение условий реституции.

Законное (правомерное) ожидание в смысле ст. 1 Протокола N 1 - это прежде всего характеристика актива, в том числе права требования, предоставленного национальным законодательством и подкрепленного судебной практикой. Бесспорно, активом, в отношении которого лицо имеет "законное ожидание" наступления благоприятных имущественных последствий, является вступившее в законную силу решение национального суда. Однако отсутствие у конкретного лица подобного актива не исключает возможности говорить о наличии у него имущества по ст. 1 Протокола N 1 в ситуации, когда имеется сложившаяся практика национальных судов по аналогичным делам, подтверждающая правомерность требований заявителя в случае рассмотрения их в суде. Таким образом, требования лица должны носить характер обоснованного ожидания, а не просто надежды, иметь основания в законодательстве и судебной практике.

Аргументируя выводы в деле "Копецки против Словакии", Европейский суд рассмотрел понятие "законно обоснованное ожидание" в историческом развитии в свете сложившейся прецедентной практики.

Во-первых, Европейский суд отметил, что "понятие "законно обоснованное ожидание"... впервые было им раскрыто в деле "Пайн Вэлли Девелопментс Лимитед" и другие против Ирландии" <1>... В этом деле Европейский суд признал, что "законно обоснованное ожидание" возникает при условии, когда было выдано разрешение на планировку, на основании которого компании-заявители приобрели землю в целях ее разработки. Разрешение на планировку, которое не могло быть отозвано соответствующим органом власти, было признано "составной частью собственности компаний-заявителей". В более позднем деле заявитель взял в лизинг у местных властей земельный участок на срок 22 года с выплатой ежегодной ренты с возможностью продления лизинга по истечении указанного срока и в соответствии с условиями лизинга построил несколько зданий для целей мелкого производства, которые он передал в субаренду. Европейский суд признал, что заявитель мог иметь "законно обоснованное ожидание" касательно использования возможности продления лизинга, что в рамках статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции позволяет считать его "связанным с правом собственности, полученным им... в результате лизинга" <2>... В вышеупомянутых делах заявители имели право опираться на тот факт, что правовые нормы, на основании которых они создали финансовые обязательства, не будут задним числом отменены в ущерб им. В подобных делах "законно обоснованное ожидание", таким образом, основывалось на правовых нормах, имевших выраженный правовой и имущественный характер".

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Пайн Вэлли Девелопментс Лимитед" и другие против Ирландии" (Pine Valley Developments Ltd v. Ireland) от 29 ноября 1991 г. Серия А. Т. 222. § 51.

<2> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Стретч против Соединенного Королевства" (Stretch v. the United Kingdom) от 24 июня 2003 г. Жалоба N 44277/98. § 35 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2003. N 11. "Заявитель имел право по крайней мере ожидать на законных основаниях, что он сможет продлить срок действия договора, и таковое ожидание можно считать - в целях применения положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции - как составляющую часть его "права собственности", предоставленного ему по договору аренды" (Там же).

Во-вторых, Европейский суд указал, что "другой аспект понятия "законно обоснованное ожидание" был проиллюстрирован в деле "Прессос Компаниа Навьера С.А." и другие против Бельгии" <1>... Европейский суд классифицировал иск как "актив", подпадающий под действие статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Он также отметил, что на основании ряда решений Кассационного суда Бельгии заявители могли подтвердить наличие "законно обоснованного ожидания", поскольку их иски, основанные на соответствующем нарушении, рассматривались в соответствии с общими положениями деликтного права.

--------------------------------

<1> Обстоятельства дела были подробно изложены выше. Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Прессос Компаниа Навьера С.А." и другие против Бельгии" (Pressos Compania Naviera S.A. and others v. Belgium) от 20 ноября 1995 г. Серия А. Т. 332 // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2.

Европейский суд не утверждал, что "законно обоснованное ожидание" является безусловным компонентом права собственности, как это было сделано в деле "Пайн Вэлли Девелопментс Лимитед" и другие против Ирландии" и предполагалось в деле "Стретч против Соединенного Королевства". Однако подразумевалось, что подобные ожидания не могли иметь места при отсутствии "актива", попадающего в сферу применения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, в данном случае - деликтного иска. "Законно обоснованное ожидание" в деле "Прессос Компаниа Навьера С.А." и другие против Бельгии" само по себе не создавало собственнического интереса. Важно, каким образом иск, определяемый как "актив", будет рассмотрен в рамках государственного законодательства и, в частности, фактора уверенности, что практика государственных судов будет применена в отношении фактически нанесенного ущерба" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Копецки против Словакии" (Kopecky v. Slovakia) от 28 сентября 2004 г. Жалоба N 44912/98. ECHR 2004-IX. § 48 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2005. N 1.

Подход к пониманию "законного ожидания", выработанный Европейским судом в деле "Прессос Компаниа Навьера С.А." и другие против Бельгии", находит подтверждение во многих постановлениях по конкретным делам, в частности в Постановлении Европейского суда по делу "Жигалев против Российской Федерации" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Жигалев против Российской Федерации" (Zhigalev v. Russia) от 6 июля 2006 г. Жалоба N 54891/00 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 4.

Заявителем была подана жалоба на нарушение его права на беспрепятственное пользование своим имуществом: земельным участком площадью 30,9 га, предоставленным ему в собственность, и земельным участком площадью 315 га, предоставленным ему в пожизненное наследуемое владение, в результате судебного разбирательства, инициированного прокурором.

Европейский суд не согласился с мнением заявителя, указав, что "имущество" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции может представлять собой имущество, в том числе требования, в отношении которых заявитель может утверждать, что обладает... как минимум "законным ожиданием" получения эффективного пользования правом собственности... Для сравнения: надежда получить имущественное право, которое не имелось возможности эффективно осуществлять, не может рассматриваться как "имущество" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. "Законное ожидание" должно иметь более конкретную форму, нежели простая надежда, и оно должно основываться на положениях закона или правовом акте, таком как судебное решение... Лицо, жалующееся на нарушение его имущественного права, должно прежде всего доказать, что такое право существует" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Жигалев против Российской Федерации" (Zhigalev v. Russia) от 6 июля 2006 г. Жалоба N 54891/00. § 131 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 4.

Принимая во внимание позицию, к которой пришли национальные суды, об отсутствии у заявителя единоличных прав на земельный участок, Европейский суд отметил, что не было представлено доказательств, которые бы позволили ему отклониться от указанных выводов: "Оценка Постановления и государственных актов на землю, данная национальными судами, несомненно, указывает на то, что Постановление как документ, устанавливающий право на землю, имеет большую юридическую силу по отношению к государственному акту на землю... Соответственно, государственные акты на землю должны были быть выданы вследствие указанных постановлений и в полном соответствии с ними. Тот факт, что они не являлись таковыми и не содержали информацию относительно прав на землю других членов хозяйства, не давал оснований Жигалеву утверждать, что земля была выделена ему одному, что представляло бы собой нарушение решений, содержащихся в указанных постановлениях. Таким образом, Европейский суд счел, что довод Жигалева о том, что земельные участки... принадлежали ему одному, не имел оснований при обстоятельствах дела" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. § 141.

Зависимость понятия имущества как "законного ожидания" от положений национального законодательства иллюстрирует Постановление Европейского суда по делу "Роч против Соединенного Королевства" <1>. Заявитель утверждал, что подвергался экспериментам, связанным с изучением прямого воздействия на человека токсичных химических веществ в ходе испытаний в Портон-Дауне (Porton Down) в 1962 и 1963 гг.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Роч против Соединенного Королевства" (Roche v. the United Kingdom) от 19 октября 2005 г. Жалоба N 32555/96 // СПС "КонсультантПлюс".

Исторический экскурс изменений законодательства Великобритании, содержащийся в указанном Постановлении Европейского суда <1>, говорит о том, что до Закона "О производстве в судах Короны" 1947 г. <2> "сложившейся и абсолютной нормой" было то, что государство не несло какой-либо ответственности за совершение гражданского правонарушения, исходя из принципа, что "Король не может совершить правонарушение" <3>. Однако в случае, если вред был причинен военнослужащими вооруженных сил Великобритании в ходе исполнения ими своих обязанностей, государство брало на себя обязательства по возмещению нанесенного ущерба. Если вред был причинен самому военнослужащему в ходе военных действий, то, начиная с 1919 г., он приобретал право на получение пенсии по инвалидности с предоставлением определенных социальных гарантий его семье, объем которых впоследствии был расширен и перестал зависеть от наличия или отсутствия доказательств вины государства в причинении вреда, а также обстоятельств такого причинения (военные действия или служба иного рода).

--------------------------------

<1> См.: Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Роч против Соединенного Королевства" (Roche v. the United Kingdom) от 19 октября 2005 г. Жалоба N 32555/96. § 73 - 74, 76, 78, 80 // СПС "КонсультантПлюс".

<2> См.: Там же. § 76 - 80.

<3> Там же. § 91, 122.

С принятием Закона 1947 г. в вопросе возможности государства выступать ответчиком в суде произошли значительные изменения как материально-правового, так и процессуального характера. В ст. 2 Закона 1947 г. предусматривалось общее право подачи иска против Короны: государство несет все виды гражданской ответственности, какую оно бы несло в том случае, если бы являлось совершеннолетним и полностью дееспособным физическим лицом. Вместе с тем, осознавая специфику военной службы, применительно к военнослужащим данным законом был установлен иной подход. В соответствии со ст. 10 Закона 1947 г. против государства не может быть возбуждено гражданское судопроизводство в связи со смертью или причинением физического вреда здоровью лица вследствие каких-либо страданий военнослужащего Вооруженных сил Великобритании, если министр обороны представит официальное подтверждение, что эти лишения рассматриваются или будут рассматриваться как связанные с прохождением воинской службы с целью предоставления права на получение пособия.

Европейский суд "принял оценку статьи 10 Закона 1947 г., проведенную Палатой лордов в... деле "Мэттьюз против Министерства обороны Соединенного Королевства", а также связанные с этой оценкой выводы. Изучив исторические предпосылки, текст и цели, в частности, статей 2 и 10 Закона 1947 г., Палата лордов пришла к выводу, что статья 10 этого Закона не предполагала предоставление материального права военнослужащим в исковом порядке требовать возмещения ущерба от государства, а скорее подтверждала существующее (и неоспоримое) отсутствие гражданской ответственности государства по отношению к военнослужащим в условиях, регулируемых этой статьей. Лорды ясно указали, что до 1947 г. никто не имел права подать гражданский иск против государства. Доктрина о том, что "Король не может совершить правонарушение", означала, что по общему праву Соединенное Королевство не несло гражданской ответственности. Статья 2 Закона 1947 г. впервые закрепила право на подачу гражданского иска против государства, однако специально ограничила его условиями статьи 10 этого Закона. Статья 10 (которая содержалась в той же части Закона 1947 г., что и статья 2, озаглавленная "Материальное право"...)... не исключала из подсудности национальных судов определенную группу исков, не предоставляла иммунитета от привлечения к ответственности, как признавалось ранее: такая группа исков никогда не существовала, и она не была создана Законом 1947 г. Таким образом, статья 10 была введена как норма материального права, которая устанавливала границы права военнослужащих в отношении исков о возмещении ущерба, поданных против государства, и которая, являясь материальной нормой, предусматривала вместо этого процедуру получения пенсии без необходимости доказывать вину за ущерб, понесенный в ходе военной службы" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Роч против Соединенного Королевства" (Roche v. the United Kingdom) от 19 октября 2005 г. Жалоба N 32555/96. § 122 // СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, Европейский суд пришел к выводу, что "оспариваемое ограничение следует из применимых принципов, которые регулируют материальное право на предъявление иска в национальном законодательстве... При данных обстоятельствах у заявителя не было признанного внутренним законодательством (гражданского) "права", в силу которого мог бы быть применен пункт 1 статьи 6 Конвенции" <1>, а также напомнил, что "право собственности как право требования можно рассматривать в качестве имущества только в случае наличия в национальном законодательстве достаточного основания для этого, включая сложившуюся судебную практику национальных судов, подтверждающую этот факт... Заявитель указал, что обладал "имуществом" на тех же основаниях, на которых он утверждал, что имеет "гражданское право" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции. Исходя из приведенных... причин в отношении применения пункта 1 статьи 6 Конвенции... Европейский суд счел, что национальное законодательство не предусматривало основания для подобного требования, и отметил, что заявитель не имел "имущества" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и, следовательно, гарантии этой статьи к его делу неприменимы" <2>.

--------------------------------

<1> Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Роч против Соединенного Королевства" (Roche v. the United Kingdom) от 19 октября 2005 г. Жалоба N 32555/96. § 124 // СПС "КонсультантПлюс". В Особом мнении судья Европейского суда Л. Лукайдес, к которому присоединились судьи Х.Л. Розакис, Б. Цупанчич, В. Стражничка, Й. Касадевалль, В. Томассен, Р. Марусте и К. Трайа, обосновывает противоположную мнению большинства судей позицию о том, что ст. 10 Закона 1947 г. "О производстве в судах Короны" является не материальным, а процессуальным ограничением, а значит, п. 1 ст. 6 Конвенции применим к обстоятельствам дела "Роч против Соединенного Королевства".

<2> Там же. § 129.

Как отмечалось, "законное ожидание" может основываться на законе или на сложившейся практике национальных судов. В связи с этим решение органа исполнительной власти и решение суда, вступившее в законную силу, оцениваются Европейским судом по-разному. Ошибочно вынесенное решение органа исполнительной власти рассматривается как "условное требование", не дающее оснований говорить о наличии у лица "законного ожидания" <1>, наоборот, судебное решение, вступившее в законную силу, но отмененное в порядке надзорного производства, является активом, в отношении которого у лица есть право утверждать о наличии "законного ожидания" в получении имущества, присужденного решением до его отмены в порядке надзора.

--------------------------------

<1> См.: решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Пыдэр и другие заявители против Эстонии" (Poder and others v. Estonia) от 26 апреля 2005 г. Жалоба N 67723/01 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2005. N 9; решение Европейского суда по правам человека по вопросу приемлемости по делу "Хроуст против Чехии" (Chroust v. Czech Republic) от 20 ноября 2006 г. Жалоба N 4295/03 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 5.