Письмо 5

Кому: [email protected]

От кого: «seerehwenfadha7et»

Дата: 12 марта 2004 г.

Тема: Валид и Садим – типичная история любви из современной жизни

Мужчины пишут мне: кто дал тебе право говорить от лица девушек неджди? Ты всего‑навсего злоязычная сплетница, которая сознательно пытается замарать образ саудовской женщины.

Я отвечаю им: дорогие мои, это только начало. Если вы объявили мне войну после пятого письма, то не так еще запоете, когда прочтете последующие! Вы получите свое. И да пребудет с вами милость Божья.

Садим с отцом вошли в роскошную гостиную, чтобы познакомиться с Валидом аль‑Шари. Это была «шуфа» – узаконенный исламом осмотр потенциальной невесты. Садим так нервничала, что у нее подгибались колени. Гамра предостерегла подругу, что во время шуфы ни при каких обстоятельствах не следует здороваться с женихом за руку, поэтому Садим старалась вообще двигаться как можно меньше.

Валид уважительно встал, чтобы поздороваться, и опустился на свое место, после того как Садим и ее отец сели. Отец немедленно начал задавать самые разные и, казалось, бессмысленные вопросы, а затем, через несколько минут, вышел, позволив молодым людям говорить свободно.

Садим понимала, что Валид очарован ее внешностью – это было ясно по тому, как он уставился на нее. Еще с порога девушка увидела, что гость рассматривает ее фигуру и чуть не споткнулась. Но во время разговора она постепенно начала успокаиваться и при помощи Валида поборола свою застенчивость. Он расспрашивал об учебе, о планах на будущее, об увлечениях – и все время как будто собирался задать тот вопрос, который девушки так боятся услышать (и даже считают бестактным спрашивать об этом на первом свидании): «Ты умеешь готовить?»

– Теперь твоя очередь, – сказал Валид. Ты ни о чем не хочешь меня спросить? Или, может быть, расскажешь еще что‑нибудь сама?

Садим подумала пару минут и ответила:

– У меня плохое зрение.

Молодой человек рассмеялся, услышав это признание, и она тоже. Потом он произнес, явно с намеком, кстати, Садим, по роду занятий я вынужден много разъезжать.

На этот раз девушка ответила мгновенно, игриво приподняв бровь:

– Никаких проблем, я обожаю путешествовать!

Валид сказал, что ее озорство и остроумие восхитительны; Садим густо покраснела и опустила голову, проклиная свой непослушный язык, который в итоге может отпугнуть жениха. В следующее мгновение открылась дверь; отец, сам того не зная, пришел ей на помощь. Садим торопливо извинилась и встала, широко улыбнувшись на прощание Валиду, который ответил еще более лучезарной улыбкой. Девушка покинула гостиную в растрепанных чувствах.

Валид показался ей красивым, пусть даже она предпочитала смуглых – а у него кожа была довольно светлая, с розоватым оттенком. Впрочем, густые усы, эспаньолка и очки в тонкой серебряной оправе придавали ему определенный шарм.

Как только она вышла, Валид попросил у отца разрешения разговаривать с ней по телефону, чтобы узнать невесту получше. Тот согласился и дал ему номер мобильника дочери.

Валид позвонил тем же вечером; Садим довольно долго не отвечала, а потом все‑таки взяла трубку. Молодой человек сказал, что она пришлась ему по душе. Садим ответила, что рада знакомству, – и все. Валид заявил, что она действительно ему нравится, точнее, он очарован и просто не в силах дожидаться праздника Ид аль‑Фитр, после которого наконец можно будет заключить брачный контракт.

Отныне жених звонил ей по десять раз на дню – когда просыпался, когда собирался с работы, после работы и, наконец перед сном (иногда этот последний разговор затягивался до тех пор, пока над горизонтом не показывалось солнце). Однажды Валид даже разбудил девушку посреди ночи, чтобы та услышала песню, которую он заказал для нее по радио. Каждый день он просил выбрать для него в магазине очки, часы или одеколон и немедленно покупал все, что советовала Садим. Валид говорил, что хочет соответствовать ее вкусам.

Другие девушки завидовали подруге, особенно Гамра. Ее буквально захлестывала жалость к себе, когда Садим во время телефонных разговоров описывала, как она любит его и как Валид обожает ее. Гамра начала сочинять истории о своей безмятежной жизни с Рашидом – о том, какой он нежный и сколько подарков дарит.

Валид и Садим подписали брачный контракт, не устрагивая по этому поводу пышного праздника. Тетя Бадрийя безудержно плакала, потому что вспомнила о своей сестре, которой не суждено было увидеть дочь замужем. Втайне она также плакала о своем сыне, Тарике, поскольку надеялась, что именно он женится на Садим.

Во время официальной процедуры Садим оставила отпечаток пальца в огромной регистрационной книге (она требовала, чтобы ей позволили расписаться, но безуспешно). «Девочка, – сказала тетя, – просто прижми пальчик к бумаге. Шейх говорит: отпечаток, а не подпись. Подписываются только мужчины».

После церемонии отец устроил роскошный банкет для обоих семейств. На следующий вечер Валид пришел навестить невесту, которую не видел со времен шуфы. Он преподнес ей традиционный для современной молодежи подарок – мобильный телефон последней модели.

В последующие месяцы – во время «милках» (так называется период между подписанием контракта и собственно свадьбой) – визиты Валида становились все чаще и чаще. В большинстве случаев отец Садим о них знал, но несколько встреч все же ускользнули от его внимания. По будням Валид обычно заглядывал к невесте после вечерней молитвы и просиживал до двух часов ночи. По выходным он редко уезжал раньше рассвета.

Примерно раз в две недели Валид возил Садим ужинать в модный ресторан, а в остальные вечера приносил ей любимые лакомства и сладости. Они проводили время перед телевизором, болтая и смеясь. Потом события начали развиваться быстрее, и однажды Садим осмелилась на первый поцелуй.

Валид всегда целовал ее в щеку при встрече и расставании. Но однажды вечером его прощальный поцелуй оказался куда более страстным, чем обычно. Может быть, грустный фильм, который они посмотрели вместе, настроил молодого человека на нужную волну и заставил запечатлеть на девственных губах Садим долгий, жадный поцелуй.

Садим начала готовиться к свадьбе; она бегала по магазинам с Ум Нувайир, Мишель или Ламис. Иногда Валид отправлялся с ними, особенно если она собиралась покупать бельё.

Свадебная церемония должна была состояться после летних каникул, после окончания экзаменов, по требованию Садим. Она не решилась выходить замуж зимой, беспокоясь, что это помешает ей готовиться к экзаменам: Садим всегда была лучшей студенткой и мечтала о дипломе с отличием. Ее решение расстроило и обескуражило Валида, который хотел жениться как можно скорее. Садим решила компенсировать ему эту потерю.

Однажды вечером девушка надела черную кружевную ночнушку, которую жених купил для нее, и которую она до сих пор отказывалась носить в его присутствии. Она пригласила Валида, не предупредив отца, который уехал на выходные к друзьям.

Алые лепестки, рассыпанные на кушетке, зажженные свечи, негромкая музыка, – ничто не впечатлило Валида так, как черная ночнушка, которая более обнажала, нежели скрывала тело. Поскольку Садим поклялась сделать своего возлюбленного счастливым в эту ночь – и поскольку хотела избавить его от разочарования по поводу отсрочки, девушка позволила ему зайти дальше, чем обычно. Она не пыталась остановить его, как делала это раньше, когда Валид, в первые дни после подписания контракта, пытался перейти черту. Садим решила, что молодой человек будет удовлетворен лишь в том случае, если она проявит уступчивость; девушка готова была делать все, чтобы угодить возлюбленному, даже если это означало нарушить запреты, соблюдаемые много лет.

Как обычно, Валид ушел после утреннего призыва к молитве, но на этот раз он показался Садим расстроенным и взволнованным. Девушка поняла, что после случившегося, он нервничает ничуть не меньше. Она нетерпеливо ждала, что жених, как обычно, позвонит, добравшись до дома, поскольку после такой ночи ей особенно хотелось услышать его нежный голос, но Валид не позвонил. Садим не стала звонить первой и тщетно прождала до вечера. Хоть это и было нелегко, она решила дать ему несколько дней, чтобы успокоиться, а потом выяснить, в чем дело.

Три дня от Валида не было ни слуху ни духу. Садим решила уступить и позвонила; оказалось, что у него выключен мобильник. Она продолжала звонить в течение недели, днем и ночью, исполненная решимости поговорить с любимым. Но мобильник у него неизменно был отключен, а домашний телефон занят. Что происходит? Может быть, случилось нечто ужасное? Или Валид по‑прежнему сердится, и она зря его ублажала? А как насчет всего, что Садим дала ему той ночью? Неужели он сошел с ума?

Может быть, она поступила неправильно, отдавшись Валиду до свадьбы? Неужели в этом причина того, что он избегает невесты? Почему? Разве не стал законным мужем Садим в ту минуту, когда они подписали контракт? Или «свадьба» непременно означает гостей, танцы, приглашенную певицу и ужин? Разве она заслужила наказания за свой поступок? Разве Валид не сам тому виной? Он сначала поощрил девушку поступить неправильно, а затем отверг! И потом, было ли это действительно плохо и грешно? Или он ее испытывает? Если Садим не выдержит испытания, то будет недостойна Валида. Но как глупо! Разве она – не его жена и законная спутница? Разве она не оставила отпечаток пальца в огромной книге, рядом с его подписью? Разве не было согласия признания, взаимных обязательств, свидетелей и официального оглашения? Никто не предостерегал Садим от такого. Неужели Валид заставит ее расплачиваться за ошибку, совершенную по неведению? Если бы мать была жива, она бы предупредила и научила дочь; ничего подобного не случилось бы. Кроме того, Садим много раз слышала о невестах, которые поступали точно так же. А некоторые молодые жены рожали полностью доношенных детей всего семь месяцев спустя после свадьбы. Люди знали об этом и не особенно волновались. Так где здесь ошибка? В чем грех?

Кто проведет отчетливую линию между подобающим поведением и предосудительным? Садим гадала, совпадает ли этот водораздел, прочерченный религией, с тем, что запечатлен в сознании молодого человека из среды консервативных неджди. Валид высмеивал ее каждый раз, когда она ему препятствовала, и говорил, что они женаты, по закону Бога. Отчего никто не объяснил ей, что творится в голове у мужчины? Неужели Валид решил, что она «опытная»? Неужели ему действительно нравилось, когда она его останавливала? Садим всего лишь уступила ему, точь‑в‑точь как видела по телевизору и слышала от замужних подруг. Все остальное сделал он сам! Так разве она виновата в том, что поддалась и инстинктивно сообразила, как следует себя вести? Для того чтобы это понять, не требовалось знание химии и физики! Что нашло на Валида, почему он так неразумно себя ведет?

Садим позвонила его матери; девушке сказали, что хозяйка спит. Она попросила служанку записать ее имя, а затем принялась в нетерпении ждать ответного звонка – но так и не дождалась. Она задумалась: может быть, рассказать отцу о том, что случилось той злополучной ночью? Но как? Что она скажет? А если промолчать… нельзя ведь молчать до самого дня свадьбы! Что подумают люди? Что жених ее бросил? Нет‑нет. Валид не может быть таким жестоким. Возможно, он в больнице, у него кома. Представлять его в реанимации было в тысячу раз приятнее, чем думать о том, что он ее оставил.

Садим, в крайнем замешательстве, ждала звонка или визита Валида; она мечтала о том, что он на коленях приползет молить о прощении. Но молодой человек не приходил и не звонил. Отец спросил, все ли в порядке, но у Садим не нашлось ответа.

Ответ пришел от Валида три недели спустя. Документы на развод. Отец Садим попытался выяснить у дочери, в чем причина столь неприятного сюрприза, но та разрыдалась у него в объятиях и не произнесла ни слова. В гневе тот отправился к отцу Валида, который также ничего не знал и, был удивлен не меньше. Валид заявил, что ему «неуютно» с невестой и что он предпочитает расторгнуть контракт, не дожидаясь брачной церемонии.

Садим хранила секрет ото всех. Бедняжка зализывала раны тайно, пока ее не постигло второе разочарование: она провалила больше половины экзаменов.