Структура сознания. Знаменитые слова Сократа «Познай самого себя» актуальны и поныне

Знаменитые слова Сократа «Познай самого себя» актуальны и поныне. Этот лозунг ориентировал на изучение познавательных способностей человека. Сознательное начало приписывалось не только человеку, но и Вселенной. Аристотель выделил начало, которое управляет человеческим телом и энергией души. В философии Нового времени онтологический подход к сознанию заменился гносеологическим. Сознание стали рассматривать, как способность человека познавать окружающий мир. При этом сложилось два подхода. Одни философы считали сознание как такое, которое способно отображать свойства окружающего мира и обобщать чувственные данные. Представители другого подхода, напротив, считали разум носителем его собственных «априорных» суждений, которые накладываются на эмпирический материал и определяют его смысловое значение. Понятие «разум» в Новое время проводит границу между человеком и животным и одновременно между духовным и телесным в самом человеке.

Важнейшим обобщающим понятием человеческой способности постигать окружающий мир является понятие «мышления». О мышлении начинают говорить в Античности Гераклит, Платон, Аристотель. Первые размышления о разуме, мышлении человек начинает с учения о Логосе. Логос в учениях древних – это некое целое, состоящее из бытия, мышления и языка. Гераклит, Платон, Аристотель со всей присущей им остротой восприятия мира рассматривали эти три составляющие как неразрывные моменты своего существования. У Гераклита Логос стал основой диалектического понимания мира-космоса, который означал слово, разум, рассуждение и т. п. вещи. У Платона Логос выступал неким мистическим началом, а припоминание душой идей этого начала представлялось как рассуждения, разговор. Аристотель, раскритиковав идеи своего учителя, попытался выстроить сложную систему работы мышления с опорой на установление связи между исходными посылками силлогизма или по правилам индукции в соответствии с реальными фактами. Логике или мышлению отводилась роль поисковой машины «общего», которое раскрывает сущность предметов. Общее выражается в понятиях, понятия – в именах, соединение их в речи дает высказывание. Но нельзя смешивать мысли, слова и вещи. Источником мысли выступают чувственные восприятия вещей и их мысленное созерцание. Аристотель сформировал проблему перехода от единичного к общему, от ощущения – к мысли. Для познания общего ему приходилось обращаться к мистическому началу – Разуму, Нусу, началом всех начал.

Исторически существование мышления понималось как внутренняя активность ума, как размышления про себя и вслух, как успешное выражение практической деятельности. Одна из проблем философии – рефлексия мышления, воплощающегося в предметах культуры, в структурах языка, искусстве, книгах, правилах деятельности и в образовательном процессе. Вопрос о связи мышления с деятельностью, с функционированием культуры получает свое развитие в немецкой философии. Параллельно развивалось психологическое понимание мышления как обмен чувствами и мотивациями. Затем оппозиция немецким философам в лице Риккерта, Дильтея, Виндельбранта выдвинула идею понимания мышления как инструмента, задающего систему понимания, картину мира и т. п. Такое направление в понимании мышления связано с описанием реальных типов культуры мышления.

Если мы будем опираться на разработки философско-психологического направления, то для нас несомненный интерес представляют разработки французского психолога, специалиста детской психологии Ж. Пиаже. Он выделял стадии развития детской психики по сравнению с психикой взрослого. На каждой стадии различны (и достаточно существенно) мышление, речь и их взаимодействие. По Ж. Пиаже, развитие мышления есть развитие его логики. По своему генезису логические операции – это интериоризованные внешние предметные действия, а сама логичность мышления реализуется в его непротиворечивости, связности, обоснованности и доказательности. Онтогенез неразрывно связан с филогенезом, что позволяет нам предположить реализацию этого утверждения Ж. Пиаже и в филогенезе. Развитие человечества предполагает и развитие мышления, развитие его логики. Логичность как характеристика мышления предполагает определенную речевую форму. Ж. Пиаже специально говорит, что со стороны речевой формы формальные операции – это предложения о предложениях [29].

Мышление человека является одним из высших познавательных процессов. На практике мышление как отдельный психический процесс не существует. Оно присутствует во всех других познавательных процессах: в восприятии, внимании, воображении, памяти, речи. Степень участия в этих процессах мышления определяет уровень их развития. Мышление – это особого рода теоретическая и практическая деятельность, раскрывающая суть вещей и явлений. Итогом мышления является некоторая мысль, идея. Специфическим результатом мышления выступает понятие – символическое обобщенное представление предметов, людей или явлений. Формирование мышления жестко привязано к таким составляющим, как смыслы, картина мира, описание мира.

Однако сегодня наиболее общеупотребительным синтезирующим (вместо мышления) понятием является «рациональность». Оно не связывается с субъективным разумом, а отождествляется с безличными объективными структурами логики, которые в свою очередь связываются не с онтологией, а с нормами общечеловеческого нормированного действия. Например, уже в античности удалось найти пластичное соединение интуитивного и доказательного знания. В философии Нового времени это достигалось на основе согласования и дополнительности «врожденных» и «необходимых» истин. Одни являются продуктами рефлексивных актов, которые делают наши идеи понятными для окружающих и открывают тем самым путь к таким невидимым чувственно предметам, как Абсолют, Субстанция, Закон, Причина и т. п. Это была позиция рационалистов, которая подверглась критике со стороны эмпириков. Представители последнего опирались не на интеллектуальный, а на «внешний», то есть чувственный опыт восприятия предметов.

Чтобы выделить определенные сферы сознания, необходимо использовать при объяснении определенную модель. Такие наглядные схемы служат исходным образно-символическим «каркасом» развертывания такого рода теоретических построений. Можно строить модели, опираясь на различные механизмы его формирования [35]. Мы предлагаем модель сознания, которая будет строиться путем последовательного выделения и анализа его существенных компонентов, предложенную Мироновым и Ивановым. Опираясь на многообразные факты, предложенные философской, религиозно-мистической, научной литературой, им удалось построить синтезированную модель сознания, на наш взгляд, отвечающей современной как онтологической, так и гносеологической ситуации.

Их модель интересна тем, что они попытались по возможности свести воедино и логически упорядочить такие эмпирические данные о функционировании сознания человека, которые до сих пор представлялись несовместимыми в рамках единого онто-гносеологического подхода. Особенно важным представляется учет фактов внерационального опыта, устойчиво воспроизводящегося в течение многих веков различными культурными традициями. Здесь важно лишь сохранить принципы рационального анализа, задаваясь вопросами, насколько религиозный и мистический виды опыта вообще возможны и можно ли их гармонично согласовать с рациональной деятельностью сознания, если исходить не из личных верований, а из признания многомерности и целостности «жизненного мира» человека.

Сознание личности берется в широком смысле, а его модель представлена в виде круга, куда вписан крест, делящий его на четыре сектора. Круг символизирует собой «Поле жизненного мира» человека. Каждый из секторов обозначен римскими цифрами от I до IV, которым соответствуют изученные в науке определенные сферы деятельности нашего сознания (см. рис. 37).

IV II

III I

Рисунок 37 – Структура сознания (по А.В. Иванову)

Важно при этом иметь в виду, что никакого буквального изоморфизма между моделью сознания и между реальным человеческим сознанием (учитывая к тому же его сугубую индивидуальность) нет и быть не может, поскольку любая схема неизбежно беднее своего «живого» первообраза. Закономерным также представляется факт плюралистичности теоретических построений, касающихся структуры сознания. И наконец, любое разделение сфер, уровней и способностей сознания всегда носит глубоко относительный характер, ибо в его ре­альном целостном функционировании жестко различить их не пред­ставляется возможным. В свое время С. Аскольдов остроумно уподо­бил сознание комнате, где все стены зеркальны и «взаимно рефлектируют друг друга» [2, с. 22]. Правда, и абсолютизировать так называе­мую «недизъюнктивность» (нерасчлененность) сознания не следует, ибо подобная позиция всегда внутренне противоречива.

Общая характеристика основных сфер сознания. Сектор I. Это та сфера, которая может быть названа сферой телесно-перцептивных способностей и получаемых на их основе знаний. К телесно-перцептивным способностям относятся ощущения (внешние и внутренние), восприятия и конкретные представления, с помощью которых человек получает первичную информацию о своем внешнем окружении, о процессах, происходящих в его собственном теле, и о его взаимоотношениях с другими телами. С помощью такого рода знаний обеспечивается удовлетворение базисных телесно-витальных потребностей индивида и его внешняя предметная деятельность. Главной целью и регулятивом бытия этой сферы сознания является полезность и адаптивная целесооб­разность поведения человеческого тела в окружающем мире.

Сектор ІІ. С сектором II можно соотнести логико-понятийные компоненты сознания. Образно эта сфера может бьпь названа сферой Логоса. В ней коренятся способности человека к обобщенному и систематическому постижению внутренних свойств и связей реальности, включая человека как объект, рядоположенный другим объектам. С помощью мышления, по меткому замечанию американского психолога Дж. Брунера, человек выходит за пределы непосредственно чувствен­но данного, опираясь на мощь логических категорий и понятий раз­личного уровня, опосредованных знаковыми структурами [6]. Эта сфера символизирует собой царство рациональности, ее связывают с четкими аналитико-синтетическими мыслительными операциями и строгими логическими доказательствами. Главной целью и регулятивом логико-понятийного компонента сознания является Истина как объективное соответствие наших понятийных конструктов познаваемой предметности любой природы.

Сектор I и II образуют как бы «внешнепредметную» составляющую сознания, где субъективно-личностные и ценностные компоненты нашего внутреннего мира носят снятый характер. Если использовать термин «жизненный мир», то можно сказать, что сквозь призму этих сфер нам дан жизненный мир. Этот мир дан скорее в его предметно-телесных формах и связях, чем в стихии жизненных переживаний и проявлений. Неслучайно критика гегелевского панлогизма исторически начиналась с позиций «философии жизни». С этой «левой половинкой» нашего сознания связан хорошо известный феномен проекции (опредмечивания) результатов деятельности телесно-перцептивной и логико-понятийной составляющих сознания вовне, на внешний мир. Отсюда и проистекают наивно сенсуалистическая (внешний мир сам по себе тождественен миру, данному мне в чувствах) и наивно-рационалистическая (рассудочно-рациональный «образ мира» тождественен его внутренней сущности) разновидности общей наивно-реалистической познавательной установки. Будучи целесообразными в определенных областях человеческого опыта, они обнаруживают свою явную ограниченность и ошибочность в обще гносеологическом плане.

Теперь о «правой половинке» сознания. Сектор ІІІ. Этот сектор можно связать с эмоционально-аффективным компонентом сознания. Он лишен непосредственной связи с внешним предметным миром. Это скорее сфера глубоко субъективных состояний, переживаний и предчувствий, а также эмоционально-жизненного отношения к другим человеческим «Я» и ситуациям, с которыми сталкивался, сталкивается или может столкнуться человек. В психологии эмоций выделяют различные элементы, относящиеся к этой сфере душевной жизни, но чаще всего указывают на бессознательно-аффективные состояния или «органические чувствования» (стрессовые состояния в виде ужаса и восторга, предчувствия, смутные переживания, галлюцинации); эмоции (гнев, страх, радость); чувства, носящие социальный характер и отличающиеся большей осознанностью (любовь, ненависть, симпатия, антипатия); а также настроения (тревога, усталость, грусть, душевный подъем и т. д.).

Сектор IV. Его можно соотнести с ценностным компо­нентом единого «поля» нашего сознания. Этот сектор правомерно также на­звать сферой Духа. Здесь укоренены высшие духовные стимулы и иде­алы культурного творчества человека, а также способности к их воплощению и пониманию в виде фантазии, продуктивного воображе­ния, интуиции различных видов. Целью и регулятивом бытия этой сферы сознания выступают Красота, Правда и Справедливость, т. е. не Истина как форма согласования мысли с предметной действительностью, а ценности как формы согласования действительности с нашими духовными смыслами и целями, носящими идеально-модельный характер. На определенную оппозицию истины и ценности указывал еще М. Шелер [45], затем Э. Агацци [1], А. А. Ивин [19] и др.

Оба сектора (ІІІ и IV) образуют ценностно-эмоциональную составляющую сознания, где акцент должен быть сделан на жизненном мире, в который погружена личность и где предметом познания выступают внутренние переживания своего «Я», других «Я», а также продукты их творческой самореализации. Предметно-телесные формы и связи мира, в свою очередь, оказываются здесь снятыми и подчиненными «правой половинке» сознания. При этом возможно как аффективное, так и культурно-смысловое искажение реального образа мира проекциями ценностно-эмоциональной жизни сознания. Так, еще Ж.-П. Сартр не без тонкости отметил специфическую «магию эмоций», посредством которой строится иллюзорный мир и иллюзорно решаются проблемы, когда их реальное решение нам не подвластно [32]. Типичный пример такого рода – это когда нам весь мир кажется безобразным из-за больного зуба или когда в злобе пинают камень, о который только что споткнулись. Примером же ценностной аберрации «жизненного мира» может служить «витание» в мире художественных грез и фантазий без реального учета окружающей обстановки или без здравой оценки своих собственных дарований.

Абстрактную схему сознания можно интерпретировать с точки зрения человеческих потребностей, удовлетворение которых нуждается в знании и, соответственно, в доставляющих это знание познавательных способностях. На такую возможность указывал в западной психологии А. Маслоу [22].

Телесно-перцептивная сфера сознания удовлетворяет потребность в нормальном функционировании собственного тела и во внешних впечатлениях; эмоционально-аффективная сфера – потребность в любви, душевной комфортности и эмоциональном общении; логико-понятийная сфера – в достоверном знании, обеспечивающем эффективную практическую и познавательную деятельность; ценностная – в общезначимых смыслах и идеалах гуманитарного бытия. «Правая половинка» сознания выражает потребность в собственно человече­ском жизненном содержании, опосредованную предметным образом мира; а «левая половинка», в свою очередь, – потребность в адекватном «телесном» образе мира, опосредованном человеческим переживанием. По-видимому, будет вполне правомерно соотнести нашу схему с фактом межполушарной асимметрии мозга, где «внешне предметной» составляющей сознания будет соответствовать деятельность левого, аналитико-дискурсивного полушария; а ценностно-эмоциональному компоненту сознания – интуитивно-интегративная «работа» правого полушария.

Возможно также сопоставление двух «половинок» нашего сознания с древнекитайским учением о бинарных силах «инь» и «ян», управляющих жизнью Вселенной. Опираясь также на идеи К. Г. Юнга, можно связать доминанту «левой, янской половинки» с экстравертивной установкой сознания; а доминирование «правой, иньской» – с преобладанием интровертивной психологической установки в существовании личности [53]. Телесно-перцептивная и эмоционально-аффективная сферы образуют «нижнюю половинку» поля нашего «жизненного мира», задавая повседневный чувственно-телесный образ реальности; а логико-понятийная и ценностная сферы образуют его «верхнюю половинку», формируя идеально-смысловую картину бытия, лежащую за пределами непосредственно переживаемого и воспринимаемого. Другими словами, «нижняя» и «верхняя» сферы сознания отвечают, соответственно, за чувственное и рациональное познание. Более того, взаимоотношения четырех выделенных сфер сознания будут подчиняться четырем типам универсальных отношений, которые характеризуют взаимодействия элементов в любой системе (отношения тождества, корреляции, субординации и оппозиции). С этой точки зрения сектора IV и ІІ (ценностно-гуманитарные и логико-понятийные компоненты), I и III (телесно-перцептивные и эмоционально-аффективные компоненты) будут находиться в отношениях коррелятивной взаимодополнительности. Секторы I и II, III и IV — в отношениях субординации, где более высокие сферы сознания (секторы II и IV) онто- и филогенетически возникают из генетически предшествующих им (I и III), но, раз возникнув, подчиняют себе деятельность нижестоящих уровней. И, наконец, между сферами II и III, I и IV существуют отношения оппозиции. Так, духовно-смысловые (теургические) способности сознания противостоят телесно-перцептивным (теллургическим), а рационально-понятийные структуры противоположны субъективно-эмоциональным и спонтанно-аффективным движениям человеческой души. Если же обратиться к архаическим и раннефилософским представлениям об универсальных классифицирующих возможностях четырех первоэлементов Космоса (огонь, земля, вода, воздух), то телесно-перцептивной сфере сознания можно поставить в соответствие землю, логико-понятийной – огонь, эмоционально-аффективной – воду, а ценностной – воздух. О всеобщности четырехчастного понимания мира во всех архаических традициях подробно писали М. Элиаде и В.Н. Топоров [48; 38].