Новый подход к общественным наукам: насилие, институты, организации и убеждения

Предлагаемые нами концептуальные рамки – это не просто еще одна политическая или экономическая модель, а принципиально новый подход к общественно‑научно‑ му анализу. Здесь речь идет о процессе изменений, происходящих со временем. Много ли нам удалось выяснить о процессе социетальных изменений? Наш вклад мы собираемся проиллюстрировать через те концепты, которые образовали структуру данного исследования: насилие, институты, организации, убеждения.

Мы начали с идеи о том, что систематическое создание ренты может убедить могущественных индивидов и могущественные группы отказаться от насилия. Если эту идею совместить с другой идеей, суть которой в том, что наиболее ценная форма создания ренты для большинства обществ – это способность формировать организации, санкционированные и поддержанные обществом, то отсюда остается всего несколько шагов до следующего вывода: структура любых социальных институтов принципиально обусловлена методами, используемыми для решения проблемы насилия. В силу того что каузальные представления, касающиеся поведения других людей, зависят от природы тех организаций, в которых люди действуют, мы можем вывести из этого очень важные следствия для понимания природы представлений и убеждений, касающихся личностных и межличностных взаимоотношений. Когда общества могут поддерживать обезличенные организации, они создают возможность обезличенных отношений среди элит, обеспечивая фундамент для перехода к порядку открытого доступа, а также создавая повсеместную убежденность в том, что социальное взаимодействие может осуществляться обезличенно. В тот момент, когда бессрочно существующие и обезличенные экономические организации начинают существовать одновременно с ситуацией консолидации военной силы в руках правительства, в таком обществе исчезает сама потребность в личной принадлежности к сетям патронирования и протекции. Общества открытого доступа со всеми их многочисленными преимуществами и издержками опираются на обезличенные идентичности и связанные с ними убеждения в равенстве и честности.

Насилие должно быть едва ли не главным фактором любых объяснений того, как ведут себя общества. Необходимым предварительным условием для формирования долговечной крупной социальной группы является способность контролировать насилие. Естественные государства решают проблему насилия отнюдь не за счет консолидации своего контроля над ним. Вместо этого они пытаются использовать факт распыленности этого насилия путем создания системы взаимопересекающихся экономических, религиозных, политических и социальных интересов, которая дает могущественным индивидам стимулы не использовать насилие. Все государства являются организациями организаций. В естественном государстве создание ренты сливается с внутренней структурой организаций в рамках господствующей коалициии с целью ограничения насилия.

Рассмотрение проблемы насилия, начинающееся с веберовского допущения о том, что государство – это организация с монополией на легитимное использование насилия, есть абсолютно неверный ход. В таких подходах игнорируется основная проблема, с которой сталкиваются общества, то есть проблема управления насилием. В естественных государствах военная сила распределена по всей господствующей коалиции. Для достижения стабильности естественные государства должны достаточным образом простимулировать своих влиятельных членов – так, чтобы у них не было никаких стимулов использовать насилие вместо попыток мирного взаимодействия. Допуская, что государство – это монолитная сущность, мы тем самым лишаем себя самой способности понимать, как именно естественные государства, а значит и большинство обществ в истории, сдерживают насилие.

Консолидация военной силы в единую организацию может произойти лишь тогда, когда другие, невоенизированные, члены господствующей коалиции уверены в наличии четких механизмов дисциплинирована военных, в случае если они попытаются злоупотребить своей силой. Монополия на военную силу должна сопровождаться реформами экономических и политических организаций, а также институтов, позволяющих экономическим и политическим акторам контролировать военных. Зрелые естественные государства сохраняют двойной баланс между военными и невоенными организациями. Для того чтобы естественное государство получило консолидированный контроль над военными, оно должно одновременно развить мощные формы экономических и политических организаций. При отсутствии таких организаций военные организации, а также те, кто их возглавляет, будут иметь возможность узурпировать привилегии остальных членов господствующей коалиции. Этот вывод верен вне зависимости от того, находятся ли у власти гражданские лица или нет. Насилие и организации связаны самым тесным образом.

Обсуждаем ли мы исторические или современные развивающиеся общества, мы не должны предполагать, что государство – это консолидированная сущность, способная к принуждению и пользующаяся монополией на насилие. Вместо того чтобы делать тезис о специалисте в области насилия отправной точкой для наших размышлений, мы начали с проблемы все большей специализации в деле насилия как следствия самой структуры институтов, организаций и убеждений растущего общества. Короче говоря, для понимания контроля над насилием мы должны начинать с группы могущественных индивидов, сдерживаемых набором самоисполняющихся соглашений, которые повышают уровень специализации внутри своей коалиции, позволяя одним членам специализироваться на насилии, другим – на экономической активности, а третьим – на политической активности.

Институты – это правила игры, формы взаимодействия, которые управляют и сдерживают отношения индивидов. Институты включают формальные правила, писаные законы, формальные социальные конвенции и неформальные нормы поведения. Институты также должны включать средства, с помощью которых правила и нормы получают свою практическую реализацию. Мы обращаем внимание на институты и отмечаем, что одни и те же институты по‑разному работают в разных контекстах. Эта интуиция играет важную роль в нашем объяснении процесса перехода. Институты, которые делают обезличенные элитные отношения возможными, могут быть созданы в зрелых естественных государствах, а затем использованы в порядках открытого доступа, однако там эти институты будут иметь совсем другое влияние, нежели в естественном государстве. Нас особенно интересует то, как институты – например выборы, представительные законодательные органы, корпорации и политические партии – по‑разному функционируют в ситуации наличия открытого или ограниченного входа/доступа.

Концепция институтов Грейфа (Greif, 2006) включает в себя определение институтов, организаций и убеждений как институциональных элементов. Мы намеренно не стали принимать такое широкое определение институтов – не потому, что мы не согласны с прозрениями Грейфа, а потому что разложение логической структуры Грейфа на составляющие элементы является как неизбежной, так и необходимой задачей, если мы желаем помыслить процесс социальных изменений. Грейф показывает, что сами по себе правила и нормы не являются самодостаточными, они должны быть укоренены в более масштабной структуре организаций и убеждений. Каузальные убеждения людей должны сочетаться с реальным поведением индивидов, относящихся к тем институтам и организациям, с которыми они взаимодействуют. Мы хотели бы подчеркнуть важность организаций и убеждений в понимании того, как именно работают институты, а также определить, как эти институты, которые управляют формированием организаций, меняются в зависимости от социальных порядков, а также продолжительности своего существования. Понимание социальных изменений в реальных исторических обстоятельствах требует от нас отделения институтов от организаций и убеждений, равно как и от насилия. В противном случае нам едва ли удастся проследить их постепенное пересекающееся развитие. Социальное развитие, как исторически, таки в условиях современного мира, отнюдь не сводится к меняющимся институтам, усваивающим подходящие структуры управления или же конструирующим системы прав собственности.

Организации состоят из индивидов, которые предпринимают координированные действия для достижения общих и индивидуальных целей. Партнерские организации состоят из индивидов, индивидуальные интересы которых в каждый момент времени позволяют данной организации гарантировать добровольную кооперацию. Контрактные организации, наоборот, используют третьи стороны для упорядочивания своих внутренних и внешних отношений. В силу того что у контрактных организаций есть дополнительные инструменты способствования кооперации, они оказываются более могущественными, чем партнерские организации.

Наша схема опирается на три тезиса относительно организаций:

Структура, охват и число организаций в любом обществе тесно связаны с тем, как данное общество контролирует насилие.

Социальная технология структурирования организаций зависит от личности и идентичности индивидов внутри этой организации. Создать обезличенную, бессрочно существующую организацию, идентичность которой не зависит от идентичности ее членов, достаточно трудно. Но там, где это удается, происходит радикальное изменение самой возможности отношений между индивидами.

Существование организаций с обезличенными идентичностями, как в общественной, так и в частной сфере, есть необходимое условие для существования обезличенных отношений в рамках всего общества в целом.

Обширная литература об организациях в экономике, социологии и политической науке по большому счету упустила момент изменений в социальной поддержке организаций, произошедших в странах‑первопроходцах в XIX в. Обществоведы объясняют социальные структуры. Мы делаем то же самое, но в понятиях преднамеренных действий индивидов, абстрагируясь от социальных инструментов, которые имеются у них в распоряжении. Организационные инструменты, доступные индивидам, не только улучшались по мере возникновения более оптимальных правовых форм как для организаций, так и для контрактных отношений, – одновременно происходило еще и повсеместное распространение этих инструментов по всему обществу. Во многих исторических исследованиях распространение обезличенных прав на все население объясняется переменами, произошедшими с крупными социальными институтами, например с демократией, а также с основополагающими процессами, например с экономическим ростом. Мы отметили, что открытый доступ к организационным формам может заставить такие социальные институты, как демократия, работать гораздо лучше, способствуя созидательному разрушению как в экономике, так и в политике; кроме того, мы отметили, почему открытый доступ к организационным формам не был реализован ни в одном обществе вплоть до XIX в. Задача, стоящая перед всеми общественными науками, заключается в рассмотрении фундаментальных изменений в организационных инструментах, которые произошли в XIX в.

Число и размах новых организаций увеличиваются взрывным образом в тот момент, когда общество проходит через процесс перехода. Этот взрыв не является простым следствием усилий по расширению гражданских прав, созданию новых институтов или содействию экономическому росту. Не является данный взрыв и простым следствием естественной человеческой склонности к торговле и обмену. Дело в том, что переход предоставляет гражданам новые инструменты, сокращает количество ограничений, а также повышает возможности для межличностных отношений, резко увеличивая выгоды от специализации и обмена, одновременно сокращая риск экспроприации. Эти изменения, в свою очередь, способствуют росту новых организаций, использующих новые возможности. Соответственно, взрывной рост организаций есть прямое следствие перехода.

Мы задокументировали возникновение бессрочно существующих общественных, частных и религиозных организаций в Западной Европе с 1400 по 1800 г. Эти организации воплощали логику естественного государства, в частности, создавая элитные привилегии. Создание подобных организаций в рамках естественных государств было неотъемлемой частью возникновения и успеха зрелых естественных государств того времени. Организационная утонченность привела к экономическому росту Европы в конце Средневековья – начале Нового времени, она позволила создать гораздо более отчетливые государственные структуры, способные после 1600‑х гг. осуществить консолидацию военной силы, а также воспользоваться выгодами от торговли.

Без бессрочно существующего государства и обезличенных организаций институциональные механизмы – например система сдержек и противовесов между королем и парламентом или же президентом и конгрессом – не могут функционировать эффективно. Точно также консолидированный контроль над военными возможен лишь в том случае, если бессрочно существующие и, следовательно, обезличенные организации в публичной и частной сфере могут быть использованы для того, чтобы сдерживать военных, что было проиллюстрировано нами на примере системы снабжения британского морского флота в середине XVIII в. Развившаяся насыщенная сеть обезличенных организаций оказалась способна поддерживать обезличенно определяемые права элит. Лишь после этого понятие равенства смогло стать частью убеждений о том, как именно функционирует реальный мир, а не оставаться, как и раньше, частью идей, идеологий и теологий того, как этот мир должен работать.

Убеждения, касающиеся равенства, в естественном государстве не могут опираться на опыт; равенство может быть лишь идеалом. Одна из основополагающих черт порядка открытого доступа – это преобладание обезличенных отношений, которые поддерживают веру в свободу и равенство. Ключевым является понимание того, как открытый доступ, с одной стороны, поддерживает, а с другой– требует обезличенных отношений. Открытый доступ не является всеобщим доступом, однако он требует обезличенной идентичности.

Мы не обладаем общей теорией того, как формируются убеждения, нет у нас и теории человеческого познания, однако с двумя аспектами убеждений мы все же попытались разобраться. Во‑первых, каузальные убеждения, то есть убеждения относительно причинно‑следственных связей в мире, оказывают непосредственное влияние на поведение людей. Во‑вторых, культурная среда – политический, экономический, социальный контекст – оказывает на убеждения самое непосредственное влияние. Социальные структуры, которые порождают фундаментальное неравенство участников, отражаются как в системе убеждений, так и в формах социальных отношений обмена – особенно в личном, в противовес обезличенному, обмене, а также в формах, типах и доступе к организациям, которые поддерживаются обществом. Существует огромное разнообразие подобных организаций: семья, церковь, политические, экономические и образовательные организации. Представления относительно обезличенной идентичности вытекают из структуры организаций и институтов, которые поддерживаются обществом и в которых проходит жизнь людей.

Так как порядки ограниченного и открытого доступа контролируют насилие и структурируют организации по‑разному, эти два социальных порядка приводят к различиям в убеждениях населения. Контроль над насилием через создание ренты приводит к обществам, основанным на личной идентичности и привилегиях. Мы подчеркиваем важность открытого доступа для поддержания представлений о равенстве и обезличенных отношениях. В частности, бессрочно существующие организации воплощают реальность обезличенных идентичностей. Представления о возможности существования обезличенных идентичностей – это основа представлений о равенстве. Равенство зависит от обезличенной идентичности; для того чтобы граждане были равными перед законом, закон должен рассматривать граждан обезличенно. Таким образом, убеждения в том, что граждане равны в том или ином отношении, не могут получить поддержку до тех пор, пока общества не создадут обезличенные идентичности в соответствующих областях. Реализация принципа равенства в обществе требует того, чтобы общество было способным создавать и поддерживать обезличенные категории – например гражданство, – а затем рассматривать каждого как относящегося к этой категории в той же степени, что и все остальные.

Основной довод в пользу принципа верховенства права в порядках открытого доступа заключается в том, что институты способны существовать на основе обезличен‑ ности и бессрочности. Эти принципы являются основанием верховенства права. Институты, поддерживающие обезличенные отношения, позволяют порядкам открытого доступа обеспечивать всеобщие права, а не только привилегии для элит. Без бессрочно существующих общественных организаций новые коалиции и правительства могут менять институты и права, в том числе и те, что поддерживают обезличенность. Неспособность правительств естественных государств обеспечивать блага на обезличенной основе существенным образом подрывает их способность реализовывать принцип верховенства права, а также гарантировать гражданам основные общественные блага, включая, например, программы социального страхования, столь существенные для современных порядков открытого доступа.