Образование пороговых условий и доминирование Запада в мире

Мы предлагаем альтернативную гипотезу того, как именно произошел переход, она отличается от тезиса о военной революции, который выдвигают Бейтс (Bates, 2001), Паркер (Parker, 1996), Тилли (Tilly, 1992; Тилли, 2009) и прочие. Тилли утверждает, что долговременная гонка вооружений стимулировала складывание государств в Европе ранней современности. Бейтс вопрошает: почему раннесовременная Европа развивалась, тогда как современная Африка – нет? Его ответ таков: постоянная гонка вооружений. Согласно этим аргументам, государства разрабатывают все новые и более дорогостоящие военные технологии, которые вынуждают всех остальных следовать этим же путем – или же подчиниться тем, кто это оружие имеет. Все большие затраты на войну значили, что отныне всем государствам необходимо расти; то есть им необходимо разрабатывать новые институты для управления и финансирования войны. Точно также Шульц и Вайнгаст (Schultz and Weingast, 2003), опираясь на Норта и Вайнгаста (North and Weingast, 1989), утверждают, что у либеральных государств было преимущество: достоверные обязательства позволили им стимулировать растущую экономику и одалживать деньги для финансирования все более масштабных и длительных войн, так чтобы издержки на войну не были слишком обременительными для экономики.

Мы не оспариваем факты, изложенные в этой литературе, но мы предлагаем их новую интерпретацию. Проблема данного подхода в том, что он начинается с постулирования элементов, которые на самом деле являются лишь конечными продуктами процесса. Монополия на насилие, которая свойственна современным порядкам открытого доступа, является результатом долгой эволюции в строительстве государства; эта монополия отнюдь не была свойственна конкурирующим государствам Европы начала Нового времени. Эти государства были естественными государствами с крайне рассредоточенным доступом к насилию. Во всех этих государствах шли масштабные внутренние войны. Хотя король Англии в XVII в. и контролировал государство, оппозиция – капитал в том смысле, как его понимает Тилли – обладала достаточным доступом к военным ресурсам, чтобы победить короля в гражданской войне середины столетия. Точно так же французская знать была достаточно сильна, чтобы во время революции оказать государству сопротивление. Эти примеры доказывают, что мы не можем рассматривать процесс строительства государства в этот период как отражение сделки между капиталом и принуждением. В хрупких и в своей основе естественных государствах Европы начала Нового времени доступ к насилию был достаточно сильно рассредоточен. Эти государства едва ли отвечали веберовскому критерию монополии на насилие.

Тезис о военной революции делает акцент на войне, наш подход подчеркивает значимость войны в сочетании с организациями, институтами и внутренней динамикой господствующей коалиции. Модели на основе тезиса о военной революции (Bates, 2001; Tilly, 1992; Тилли, 2008) начинаются с допущения о том, что государства обладали монополией на насилие. Мы начинаем с допущения о распыленном насилии и утверждаем, что эти государства получили монополию на насилие лишь в самом конце процесса создания пороговых условий, то есть в конце XVIII‑начале XIX в. Западную Европу времен ранней современности отличают подъем независимых организаций и движение от базисного естественного государства к государству зрелому, а затем уже и к пороговым уело‑ виям. Конкуренцию в Западной Европе от военной конкуренции во всем остальном мире отличает именно наличие организаций, именно благодаря им европейская конкуренция привела к совершенно иным результатам.

Увеличивающаяся военная мощь Западной Европы потребовала не просто новых масштабов финансирования военного дела, новых финансовых институтов и расширения налогообложения. Она потребовала достижения пороговых условий: принципа верховенства права для элит, бессрочного существования как для организаций, так и для государства, консолидации контроля над военной силой. Это развитие было проиллюстрировано нами на примере эволюции системы снабжения морских сил в Великобритании. Хотя морской флот Британии в 1756 г. и был значительно больше своего французского аналога, он не мог захватить «власть над океаном». Изменение системы снабжения кораблей во время Семилетней войны позволило морякам удерживать морскую блокаду в течение шести месяцев, что дало флоту значительное военное преимущество. Отчасти эти изменения стали следствием императивов войны, однако также они во всех деталях обозначили переход от личных отношений элит в естественном государстве к безличным отношениям элит пороговыхусловий.

Изменения в процессе поставки привели, во‑первых, к образованию небольшого числа крупных организаций, которые конкурировали за контракты. Хотя новая система и сохраняла некоторые персоналистские характеристики – количество элитных фирм было очень небольшим, – по сравнению со старой системой у нее все же ¹ были значительные преимущества. Во‑первых, внутри‑элитная конкуренция помогла сбить цены и дала фирмам стимулы к инновациям, то есть к созданию более совершенных систем управления и снабжения. Во‑вторых, система трансформировала правительственные организации, например коллегии, занимавшиеся снабжением и изданием указов, в постоянные общественные организации. Данная трансформация позволила осуществить третье изменение: новая система кредитов подразумевала создание безличных финансовых инструментов для оплаты услуг поставщиков. Эти инструменты позволили поставщикам продавать свои услуги и получать за них наличные, существенно снизив риск их участия в системе поставок. Данные инструменты также создали заинтересованность у самого широкого круга лиц в сохранении складывающейся системы. Важно то, что развитие безличных рынков в сфере морской бухгалтерии позволило создать средства наказания правительства, в случае если оно не платит по счетам: в этом случае его будущие издержки неизбежно увеличиваются.

Хотя война и сыграла очевидную роль в трансформации Западной Европы, она не стала единственной или даже самой важной силой, способствовавшей складыванию пороговых условий, позволивших Западу осуществить переход. Целый ряд шагов в данном направлении был предпринят по сугубо внутренним основаниям. Эти шаги включали существенные институциональные изменения в Англии XVII в.: инновации Карла I, инновации после гражданской войны в Англии и Реставрации, а также инновации после Славной революции и революцион‑ ныхдоговоренностей. Хотя Славная революция и позволила Великобритании финансировать гораздо более масштабные войны против Франции, эти изменения были вызваны не войной, а скорее попытками Англии решить внутренние политические и конституционные проблемы предыдущего столетия (North and Weingast, 1989). То же самое может быть сказано и про большинство институциональных изменений во Франции, особенно про те, что привели к превращению Людовика XIV в середине XVII в. в очень могущественного монарха, а также про те, что последовали за революцией в конце XVIII в. Так что многие институциональные и организационные изменения, подтолкнувшие эти страны к созданию пороговых условий, стали следствием именно внутренней политики.

Date: 2015-10-19; view: 284; Нарушение авторских прав