Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






О гордости





Попадая вдруг в круговорот

Заунывной жизненной метели,

Не жалей себя, коль впрямь ты горд

И не хочешь, чтоб тебя жалели.

 

Не жалей. Ну разве что тайком.

Пусть из глаз струится безмятежность,

И никто не ведает о том,

Что за грубым словом — боль и нежность.

 

Всех несчастных жалко нам всегда.

Даже тех, кто добротой не блещет,

Вид бедняги будит иногда

То, что отличает нас от вещи.

 

Но у них понятие своё,

И они, жалея, скалят рожи.

Не жалей себя нигде, ни в чём,

Твёрдым будь. И лишь тогда ты сможешь

 

Доказать нахальству хамских морд,

Доказать не на словах, на деле,

Что ты жив, что ты силён и горд

И не хочешь, чтоб тебя жалели.

1-15/VIII-83

 

***

Мне жить и жить...

Ко всем чертям усталость!

Ко всем чертям бессилье и хандру!

Мне надоело брать то, что осталось

В чужих тарелках

На чужом пиру.

Я не слюнтяй,

Я просто меланхолик,

И счастье жить

Мне тоже по плечу.

И я могу — ведь не безусый школьник —

Направить жизнь,

Как сам того хочу.

А я хочу быть ко всему причастным,

Любить, как все,

Негодовать, как все.

И это мне доступно

И подвластно.

Конец унылой

Серой полосе.

26-28/IX-83

 

***

Я о пощаде не молю,

Хочу быть гордым.

Пусть знают все, как я люблю,

Пусть бьют по морде.

 

Хочу быть тем, каким я есть,

Простым и сложным,

Хоть сквернословьям счёта нет

И слухам ложным.

9/ІІ-1982

 


***

Я раньше был таким мечтателем отчаянным!

Вся жизнь была, как вечно длящийся полёт.

Куда всё скрылось так нежданно и нечаянно?

Каким я стану через день иль через год?

 

Хлещу вино я за углами в сером городе,

А раньше строил голубые города

И любовался ночью голубыми звёздами.

Не возвратятся ко мне звёзды никогда.

30/VI-81

 

***

Разве выразить словом, как стонет душа,

Когда друга пропил, сам того не желая!

Лучше б я не рождался на свет, не дышал,

Чем вот так побираться, друзей предавая!

 

Я — дурак и подлец, оправдания нет,

Даже если себя оправдать я сумею.

Будет мучить позор меня этот сто лет,

Если я до тех пор умереть не успею.

1/VII-1981

 

***

Мечтатель из глухого захолустья...

И что мне нынче в голову взбрело

И наводнило сердце чистой грустью,

И омрачило мыслями чело?

 

Я вновь один, как был один и прежде,

Всё так же оглушённый тишиной.


И угасают искорки надежды,

Как гаснут в тучах звёзды надо мной.

 

Нет никого, с кем можно поделиться

Своей мечтой, что тонет в глубине,

Но всё ж она, как ручеёк, струится

И шевелит прошедшее во мне.

 

А что там было? Ничего такого,

Что можно вспомнить с радостью иль злом.

Я вспоминаю будто бы другого

И думаю, как будто о другом.

 

Фальшивые улыбки, взгляды, нежность,

Фальшивые слова, фальшивый смех,

Фальшивый гнев... Но искренняя ненависть

И отчуждённость, и насмешки тех,

 

Кто дорог был, в ком я искал спасенья

И пониманья болей и тревог,

Как будто совершивший преступленье

Бродяга на скрещении дорог.

 

Я ни о чём прошедшем не жалею,

Я много видел, много пережил.

Смотрю назад и сам себе не верю,

Что тоже бодрым и весёлым был.

 

Я был смешным и бойким балагуром.

Так было. Но возможно ли опять?

Смогу ль, как прежде, недалёким дурам

В самозабвении стихи читать?

 

Нет, не смогу. И вовсе не об этом

Мои мечты, тоска моя и грусть.

Они в другом: что больше нет на свете

Мечтателей из тихих захолустий.

21/X-1981

 

***

Проплыли золотые годы

Облаками в пустую даль.

Досыхают нежные всходы,

Что посеял, да не пожал.

Забываются злые ночи,

Что прокурены до синевы.

Улетучиваются строчки

Из загаженной головы.

А от мыслей — мороз по коже —

Может, всё это было зря?

Я шагаю, морщась и ёжась

Мимо листьев календаря.

С 28 на 29/ІХ-1988. Городня

 

***

Мне бы юности чуть-чуть,

Хоть бы капельку,

Чтобы время обмануть

На немножечко.

И — опять куда-нибудь,

В ту же Африку.

Чтобы яблоко лизнуть

В нежность кожицы.

Мне сказали, что я чист —

И не кто-нибудь,

А жена —

мол, я, как лист

Нелинованный.

Может, правда — в этом смысл:

Словно по небу,

По земле шагать и не-

искренне, словно бы.

Мне пять лет, смотреть на свет,

Презирая мрак,

Будто оного и нет

На весах судьбы.

Будто не за тридцать лет.

Если б правда так,

Если б это был не бред,

Если правда бы...

16/VІ-1991. Городня

 

***

Всех бездомных собак кормлю —

Мне от этого не убудет.

И за что-то людей люблю.

А меня все собаки любят.

Я доволен?

И да, и нет.

Иногда мне бывает жалко,

Что рождён человеком на свет,

А хотелось бы быть собакой.

14/І-1981

 

***

Вот ерунда — уверенность в грядущем,

А с нею — неуверенность в себе.

Что я могу?

И сразу как-то душно

Под скучный храп покорности судьбе.

Как кровь из продырявленной аорты,

Струится мысль в безлюдную пургу,

Что я ещё могу заняться спортом,

Но душу переделать не смогу.

Бредёшь по жизни полудохлой клячей,

Влача биссильно фактов злую месть.

Что — для меня на свете нет удачи?

Но я живу.

И в этом что-то есть.

Я начал понимать.

И это славно.

Но вновь клубится сигаретный дым.

И я предпочитаю быть неправым,

Чем никаким.

7/ХІ-1987

 

***

Милая, как к тебе донести эти звуки,

Что плывут, растворяясь в глубокой ночи,

Как к тебе дотянуть свои грубые руки,

Как их нежности и доброте научить,

Как поверить в своё бесприютное счастье,

Что опять побрело по чужим хуторам,

Как себя научить никогда не бросаться

Тем, чего никогда никому не продам

И купить не смогу?

С 1 на 2/VIII-1987

 

***

Притворство жжёт раздвоенную душу,

Но правила такие у игры:

Чем громче плач внутри —

тем громче смех снаружи,

Чем громче плач снаружи —

тем тише он внутри.

И значит, что не может быть иначе —

Я лезу в драку с собственной судьбой,

Ведь для меня давно

одно и то же значит:

И счастье быть твоим,

И счастье быть собой.

С 16 на 17/VIII-1987

 

***

Ах, моя повзрослевшая девочка,

Чья-то женщина,

Почти мама.

И уже ничего не изменится.

Ох, гордячка моя упрямая.

Не вернуть уже пору весеннюю.

Что же делать?

Но что-то надо.

Я поверил Сергею Есенину,

Что и в горькой бывает услада.

И подобно учителю, только

Не являясь великим поэтом,

Я читаю стихи алкоголикам,

А они меня любят за это.

И за то, что парень я свойский —

Хоть порой улыбаюсь криво,

Когда тщетно взывая к совести,

Безвозмездно даю на пиво.

Пивом потчую горькую думу я

О моём беременном счастье.


И вливается в сердце иллюзия,

Будто жизнь не прошла напрасно.

25/VI-1987

 

***

Я не подлец, не злопыхатель,

Не идиот,

Нет, просто я пустой мечтатель

И донкихот.

А жизнь на мерзости богата

Немало лет.

Вот только нету Россинанта.

И Санчо нет.

7/VIII-1980

 

Мить

І

Боже, дай мені трохи віри,

Небагато.

А ні — то й ні,

То вовком блукатиму сірим

По торішній жорсткій стерні

Сподівань.

Мов ліхтар розбитий,

Розум втратив надію — ще

Освіти

(чи зрозуміти)

Серед землища, під дощем,

Чисту, тиху, суху оселю

(Чи то пак — існування сенс).

Мертва пустка безтямно стеле

Безпритульність, безладдя, без…

Боже, де я тебе побачу,

Чим відчую тебе — такий?

Тільки й світла —

з очей дитячих.

Тільки й світу —

що виднокіл.

ІІ

Хто я є? —

Запитання дурне.

Хто я є?

Що мені нагадає зухвала циганка?

Чи згадаю свій рід і наймення своє,

Чи все виплюну, мов недотлілу цигарку?

Та скуйовджена пам’ять тривогою мстить,

За гріхи поколінь насилає безсоння.

Хто я був?

Ким я був?

А життя — тільки мить.

Тепла, лагідна мить,

Мов метелик в долонях.

Скільки зору сягає — сухе довкілля,

Що від редьки гіркої вже більше обридло.

Залишається мама та рідна земля.

Та ще мова —

Знайома і зовсім не рідна.

 

***

Осторожно!

Время — не лекарь,

Не судья, блюдущий закон.

Равнодушно сметает ветер

Всё, что выставлено на кон.

Схоластический скрип минуты,

Романтический блеск эполет…

Ты очнёшься

Утром, как будто,

А окажется — утра нет.

Семицветьем радуги можно

Накормить не одну мечту,

Только мир спасти очень сложно,

Уповая на красоту,

Если в явь, как чумные пятна,

Входит боль, как будто сама:

Из всего, что ты мог когда-то —

Можно только сойти с ума.

 

***

Земля, где вековая боль

Привычна и обыкновенна,

Доступна форма исподволь,

А суть вскрывается, как вены.

 

Зачем же ты тогда воздвиг

Так много снов за век короткий? —

Не даст забыться ни на миг

Мучитель в черепной коробке.

 

***

Смятенье робеющих слов.

Улыбки.

Семейный альбом.

Как отзвук путь сбывшихся снов —

Сиденье напротив вдвоём

И мыслей запутанный хлам,

Что хода к тебе не найти.

Застрявшие в горле “сто грамм”,

Что храбрости не принесли.

Застывшее время в груди.

Сукунда?

Столетие?

Час?

Смущённое: “Надо идти”

И карих задумчивых глаз

 

Лица дорогого черты...

На столике в вазе стоят

Убитые мною цветы.

ІІІ-1986

 

***

Падаю,

падаю,

падаю.

Неудержимо.

Всё ниже.

Знаю, что этим обрадую

Многих, кого ненавижу.

Дело не в том, что в любимую

Верил, как в Бога, наивный,

Дело не в том, что стихи мои

Так и умрут писаниной.

Просто звезда, что вела меня,

Резко сорвавшись, упала

И стала холодным камнем

На куче кала.

 

***

Заметает бесстрастное время след.

Я несу одиночества тяжкий крест.

Всё черствею, черствею, как чёрный хлеб,

И всё меньше надежды, что кто-то съест.

Растерял я все ласковые слова

И найду ли, если будет кому сказать?

А вдали полыхает закат,

Кровав,

Словно мысль, что вернулась ко мне опять.

Если что — кто-то скажет, мол, стыд и срам.

Я и сам ей в страхе шепчу:

“Отвяжись!”

Но себя никому подбирать не дам.

Лучше сделаю то, что диктует мысль.

 

***

Ко мне позавчера явился бомж.

Ну, что ж —

Ночуй, раз уж родился и живёшь.

Ведь всё же не собака — человек.

Я тоже не безгрешно прожил век.

А мне сосед сказал:

“Ну, ты даёшь!

Как будто на придурка не похож.

Да если б я делами заправлял —

Отстрел на этих организовал!”

Сосед, конечно, оказался прав:

Мой гость к утру поспешно умотал

И прихватил на память четвертак.

А я — дурак.

А я простой дурак.

Но что в ответ сказать соседу мне?

Что против всех отстрелов на Земле,

Даже бездомных кошек и собак?

А жизнь, увы, совсем не четвертак.

Вчера он вновь пришёл.

Но я был строг

И не пустил беднягу на порог.

И мне урок.

Да и ему урок.

И пусть меня простит за это Бог...

23/ІІІ-1991. Городня

 

***

Хотя и тривиальна эта драма

И мелодрамой даже отдаёт,

А всё же в голове зудит упрямо

И по ночам покоя не даёт.

Дела, дела.

Всё реже приезжаю.

Безумье цен — единственная новь.

И тут меня помалу забывают

Дорожки, где я бегал без штанов.

И я от них всё дальше.

Постепенно.

И городок мой бесконечно мал.

Хоть бесконечность видимой вселенной

Я среди этих хаток постигал.

И нет, не упаду я на колени —

Свезут в Халявин, если упаду —

Нет-нет, и “грудочку землі своєї

До вуст

не прикладу...”

Приеду, погляжу на новостройки,

Повспоминать прошедшее потщусь,

Взгрустну, посокрушаюсь — да и только.

Уеду.

И вовек не расплачусь

Ни с мамой,

Ни с родной землёй,

Ни с прошлым.

Ни с будущим, которого боюсь.

И снова кану в будни с бытом пошлым.

И видимо, однажды не вернусь.

С 22 на 23/VII-1996. Городня

 

***

Горе — любить себя

И никого другого.

Горе — упасть хрипя

И не подняться снова.

Горе — лизать пломбир

Розового тумана.

Горе — смотреть на мир

Через стекло стакана.

Горе — когда молва

Веет морозной стужей.

Горе — швырять слова

И забывать их тут же,

И, опуская взгляд

Возле холёных лысин,

Горе — достойно лгать

Среди ненужных истин.

Горе — мякушки грызть.

Не быть любимым.

Горе — на цель нестись

И проноситься мимо.

Горе — друзей терять.

Горе — в друзьях теряться.

Горе — не понимать.

Горе — не пониматься.

Горе — бездарным быть,

Но — наделённым властью.

Горе — живя, не жить.

Всё остальное — счастье.

1984. Городня

 

***

Что случилось со мной?

Затуманилось музыкой сердце,

Закружил в тихом танце

Доверчиво-мирный покой,

И забытое напрочь

Волшебное доброе детство

Прикоснулось к глазам

Осторожной и влажной рукой.

Мне под тридцать уже,

И недетские гложут проблемы,

Я душой огрубел,

Замотался в делах,

И мечты

Превратил в беспристрастность

И точность безжизненной схемы,

От которой уже

Никогда не смогу отойти.

Даже сны ко мне в гости

Заходят всё реже и реже,

Да в них — то кошмар,

То бесплотность фальшивых утех.

Хоть они и полны

Впечатлений и красок, как прежде,

Впечатлений — не тех,

К сожаленью,

И красок — не тех.

Так откуда же взялась

На три четверти мёртвая нежность?

Может, это февраль

Залетел из далёкой зимы?

Может, близость весны

Заиграла сонату надежды,

Приглушив на мгновенье

Суетный треск кутерьмы?

Вот и мама моя

Наклонилась ко мне,

Молодая,

И искринки в глазах —

Будто не было тягот и лет.

Вот и бабушка мне,

Запинаясь,

Про Миньку читает...

А её уже нет,

Скоро будет два года как нет.

Но опять завлекла

Повседневная ясность круженья

В наготе злободневных

И вовсе не детских тревог.

Быть ребёнком прекрасно.

Но быть им всю жизнь —

Преступленье.

Если век от беспечности наших шагов изнемог.

IV-V-1987. Городня

 

***

Разболелось сердце. Слишком грустно —

Годы пролетели слишком быстро.

Хоть бывало всяко там —

набил посуды.

Я уже не буду таким глупым

И уже не буду таким чистым

И талантливым таким —

уже не буду.

26/ІХ-1996. Киев

 

***

Вокруг прохладно в мире и пустынно,

Земля во сне, а дали глубоки.

Меня печалью, горечью полынной

Рисует жизнь. А я пишу стихи.

 

Была уютна матери утроба,

Но я шагнул в заоблачную даль,

Чтобы искать смысл жизни благородной,

Но не нашёл, а лишь обрёл печаль.

25/IV-1981

 

***

Немало надо вод, чтоб речкой стать ручью,

А сколько было слов, отброшенных на ветер...

У самого себя беру я интервью

И сам пытаюсь на вопрос ответить.

 

Хочу и не хочу, люблю и не люблю,

Живу и не живу, и радуюсь, и каюсь,

Средь пройденных дорог ищу одну — свою

И не пойму никак, что было — что осталось.

 

Я больше не хочу жить так, как раньше жил.

А как же дальше быть? Вопросы без ответа.

Куда-то скрылось всё, что раньше я любил.

Устал глядеть на мир. А в мире столько света.

 

Зачем мне этот свет, когда в душе темно?

Зачем мне этот мир? Я сам себе не верю.

Я больше не хочу писать и пить вино,

Но всё-таки пишу и пью.

1/VI-1981

 

***

Что-то я опять про звёзды размечтался

И опять лежу во тьме без сна.

Снова разлюбился, снова расписался,

Позабыв, что позади вина.

 

Ни к чему любовь мне, ни к чему мне звёзды,

Ни к чему пьянящий запах грёз...

Может, всё вернётся, может быть, не поздно?

Скучно стало в мире жить без звёзд.

3/VI-1981

 

***

Швырнуть котомку за плечо,

Пока надежда не остыла?

Как бы всё было хорошо,

Когда бы хорошо всё было!

 

Звезда в прозрачной темноте

Куда-то манит, что-то хочет...

Как много слов! Но всё не те...

Что ж надо мной судьба хохочет?

 

Она не может разобрать,

Мои мечты о счастье — втуне.


Мне остаётся вдаль смотреть,

А видеть — задницу Фортуны.

6/VI-1981

 

***

Я от себя никак не убегу,

Не заслонюсь истерией и плачем.

Я много видел на своём веку,

Не видел только одного — удачи,

 

Такой, чтобы заполнила всего,

А не подачек от судьбы суровой.

Не знаю счастья, но люблю его.

Так жить неинтересно, и не ново...

 

Порой встречая благодарный взор,

Я радуюсь. Тоска уже вне власти,

Я не подонок, не пошляк, не вор...

И я люблю... И в этом моё счастье.

28/ХІІ-1981

 

***

Мне снятся сны. И каждый сон, как жизнь,

Как будто повесть

Среди кромешной плотной тишины,

И каждый — в новость.

 

То обо мне, как будто я солдат,

То о любимой,

Мне снится её чистый нежный взгляд,

Как в кинофильме.

 


То о далёких странах, где ещё

Ни разу не был,

То о далёких давних временах,

Какая небыль.

 

То холодком за шеей пробежит,

То станет жарко,

Но так не хочется глаза открыть —

Проснуться жалко.

2/ІІ-1982

 

***

Я душу запер на замок

И в даль стрелой умчал,

А возвратясь, открыть не смог —

Ключ где-то потерял,

 

Дверь не взломаешь, не войдёшь.

С тех пор к тому ключу

В мороз и в зной, и в снег и в дождь

Слоняясь, путь ищу.

2/Х-82

 

***

Не раз меня младенцем звали и святым,

Бросали мне в лицо, смеясь досужно:

“Кончай писать стихи,

Кончай дарить цветы.

Ну что ж ты, дурачок,

Ведь сам же знаешь — нужно!”

 

Я никому не обещал достать звезду,

Я правду жизни признаю и принимаю.

Но женщину любить, как отправлять нужду?

Нет, это не по мне.

Нет, я так не желаю.

2/Х-1982

 

***

Куда ведёт меня моя дорога?

Что там скрывает новый поворот?

И хоть горючего не так уж много,

Назад дороги нет. Вперёд, вперёд!

 

Вперёд, сквозь тьму, туман и непогоду,

Вперёд, к надежде устремив глаза,

Я догоню её, поймаю с ходу,

Не подвели бы только тормоза!

18/ІІ-1983

 

***

Этот день не принёс мне счастья

Так же, как вчерашний не принёс.

Так к чему же вспоминать удачи,

Как и то, чего не удалось?

 

Двадцать две весны я видел в жизни,

Двадцать третья тоже ведь грядёт...

Для кого пишу я эти письма?

Всё равно всю боль мою, все мысли

Кто-нибудь на мусор отнесёт.

17/ІІІ-1983

 


***

Наконец, после долгих сомнений,

Я обрёл долгожданный покой,

Не оспариваю чужих мнений,

Всё ношусь со своей тоской.

 

День за днём в одиночку встречаю,

То смеюсь, то грущу, то пью,

Я уже ни о чём не мечтаю,

Я уже никого не люблю...

 

Вот и всё. Что прошло, то забыто.

Важно то лишь, что есть наяву.

Ни черта мне не надо от жизни,

Кроме факта, что я живу.

 

После дня наступает вечер,

Но за ночью всегда — рассвет.

В мире вечного счастья нету,

Но и горя бескрайнего нет.

 

То придёт, то уйдёт незаметно,

То в пятнадцать, то в двадцать лет.

Но ничто не проходит бесследно,

Потому и бессмертья нет.

 

Что ж мне, горя бояться, что ли?

После брошенных в пропасть дней,

После перенесённой боли

Счастье чувствуется сильней.

 

Страшно, коль безнадёжно серой

Будет жизни длинная нить,

Я живу на земле.

И верю

В величайшее счастье — жить!

 

***

Нет, я не верю пышным словесам,

Что красноречием сознанье глушат,

Ведь человека видно по глазам,

Открытым иль закрытым окнам в душу.

 

Читаю их, как главный документ,

Глаз не подделать, как фальшивый паспорт,

Раз смотрят прямо, значит, фальши нет,

А если бегают — слова напрасны,

 

Как тут поверить разным словесам,

Красивым,

Пышным?

Это даже пошло.

Нет, человека видно по глазам,

Каков он есть,

Каким был в прошлом.

15/VI-83

 

***

Для кого-то, может, пустяки,

Для кого-то, может, безделица,

Я же изнываю от тоски

По родным, чужими ставшим лицам.

 

Не дошёл ещё я до того,

Чтоб набрать престижности охапки


И менять любимых, как бельё,

И менять товарищей, как шапки.

23/VI-1983

 

***

Беда моя! Смятение моё!

Раздвоенность, что душу рвёт на части!

Одна, что погибаю без неё,

Другая, без которой не житьё,

И обе держат сердце в своей власти!

 

Одна реально может быть моей —

Она за мглою лет и километров.

Другая рядом, ближе и милей,

Но в сущности её для меня нету.

 

Тут ни при чём предательство и месть,

Сухой рассчёт и мыслей благородство.

В моей судьбе они не были — есть —

И между ними очень много сходства.

 

Вдвойне они мне дороги вдвоём

И без обеих не узнать мне счастья.

Беда моя! Смятение моё!

Раздвоенность, что душу рвёт на части!

1/ХІІ-1983

 

Date: 2015-10-19; view: 349; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию