Странный

Не смейтесь, люди, надо мной,

Пусть я большой чудак,

Пусть много странного во мне,

Пусть многое не так.

Не смейтесь. Как бы вам сказать?

Жить не умею? — Пусть

Вы не умеете писать,

Но я же не смеюсь.

Адлер. 1.III.1981 г.

***

Эх, Русь моя,

Мой бог распятый...

Во рту так гадко от молитв.

В груди наследственная память

Стучит, сжимается, болит.

И я её не буду хаять.

Клубится веры чёрный дым.

Я помолюсь к тебе дыханьем

Горчащим воздухом твоим.

Взращённый в осквернённом храме,

С тряпьём идейным в голове,

Я помолюсь тебе шагами

По тротуарам и траве.

Ну, а когда черёд настанет

В небытие уйти и мой —

Я помолюсь тебе слияньем

Вот с этой серою землёй.

V-1992. Киев

***

Волком выть — так не вышел

Ни зубами, ни глоткой.

Едет ветхая крыша.

Перебалован водкой.

Жизнь до вещего срока

Надломила хребтину.

Жив — постольку-поскольку.

А шакалить — противно.

Волоку неумело

Крест, что долей отпущен.

Так — белковое тело,

Потерявшее душу.

С 26 на 27/I-1997. Киев

***

Хоть с виду я не очень гордый,

Но не люблю, когда меня

Без оснований бьют по морде

Или, от жизни отстраня,

Решают за меня заботы,

Или зовут читать стихи,

А сами травят анекдоты,

А я — как фон или духи.

Или же приглашают в гости,

Считая без обиняков

И все обглоданные кости,

И всё количество глотков.

Я рву, бесславно подмечая,

Как бывший друг, кривясь слегка,

Идёт, меня переступая,

Глядит небрежно свысока.

Но, всё сомненью подвергая,

И над самим собой смеясь,

Люблю,

За что — и сам не знаю —

Огромный мир.

А эту грязь

Когда-то смоет летний ливень

В теченье нескольких минут...

Но где найти мне пару гривень,

Чтобы до ливня дотянуть?

2/IX-2001. Городня

***

Давно я сам с собою не дружу.

Мороз по коже.

Я словом ничего не докажу.

Молчаньем тоже.

Несладко, но к чему самообман?

Что было — было:

Нелепостей пустая кутерьма;

Туман бессилья;

Смешные полудетские мечты

Без всякой меры;

Что мир спасут законы красоты

Святая вера;

Надежда всему миру доказать

Своею жизнью,

Что можно быть собой и всё решать

Без формализма,

Которая застыла в темноте,

Как взгляд незрячий.

И полетело всё

И я летел —

к чертям собачьим.

И вот — осталась только тошнота,

Как на похмелье.

Бессильна красота

И жизнь не та.

В здоровом теле

Продрогший дух недоуменье жмёт

К костям скелета.

И совесть иронично кривит рот.

А жизни — нету.

И месит мысль в угоду куражу

Кирзой по роже,

Что жизнью ничего не докажу.

И смертью тоже.

19-24/VI-1994. Киев

***

Серый цвет безысходного мёртвого тленья.

Серый цвет...

Он черней и печальней, чем чёрный.

Будто нету ни бед, ни удач, ни сомнений —

Только липкая серость

И облик покорный.

Это даже не цвет,

А пустое бесцветье.

Всё, что было вчера и весомо, и зримо,

Растрясло все цвета по камням лихолетья

И повисло без жизни плакатом крикливым.

26/V-83

***

Н.Д.

И что мне чудится,

И что мне грезится

В немой толпе невысказанных слов?

Ночная улица.

Сомнений лестница

Опять скрипит под мыслями шагов.

Не всё потеряно,

А может, найдено

Не всё.

И я, пройдя свой круг огня,

Люблю умеренно,

Былой досады нет —

А только свет,

Плывущий сквозь меня.

Ах, стать бы ветром мне

И впрясться в плеть волос,

Что лихо вьётся над судьбой моей!

И лишь поэтому

Я верю в ветренность

И не хочу разуверяться в ней.

10/VI-1988. Городня

***

Городню капризная природа

Зацепила краешком весны.

За окном апрельская погода

Скрыла понт февральской крутизны.

Прогуляться б — так лежу в больнице:

Ешь себе да спи — и всех делов.

Вот пойти бы завтра на работу...

Где ж её, проклятую, найти...

14/II-2002. Городня