Цивилизационная теория

Отечественная социально-гуманитарная мысль почти столетие пользовалась понятием «общественно-экономическая формация». Наряду с этим термином широко использовалась также такая категория, как «цивилизация».

Понятие «цивилизация» римского происхождения, «civilis» означало «гражданин», «житель города». Слово «цивильный» сохранилось до наших дней. В западных языках означает качества, присущие гражданину – учтивость, приветливость, приспособленность к условиям городской жизни. Считается, что термин «цивилизация» был введен французскими и английскими просветителями Ж.Ж. Руссо, М.Ф. Вольтером, Л. Февром, Мирабо, Ж.П. Гольбахом, Кондори и др. Ученые ХVIII - XIX вв. придавали значение цивилизации как противопоставления чему-то темному, дикому, варварскому. Античные цивилизации, в том числе византийская, часто употребляли слово «варварство», «дикость» по отношению к соседним менее развитым народам, которые со всех сторон обитали на огромных территориях Римской империи.

Цивилизация есть синоним слова «общества», в котором соединены материальная и духовная сторона жизни при длительном существовании этнодемографической и политической стороны общественной жизни. Кстати, по этому же принципу было сформировано понятие «формация», означавшее общество на конкретном этапе своего развития, в основе которого лежали социально-экономические характеристики.

Ныне антропологи используют термин «цивилизация» в противовес понятию «примитивные народы». Эволюционисты выражают в термине «формирование цивилизации» уровень достижения определенной ступени в развитии общества и культуры.

В понятии «цивилизация» входит четыре блоковых подсистемы, совокупность которых порождает целостную систему общественной регуляции.

Первая из них – социальная или биосоциальная – включает в себя все, что относится к существованию людей, образу их жизни, воспроизводству населения (семья, родство, половозрастные отношения, здоровье, гигиена, питание, жилье, одежда, труд, досуг, защита от опасностей).

Вторая – экономическая – охватывает производство, потребление, обмен продуктами и услугами, технику, систему коммуникаций, регулирование экономики и т.д.

Третья – политическая подсистема – включает в себя то, что относится к индустриальным отношениям между людьми, т.е. совокупностью обычаев, норм, права, власти, организаций гражданской жизни, партий, общественных достижений и т.д.

К четвертой относится все проявления духовной жизни, создание и утверждение знаково-коммуникационных систем, т.е.культура как область норм, ценностей, знаков, обеспечивающих взаимодействие людей.

Большую известность приобрела в исторической науке школа «Анналы экономической и социальной истории», основанная в 1929 г. М. Блоком и Л. Февром (Франция). Цель создания состояла в преодолении «событийности» в описании исторических сюжетов, создание многомерной, синтетической истории. В первый период существования журнала «Анналы – экономика – общество – цивилизация» в нем основное внимание уделялось человеческому сознанию, ментальности, историко-антропологической проблематике. В 1950-1970-е гг. главой этого направления стал Ф. Бродель (1902-1985 гг.), который в конце 1970-х гг. выпустил работу «Материальная цивилизация, экономика и капитализм ХV – XVIII вв.». Экономическая сторона жизни общества у этого французского историка предстает ведущей. Материальная деятельность людей проявляется через видную, технологическую сферу, классовость и профессиональное разделение людей в обществе. Из социальной истории уходят в небытие отношения людей в процессе производства.

Цивилизация по Броделю – это географическое пространство, «культурно-географическая зона». Цивилизованные циклы у Броделя отсутствуют, не существует общих принципов регуляции, закономерностей в ходе развития тех или иных исторических пластов. История у него – история языка, науки, искусства, институтов, нравов и т.д. Каждая цивилизация неповторима, отсюда и отсутствие общих закономерностей.

Но этот подход не стал определяющим и сторонники школы «Анналов» придерживаются принципа исторического синтеза и понимают историю как процесс взаимодействия экономики, социальной структуры и духовной жизни.

В качестве отцов-основателей цивилизационной теории принято называть, прежде всего, Н. Данилевского, М.Вебера, О. Шпенглера, П. Сорокина, А. Тойнби и многих других ученых из которых следует особо отметить Н. Элиаса и Ш. Эйзенштадта.

Категория «цивилизация» используется в широком спектре наук и поэтому употребляется на различных уровнях абстракции:

1) в общефилософском смысле – как социальная форма движения материи;

2) как общая социально-философская – характеристика всемирно-исторического процесса и качественно-определенных стадий его развития;

3) как культурно-исторический тип, характеризующий регионально-традиционные особенности развития общества;

4) как обозначение цивилизованных обществ, сохраняющих в течение длительного времени свою жизненную целостность (майи, шумера, инки, этруски, арьи-славяне-индусы).

Итак, главная мысль в содержании категории «цивилизация» сводится к многообразию исторического процесса, который реализуется через локальные, региональные стадии к общепланетарному уровню.

Ярким представителем концепции локальных цивилизаций был русский ученый Н.Я. Данилевский (1828-1885). В книге «Россия и Европа» (1868) он выделил 10 самобытных цивилизаций или культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский, европейский, греческий, римский, новосемитический или аравийский и славянский. Культурно-исторические типы имеют специфику в социальном, промышленном, политическом, научном и др. смыслах. Каждый тип имеет временные интервалы: предцивилизация – время накопления сил, цивилизация – период растраты сил. Далее наступает период дряхления. По Данилевскому, общечеловеческой цивилизации нет.

Каждый культурно-цивилизационный тип существует автономно, независимо друг от друга, как индивиды у французских экзистенциалистов, хотя эти культурные типы как-то воздействуют друг на друга. Из 17 глав книги «Россия и Европа» только в 3 главах – в четвертой – «Цивилизация европейская тождественна ли с общечеловеческой?», в пятой – «Культурно-исторические типы и некоторые законы их движения и развития» и в семнадцатой – «Славянский культурно-исторический» - непосредственно рассматривается проблематика, связанная с теорией культурно-исторических типов. Как отмечал Н. Н. Страхов, Н. Я. Данилевский дал новую формулу для построения истории, «отверг единую нить в развитии человечества, ту мысль, что история есть прогресс некоторого общего разума, некоторой общей цивилизации», ибо такой цивилизации нет, по Данилевскому, а существуют только частные цивилизации, развитие отдельных культурно-исторических типов.

Теория культурно-исторических типов, закономерности развития – важная методологическая часть в учении Н.Я. Данилевского. Но для него это подсобная часть учения. Самое главное у него в учении – различные аспекты формирования Славянского культурно-исторического типа.

В учении о цивилизации заметен вклад русского мыслителя К.Н. Леонтьева. В его философском мировоззрении онтологическую функцию выполняют несколько учений: религиозное учение, учение об эстетике жизни и наука.

С точки зрения К.Н. Леонтьева, все «положительные религии» открыли и усвоили ту истину, что в жизни неизбежно зло, страдания, трагедия. «Все положительные религии, создавшие своим влиянием, прямым или косвенным, главнейшие культуры земного шара, были учениями пессимизма…». Однако в современной культуре он отмечал выработавшееся представление об идее прогресса. Более конкретно он считал, что идея прогресса есть ложный продукт демократического разрушения старых европейских обществ, выступающий в качестве «могучего орудия постепенного расстройства в незримой руке исторического рока». Леонтьев был совершенно ясно настроен по поводу конечного цикла человеческой истории. «Если человечество есть явление живое, органическое, развивающееся. То оно должно же когда-нибудь погибнуть и окончить свое земное существование?».

Идея заката западноевропейской культуры стала основой в работе О. Шпенглера «Закат Европы» (1918), в которой он продолжил развивать идею замкнутости отдельных народов. В мировой истории он выделил 8 культур: китайская, вавилонская, египетская, индийская, античная, арабская, западноевропейская, майя. Они завершены и реализовали свои возможности. В основе каждой культуры лежит душа. Первая стадия культуры – накопление сил. Вторая стадия – зрелость, период расцвета творчества, культуры. На этой стадии душа культуры реализуется в религии, философии, науке, искусстве. Каждая культура живет приметно 1000 лет. Цивилизация, по Шпенглеру, – заключительный период культур, она выражается в надломе всех творческих сил, в окостенении души культуры. Цивилизация – период смерти любой культуры. В цивилизации господствуют машины, деньги, политика, инженерный труд.

А.Тойнби, английский историк и культуролог, продолжает идею о замкнутости отдельных социальных организмов. Он считал ложным тезис о единстве мировой цивилизации и идеи о прямолинейности исторического процесса. С его точки зрения, единица истории – цивилизация – устойчивая общность людей, объединенных, прежде всего, духовными традициями, а также географическими рамками. Цивилизация бывает трех уровней. Каждой цивилизации свойственна своя история развития, расцвета и гибели. Характерными чертами цивилизации, по Тойнби, выступают: 1) универсальное государство; 2) вселенская церковь. За всю историю человечества А. Тойнби, насчитал около 30 локальных цивилизаций, но к середине ХХ в. сохранились: западная христианская, православная христианская, исламская, индуистская, дальневосточная и 2 окаменевших: монофизическая и ламаисткая. Цивилизации рождаются и развиваются по схеме: вызов – природы и человечества и ответ – воплощение божественного вопрошания.

Цивилизация держится на творческом меньшинстве, гениальных людях; эти люди отвечают за надлом цивилизации. Этот надлом совершается в результате утраты творческим меньшинством способности отвечать на «вызов», перерождения творческого меньшинства в правящее меньшинство, управляющее на основе силы. Эти идеи А.Тойнби очень неплохо ложатся в русло тех событий, которые происходили и происходят в современной России.

Как мы отмечали ранее, суть понятия «цивилизация» давно вызывает споры у исследователей.

Проблема понятийного аппарата связанна с вопросом о числе цивилизаций и их типологии. При всей важности этого вопроса Л.И. Семеникова полагает, что не стоит останавливаться только на их количестве. Важнее ввести укрупненную единицу анализа – тип цивилизации или тип развития. Она выделяет три основных типа – непрогрессивная форма существования цивилизации, прогрессивный или европейский тип, циклическое развитие или восточный тип. На двух последних более подробно и остановимся, потому что единство исторического процесса как раз и обнаруживается во взаимосвязи и взаимодействии Востока и Запада.

Для европейского типа развития характерно линейное представление о времени. Прошлое – оно прошло и изменить его нельзя, из него можно только извлечь уроки. Настоящее – в нем человек является активно действующим лицом. Будущее – человек может в той или иной степени, насколько это доступно, подготовить свое будущее.

Доминирующей религией является христианство, ставшее системой ценностей. Сама жизнь дается человеку «в кредит», и в конце жизненного пути с него «с процентами» спросится, что он сделал для человечества.

Еще с античности возрастает отделение человека от космоса, и человек все более по отношению к природе выступает как царь, который вправе управлять ею. Выделение человека из природы позволило двигаться от идеи индивида к идее личности. Человек при этом типе развития, таким образом, является активно действующей фигурой.

Тип прогрессивного развития представлен наиболее ярко античной цивилизацией Древней Греции и Рима, современной европейской цивилизации (США, Канада, Австралия и некоторые другие страны).

Европейскому типу присущи:

- высокий престиж туда, его нравственность; престиж предпринимательства; рынок как способ функционирования экономики, ее регулятор;

- наличие горизонтальных связей – культурных, социальных и т.п., независимых от власти, т.е. гражданское общество. Государство выступает лишь в качестве регулятора социальных отношений;

- гражданская и религиозная жизни разделены; церковная иерархия не претендует на управление государством, но, тем не менее, религия сильно влияет на мораль.

Если определять тип государства, - то это демократия. В нем правит закон, а не люди. Это правовое государство. Существуют выборность власти, ее подконтрольность, разделение властей и т.д.

К концу XIX в. западная цивилизация начинает испытывает кризис, который продолжался практически всю первую половину века ХХ. К 1970-м гг. западная цивилизация приобрели новый облик:

- изменились формы частной собственности, превратившись в различные формы коллективной (акционерные, кооперативные и т.п.);

- уменьшилось число абсолютно неимущих и бедных, не имеющих собственности;

- новый этап научно-технической революции, качественные изменения в технологиях привели и к серьезным изменениям в социальной структуре (сокращается численность фабрично-заводского пролетариата);

- возросли производительность и качество труда, следовательно, и совокупное национальное богатство;

- укрепились демократические институты, расширились возможности для влияния каждого гражданина на жизнь общества.

Познание европейской цивилизацией самой себя было бы невозможно без попыток сопоставления западного общества с восточным.

До появления западной на земле существовали различные локальные цивилизации. При всем их видовом разнообразии типологически они были едины и основывались на азиатском способе производства, при котором коллективное начало являлось доминирующим по отношению к частным, индивидуальным. Возникновение же феодальных отношений в Европе свидетельствовало об окончательном разрыве с традицией восточного типа социальной организации.

Восточный тип развития имеет свои особенности. Восточное общество носит своеобразный общинный характер, где интересы личности строго подчинены интересы клана. Социальные роли четко распределены и закреплены, у каждого есть свое социальное место и изменить его довольно сложно. Традиционным культурам, определяющим лицо Востока, присуще видение отношений человека и природы, человека и космоса в постоянной гармонии. И именно невыделенность человека из природы проецировалась на общество. Отсюда – отсутствие понятия индивид, личность. Человек рассматривался как «песчинка» в природе и обществе, его самоценность не признавалась. Соответственно, вполне приемлемо насилие по отношению к человеку со стороны социума и государства.

Восточное общество строго иерархично вертикальный характер подчинения:

- правитель;

- бюрократия;

- община.

Государство восточного типа берет на себя распоряжение собственностью, а также контролирует горизонтальные функции: идеологические, духовные, культурные. Само государство вообще играет колоссальную роль. При распаде государства рассыпается и общество.

Восточное общество, как правило, не имеет развитой частной собственности, т.е. частной собственности как умножающегося капитала. Например, капитализм в Японии отличается от европейского или американского. Это корпоративный (общественный) капитализм, поэтому на первое место выходят интересы фирмы, общества.

Данный тип цивилизации существует в рамках исторического времени: прошлое – настоящее – будущее. Время понимается как реальное, в котором живут люди, так и нереальное, в котором живут Боги. Эти два вида времени существуют одновременно и тесно переплетены. Более того, и само прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Это хорезматический, т.е. божественный характер существования.

Большое влияние на этот тип развития оказал ислам, так как он нес в себе ярко выраженную идею развития.

Тип государства может определить как деспотию, т.е. ничем не ограниченную бесконтрольную власть, не стесненную никакими формальными правилами и законами и опирающуюся непосредственно на силу. Правитель является хозяином всего, что находится в его власти.

При восточном типе общество развивается достаточно медленно, стараясь сохранить традиционные нормы. Но это не значит, во-первых, что восточная модель развития – это что-то отсталое и архаичное. У нее свой путь, динамика и исторические этапы развития, совершенно особый принцип организации социальной жизни. Во-вторых, восточный тип развития вообще не изменяется с течением времени. Особенно масштабно модернизация на Востоке развернулась после второй мировой войны и имела три наиболее часто встречающихся варианта:

1. Внедрение и приспособление элементов прогрессивного типа (рынок, демократия, правовое государство) к собственным условиям. Пример наиболее яркий – Япония.

2. Внедрение организационно-технологических элементов индустриального общества, рыночных отношений при сохранении общественной системы восточного типа. Например, Саудовская Аравия, Арабские Эмираты, Южная Корея и Турция начали модернизацию по второму варианту, но сейчас активно развиваются по первому.

3. Перенесение только организационно-технологических структур индустриального общества при отрицании рынка и демократии. Наиболее яркие примеры – Китай эпохи Мао, северная Корея.

Модернизация по всем этим вариантам шла достаточно непросто. Механизм цивилизации, перенесенный на другую почву, меняется и приобретает черты, характерные для данной страны. И на сегодня единственный путь для мирного развития всего человечества – это взаимообогащение цивилизаций. Таким образом, как подчеркивает М. Барг, концепция цивилизации включает как объективный, так и субъективный аспект процессов истории. Она открывает возможность создания исторической методологии, которая позволяет различать не только противостояние общественных классов и групп, но и сферу взаимодействия на базе общечеловеческих ценностей; не только проявление социальных антагонизмов, но и область социально-культурного консенсуса; не только роль революций «снизу», но и роль революционных по содержанию реформ «сверху». Цивилизационный подход ставит в центр человека, раскрытия его внутреннего содержания во всех формах деятельности.

Цивилизационный подход к истории заключаются не в противопоставлении цивилизаций, а в выявлений в каждой из них именно человеческой всеобщности. Он может быть применим к истории любой страны или группы стран, истории любого народа. Эта теория учитывает опыт других исторических школ и направлений, носит сравнительный характер. В ней история народа рассматривается не сама по себе, а в сопоставлении с историей других народов и цивилизаций. Таким образом, появляется возможность глубже понять исторический процесс и его особенности, выявить самоценность общества, его место и роли в мировой истории и культуре.

На основе всего вышесказанного можно говорить о следующих различиях между двумя подходами. Формационный акцентирует внимание на стадиальности исторического процесса, а цивилизационный – на непрерывности; формационный исходит из сведения индивидуального к социальному, поскольку только так можно определить тип исторического прогресса, а цивилизационный – из сведения социального к индивидуальному, так как ориентируется на социокультурные ценности.

Проблема понимания хода исторического процесса неизбежно ставит перед нами вопрос: «Каково же место России в системе мировых цивилизаций?» Ученые давно спорят на тему: что заставило Россию отойти от общих путей развития? Не присущ ли России особый, третий путь? Чем вызвана ее самобытность? Многие известные историки, философы, общественные деятели пытались предложить свое решение проблемы.

Одним из первых, кто заговорил об особом пути развития России, был, пожалуй, С.М. Соловьев. Он увидел отличие России от Западной Европы в том, что условия для возникновения классов у нас не сложились. Поэтому в России борьба развернулась не как борьба классов, а как столкновение между «светлым» активным государственным началом и «темным» – родовым.

Многие работы другого, не менее известного историка, В.О. Ключевского проникнуты мыслью об упущенных политических свободах в те или иные узловые моменты истории, о том, почему развитие России так часто сопровождалось установлением несвободы.

Существует несколько научных теорий, объясняющих пути исторического выбора России, на рассмотрении которых мы сейчас и остановимся, предоставив право читателю самому делать выводы.

В 30-е гг. XIX в. русские философы, литераторы, публицисты, известные больше как славянофилы, выступили со своим обоснованием пути исторического развития России как пути самобытного. По их мнению, самобытность обусловливалась принципиальным отличием нашей страны от западноевропейской системы развития. Все зло от Запада, и Россия продолжала бы развиваться по своему истинному пути, если бы не Петр, разрушивший глубинные основы русского общества. Спасти себя и мир Россия может только при сохранении своей самобытности, при православии и русской общине.

Славянофилам возражали представители другого направления русской общественной мысли 40-50-х гг. XIX в., которых называли западниками. Для них Россия – страна азиатского типа, и достичь уровень цивилизованности она может только идя вслед за Европой. Будущее России – развитие по типу буржуазного прогресса, просвещения и реформ. Роль Петра как монарха-реформатора, человека, первым открывшего для России содружество европейских держав, несомненно, велика.

Термином «западничество» можно называть мировоззрение большинства русских реформаторов, принципиально новый образ мышления человека XIX в.

Проблема «Россия – Запад – Восток» не закончилась спорами славянофилов и западников.

В философско-исторической публицистике мыслителей, вынуждено покинувших Россию, все чаще мотив о том, что объяснение процесса русской истории может исходить из представления его как органично-катастрофического процесса, в котором наблюдается противоречивое единство постепенности и прерывности, заимствованного и национального. Исходя из этого, путь России – это каскад расколов, завершившихся зловещей трещиной революции (Г.П. Федотов). По мнению Н. Бердяева, исторический путь России и ее особенности предопределены тем, что российская история соткана из противоречий. Россия, по его мысли, не училась у Европе, что нужно и хорошо, не приобщалась к европейской культуре, что было бы для нее спасительным, а рабски подчинялась Западу или в своей дикой националистической реакции громила Запад, полностью отрицая его культуру. По Бердяеву, Россия не может определять себя только как Восток и противопоставлять себя Западу. Россия должна осознать себя и Западом и Востоко-Западом, соединителем, а не разделителем двух миров.

Как над западничеством, так и над славянофильством поднимается концепция евразийства, формальной датой рождения которой считается 1921 г. Евразийство – это историко-культурная концепция, в которой Россия рассматривается как Евразия – особый этнографический мир, занимающий срединное пространство Азии и Европы. Всю совокупность народов, населяющих эту территорию, называют нацией евразийской.

Евразийцы были убеждены в том, что России предначертан особый исторический путь и особая миссия. Но в отличие от славянофилов они не растворяли русскую идею исключительно в идее этнической, полагая, что русская национальность не может быть сведена только к славянскому этносу. В ее образовании немалую роль сыграли тюркские и угро-финские племена. Таким образом, сформировалась русская нация, объединившая разноязычные этносы в единую нацию евразийцев.

Концепция евразийства занимала ведущее место и в трудах Л.Н. Гумилева.

Естественно, вряд ли правомерно впадать в крайности, будь то евразийская теория или представление России как одной из составных частей Европы.

В общественной мысли России одной из основных тенденций стало осмысление ее положения как срединного и промежуточного между Западом и Востоком, в котором она неизменно сохраняла свою самобытность. В такой ситуации были возможны два пути. Один заключался в противостоянии и тому и другому началам, причем постоянно проявлялась поочередность этого противостояния, так как враги появлялись то с Запада, то с Востока. И при всем этом Россия еще постоянно выступала и как барьер между враждующими половинами.

Другой путь предполагал либо принятие восточного наследия Византии или Орды, либо усвоение западных достижений.

Этот вопрос – «Россия – Запад – Восток» особенно остро встает сегодня, так как во многом диктуется современной ситуацией и необходимостью выбрать ориентиры развития. К данной теме обращаются историки, философы, публицисты. Доктор философских наук А.С. Панарин называет Россию «зоной повышенного исторического риска». Продолжая эту мысль, А.А. Кара-Мурза полагает, что это во многом связано с положением России между Востоком и Западом. На этом историческом перекрестке и сталкиваются два типа социальности – «индивидуально-продуктивный», условно говоря, характерный для Запада и «корпоративно-распределительный», типичный для традиционных цивилизаций Востока. И Россия оказывается как бы между молотом и наковальней, на протяжении всей истории становясь зоной «дурного синтеза» между Западом и Востоком.

По мнению Э.С. Кульпина, у нас сейчас нет проблем цивилизационного выбора, так как мы – цивилизация. Сегодня встает лишь вопрос о переоценке ценностей, который периодически возникает у многих этносов. Для осознания себя необходимо исходить из трех положений. Первое – история России – путь славяно-тюркского суперэтноса, цивилизации, отличной от других. Второе – отличное от Западной Европы мировоззрение славяно-тюркского суперэтноса формировалось на базе общего хозяйствования, общей жизни, общей судьбы, но не одной религии. Третье – ход цивилизации определялся не столько внутренними потребностями общества, сколько необходимостью сохранить самостоятельность государства перед лицом Запада. Отсюда чрезмерная независимость государства от общества.

Вряд ли по этой проблеме в общественной мысли России когда-нибудь будет достигнуто согласие. И в переломный момент, который сейчас переживает наше общество, дискуссии будут только разгораться.

Достаточно устоявшимся в цивилизационной теории является положение о том, что история человечества распадается на два цикла: традиционное и современное (индустриальное) общество. При этом исторические сроки, временная протяженность, специфика перехода от одного общественного состояния к другому могут значительно варьироваться в каждом конкретно-историческом обществе (локальной цивилизации).В историографии общепринят тезис: Россия в начале ХХ в. вступила в завершающий этап перехода от традиционного общества к индустриальному.

Индустриальное общество – это такое общество, в котором завершен процесс создания крупной, технически развитой промышленности и соответствующих ей социальных и политических отношений. Индустриальное общество характеризуется, прежде всего, следующими показателями:

- преобладание доли промышленной продукции в национальном доходе;

- преобладание городского населения над сельским (урбанизация);

- высоким уровнем грамотности населения;

- его способностью к самоподдерживающейся изменяемости.

Теория модернизации – это наиболее идеологически нейтральная теория. Она позволяет, трактуя события русской истории ХХ в. с несколько иных, нежели марксизм, позиций, пользоваться наработанным им категориальным и понятийным аппаратом, привычным для нашего общества. Кроме того, с помощью теории модернизации возможно, хотя и не без известного схематизма, связать воедино все этапы развития России в ХХ в. и понять логику ее развития в этот период.

Обычно выделяют два типа модернизации. Первый тип – «органичная» модернизация, связанная с внутренним, «естественным» развитием общества, характерная в своих основных чертах для ведущих стран Западной Европы. Второй тип – «догоняющая» модернизация. Толчком для нее является, как правило, внешние факторы – военное поражение или его угроза со стороны более мощных и динамичных в военном и экономическом отношении стран. Вполне естественно, что задачи и приоритеты, а значит, и комплексы поведенческих установок - экзистенциалов - всех субъектов, втянутых в модернизационный процесс, будут различными для каждой модели.

Нетрудно заметить, что в России имел место второй тип модернизации. Главной целью российского ее варианта являлось стремление догнать в своем развитии индустриальные страны, не допустить слишком большого разрыва в военно-экономической области, включиться в мировую экономическую систему и тем самым отстоять свои национальные интересы, укрепить свое положение в мире как великой державе.

Так, например, анализ конкретного цифрового материала позволяет сделать вывод о высоких темпах экономического развития в СССР, вполне благоприятных количественных показателях экономического роста. Так, например, с 1926 по 1939 год в СССР возникло 482 новых города и 352 поселка городского типа. В суровые годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) родилось еще 70 новых городов. В послевоенный период в стране ежегодно в среднем прибавлялось по 25 новых городов. К началу 1975 года на карте СССР значилось 2013 городов и 3739 поселков городского типа. В них проживал 61 процент населения СССР. 69 процентов городов были созданы в советское время, в т.ч. в Казахстане – 71, на Урале и в Западной Сибири – 79, Восточной Сибири – 74, на Дальнем Востоке – 78 процентов. За 1976-1985 годы было возведено еще 195 городов. Такого темпа градостроительства, как в СССР, не знала ни одна страна в мире.

С 1961 г. СССР находится в списке наиболее урбанизированных стран мира. За 50 лет (с 1930 по 1980 годы) в СССР из деревни в город перекочевали 120 млн. человек! А за всю историю освоения Америки (начиная с 1492 г.) всего лишь 70 млн. человек. То есть за пять веков в Америке перекочевало в 2 раза меньше людей, чем у нас за пять десятилетий! Это великое переселение народа в западной научной литературе получило название «русская патологическая урбанизация».

Урбанизация привела к глубоким социально-экономическим преобразованиям города и деревни на основе развития индустрии, транспорта, жилищного строительства, массовых коммуникаций, культурного и бытового обслуживания, распространению городского образа жизни среди различных групп населения, включая и в ранее неосвоенных человеком районах.

Для СССР превращение общества из аграрного в индустриальное обернулось национальной трагедией: гибелью десятков миллионов людей (см. подробнее: Платонов О. Русская цивилизация – М.: Роман-газета, 1995.).

Часть современных исследователей считают постсоветскую Россию «постиндустриальным обществом», циклично развивающимся. Однако факты реальной действительности свидетельствуют о деиндустриализации России, о вступлении ее в новый зловещий цикл самоуничтожения, утраты прежней экономической и военной мощи, но самое страшное – своего населения. По данным Всероссийской переписи населения в 2002 году в России обнаружено 17 тыс.(!) пустых деревень. «Независимая газета» (от 5 июля 2004 г.) привела такие данные - с 1992 года ежегодно Россия теряет больше двух миллионов человек. Видный отечественный демограф В. М. Мягков охарактеризовал современную эпоху как «эпоху депопуляции», демографической катастрофы, в которой Россия, особенно ее Север Европейской части, Сибири и Дальнего Востока исчезают. В ближайшее десятилетия, по прогнозам демографов, уменьшение численности населения России будут продолжаться. Так, согласно одному из вариантов прогноза ООН 2000 г. (вариант средней рождаемости) к 2050 году население России сократится на 40 млн. человек и составит 104,3 млн. человек (по прогнозу С.П. Ермакова – 107,7 млн. человек – М.С.). С.П. Ермаков справедливо утверждает, что данная ситуация «может расцениваться как геополитическая, экономическая и социальная катастрофа». Демограф А.В. Акимов справедливо заметил: «…убыль населения в России в настоящее время при сложившейся экономической системе, основанной на экспорте природных ресурсов, вполне рациональна для части общества, так как при сырьевом экспорте как основе экономики, чем меньше население, тем лучше для элиты, формирующей такой курс»[34].

В условиях современного всеобщего кризиса России теория модернизации СССР в ХХ веке становится все более популярной. Так уже, наверное, устроено человеческое общество, что век нынешний всегда спорит с веком минувшим – не с глухой древностью, а именно с предыдущим столетием. Наши современники, сопоставляя обретения и утраты на пути исторического развития, ориентируются, прежде всего, на ХХ в.

В течение ХХ столетия российское общество пережило монархическую и аристократическую форму государственности, в конце столетия эволюционировало в демократическую государственность. Становление новой государственности, нового экономического и социального строя идет в условиях всеобщего кризиса. Известно, кризисы в жизни общества оказывают благотворное («гигиеническое») воздействие на теоретическое и массовое сознание. Теоретики, хотят они того или нет, вынуждены пересматривать или существенно корректировать старые концепции, создавать новые модели общественного развития. Массовое (обыденное) сознание еще более раскрывается и размывается. Вместо одних мифов оно интенсивно наполняется другими. Причудливое переплетение в массовом сознании рационального и иррационального, религиозного и мистического ведет его к «перегрузкам», которые нередко достигают критической отметки. В такие периоды, с одной стороны, обостряются чувства патриотизма и национального достоинства, а с другой – появляются упадочнические настроения, усиливаются социальный пессимизм и отчаяние…

На Земле, в т.ч. и в России, как известно, создана новая искусственная оболочка – биосфера, радикально преобразованная трудом и творчеством человека. Но, как всем нам хорошо известно, это преобразование далеко не всегда шло и идет по настоящему разумным, зачастую носило и носит характер хищнический, неукротимо и жадно потребляющий природу, ее ресурсы. Во взаимоотношениях природы и человека это опасное направление, ибо оно ведет к утилизации и истощении природы и исчезновению цивилизации эксплуатирующей, но не восстанавливающей природу, ее ресурсы, биосферу.

Нетрадиционные подходы в современном обществознании[35]

«Мир разделен на три класса:

Очень маленькую группу людей,

которые управляют ходом событий,

несколько большую группу,

которая следит за ходом событий,

и подавляющие большинство»

Н.М. Батлер, президент

Колумбийского университета

Конспирология. Традиционно существует широкий круг теорий, в которых лежит знание о развитии общества как о борьбе тайных и явных сил. Во многом это отражает известный архетипический сюжет борьбы Добра и Зла. В целом они объединяются под термином «Конспирология». С точки зрения современной социологической науки особенно выделяются прикладные аспекты этих теорий. В частности, Конспирология выступает важным практическим и идеологическим инструментом для объяснения разнообразных общественных явлений, разработки стратегии и тактики не только различных политических партий и движений, но и многих могущественных государств.

В отечественной науке значительный вклад в разработку конспирологической проблематики внесли А.Г. Дугин, О.А. Платонов и др. Трудно не согласиться с утверждением А.Г. Дугина, что начальной аксиомой конспирологии является идея о существовании тайного общества, члены которого стремятся подчинить себе мир и создать новый порядок. Здесь им предстоит занимать ключевые позиции и безраздельно властвовать.

Конспирология не единая теория, она представляет конгломерат различных по своему происхождению и содержанию концепций. В частности, можно выделить следующие конспирологические модели:

1) «масонский заговор». Данная тема распространена сегодня весьма широко и характерна для консерваторов и фундаменталистов религиозной ориентации: католиков, православных;

2) «еврейский заговор». Две версии – теологическая (критике подвергаются религиозные аспекты иудаизма) и расистская (речь идет о национальной специфике евреев и их миссии);

3) «заговор банкиров», или «экономический заговор». Эта модель тесно связанна с социологией, политологией и экономическими теориями. Во многом она прямо совпадает с социально-политической концепцией марксизма;

4) «заговор неимущих», или «большевистский заговор». Модель выражает распространенные на Западе представления, в соответствии с которыми многие происходившие (или происходящие) социальные процессы и явления порождены «подрывными» действиями разного рода революционных организаций;

5) «заговор мондиалистов» – новейшая форма конспирологии, разоблачающая планы «тайного мирового правительства». Основным объектом исследования становятся США как особый геополитический центр со своей специфической культурной и футурологической концепцией, в центре которой стоит завоевание мирового господства;

6) «оккультный заговор». Довольно старая конспирологическая тема сегодня трансформируется в концепцию неоспиритуалистического заговора, которая рассматривает социальную и политическую активность неомистических групп и движений.

Психоистория. Один из основателей психоистории определил ее как самостоятельную науку об исторической мотивации. Эта наука доказывает, что от прогрессивного развития стилей воспитания детей зависит ход исторического процесса, а также предлагает свою методику прогнозирования на ближайшую перспективу. На Западе современная психоистория имеет множество сторонников. Так, «Библиография психоистории» содержит более 1300 книг.

Говоря о методе психоистории, Ллойд де Моз считает, что психоистория, как и психоанализ, наука, в которой личные чувства исследователя не менее важны, чем его глаза или руки. Иными словами, измерительным инструментом в психоистории выступает психика самого исследователя: «как и глаза, чувства страдают погрешностями, они не всегда дают точную картину. Но ведь психоистория имеет дело с мотивами людей, поэтому оценка мотивов во всей их сложности только выигрывает, если психоисторик начнет идентифицировать себя с действующими лицами истории вместо того, чтобы подавлять чувства, как проповедуется и практикуется в большинстве наук. Разучившись ставить себя на место объектов изучения, психоисторик окажется в положении биолога, забывшего, как пользоваться микроскопом».

Глубокие социальные перемены, в частности мировые революции, психоистория объясняет переменами в воспитании детей. Если насильственная революция – революция ненависти, то мирная – революция любви. Эти революции совершаются не экономическими классами, а психоклассами, новыми типами исторической личности. Соответственно демократические преобразования в Восточной Европе и Советском Союзе в конце прошлого века были вызваны отнюдь не экономическим упадком (напротив, в последнее десятилетние его существования наблюдался умеренный экономический рост) и не миллионными затратами Америки на гонку вооружений, а изменением желаний народа, которые были вызваны предшествующими переменами в воспитании детей: родители стали больше любить своих детей.

Учитывая, что в последние годы в России и странах СНГ наблюдались резкий рост детской беспризорности, увеличение так называемого социального сиротства и катастрофическое ухудшение обращения с детьми в подавляющем большинстве семей, можно ожидать, что через одно – два десятилетия на территории бывшего Советского Союза вновь воцарится тоталитарный режим.

По мнению психоисториков, существуют шесть стилей воспитания.

1. Стиль детоубийства. В истории проявляется в форме детских жертвоприношений и детоубийств, нетерпимости к проявлению гнева у детей, их запугивании призраками и колдунами, торговле детьми, распространении педерастии. На Западе этот стиль широко присутствовал до IV в. нашей эры.

2. Стиль отказа. Выражается в длительном пеленании ребенка, отдаче его на попечение кормилицы, в заложники, монастырь, в ученичество. Был распространен в IV-XIV вв.

3. Амбивалентный стиль. Широко практиковались клизмы, битье в раннем возрасте, более короткий, чем прежде, период воспитания. Зачастую ребенок воспринимался окружающими, в первую очередь родителями, как эротический объект. Существовал в XV-XVII вв.

4. Навязывающий стиль. Ранее приучение к туалету; подавление детской сексуальности; конец пеленания и отсылки к кормилицам; развитие педиатрии. Практиковал в странах Запада в XVIII в.

5. Социализирующий стиль. В качестве метод воспитания ребенка заставляют почувствовать вину; моральные наказания через унижения; введение обязательного школьного обучения; ребенку внушают родительские цели. Реализуется в XIX – XX вв.

6. Помогающий стиль. Борьба за права детей, отмена обязательного школьного обучения и свободное посещение школ; безболезненные роды. Широкого распространения пока не получил.

Каждому стилю воспитания соответствует свой тип личности: стиль детоубийства порождает шизоидную личность, стиль отказа – аутичную, амбивалентный – депрессивную, навязывающий стиль – компульсивную, социализирующий – тревожную личность.

Итак, психоистория, по оценке своих приверженцев, индивидуальна, а не холистична в отличие от социологии и антропологии. Присущее современной социологии представление о группе как некой сущности, стоящей выше составляющих ее индивидов, воспринимается психоисториками как холистическое заблуждение, которое само подлежит психоанализу: это фантазия, рассматривающая группу как материнское тело с собственными целями и мотивами. С этой позиции понятия «общество», «культура», «государство», «социальная структура», «власть» - холистичны. Их индивидуалистичной заменой является термины «группа», «личность», «правительство», «групповая фантазия» и «сила». То что обычно называют «социальные институты», - это исторические группы-представители: церковь – групповая фантазия зависимости, армия – групповая фантазия рождения, правительство – групповая фантазия выхаживания, капитализм – групповая фантазия контроля, революция – групповая фантазия независимости, классовая система – групповая фантазия почтения, школа – групповая фантазия унижения. Группы-представители в этой теоретической конструкции состоят из индивидов с общими защитными стилями, которые организуются в иерархии, чтобы сдержать насилие групповой фантазии. Лидер здесь выступает личность, способная стать объектом противоречивых проективных идентификаций групповой фантазии.

Синергетика – новая междисциплинарная наука о самоорганизации открытых материальных систем. Синергетика дает принципиально новое понимание процессов развития природы и общества. В ее основе лежат идеи целостности (взаимосвязи всего со всем), системности мира, общих закономерностей развития всех уровней материальной и духовной реальности. Синергетика рассматривает любое развитие как нелинейное и многовариантное (в том числе – волновое и циклическое), доказывает непосредственную взаимосвязь порядка и хаоса. Так, каждая открытая система именно благодаря своей открытости находится в постоянном изменении – флуктуации. Последняя может оказаться достаточно сильной, и система может либо качественно измениться, либо вообще перестанет существовать. Такой критический момент в развитии системы называется бифуркацией. Зона бифуркации обладает определенной непредсказуемостью: система может стать как более хаотичной, так и может возникнуть новая упорядоченная структура. В последнее время правомерно претендует на роль всеобщей теории и методологии, т.е. науки наук.

Одним их достоинств синергетического подхода является создание им смысложизненной модели – модели саморазвития человека в самоорганизующемся мире. По этой модели человек в своем общении с миром избегает двух крайностей: с одной стороны, он не является безвольной игрушкой в руках надличностных (природных и Божественных) сил, но вместе с тем не является и всевластным Демиургом, творящим мир по усмотрению своего разума. Человек здесь - это старательный ученик Природы и Космоса, выстраивающий свое индивидуальное бытие по законам универсального миропорядка. Современный человек убеждается в идентичности и синхронности законов самоорганизации в природе, обществе, культуре, психической жизни. В таком мировидении он находит рациональное основание для осмысления своей собственной жизни в общей гармонии бытия. Тем самым познание приобретает характер духовного поиска.

С точки зрения синергетики процессы социальной трансформации невозможно свести к последовательному решению ряда организационных задач. И даже растерянное, деморализованное, распыленное на отдельные атомы общество, например российское начала 1990-х гг., отнюдь не представляет собой материал для лепки. Его продуктивно рассматривать в качестве особого и совершенно самостоятельного источника нелокализованной субъективной активности. По сути, это пример изучаемых в синергетике самоорганизующихся сред.

Синергетика рисует специфическую картину социального мира. В.В. Василькова выделяет десять основных черт социальной реальности в контексте универсальных законов самоорганизации.

1. Сама синергетическая постановка вопроса о рождении «порядка из хаоса» связана с базовой социологической проблемой рождения спонтанных общесоциологических закономерностей (исторический детерминизм) и свободы воли отдельных индивидов. Представление о том, что общие исторические тенденции складываются независимо от воли отдельных действующих людей стало уже аксиомой. В синергетической трактовке хаос разнонаправленных свободных воль (случайность) на микроуровне порождает порядок, согласованность исторической закономерности на макроуровне. Тем самым отдельный социальный субъект (индивид, социальная группа) начинает играть самостоятельную социообразующую роль, переходит с микроуровня на макроуровень.

2. Социообразующую роль случайности играют лишь в переходный эпохи, когда осуществляется бифуркационный перелом, рождаются новые социальные структуры. В эпохи стабильного существования социальной системы господствует детерминизм, способный подавить случайную флуктуацию.

3. Рождение нового социального порядка связано с нарушением исходной пространственно-временной симметрии: возникает как временная неоднородность (одни из путей развития системы становится предпочтительным), так и пространственная неоднородность (появляется новая социальная иерархия, новая социальная структура, в центре которой «новые любимцы истории» - вожди, элит и пр.).

4. В переходные бифуркационные эпохи в точках исторического перелома благодаря целенаправленной воле социальных субъектов происходит выбор дальнейшего пути общественного развития.

5. Синергетика рассматривает социальные системы как открытые, способные эффективно перерабатывать поток внешних воздействий и источников развития (будь то природные ресурсы, потоки капитала, новые технологии, культурные и информационные новации и др.).

6. Синергетике присуще полидетерминистическое, многомерное описание целостной самоорганизующейся системы: источниками изменения социального порядка могут выступать самые разные факторы – от природных до культурных.

7. Представление о нелинейности социальной среды как важнейшем условии ее самоорганизации объясняет многообразие исторического развития. В эволюционном плане это сосуществование социальных систем с разным уровнем цивилизационного развития, в поликультурном аспекте – разнообразие социальных систем с близкой эволюционной моделью.

8. Теория социальной самоорганизации содержит тезис о циклическом чередовании режимов поведения социальной системы: структур рождения порядка и структур сохранения порядка. Общество как открытая система может существовать только в таком пульсирующем состоянии.

9. Следствием синергетического взгляда на общество является невозможность существования единого, идеального, универсального социального порядка «для всех» времен и народов». Имеют место лишь единые законы-пути, ведущие сначала к рождению социального порядка (социальных структур), а затем к его самосохранению или саморазрушению.

10. С точки зрения синергетики историческое развитие происходит по линейным законам, предполагающим неравномерность и стохастичность. Поэтому социальное управление, стремящееся выстроить социальную систему по законам разума, часто является неэффективным. Здесь термин «самоорганизация» предстает антитезой такой рассудочной организации, и за ним стоит способность социальной системы к самовыстраиванию и самовоспроизведению по своим имманентным законам, а не по воле управляющего.

Итак, синергетикой принято называть не какую-то самостоятельную научную дисциплину, а междисциплинарное научное направление, которое исследует процессы перехода от хаоса к порядку и явления самоорганизации в природе и обществе. Самоорганизация – это процессы упорядочения, происходящие в системе за счет взаимодействия ее составляющих. Применительно к социуму синергетика изучает нелинейные взаимодействия, результатом их могут быть скачкообразные, а порой катастрофические изменения его состояния. Вместе с тем было бы неверно уповать на синергетику как некую всеобъемлющую метатеорию. Существует немало ограничений для ее использования при описании процессов природного и особенно общественного развития.