ГЛАВА 22. – Сегодня ночью мне опять снился ворон, – сказала Иннис Макрей

– Сегодня ночью мне опять снился ворон, – сказала Иннис Макрей. – Как много лет назад, перед твоим отъездом.

Кивнув, Дункан поднес ко рту кружку с виски, приправленным сливками и медом. Он терпеть не мог эту приторную смесь и пил ее только по настоянию бабушки, как придающее силы лекарство. Ему хотелось угодить Иннис, да и выхода иного не было – бабушка зорко следила за тем, чтобы в кружке не оставалось ни капли. Сделав еще один глоток, Дункан опустил кружку на стол. Иннис приказала разжечь в большом зале камин; жар пылающих пихтовых поленьев был особенно приятен промозглым осенним днем.

– И что же он тебе сказал, этот ворон? – поинтересовался Дункан. Вещие, как она утверждала, сны бабушки служили предметом постоянных споров, еще когда он был ребенком. Иннис упорно поступала так, как подсказывали сны.

Теперь‑то он ее понимал… Если бы не сны – кто знает, осталась бы в живых Элспет или ее поглотили бы воды соленого озера.

– Ворон и голубка подлетели к окну моей спальни и попросили исполнить их желания, словно я какая‑нибудь волшебница, – отозвалась Иннис. – Голубка мечтала о крыльях из серебра и золота. А ворон хотел, чтобы ты стал его хозяином.

– Как это? – изумился Дункан. – Он что же, хотел стать ручной птицей, вроде сокола у охотников?

Иннис пожала плечами:

– Откуда мне знать.

– И ты эти желания исполнила?

– Нет. Сказала, что у меня на это не хватит сил, что я стара и немощна. Голубку я отослала к Элспет, а ворону велела лететь в горы. «Там ты найдешь Дункана, – сказала я ему. – Попроси, чтобы он взял тебя, но только вежливо попроси. А если он откажет – не настаивай и улетай себе с миром».

Ее внук долго молчал, вспоминая видение Элспет. Она всегда опасалась этих черных птиц, считая их предвестниками смерти.

– Ну что ж, – протянул он наконец. – И хорошо сделала.

– Конечно, – кивнула бабушка. – Хочу спросить у Элспет, что означает этот сон. Эласдар сказал, что она обладает даром ясновидения.

Поколебавшись, Дункан пожал плечами:

– Спроси, если хочешь. Час тому назад она была в комнате Магнуса, а где сейчас, я не знаю.

– Твоя жена сейчас с Майри и детьми. Магнусу уже гораздо лучше, хоть рана еще и не совсем затянулась. Прошло еще только две недели, а он все твердит, что хочет вернуться в Гленран.

Дункан потянулся за своей кружкой, пряча улыбку.

– А ты пожалуйся Кирсти. Ей он ни в чем не откажет.

– Да, я тоже заметила, что наша малышка держит его в руках. Магнус, правда, без конца спорит, но ей всегда удается настоять на своем. – Бабушка хитро прищурилась: – А ты слушаешься Элспет?

Он выразительно повел бровью.

– Я?! Чтобы я поступал, как мне приказывают?!

Иннис весело хмыкнула:

– Ага, так я и думала. Настоящий Макрей. Но и ты изменился, Дункан Макрей!

– Я стал мужчиной. А ты в последний раз видела меня еще мальчишкой.

– Упрямым и злым мальчишкой с каменным сердцем!

– Я о многом сожалею, бабушка Иннис…

– Ш‑ш‑ш… Я дожила до преклонных лет, но и я всю жизнь сражалась со своим упрямым нравом. Годы приносят мудрость и смягчают даже каменные сердца. Я давно простила тебя… Надеялась, что ты вернешься. Но время шло, а тебя все не было. Конечно, я верю легенде. Лэрды Далси всегда возвращаются… Но я боялась, что встречу свой смертный час без твоего прощения.

Дункан задумчиво вертел в руках чашку с питьем.

– И я боялся. Все эти годы я боялся вернуться.

– Меня боялся? – Иннис улыбнулась. Дункану даже показалось, что она довольна. Откинувшись на высокую спинку кресла, бабушка добавила: – Теперь я вижу, что мой внук научился смирять свой бешеный нрав. Гораздо раньше, чем это вышло у меня.

– Последний месяц стал для меня хорошим уроком.

– А‑а… Ты об этой девочке Фрейзеров… У нее золотые руки, она умеет врачевать и, насколько мне известно, предсказывать будущее. Макреи и Фрейзеры дружат столетиями. Твой отец одобрил бы этот брак.

– Думаю, да. Элспет – необыкновенная девушка.

– Она мне нравится. – Пронзительные синие глаза снова задорно сверкнули. – В ней что, тоже течет кровь эльфов, как и в Макреях?

Дункан с недоумением посмотрел на нее.

– Наверняка в ней есть что‑то от доброй феи. Ведь это она убедила упрямца вернуться в родной дом после стольких лет. Она научила тебя любви. Я же вижу, как сильно ты любишь эту девочку. Вот она, любовь! Сияет в счастливых глазах, горит румянцем на щеках. – Иннис наклонилась и нежно потрепала внука по щеке.

Тот рассмеялся:

– Скорее все дело в твоем великолепном виски!

– Вовсе нет, – покачала головой бабушка. – Вовсе нет.

Дверь с треском распахнулась, и в зал влетел красный как рак Эласдар. Упав на скамью, он издал тяжелый вздох.

– Что такое, мальчик мой? – спросила Иннис.

– Уф‑ф. Больше не могу. У меня сердце разрывается. Налей‑ка мне, брат, виски… Такой сильный, взрослый парень – и так низко пал!

– Ты это о чем? – уточнил Дункан, протягивая Эласдару наполненную кружку.

– Да о Магнусе же! Он ревет от боли! Неужто никак нельзя ему помочь, Иннис?

– Ах, во‑он что. Он не от боли ревет, – отозвалась бабушка. – Пока он спал, Кирсти привязала его к кровати, чтобы не вставал. Так что он если и мучается, то от ярости. Когда я заходила к нему в последний раз, Кирсти заявила, что не развяжет веревки, пока он не пообещает оставаться в постели еще хотя бы три дня. – Иннис пожала плечами. – Ну и девчонка. Личико ангела, золотые руки, а характер – ну прямо дикая кошка.

– Я ж и говорю – здоровенный парень, а так низко пал, – буркнул Эласдар. – Сделай хоть ты что‑нибудь, Дункан!

Дункан в притворном ужасе замахал руками:

– Ну нет, уволь! Вот Магнус окрепнет, пусть сам разбирается.

Оба посмотрели на Иннис. Та закивала с лукавой улыбкой:

– Вот‑вот, пусть Магнус и разбирается. Надеюсь, он преподаст ей урок. По нему не скажешь, что он будет долго терпеть такое отношение.

* * *

Элспет еще никогда не забиралась так высоко в горы, туда, где склоны, покрытые золотыми осенними травами, становились все суровее, все неприступнее, где струились ледяные водопады, сверкая серебристыми потоками на фоне глянцево‑черных скал. Ей еще не приходилось сверху смотреть на облака, пушистые, невесомые, накрывающие горные пики белоснежными шапками.

Сюда привел ее Дункан. Он улыбнулся, глядя на жену с уступа и протягивая ей руку. Элспет забралась наверх, оглянулась. С благодарной улыбкой пристроилась рядом с Дунканом на большом валуне.

– Вон там, у самого дальнего, узкого края озера, – сказал он, показывая на вытянутое неправильным овалом озеро, – стоит крепость Айлин Донан. Там констеблем мой двоюродный брат из клана Маккензи.

Старинная, с зубчатыми башнями крепость казалась совсем крошечной, словно сказочный домик эльфов, неотделимый от этой чарующей панорамы воды и гор, скал и прозрачного неба. А озеро, как ни старалось, не могло соперничать с глубокой синевой глаз Дункана. Элспет улыбнулась, прильнув головкой к плечу мужа.

– Как здесь красиво, – пробормотала она. Два орла торжественно и беззвучно парили в вышине, а на скалах внизу так же плавно скользили две громадные черные тени. – Ты бывал здесь в детстве?

– Очень часто. С братьями. – Он улыбнулся воспоминаниям. – Разоряли орлиные гнезда, спорили, кто быстрее залезет на какую‑нибудь опасную скалу… – Обняв жену за плечи, Дункан снова вытянул руку. – А вон за тем крохотным озерцом, видишь? – покоятся отец и братья, рядом со многими поколениями Макреев.

Оба долго молчали, глядя вдаль, на сияющее синевой пятнышко озера.

– Мне их так не хватает… – выдохнул наконец Дункан. – Хорошие они были, добрые. Братья погибли совсем молодыми, не старше, чем сейчас Фрейзеры. Отец был отличным воином, сильным и смелым. Смеяться любил… и сражаться тоже. И очень любил своих детей. – Его пальцы стиснули плечо Элспет, и она накрыла их ладонью. Слезы сострадания обожгли ей веки.

– Твой дом здесь, – прошептала она. – Не в Эдинбурге, даже не в Гленране. Только здесь ты будешь счастлив. Эти горы – часть твоей души.

Дункан не ответил, но ответное пожатие его пальцев было больше чем простое «да». А когда он встал и выпрямился во весь рост, Элспет увидела перед собой истинного горца, черпающего силы из родной земли, черпающего радость из ледяных озер и ветров Шотландии.

– Никогда не уезжай отсюда, Дункан. Далси – сердце твое.

Он опустил на жену синий взгляд:

– Ты – мое сердце. И это наш с тобой дом. Элспет тоже поднялась, протянула ему руку.

Так и стояли они высоко над землей, под самым небесным сводом.

Трепет пробежал по ее телу, глаза заволокло золотым туманом, предвестником видения.

Не догадываясь, что она уже в плену видения, Дункан взял ее за руку. Элспет хотела вырвать руку, но тело перестало ей подчиняться.

«Нельзя! – хотела крикнуть Элспет. – Не прикасайся, или тебе явится то же самое!» – но слова застыли на ее губах.

По склону горы, в сиянии солнечных лучей, уверенно шагал длинноногий темноволосый мальчуган. Вскинув голову, рассмеялся, звонко и счастливо. Но он не видел Элспет и Дункана, стоявших на каменистом уступе. Нет, не видел. Он явился из другого времени. Из будущего.

Элспет видела его глаза – прозрачные, как горные реки, серебристые, как лунный свет в ночи. Она узнала этого мальчугана. Это был ее сын. Сын Дункана.

Видение померкло, мальчуган исчез, словно растворился в золотой дымке. Элспет повернулась к мужу. Лицо его было бледно, взгляд туманен.

– Я его видел! – выдохнул Дункан. – Я видел нашего сына!

Элспет кивнула. Слезинка, задрожав, упала с ресниц.

– Он будет очень сильным и счастливым. Веселым, как его дедушка. Он будет любить эти горы, как его отец.

Дункан раскрыл объятия.

– Я не хочу, чтобы он рос без отца… – глухо пробормотала Элспет, уткнувшись лицом ему в грудь.

– У него будет отец. – Дункан прижался губами к шелковистым волосам. – Обещаю тебе.

* * *

Спустившись с горы, Дункан потянул жену за руку в сторону замка Далси, через горбы холмов в сухих стеблях вереска и пожухлых папоротниках.

– Иди‑ка сюда, – сказал он, подталкивая Элспет к подножию одного из холмов, где среди замшелых валунов струил маслянисто‑коричневые воды неширокий ручей. Перепрыгнув через ручей, Дункан жестом остановил жену.

– Ты останься на той стороне. – Он наклонился и опустил руки в мутную воду. – Повторяй за мной!

Элспет сделала то же самое.

– Зачем? – Она выпрямилась, вытирая руки о край накидки.

Дункан подался вперед, через ручей и взял обе ее руки в свои.

– Это древний обычай Верхней Шотландии. Обет любви и верности дают у ручья, соединив над ним руки. И пока будет струиться этот ручей, будет жива и наша любовь. Думаю, этот обычай зародился очень давно, еще до появления христианства.

Элспет сплела свои пальцы с его и закрыла глаза. Чуть слышный плеск ручья, резкий свист ветра, шорох сухих трав и шепот Дункана сплелись в одну песнь любви. Повторив вслед за Дунканом клятву верности, Элспет открыла глаза.

Дункан с улыбкой поцеловал ее, наклонившись над ручьем.

– Я не успел еще обратиться к архиепископу с просьбой утвердить наш брак, но сделаю это обязательно. Ну а пока… мы венчаны католическим обрядом и соединены языческим. Ничто теперь не сможет нас разлучить.

– Ничто, – повторила Элспет. Дункан потянул ее за руку, она перепрыгнула через ручей и легко взбежала вместе с ним на соседний холм.

– Смотри‑ка! – воскликнул Дункан, остановившись на вершине.

Глянув вниз, Элспет увидела Магнуса, размашисто шагающего через бурую от сухого вереска долину. Изумленно ахнув, Элспет уже набрала воздуха в легкие, чтобы позвать брата…

– Ш‑ш‑ш… – остановил ее Дункан. – По‑моему, сейчас он нам не обрадуется.

Впереди, в высокой траве мчалась тонкая фигурка Кирсти. Брови Элспет сошлись в одну линию: со стороны казалось, что ее брат преследовал девушку. Даже отсюда, с вершины холма, Элспет заметила краску гнева, заливавшую лицо Магнуса.

Он что‑то крикнул и прибавил шагу. Кирсти остановилась, обернулась резко и прокричала в ответ что‑то столь же яростное. И снова стремглав помчалась прочь от неуклонно настигающего ее Магнуса. Несколько секунд спустя он нагнал девушку, схватил за руку, зарычал в бешенстве. Та вырвалась. Тогда Магнус прыгнул, как хищник на свою беспомощную добычу, дернул Кирсти на себя и вместе с ней покатился по земле. Элспет в ужасе смотрела, как над травой появляется то пшеничная голова брата, то черноволосая – Кирсти.

– Да сделай же что‑нибудь! – она повернулась к мужу.

– Сами разберутся, – возразил он. – Кирсти это заслужила. По‑моему, Магнус не одобрил ее методы лечения.

– Ишь ты, не одобрил! Зато теперь он абсолютно здоров, как я погляжу. И даже слишком здоров, – буркнула Элспет. – Он же упрям, как наша старая коза в Гленране. Я бы с радостью собственными руками привязала его к кровати. Бедняжка Кирсти. Как только она его выносила столько времени, ума не приложу. Ей, правда, тоже упрямства не занимать. Ты бы слышал, как она ему по сто раз на дню твердила, что такая рана требует покоя, иначе швы разойдутся. Он мотал головой и рычал!

Дункан исподлобья взглянул на нее.

– Твой брат горд, недаром он из клана Фрейзеров. А Кирсти чересчур своенравна.

– Ха! Тоже мне, гордость называется! Да он дулся, как обиженный ребенок, только потому, что она оказалась умнее его! – Элспет негодующе фыркнула, скрестив на груди руки. – Магнус всю жизнь считал себя непобедимым, а тут пришлось подчиниться молоденькой девушке. Честно тебе скажу – я и не думала, что он способен на такое! – Губы ее уже дрожали, но она старательно прятала улыбку от Дункана. – Встреча с твоей своенравной сестрой, пожалуй, пойдет ему на пользу.

– Да уж, своенравной, и это еще мягко сказано. Она с самого рождения показывала характер. Среди домочадцев о ее упрямстве ходили легенды. Никто не смел перечить крошке Кирсти.

– Кое‑кто посмел. – Элспет кивнула вниз. Магнус поднялся во весь свой громадный рост, подхватил девушку с земли и перекинул через плечо. Она лягалась что было сил и колошматила его кулаками по спине. Дункан хмыкнул, наблюдая за происходящим.

– Иногда, чтобы завоевать сердце мужчины, женщине нужно довести его до бешенства. Держу пари, этим двоим никуда не деться друг от друга. Смотри‑ка!

Элспет заморгала от удивления:

– Да он же ее целует!

– Ага. А она отвечает. Ну, теперь‑то крошка Кирсти поймет, что Магнуса Фрейзера можно привязать, только если он того сам захочет!

Элспет мстительно ткнула его локтем в бок:

– А я думаю, что крошка Кирсти докажет моему братцу, что на свете есть вещи посильнее Магнуса Фрейзера!

– Ладно, пойдем. – Дункан потянул ее с холма. – Пусть себе учат друг друга.

– Ты просто мудрец, Дункан Макрей! – с усмешкой заявила Элспет.

– С чего это вдруг?

– Привез сюда Магнуса, чтобы вылечить. И погляди, что из этого вышло!

Он улыбнулся:

– Ну, я же не провидец. Предсказать свадьбу мне не под силу.

– Не нужно быть провидцем, чтобы понять – такие поцелуи обычно заканчиваются свадьбой.

* * *

Устроившись за столом в приемном зале, Дункан откинулся на спинку кресла и подмигнул Эласдару. Оба ухмылялись, вспоминая недавнюю помолвку Магнуса. Прошло чуть больше недели с той погони, закончившейся поцелуем, свидетелями которой невольно стали Дункан и Элспет, Магнус уже был так захвачен любовью, что сделал Кирсти предложение. Та приняла его, не задумываясь. Бабушка была в восторге, узнав, что Магнус хочет венчаться немедленно, чтобы вернуться в Гленран вместе с женой.

– Ей, конечно, будет не хватать малышки, но все равно она радуется ее счастью, – сказал Эласдар.

– И внучке рада, – кивнул Дункан. – Взяла с обоих обещание, что следующей весной они привезут Айрик в Далси.

– Иннис думает, что вы с Элспет останетесь здесь. Ты ей уже сказал, что хочешь вернуться в Эдинбург?

– Меня больше не тянет в Эдинбург, Эласдар. Придется съездить, конечно… Меня ждут в Тайном совете. Ну а потом надеюсь недели в две покончить со всеми делами и вернуться в Далси. Этого хочет Элспет. Да и я уже не смогу без Далси.

Кивнув, Эласдар хотел что‑то сказать, но ему помешали громкие возгласы, донесшиеся со смотровой башни.

Дункан вслед за Эласдаром подошел к окну и выглянул во двор. Целая кавалькада всадников, вооруженных, в шотландских накидках, рысью скакала через простирающуюся перед замком долину.

– Фрейзеры, – прищурившись, сказал Дункан. – А с ними кто‑то еще.

– Откуда Фрейзерам знать, что ты в Далси?

– Я послал гонца сообщить о том, что с Элспет все в порядке и что мы ненадолго задержимся. Но я никак не ожидал, что они здесь появятся.

– Смотри‑ка, там всего лишь трое из клана Фрейзеров, а остальные… Вроде как свита… – Эласдар запнулся, тихо выругался. – Да это ж Роберт со свитой Гордонов!

– А‑а… – протянул Дункан. – Теперь я понимаю, что им нужно.

Копыта лошадей уже зацокали по каменному мосту. Сердце Дункана глухо забилось. Он так надеялся, что до этого не дойдет.

Дункан с тяжелым вздохом отвернулся от окна.

Эласдар сдвинул брови:

– Понимаешь? И зачем же? С какой стати Роберту заявляться сюда со своей свитой?

– Чтобы меня арестовать, – коротко бросил Дункан.

* * *

– Тайный совет объявил тебя вне закона, Дункан Макрей! – Маленькие глазки Роберта холодно блестели из‑под тяжелых полуопущенных, как у хищной птицы, глаз. Он сунул руку внутрь камзола, вытащил плотный свернутый лист и, развернув, подтолкнул через стол к Дункану. – Ты обвиняешься в том, что нарушил подписанный Фрейзерами и лично тобой мирный договор, поручителем которого являлся. Я обещал Тайному совету доставить тебя в Эдинбург. Если не пойдешь по доброй воле, мне дана власть тебя арестовать.

Ответив на эту речь хладнокровным кивком, Дункан поднял глаза на собравшихся в зале. Его жена, семья его – и Макрей, и Фрейзеры – выслушали заявление Роберта молча. Элспет стояла рядом с братьями. Лицо его было бледно, громадные глаза прикованы к мужу. В них он читал страх и неистребимую, вечную любовь.

Дункан перевел взгляд на бабушку. Какое счастье, что рядом с ней Элспет… Иннис вмиг постарела на десятки лет. Узкие плечи поникли, словно под тяжестью мировой скорби. У нее за спиной стояли его сестры, Майри и Кирсти. На лицах обеих был написан ужас. Дункан отвернулся.

Пробежав глазами несколько строчек, написанных неровным почерком, и три подписи внизу, он передал листок Эласдару, задумчиво потеребил золотую сережку.

– Не все члены совета подписали документ, – заметил он Роберту.

– Остальные в отъезде. Подписавшие имеют право говорить от лица всего совета, – надменно отозвался Роберт. – Приказ полностью соответствует закону.

Иннис Макрей неожиданно выступила вперед.

– Почему? – спросила она, смерив Гордона гневным синим взглядом. – За что Дункана объявили преступником?

Тот подчеркнуто вежливо наклонил голову:

– Он собственноручно нарушил мирный договор между Фрейзерами и Макдональдами. Как поручитель и как адвокат, он отдавал себе отчет в том, что делает. И знал, какое последует наказание.

Иннис повернулась к внуку:

– Кто это такой? Кто он, этот Роберт Гордон?

Роберт растянул губы в ледяной улыбке:

– Брат Элспет, леди. По матери.

– Это милое дитя и ты?.. Значит, второй твой родитель – отродье дьявола! – рявкнула Иннис. Роберт только повел бровью, но оставил оскорбление без ответа.

Выругавшись сквозь зубы, Эласдар поднял глаза на троих братьев Фрейзер, Келлама, Кеннета и Эвана, прискакавших в Далси вместе с Робертом и его свитой. Долгое путешествие оставило на них печать усталости, но Фрейзеры не были бы Фрейзерами, если бы это показали. Дункан заметил мрачный огонь, сверкавший в их глазах всякий раз, когда они смотрели на Гордона.

– Объясните, что произошло, – обратился к братьям Эласдар. – Роберту веры нет.

Келлам шагнул вперед и заговорил, оборвав возмущенный протест Гордона:

– Неделю назад гонец из Далси сообщил нам, что с Дунканом, Элспет и Магнусом все в порядке. Мы были рады хорошим новостям и уже готовились к встрече. А потом в Гленран заявился Роберт со свитой. Потребовал Дункана. Мы и ответили, что Дункан поехал к себе в Далси…

– Ответили, ничего не зная об указе Тайного совета! – вставил Кеннет. – Дождался б он у нас, если бы сказал, чего ему от тебя нужно!

Келлам кивнул.

– Мы бы отправили его в другую сторону, а сами тем временем тебя предупредили, брат!

– Благодарю, – пробормотал Дункан.

Услышав этот оскорбительный для него диалог, Роберт сверкнул на Келлама бешеным взглядом. Тот презрительно отвернулся. Дункан оценил такую выдержку со стороны упрямца Фрейзера, тем более что и Келлам, и остальные братья терпеть не могли Гордона.

– Роберт со свитой собрались в Далси, и мы тоже решили ехать, – продолжил Келлам. – Но прежде Хью предложил заплатить часть штрафа. А остальное обещал собрать чуть позже.

– Хью предложил заплатить штраф, а Роберт все равно отправился в Далси? Не захотел подождать? – изумленно переспросил Эласдар.

«По закону Роберт сначала должен был сам потребовать штраф у вождя клана, а уж потом, в случае отказа, объявить об аресте поручителя. Но он ускорил процедуру… с помощью Тайного совета. Почему? – гадал Дункан. – И второй, главный вопрос – как Роберту Гордону удалось добиться от Тайного совета таких жестких мер по отношению к королевскому адвокату?» Вперед опять выступил Гордон:

– Я подробно изложил ситуацию Тайному совету. Все члены совета сошлись во мнении, что Хью Фрейзеру никогда не собрать нужную для выплаты штрафа сумму.

– Уж ты постарался, как я погляжу, – гневно процедил Келлам. – Времени даром не терял. Все рассказал, что надо и что не надо. Лишь бы Тайный совет немедленно подписал приказ об аресте.

Эласдар склонился к Дункану.

– Должен же быть какой‑то выход, – пробормотал он. – Ты же не убивал Рори Макдональда. А Найал – тот всего лишь ранен. И потом… Они ведь первыми напали. Сожгли хлев Беток, изувечили Айрик, украли Элспет.

– Судя по этому документу, мне предъявлено обвинение в убийстве. – Дункан ткнул пальцем в листок, что лежал на столе. – Найал Макдональд рассказал своему дяде, вождю клана, о нашей схватке, а тот, не мешкая, послал гонца в Эдинбург. Убийство – страшное преступление, куда более серьезное, чем нарушение мирного договора. Признаться, я не понимаю, как до этого дошло. Нужно ехать с Робертом.

– Но Дункан… – начал было Эласдар. Остановив его жестом, Дункан повернулся к Роберту:

– Я поеду с тобой и сам предстану перед Тайным советом. Дело запутанное, но разобраться в нем можно. Меня прислал сюда Джеймс Стюарт, граф Морей, кровный брат нашей королевы. Его подписи на документе нет. Подписи Мейтленда тоже. Они оба окажут мне поддержку, но для этого мне нужно встретиться с ними лично.

– Ни того ни другого в Эдинбурге нет, – небрежно заметил Роберт, – но у тебя будет возможность попробовать с ними связаться. Не знаю, правда, получится ли. Из тюрьмы это нелегко.

– Из тюрьмы! – в ужасе выдохнула Элспет. – Что вообще происходит, Роберт? Зачем ты так? Дункан ведь муж мой, а тебе теперь брат! Горцы родных не предают!

– Элспет… – негромко окликнул Дункан. Глядя в ее взволнованное, бледное от тревоги лицо, он понял, что за мысль терзает жену. Шагнув к ней из‑за стола, он крепко стиснул тонкие холодные пальчики. – Все будет хорошо. Это чистая формальность, много времени не займет, – шепнул он. – У меня есть друзья при дворе. Они помогут.

– Тюрьма, – всхлипнула Элспет. – Он сказал – тюрьма.

– Мне нужно связаться с Мореем и Мейтлендом, только и всего.

– Нет! Нельзя тебе ехать в Эдинбург! – Она обернулась к Роберту. – Ты не можешь его забрать! Он будет приговорен!

– Это что же, очередное пророчество? – спросил он насмешливо. Судя по всему, своим страшным видением Элспет с братом не поделилась. – Останься Макрей в Далси – тогда уж точно будет приговорен, – добавил Роберт. – Тайный совет объявил его вне закона. Властью, данной нам королевой и ее советом, мы имеем право казнить его здесь и сейчас.

– Ты животное! Бессердечный зверь! Ты мне не брат!

Роберт сдвинул брови:

– Думай, что говоришь, малышка. Не тебя ли недавно обвинили в колдовстве? Может, Тайному совету стоит и этим заняться?

– Да что с тобой, Роберт? – воскликнула девушка. – Откуда такая ненависть к моему мужу? Он известный адвокат, он заслужил доверие королевы и ее ближайших советников. И его назначили поручителем мирного договора между Фрейзерами и Макдональдами. Его, а не тебя. Неужели в этом все дело? Неужели ты мстишь из зависти? Неужели у тебя настолько подлая душа?

Лицо Роберта превратилось в каменную маску. Он обвел взглядом весь зал и отвернулся от Элспет, словно навсегда вычеркнув ее из жизни.

– Дункан Макрей, – ледяным тоном провозгласил он. – Ты поедешь со мной по доброй воле или нам придется применять силу?

– Я поеду с тобой, – ответил Дункан. Элспет повисла у него на руке. – Но сначала я должен попрощаться с женой. Наедине. – Он потянул ее за собой мимо Роберта, мимо Фрейзеров, мимо своих родных. Толкнул дверь из зала и подождал, пока Элспет ступит за порог.

– Через час уезжаем! – крикнул им вдогонку Гордон. – Время раннее, за день мы немало успеем проехать!

– Почему ему так не терпится увезти тебя? – спросила Элспет, едва за Дунканом закрылась дверь и они остались в коридоре вдвоем.

– Наверное, боится здесь ночевать, несмотря даже на всем известное гостеприимство горцев. – Дункан пожал плечами. – Его можно понять. На лицах твоих братьев написано, что они только и мечтают о том, как бы всадить ему нож в спину.

Элспет прижала ко лбу чуть вздрагивающую ладонь.

– А я‑то уже начала надеяться, что видение меня на этот раз обмануло. Думала, лэрд Далси останется в своем родовом замке и больше не поедет в Эдинбург. Я думала, мы в безопасности…

– Послушай меня, любимая. – Дункан опустил руки ей на плечи. – Мы в безопасности. И ты, и я. Но я нарушил договор, сам нарушил – а потому должен предстать перед Тайным советом. Разве ты позволила бы, чтобы вся вина легла на твоих братьев? Ведь это я погнался вслед за Макдональдами. Магнус последовал за мной, но не он был зачинщиком. И неважно – по крайней мере для Тайного совета, – что Рори сам сломал шею. Сейчас главное – что он погиб в схватке со мной. Такое поведение непростительно для королевского адвоката. – Усилием воли Дункан сохранял спокойствие, стараясь не выдать терзающих его сомнений и страха.

– Помнишь, ты нам рассказывал о набегах «горячих» и «холодных»?.. Мы отомстили Макдональдам, угнали их скот с позволения закона – это был «холодный» набег. Вы с Магнусом погнались вслед за Рори, чтобы защитить меня, – это был «горячий» набег, верно ведь? Значит, все законно! – попыталась убедить его Элспет.

Дункан покачал головой:

– Нет, любовь моя. К сожалению, это не так. Мы были вдвоем – только я и Магнус. Без свидетелей. Я потерял рассудок, малышка. У меня не было никакого плана. Я действовал в порыве ярости, из жажды отмщения. А в результате погиб человек. Найал уверен, что это я убил Рори, и он убедил в этом вождя клана.

– Ну почему я тогда не убила Найала…

– Ш‑ш‑ш… Кому от этого было бы легче? Я нарушил договор, Элспет. Я и должен отвечать перед Тайным советом.

Вывернувшись из его объятий, Элспет принялась мерить шагами коридор.

– На Фрейзерах тоже лежит вина. Мы заплатим штраф, и ты будешь оправдан. Сколько нужно денег?

– Семь тысяч фунтов.

Элспет, ахнув, замерла на месте. Дункан знал, что эта сумма се потрясет. В горных кланах таких денег не видели даже самые богатые вожди.

– Как‑нибудь соберем. В конце концов, это всего лишь договор, не больше, – выдохнула она наконец. – Не нужно тебе ехать в Эдинбург, Дункан! Пошли гонцов к своим друзьям – графу Морею и Мейтленду. Опиши подробно, что случилось. Этого будет достаточно. Прошу тебя, только не сейчас. Не соглашайся на требования Роберта! Здесь столько мужчин… братья мои, Эласдар, Макрей…

– Послушай, Элспет…

– Нет! Это ты меня послушай! Друзья тебя поймут, со всем разберутся, а потом арестуют самого Роберта за предательство. Он же теперь родня… Хотя мне стыдно за то, что я навязала тебе такого родственника.

– Элспет! Перестань. – Дункан шагнул к жене.

Она в отчаянии ломала руки:

– Мы попросим отсрочки для выплаты штрафа. Деньги – вот что застилает глаза двору, верно ведь?

Он тряхнул ее за плечи:

– Перестань. – Обняв жену, Дункан прижался подбородком к золотоволосой макушке. – Я должен – понимаешь, должен! – поехать в Эдинбург. В противном случае пострадает весь клан. По землям Фрейзеров пройдутся огнем и мечом. Объявят вне закона за нарушение мирного договора!

Элспет уткнулась лбом ему в плечо:

– Но как‑нибудь… хоть как‑нибудь можно же объяснить Тайному совету, что произошло на самом деле! Кто может обвинить мужа за то, что он защищал честь и жизнь своей жены?

– В Тайном совете меня подвергнут тщательному допросу. Надеюсь, что во всем разберутся. Ничего со мной не случится, – твердо произнес он. Чуть отстранившись, Дункан приподнял лицо жены, заглянул в глаза любимой, где светились страх и мука. Как же ему хотелось расцветить эти сказочные глаза радужными искрами счастья!

– Дункан… – шепнула Элспет. Горестный всхлип сорвался с ее губ. Дункан успел разделить его, вдохнуть в себя поцелуем.

– Тебя объявили вне закона. И все из‑за меня. Я тому виной. А ведь я знала… предупреждала, что могу привести тебя на плаху. – Элспет подняла к нему залитое слезами лицо. – Это видение… оно сбылось… Помнишь нашу встречу? Я ведь чувствовала!

Дункан притянул ее к себе:

– Ты ни в чем не виновата. Я сам навлек на себя гнев Тайного совета, но ни о чем не жалею. Случись все опять – я опять погнался бы за Макдональдами, чтобы вернуть тебя, Элспет Фрейзер! Чтобы спасти тебя!

– Но ты же рисковал жизнью!

– А как насчет твоей жизни? Неужели было бы лучше, если бы я отсиживался в Гленране из‑за какой‑то бумажки?

Только теперь она улыбнулась. От сияющей на мокром лице улыбки у Дункана захватило дух.

– Должна признаться, что для длиннополого, – шепнула Элспет, – твои речи слишком смелы. Их мог бы произнести горец!

– Я и есть горец. И горд этим. – Дункан улыбался, зарывшись лицом в теплые золотые пряди. – Очень горд.

Элспет неожиданно фыркнула:

– Что ж, отлично! Я поеду в Эдинбург с тобой! Сражаться – так бок о бок!

– Нет, – непреклонно отозвался Дункан. – Ты останешься в Далси.

– Ну, конечно! И буду неделями – месяцами! – ждать от тебя весточки? Это мне не под силу, Дункан.

– Я пришлю гонца. Останься, прошу тебя. Пока ты здесь, – он протяжно выдохнул, – здесь мое сердце. Я обязательно вернусь! Помнишь легенду о Далси?

– Лэрды Далси всегда возвращаются…

– Вернусь и я, – выдохнул Дункан. – Ты только верь. Верь, как веришь в пророчества!