Глава 1. Тело. Окончание

День, когда Взошло Солнце

Can you imagine an imaginary menagerie manager imagining managing an imaginary menagerie?

а мы туда, на лестницу, заходили, конечно, и не раз. когда ломался лифт. но никогда не были на четвертом этаже. видели кучу дверей, тьму кромешную между ними, и быстро закрывали дверь, идя обратно по лестнице вниз, еще на этаж ниже. и я взяла ее на руки и пошла сквозь эти двери и тьму. она уже совсем не пугала. просто знала, что за лабиринтом и тьмой будет нужная дверь и вновь станет светло.

я всегда боялась, что умру в 27 лет.

Пространства и времени нет. сказало подсознание за пару минут до начала этой книги.

День, когда взошло солнце. До Начала Времен.

Глава 1. Тело. Окончание

а пока... мне казалось, что я избавилась от всех эмоций. от тех, что хотелось бы избавиться, по крайней мере. от тех, что отрицались и были давно усыплены и замурованы в огромном шкафчике Подсознания. которые там дружно продолжали жить и шифровать реальность. какими-то кругами, какими-то не понятными не только зрителю, но и мне самой, образами. и в садик я за Евой шла, не боясь, что меня собьет машина, что люди увидят мое лицо при плохом освещении, что мой сапог испачкался в грязном снегу по самое-самое. "и все такое", как уже стало привычкой объединять все недосказанное. мы шли домой, попали в лифт, нажали нужный нам пятый этаж. и подошли к двери. и вдруг Ева встала у нее и отказалась идти дальше.

— что такое? — спросила я.

— мама, а что там?

— Там? а что там?

— Там — лестница.

— да, там лестница.

— и там есть еще лифт.

— да. хочешь пойти по лестнице?

— да.

— а что потом?

— а потом опять поедем на лифте домой.

а мы туда, на лестницу, заходили, конечно, и не раз. когда ломался лифт. но никогда не были на четвертом этаже. видели кучу дверей, тьму кромешную между ними, и быстро закрывали дверь, идя обратно по лестнице вниз, еще на этаж ниже. и я взяла ее на руки и пошла сквозь эти двери и тьму. она уже совсем не пугала. просто знала, что за лабиринтом и тьмой будет нужная дверь и вновь станет светло. и мы вышли на площадку четвертого этажа, посмотрели, что там все и так же, и не так же. там тот же принцип, но другие двери. более красивые, можно сказать. но там — не наш Дом. и мы поехали опять на лифте наверх. туда, где лучше всего. где красивые двери не смотрятся зловеще и незнакомо. туда, где тепло, а значит, красивее, чем где-либо еще.

что означал этот круг? тогда казалось, что ничего, с чем можно было бы связать.

а к вечеру моя идея о том, что в прошлой жизни я была той самой Эльзой, о которой будет сказано много позже, заполняла каждый нейрон мозга. я знала, что должна прочитать ее книгу Body Sweats. ведь это она была "разгадкой" первопричины Серого Волка. там, где-то там, в далеком прошлом, какое-то заклятие осталось, и он вернулся в эту, уже в новом обличье. и я стала ее искать. но ее нигде не было. а были лишь разрозненные стихи. стихи — это неправильно сказано. ее произведения строились из определенной последовательности запятых, тире, заглавных букв, переиначенных слов и хаоса. и ее стихи мне были неприятны. потому что она говорила все то, что я стеснялась говорить при всех, открыто. и еще — я их совершенно не понимала. хотя они и были на "английском". нет, понимала смысл, но не могла разобрать ни слова по отдельности.

и тут я поняла, что ключ не в стихах. а в биографии. что было перед ее смертью? что там осталось? остался тоже ларчик. она, де, опережала свое время, ее творения никто не понимал, ее публиковали нехотя, коверкая ее лелеемые странные слова и бесконечный хаос из запятых и черточек. ходили слухи, что она оставила проклятье. мечтая, чтоб ее без переиначивания опубликовали и наконец восприняли всерьез. а не как эпатажный образ девицы с "не все дома". как некое подобие поэта, с которым рядом все творцы другие смогут чувствовать себя умнее, талантливее, ярче. а то — "лишь шум". она — лишь шум. и был, якобы, эпизод, нет, много эпизодов, когда она оставляла странные посвящения некому бывшему возлюбленному. и никто не мог догадаться по аббревиатуре, кому. полагали, что великому Хемингуэю, но в итоге пришли к выводу, что обычному человеку, никому не известному некому Эрнсту. и тут — как молнией по телу. и что же? тот метод, которым я научилась получать ответы, мне ничего не отвечал в ответ на "Я — Эльза?". тогда я спросила: "я — Эрнст?". и ответ был: "да". а кто же Эльза, черт возьми? ответ привел к тому, что Ева. Ева, которая являлась Золотой Рыбкой, но считала, что она — Волк. и это меня испугало. и я поняла, что Страх как элемент во мне остался.

получалась бредовая, на первый взгляд, цепочка: Я — Волшебник и я — Эрнст; Ева — Волк и Ева — Эльза. а кто же Бабочка, которой я себя всегда считала?

ложилась с мыслью "подумаю об этом завтра". я знала, что любые "бредоносные" идеи приводят в итоге ко вполне понятным умозаключениям. что нет ни "похищающих инопланетян", ни "засевших в нас посторонних духов", ничего такого. что мы их сами создаем. и что? мой череп стал вибрировать, весь-весь. и вдруг — туман, отключка, — словно вылетает череп. не мой который, а который из костей, без плоти. без Лица. и вновь я спрашиваю: "Эльза — Ева? Волк — Ева? Эрнст — я? Волшебник — я?" — и ответа нет. "Бабочка — я?" — "да". а значит, нет и Эльзы. нет Эрнста. нет Проклятья. Волка нет. Я — Бабочка, а Ева — Рыбка. а значит, я прошла тот круг лишь для того, чтобы вернуться к сути.

суть в том, что я бежала от себя. закинула последние частицы страха в дверку, тихонечно закрыв и "тссс-тссс-тссс!". а он и дергает цепочку на двери. и вроде, Волка нет, но вроде, есть. а волка нет, как нет и всех других "чудовищ под кроватью". есть только мы, которые их создают и кормят. собою, добровольно, без остатка. и дальше все бежим мы, в Темный Лес. нет Эльзы. потому, что это в прошлом. а прошлое творили тоже мы. и я не в силах "записать чью-то историю". все потому, что каждый ее сам творит. от самого начала до конца. нет никакого "это неизбежно", если конец истории нас угнетает. нет ни пространства, ни времени. есть только наши киноленты. которые за нас НИКТО не записал.

Ева — та, кого я часто не могу понять. которая рисует странные фигуры и говорит странные, на первый взгляд, вещи. совсем как я. Ева, которой нужна моя поддержка, чтобы она не затерялась в кругах своего Подсознания, как это сделала я. и не только она. далеко не только.

так почему я — не Волшебник?

волшебник — струсил. он ушел от всех, кто в нем еще нуждался.

"Так я ушел. Не просто из того, что они именуют бизнесом. Я словно испарился для всех и всего. Я предпочел смешаться с дождем, чтобы вновь и вновь умирать и оживать. Я смешался с облаками, чтобы быть выше людей, но, в то же время, неспешно проплывая, созерцать их на своем пути. Я растворился. Но я стал не миллионами электронных пикселей, а настоящими молекулами и атомами. Которые, пусть и не имеют отчетливых идеальных очертаний, но хотя бы настоящие. И теперь для меня самым большим счастьем является ребенок, задумчиво вглядывающийся в небо и думающий о том, как красив этот мир. В такие моменты иногда мне даже кажется, что дети все еще способны видеть нас. Верить в то, что со временем начинает казаться глупостью. Что с годами начинает объясняться наукой. А я за сотни лет так и не освоил основ науки. Да и зачем?.. Ведь я-то знаю, что настоящие волшебники в ней не нуждаются. Только я был последним. Кто знает, может, без нас жизнь на Земле и впрямь станет лучше."

Волшебник идеализировал, но отрицал. он идеализировал себя. он возомнил себя особым. последним. могущественным. и сбежавшим. и он ошибся. он бежал от зеркала, а не людей. все оттого, что в уме он представлял одну картинку, а зеркало давало каждый раз другой ответ. и их объединения никак не происходило. потому, что сам он выдумал "людей, которым ничего не нужно", "людей, которые не верят в чудеса", "людей, которые его покинули и бросили". а он — ушел. он струсил. вот и все. волшебник -- это все мы, каждый. отнюдь не единичный образ, бла-бла-бла. вот что и вам, и мне хотела сказать в прошлой жизни Эльза, если вас интересует прошлое. просто тогда не успела. и я верну из корзины свою удаленную главу, которую никому больше не покажу. пусть будет. потому, что она не может изменить Историю. отныне будь спокойна, эльза.

Глава 2. Лабиринт (отрывок)

"может, когда-нибудь выставлю [книгу] целиком. а там будет видно). одно точно — ответ не в книге Body Sweats и ни в какой-нибудь еще. потому что любому правильному ответу мы не поверим, не пройдя через него целиком. и будем искать кругами, тот, который покажется "правильным".

...загадка была из трех частей. и новой "внезапно сломавшейся техники". лампочка с треском погасла в ванной. а значит, была допущена какая-то ошибка. в решении загадки. а сама загадка:

первая: "испекла баба колобок"... или какой-то недопирожок из всяких завалявшихся семян, чтобы не загнуться все-таки от нескончаемой голодовки и бесконечных бессонных ночей. а он возьми да и прилипни намертво к бумаге, на которой пекся. так, что, чтобы есть, пришлось отдирать с переплетениями недопирожка с бумагой друг на друге.

вторая: Ева продолжила водить по лестнице на четвертый этаж каждый раз, когда мы шли из дома или домой. и это начинало сводить с ума: зачем? что там еще? сколько можно? я не могу туда больше ходить, больше не могу. но я спокойно шла, раз ей так хочется. искала в этом загадку. или разгадку.

а третья — забыла. видимо, не важно. хотя нет. пока еще очень важно. отвертка, игрушечная отвертка. она крутится в одну сторону, до бесконечности. она не крутится в обратную, никак.

суть же в том, что когда перестаешь слушаться "сигналов тела", которые начинают контролировать каждый твой шаг, на каждый вопрос отвечая "да" или "нет", заставляя думать, что все ответы известны наперед, заставляя тело изгибаться так, что все больные места болят еще больше ("тело не может само себе причинить вред"), когда ты осознаешь, что появились "ты" и "не ты", которые, казалось бы, едины, но между ними строится иерархия, еще какая. что это — не душа, а лишь очередная гадость. тогда и оголяется вся Боль. а ее ой как много. просто через край. она разрывала на части. под приросшей маской "это медоед. ему все реально похер". и этот зверь куда страшнее страха. ага. и слезы просто лились и лились. которым, вроде, было "мистер похер".

2008: "Но вскоре я осознал, что даже не могу оживлять полученные фотографии. Они изначально были… мертвыми. С картинок на меня глазели мертвые куклы с натянутыми одинаковыми улыбками, мертвыми уставшими глазами и напрочь лишенные эмоций. Люди, составленные из миллионов отретушированных пикселей, люди без изъянов… и желаний".

там — бабочка, изорванная в клочья, в хлам. прикрытая одеждой "все прекрасно". которая ведет ее за поводок. вот они кто, "чертики" рисунка № 27. и вот — рисунок № 28.

и там — "а скручена ли громкость на динамиках на минимум или на максимум?" — да включи ты уже свет и посмотри! хватит, хватит бродить по темноте в поисках новых загадок и отгадок. их больше нет. они иссякли. и будет Новая глава.

если тебе в один момент покажется, что ты какой-то робот, из которого пытается кто-то "более настоящий" прорваться, расправить свои крылья, вознести тебя к бесконечной радости — просто шли куда подальше. "она" и есть главный филин.

это — никакая не бабочка, а обычная стрекоза. а где же бабочка? — да ведь всегда была здесь. задавленная толстым телом стрекозы. ее, бабочку, не нужно набивать на всю спину, чтобы заорать на весь мир о том, что она есть. она там итак уже есть.

что будет дальше? — "а потом, после этого детского альбома, я много лет рисовала всякую бессмысленную попсу". — но нет, не так. я рисовала то, что не кормило ни боль, ни страх. ни "филинов" и ни "ее". а просто что летало в голове.

и поэтому же на очередное "пойдем по лесенке" Евы я ответила: "ну, ты пробовала поднять свой велосипед? а маму пробовала? не получается? а маме тоже тяжело. поэтому я просто возьму тебя на ручки и мы поедем на лифте".

Забытое Предисловие

однажды я бегала по коридору туда-сюда, туда-сюда и вдруг посмотрела на входную дверь. до сих пор то, что я там увидела, не выходило из головы. там стоял серый волк и пытался снять цепочку на двери. это был не настоящий волк, а словно из мультфильма. пришел такой весь нарисованный, дернул эту цепочку и исчез.