Заем (ст. 807-818)

Заемные и кредитные отношения являются неотъемлемым элементом нормального имущественного оборота. В ранее действовавшем ГК РСФСР 1964 года правовое регулирование этих отношений было значительно обеднено, а кредитные обязательства оторваны от заемных и рассматривались законом как совершенно самостоятельные виды обязательств. Основы 1991 года, напротив, исходили из тождества договоров займа и кредитного, хотя и признавали возможность возникновения особого обязательства по предоставлению кредита. Все это породило ряд практических сложностей и недоразумений, которые разрешил новый Гражданский кодекс.

ГК исходит из необходимости различия нескольких договорных обязательств, оформляющих единые по экономической природе заемные отношения. В главе 42, во-первых, регламентирован договор займа в строгом смысле слова, правила о котором одновременно являются общими для договоров денежного и товарного кредита; во-вторых, кредитный договор, к которому при отсутствии специальных предписаний могут применяться также правила о договоре займа, если они не противоречат существу урегулированных им отношений; в-третьих, особые разновидности кредита товарный и коммерческий, к которым наряду с правилами о договорах кредита и займа могут также применяться правила об основных договорах, обслуживаемых кредитом (например, о договорах купли-продажи). Таким образом, различные кредитные обязательства рассматриваются как самостоятельная разновидность общей категории заемных обязательств.

Займ традиционно является реальным договором, вступающим в силу лишь с момента передачи денег (или вещей) займодавцем заемщику, когда и возникают соответствующие обязательства. Это прямо следует из правила абз. 2 п. 1 ст. 807 ГК, согласно которому лишь с указанного момента договор считается заключенным. По этой конструкции займодавца нельзя, следовательно, понудить к выдаче займа, поскольку обещание предоставить его не имеет юридической силы. Ясно, что такой классический подход к займу не рассчитан на профессиональный финансовый рынок, что, собственно, и предопределяет появление относительно самостоятельных кредитных обязательств.

Кроме того, обязательства займа могут возникать не только из договора займа. По соглашению сторон иного договора, например купли-продажи или аренды, их долг, возникший по такому договору (например, по предоставлению товаров или по оплате аренды), может быть заменен (новирован) обязательством займа (ст. 818 ГК). По сути это означает известную отсрочку исполнения с распространением на нее правил о договоре займа, включая начисление процентов. Такое, правда, невозможно в отношении некоторых обязательств личного характера (п. 2 ст. 414 ГК) и во всяком случае требует дополнительного специального оформления.

Предметом договора займа могут быть как деньги, так и иные движимые вещи, которые определяются родовыми, а не индивидуальными признаками (например, определенное договором количество зерна известного сорта или металла такой-то марки). Следовательно, имущество, составляющее предмет займа, поступает в собственность заемщика и перестает быть объектом собственности займодавца. Поэтому последний вправе претендовать на возврат ему лишь аналогичных по количеству вещей того же рода и качества, но не тех же самых вещей. Ведь заемщик использует эти вещи в своих целях, нередко смешивая их с собственными аналогичными вещами. Невозможность вернуть те же самые денежные купюры или вещи очевидна, ибо в ином случае исключается их использование заемщиком для собственных нужд. Поэтому различие собственного и заемного имущества (средств) возможно проводить лишь в учетных (бухгалтерских) целях, в частности определяя размер (сумму, стоимость) чистых активов хозяйственного общества. Но собственником заемных средств все равно становится заемщик, а у займодавца имеется лишь основанное на договоре (обязательстве) займа соответствующее право требования.

Данное обстоятельство важно иметь в виду при рассмотрении любых сделок, содержащих элементы займа, в частности банковских. В последнем случае именно банк или иное кредитное учреждение, выступающее в роли заемщика по отношению к своим клиентам-вкладчикам, становится собственником соответствующих средств, а находящиеся у него "заемные средства" юридически и фактически являются его собственностью. Невозможны ни "наем денежных купюр" по договорам "селенга" (представлявший собой, по сути, мошенническую сделку с целью обхода требований о лицензировании кредитно-банковской деятельности), ни "доверительное управление денежными купюрами" (теперь прямо исключенное п. 2 ст. 1013 ГК), допускавшееся правилами о "паевых инвестиционных фондах", призванными спасти от банкротства такого рода сомнительные организации (см. Указ Президента РФ от 26 июля 1995 года N 765 "О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной по- литики Российской Федерации"). К сожалению, новая редакция Закона о банках и банковской деятельности от 3 февраля 1996 года вновь допускает "доверительное управление денежными средствами" (п. 3 ч. 2 ст. 5 официального текста Закона и ст. 7 Закона о внесении изменений и дополнений), что не просто противоречит здравому смыслу, но и станет основой для продолжения различных злоупотреблений, в том числе и со стороны "паевых инвестиционных фондов".

Изложенное объясняет ограничения или запреты на совершение сделок займа с имуществом (вещами), ограниченным в обороте (абз. 2 п. 2 ст. 129 ГК). Ясно, что в качестве предмета займа не вправе выступать вещи, которые могут принадлежать лишь определенным участникам оборота либо нахождение которых в обороте допускается по специальному разрешению, если заемщик не относится к числу таких участников или не имеет такого разрешения. Наиболее очевидный пример, прямо упомянутый в п. 2 ст. 807 ГК, сделки займа с иностранной валютой и валютными ценностями. Они могут совершаться лишь в случаях и в порядке, предусмотренных Законом РФ от 9 октября 1992 года "О валютном регулировании и валютном контроле" (см. также ст. 140, 141 и 317 ГК).

Вместе с тем закон прямо допускает теперь заключение договора целевого займа, устанавливающего конкретные условия использования полученного займа на строго определенные цели (ст. 814 ГК). В этом случае возможно определение в договоре мер контроля займодавца за целевым использованием полученного имущества, при препятствовании которым (либо при прямом нарушении целевого назначения займа) у займодавца возникает право на досрочный возврат суммы займа с причитающимися процентами. Целевое использование находящегося в частной собственности имущества предусмотрено Кодексом и в ряде других случаев (ср., например, п. 4 ст. 213 и ст. 288).

Сторонами договора займа могут быть любые лица, в том числе граждане и некоммерческие организации. Следует, однако, иметь в виду, что речь идет именно о договорах займа, хотя бы и возмездных, но не о кредитных сделках. Не могут выступать в роли займодавцев финансируемые собственником учреждения, ибо в содержание имеющегося у них права оперативного управления возможности распоряжения имуществом собственника не входят (п. 1 ст. 298 ГК). Таковыми обычно являются государственные органы и органы местного самоуправления (если только закон прямо не разрешает им участвовать в имущественном обороте от имени соответствующего публично-правового образования). Казенные предприятия могут быть займодавцами только с согласия собственника (п. 1 ст. 297).

По общему правилу договор займа теперь предполагается возмездным, причем размер процентов в соответствии с п. 1 ст. 809 ГК определяется договором (если только безвозмездный характер займа не установлен законом или договором). При отсутствии в этом договоре прямых указаний о размере процентов он определяется по тем же правилам, что и проценты за пользование чужими денежными средствами (п. 1 ст. 395). Сами проценты по соглашению сторон могут взыскиваться как в денежной, так и в натуральной форме и в этом смысле не зависят от предмета займа (его характера). Вместе с тем предполагается, что заем вещей - беспроцентный (безвозмездный), если иное прямо не предусмотрено в договоре. В денежном займе беспроцентным предполагается только бытовой заем между гражданами (на сумму, не превышающую 50-кратного размера минимальной оплаты труда).

Проценты по договору займа могут выплачиваться в любом согласованном сторонами порядке (в том числе и однократно), но при отсутствии специальных указаний должны выплачиваться ежемесячно, причем не до определенного договором срока возврата суммы займа, а до дня ее фактического возврата (п. 2 ст. 809). Это правило следует применять в сочетании с правилом ст. 319 ГК, в соответствии с которым при недостаточности суммы платежа, произведенного должником, по общему правилу считается, что основная сумма долга погашается в последнюю очередь. Следовательно, и проценты по займу можно продолжать начислять на неполученную сумму до ее полного погашения.

Закон вместе с тем не включает известного законодательству некоторых зарубежных стран правила о начислении процентов на проценты. Предусмотренные ст. 395 ГК проценты за неисполнение денежного обязательства, в том числе обязательства займа, будучи санкцией за нарушение договора, а не "платой за кредит", могут поэтому начисляться помимо (сверх) процентов, установленных договором займа (разумеется, если иное последствие нарушения заемщиком договора не обусловлено в самом договоре). Однако такие проценты начисляются со дня, когда сумма займа подлежала возврату, до дня ее фактического возврата займодавцу (п. 1 ст. 811 ГК). В случае согласования сторонами возможности возврата суммы займа по частям при просрочке возврата любой очередной части займодавец получает право требования возврата всей оставшейся суммы займа с процентами (п. 2 ст. 811). С этого момента, следовательно, возможно и начисление на указанную сумму дополнительно процентов в соответствии со ст. 395 Кодекса. Очевидно, что проценты по правилам указанной статьи могут быть взысканы лишь при нарушении обязательства займа денег, но не вещей (либо при невозврате процентов в денежной сумме по договору займа вещей).

Аналогичные последствия наступают для заемщика в случаях, когда он не предоставляет займодавцу обещанное по договору дополнительное обеспечение возврата займа (например, предмет залога, поручительство другого лица или банковскую гарантию), либо это обеспечение утрачивается (например, погибает предмет залога), или его условия ухудшаются (например, поручитель-коммерческая организация объявляет об уменьшении своего уставного капитала) не по вине займодавца. Поскольку обеспечение займа предоставлял заемщик, он и должен позаботиться о его реальности. В противном случае займодавец вправе требовать досрочного возврата ссуды с процентами с начислением на эту сумму процентов в соответствии со ст. 395 ГК со дня возникновения такого права.

Договор займа предусматривает упрощенное по сравнению с кредитным договором оформление. Простая письменная форма требуется для этого договора только в случаях, когда займодавцем является юридическое лицо либо сумма этого договора, заключаемого между гражданами, превышает не менее чем в 10 раз минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством (п. 1 ст. 808). В остальных случаях этот договор не требует даже простой письменной формы. Вместе с тем последняя и в указанных выше случаях может быть заменена распиской заемщика либо иным документом, подтверждающим передачу займодавцем заемщику определенной денежной суммы или определенного количества вещей (платежное поручение банку, счет-фактура на товары, облигация и т. д.).

Важно иметь в виду, что даже при несоблюдении простой письменной формы договора займа в случаях, предусмотренных законом, такой договор вовсе не считается недействительным. В соответствии с п. 1 ст. 162 ГК сторонам в такой ситуации запрещается ссылаться на свидетельские показания в подтверждение договора займа или его условий. Это не лишает их возможности приводить письменные и другие доказательства.

Данное обстоятельство имеет значение и для случаев оспаривания договора заемщиком "по безденежности", то есть в ситуациях, когда заемщик доказывает фактическое неполучение от займодавца денег или вещей по договору либо получение их в меньшем количестве, чем было согласовано сторонами (ст. 812). Если договор займа требовал простой письменной формы, то и его оспаривание по безденежности на основании свидетельских показаний не допускается (если только речь не шла о договоре, заключенном под влиянием обмана, насилия, угрозы и тому подобных обстоятельств, предусмотренных ст. 179 ГК, доказывание которых в любом случае возможно со ссылкой на свидетелей). Таким образом, последствия несоблюдения простой письменной формы договора займа связаны с ограничением круга доказательств, представляемых сторонами в случае спора. При отсутствии спора такой договор действителен.

Договор займа является односторонним, так как возлагает обязанность только на заемщика, оставляя за займодавцем право требования. Поэтому ГК и говорит только об обязанности заемщика и последствиях ее нарушения (ст. 810, 811, 813). Более того, весьма четко установлен и момент исполнения обязанности заемщика. Сумма займа считается возвращенной либо в момент фактической передачи ее займодавцу (из рук в руки), либо в момент зачисления на его банковский счет. Лишь с этого момента предполагаются прекратившимися обязательства заемщика (и соответственно начисление процентов за просрочку, в том числе предусмотренных ст. 395 ГК). Таким моментом нельзя, следовательно, считать списание соответствующей суммы со счета плательщика или ее поступление на корреспондентский счет обслуживающего банка и т. п., что имеет существенное значение, особенно в отношениях банковского кредита. Иной порядок возврата суммы займа может быть, разумеется, предусмотрен договором сторон.

На займодавце лежат лишь так называемые "кредиторские обязанности", имеющиеся в подавляющем большинстве обязательств (п. 2 ст. 408 ГК). Он должен выдать заемщику расписку в получении предмета займа (или его части), либо вернуть данный долговой документ (например, расписку заемщика), либо сделать надпись о возврате долга на возвращаемом долговом документе, либо, наконец, отметить в своей расписке невозможность возврата долгового документа, выданного ему заемщиком (например, по причине его утраты). При невыполнении этих обязанностей займодавец считается просрочившим, что исключает начисление с этого момента каких-либо процентов, подлежащих уплате заемщиком (п. 3 ст. 406 ГК).

Новый Кодекс предусматривает, что беспроцентный (безвозмездный) заем может быть возвращен заемщиком досрочно, а заем, предоставленный под проценты (возмездный), может быть возвращен досрочно только с согласия займодавца (п. 2 ст. 810), поскольку последний лишается в этом случае части своего дохода. Это обстоятельство касается и кредитных договоров, заключаемых банками. Вместе с тем при отсутствии в договоре займа указания на срок возврата (либо определении его моментом востребования) сумма займа подлежит возврату в 30-дневный срок (абз. 2 п. 1 ст. 810 ГК), а не в 7-дневный, как было ранее. Это существенно улучшает положение заемщика по такому договору, особенно в бытовых отношениях.

В Кодексе специально урегулированы отдельные разновидности обязательств займа: вексельные обязательства, обязательства, возникающие при выпуске и продаже облигаций (например, хозяйственными обществами), и обязательства по договору государственного или муниципального займа.

Вексельные обязательства регламентируются в настоящее время имеющим силу закона Положением о переводном и простом векселе, принятым в качестве приложения к постановлению Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 июня 1991 года "О применении векселя в хозяйственном обороте РСФСР" (на этой основе затем был принят ряд подзаконных актов, регулирующих оборот векселей<63>). Согласно ст. 815 ГК должен быть принят специальный закон о переводном и простом векселе, нормы которого получают приоритет в применении перед общими правилами ГК о займе. При разработке закона, очевидно, в значительной мере будут учтены и положения Конвенции ООН 1988 года о международных переводных векселях и международных простых векселях (несмотря на ее подписание бывшим СССР в 1990 году, Конвенция не была ратифицирована необходимым числом государств и не вступила в силу). До момента введения указанного закона в действие в этих отношениях согласно ст. 4 Вводного закона должно применяться названное Положение 1991 года, также имеющее здесь приоритет перед правилами Кодекса о договоре займа.

Согласно названному Положению, основанному на нормах известной Женевской конвенции (точнее, утвержденного ею Единообразного вексельного закона, ратифицированного СССР еще в 1937 году и с тех пор действующего на российской территории), переводной вексель воплощает в себе простое и ничем не обусловленное предложение векселедателя плательщику уплатить определенную сумму получателю (владельцу векселя). Следует поэтому признать известную неточность определения переводного векселя в ч. 1 ст. 815 ГК, содержащего не обязательство уплаты, а лишь предложение плательщику. Простой вексель содержит обязательство ("обещание") векселедателя уплатить определенную сумму векселедержателю. Важно подчеркнуть, что отсутствие в векселе хотя бы одного из установленных реквизитов (обозначений) лишает его юридической силы векселя.

Договор займа может оформляться выпуском и продажей облигаций, в том числе государственных и муниципальных. Возможность выпуска облигаций должна быть прямо установлена законом, либо президентским указом, или постановлением федерального правительства. В таком случае к отношениям облигационного займа общие правила ГК о договоре займа могут применяться лишь постольку, поскольку иное не предусмотрено этими актами. Так, ограничения на выпуск облигаций акционерными обществами содержатся в п. 2 ст. 102 ГК и в ст. 33 Закона об акционерных обществах.

Следует отметить, что данное в ч. 2 ст. 816 ГК определение облигации предстает более четким и правильным, нежели аналогичное определение в п. 3 ст. 33 Закона об акционерных обществах, которое не указывает на возможность получения держателем облигации не ее номинальной стоимости, а иного имущественного эквивалента, либо получения вместо процента от номинальной стоимости облигации иного имущественного права. Представляется, что акционерный закон необоснованно сужает возможности, предоставляемые держателю облигации, по сравнению с предусмотренными Кодексом. Поэтому в силу правила п. 2 ст. 3 ГК применению подлежат положения Кодекса, в данном случае - закрепленное им понятие облигации.

Облигации могут быть как предъявительскими, так и именными. Облигации, предоставляющие владельцам иные возможности, нежели получение денежного дохода, нередко именуются целевыми. Разновидностью таких облигаций является, например, жилищный сертификат<64>.

Применительно к государственным и муниципальным займам Кодекс прежде всего устанавливает их сугубо добровольный характер (п. 2 ст. 817). Он запрещает также менять условия выпущенного в обращение займа (например, о сроках выплаты, размере процентов или характере получаемых облигационерами-займодавцами имущественных прав). Здесь неприменимы общие правила ГК о возможности изменения договора по соглашению сторон, ибо договориться об этом с каждым облигационером, тем более при наличии предъявительских, а не только именных облигаций, невозможно. При нарушении этих правил публично-правовые образования - заемщики должны нести имущественную ответственность по общим правилам гражданского законодательства (ст. 124-126).

Государственные и муниципальные займы могут оформляться не только облигациями, но и другими ценными бумагами, например казначейскими обязательствами, казначейскими векселями или "золотыми сертификатами" Минфина, что не меняет ни юридической, ни экономической природы соответствующих отношений. Более того, отношения государственного займа могут оформляться и путем признания за займодавцем некоторых специальных имущественных прав, как это сделано для "владельцев" государственных краткосрочных бескупонных облигаций (ГКО), "эмитированных", как известно, в "безбумажной форме"<65>, то есть являющихся "бездокументарными ценными бумагами" (ст. 149 ГК) особыми способами фиксации определенных

имущественных прав.

Date: 2015-10-18; view: 333; Нарушение авторских прав