Глава 4. Дверь кабинета закрылась за Дарьей уже несколько минут назад, а начальница все еще продолжала молчать

Дверь кабинета закрылась за Дарьей уже несколько минут назад, а начальница все еще продолжала молчать, глядя в монитор. Даша стояла, едва заметно пошатываясь от пережитых эмоций и от усталости – сесть ей почему‑то не предложили. На губах ее блуждала едва заметная улыбка: она думала о Кирилле. О том, какой он милый и как помогал ставить на место мерзкого капитана. Жаль, она так и не узнала, кого именно задержали у выхода на посадку в Санкт‑Петербург: по описаниям, пассажиры рейса другой авиакомпании были похожи на Савина и Раздрогина. Их должны были привести в отделение с минуты на минуту, но тут позвонила Вера, велела срочно прийти.

– Мне, – с удивлением услышала Даша непривычно низкий и медлительный голос Веры, – за все восемнадцать лет работы в компании еще не было так стыдно.

Сердце в груди Даши дрогнуло, она с непониманием посмотрела на начальницу.

– Тебе же, – продолжила Вера, то ли всхлипнув, то ли вздохнув, – доверили пассажиров!

– Вера Петровна, – Дарья никак не могла взять в толк, что именно она сделала не так и почему начальница в таком разобранном состоянии, – я же не виновата, что был этот анонимный звонок, что именно мой рейс вернули!

– А‑а‑а, – Вера опустила голову, – так вот в чем дело! Ты испугалась возврата рейса и решила держаться от пассажиров подальше?

– О чем вы говорите?! Я все время с ними была!

– Хватит!!! – Даша первый раз в жизни услышала, как Вера кричит. – Я собственными глазами видела, чем ты занимаешься на работе! Даже не скрываясь, обнимаешься то с одним, то с другим. Где уж вспомнить о клиентах, когда устраиваешь личную жизнь! Ладно, этот твой Ларин. Бабник. Но как ты посмела близко подойти к Михаилу Вячеславовичу?!

Даша опустила глаза, щеки у нее пылали. Ей было стыдно. И обидно за то, что правда оказалась перевернутой с ног на голову. Она же была с клиентами до момента отгона трапа, потом два часа провела из‑за пьяных пассажиров в милиции, потом встречала рейс! Почему Вера об этом ничего не знала, почему этого не видела, зато разглядела ее с Лариным и – совсем уж смешно – с Фадеевым?! Стало обидно до слез, но Даша решила, что не будет ничего объяснять, не станет оправдываться. Это унизительно, в конце концов!

Вера, так и не дождавшись ответа, нервной рукой схватила со стола какие‑то распечатки и протянула их Даше.

– Вот, полюбуйся!

Даша в полном недоумении взяла бумаги и начала читать. Вера, не скрываясь, наблюдала за выражением ее лица.

«Едва вылетев из Москвы в Бангкок, пассажирский „Боинг“ чуть не потерпел крушение. По всей видимости, компания отправила в рейс неисправный самолет – иначе как можно объяснить тот факт, что его пришлось развернуть назад через два часа после вылета? Пассажиры, требовавшие объяснений от экипажа, так их и не получили. Если бы не оказавшийся на борту известный актер Кирилл Николаев, среди пассажиров неминуемо возникла бы паника. Но Кириллу удалось успокоить людей, тогда как бортпроводники даже пальцем не пошевелили.

Не дай бог никому пережить это ощущение приближающейся смерти! Если бы рядом не оказалось Кирилла Николаева – сильного, уверенного в себе мужчины, – не знаю, чем бы закончился для меня этот полет. Да и для других пассажиров тоже. Любимый всеми герой милицейских сериалов и отечественных боевиков и в жизни оказался настоящим героем!

Что же до сотрудников авиакомпании – они бездействовали! Представитель – Дарья Морозова – за все время так ни разу и не появилась перед пассажирами. Ни когда напуганные клиенты вышли из самолета и увидели пожарные машины, „Скорую помощь“, да еще и подверглись унизительному досмотру милиции, ни до этого, на регистрации, когда лично с меня незаконно требовали платы за багаж. Пассажирам так никто ничего и не объяснил!

Натерпевшись страха и испытав на себе хамское отношение персонала, могу посоветовать уважающим себя людям только одно – никогда, ни при каких обстоятельствах не пользуйтесь рейсами этой авиакомпании. Чем быстрее разорятся подобные перевозчики, тем лучше. Хватит унижать нас за наши же деньги!

Всегда искренне Ваша, Алиса Бранько».

Дарья, прочитав статью, онемела. Перед глазами все помутилось, а потом вдруг стало темно, и в этой темноте перед внутренним взором расплывались желтые пятна. Не спрашивая разрешения Веры, она на ощупь нашла стул и села.

– Есть еще интервью этой Бранько с пассажирами, снявшимися с рейса, – добавила Вера, – хочешь взглянуть?

У Даши хватило сил только на то, чтобы отрицательно мотнуть головой. Кажется, резко упало давление, и виски теперь сжимала мучительная, не совместимая с работой мозга боль.

– Там все описано еще подробнее. Советуют в подобных ситуациях искать правды через суд!

– Кто, – Даша едва нашла в себе силы, чтобы заговорить, – кто сказал вам об этих статьях?

– Не «кто», – Вера поежилась, как от холода, – а пиар‑директор нашей компании! Теперь фамилию «Морозова» знают все! Даже генеральный директор.

– Но там, – невольно на глаза Дарьи стали наворачиваться слезы, – там же ни слова правды!

– Иди докажи! – Вера в отчаянье всплеснула руками.

– Нет, – Дарья закрыла лицо, – не может быть! Я же перед ними всеми, перед этим Кириллом Николаевым… Как же он мог?!

– Значит, – начальница буравила Дашу взглядом, – у него были на то причины.

– И что, – Дарья поливала слезами ладони, – что же мне теперь делать?! Там такое написано!

– Ты тоже напиши, – начальница наконец смягчилась и вытащила из принтера чистый лист бумаги, – объяснительную записку. Отправим руководству.

– Кто мне поверит?! – всхлипывала Даша.

– Посмотрим, – Вера положила на бумагу ручку, – пиши!

Дарья подняла лицо, растерла слезы на щеках ладонями.

Она и подумать не могла о том, что Кирилл Николаев, за несколько последних часов превратившийся для нее в настоящего героя, окажется насквозь фальшивым. Предаст ее в ответ на доброту! А она почти поверила в то, что среди актеров бывают порядочные люди, почти убедилась в его искренности. Он же понравился ей по‑настоящему, еще чуть‑чуть, и она готова была пойти за ним на край света. Сумасшедшая! Он уничтожил ее, не задумываясь, только чтобы потешить свое самолюбие. Поступил так, как всегда поступала ее мать. После такой статьи ей никто не поверит – вчерашние коллеги будут сторониться ее и осуждать.

Даша придвинула к себе бумагу с ручкой и начала медленно, каллиграфическим почерком выводить слова, одно за другим: «Генеральному директору авиакомпании от представителя Морозовой Д. В. Заявление. Прошу уволить меня по собственному желанию…»

Дописала. Поставила дату, подпись. Протянула начальнице.

– Это что? – Та удивленно подняла брови, пробежав по тексту глазами.

– Я не могу, – Дарья беспомощно уронила руки, – больше не могу. Не умею бороться с ложью. Простите.

Не дав начальнице возразить, она встала, вышла из кабинета и закрыла за собой дверь, успев увидеть затуманенным от слез взглядом, как на лице Веры Петровны отразилась растерянность. Да нет. Это из‑за слез показалось.

Дарья смотрела вокруг и не могла различить зал регистрации, эскалаторы, стойки. Все плыло перед ней в мареве утраченных надежд.

Аэропорт, в котором сосредоточились миллионы счастливых и несчастных судеб, мириады неразгаданных загадок и тайн, постепенно оживал после ночи и наполнялся людьми. С каждой минутой пассажиров становилось все больше, среди чемоданов и тележек было уже не протолкнуться, а Даша чувствовала, как ощущение потери наполняет ее до краев. Она отчетливо поняла, что не сможет без всего этого жить, что по ночам ей будут сниться стойки регистрации, самолеты, пассажиры родной – нет, теперь уже не родной – авиакомпании. Наяву это все, ставшее за год таким близким, теперь было безвозвратно утрачено.

Не в первый раз в жизни Даша столкнулась с чудовищной несправедливостью и человеческой подлостью, но, как и прежде, ей было больно до слез. К этой боли нельзя было привыкнуть; она пронзала по‑новому каждый раз, убивая, растаптывая. Дарья подумала о том, что вера в человечество, которая только‑только начала появляться в ее жизни, превратилась в болезненно пульсирующий нарыв, который готов был лопнуть. И она не представляла, как после этого будет жить. Что ей останется? Мать, которая порадуется ее неудачам? Одиночество? Разрушенные мечты?

Она добрела до одной из квадратных колонн в центре зала и прислонилась к ней спиной. Запрокинула голову: вверху, вокруг – везде бурлила жизнь. Даша не помнила, сколько так простояла, жалея себя, размышляя обо всех своих трудностях и потерях и оглядываясь по сторонам. Жизнь не утихала в аэропорту ни на секунду.

Жизнь! Произнеся это слово про себя несколько раз, Дарья вспомнила о Ларине. Ведь он так настойчиво ухаживал за ней. Говорил: «Прекрати себя мучить. Дай мне сделать тебя счастливой!» Может, и вправду не случайно свела их судьба, может, в этом человеке и заключается ее новая жизнь. Она будет летать, добьется всего, чего хочет! Ну и что, что Ларина она не любит. Зато он влюблен так, что этого хватит на двоих.

Дарья достала из кармана телефон, задумалась ненадолго, а потом набрала единственный на свете номер, который мог сейчас вытащить ее из надвигающегося небытия. Спасти.

– Алло, – тихо сказала она в трубку.

– Да, я вас слушаю, – раздался сонный голос Максима, фоном которому служило недовольное женское бормотание.

– Это Дарья, – удивленно сказала она, – ты не узнал?

– Почему же, – его официальный тон поставил Дашу в тупик, – ваш номер высветился у меня в телефоне. Что‑то случилось?

– Нет, – только сейчас до Даши дошло, что он дома, в постели с женой. А она‑то совсем про нее забыла!

Дарья представила себе огромную спальню, супружескую кровать и Ларина, который разговаривает по телефону, делая вид, что это звонок по работе. Возможно, даже закатывает глаза в немой сцене «как же мне они все надоели, даже ночью покоя нет!». А жена его успокаивает, пожимая плечами: «Что ж, милый, работа такая – аэропорт, самолеты. Они же летают и ночью». Не собирался этот Ларин ничего в своей жизни менять! Просто хотел заполучить Дашу, которая ему приглянулась. Как любой амбициозный мужчина, стремился взять от жизни все, чего хочет.

От этого видения у Дарьи потемнело в глазах, она схватилась руками за стену, чтобы не упасть. Откуда это в ее голове, почему все так ярко?!

– Говорите же, я вас слушаю, – немного раздраженно настаивал Максим.

– Нет, – Даша зажала себе рот рукой, чтобы не разреветься в трубку. Не надо ему этого слышать. Повисла долгая пауза. Она сделала нечеловеческое усилие над собой. – Нет, извините, я номером ошиблась.

Нажала отбой и, отделившись от колонны, словно тень – такая же неживая и бледная, побрела к выходу из аэропорта. По щекам текли крупные соленые слезы. Капли, одна за другой, подбирались к губам и просачивались сквозь них, заставляя ее чувствовать этот стыдный вкус. Даша вздрогнула всем телом, ощутив, как внутри ее болезненно лопнул нарыв. Никакой веры, веры больше нет…

Бесцельно блуждая по аэропорту, Даша потеряла счет времени. Она брела неизвестно куда и неизвестно зачем, между стоек регистрации, мимо тележек с багажом, протискивалась в плотном потоке пассажиров. В голове был густой туман, который мешал думать. Она всем телом, всей душой чувствовала только боль.

В какой‑то момент ее телефон зазвонил. Даша посмотрела на дисплей, увидела номер Ларина. Ей отчетливо представилась картина: Ларин, отыскав предлог, выскочил из дома и теперь звонит ей, чтобы просить прощения. Чтобы заставить быть с ним. Она нажала отбой. Через минуту его номер снова появился. Снова отбой. Сколько раз она сбрасывала звонки, Даша не могла бы сказать. Наверное, очень много – уже даже не смотрела на номер. Потом посыпались сообщения, которые она удаляла, не читая. Ей виделся Ларин, мечущийся по улице, уже замерзший, но продолжавший писать и звонить. Как же, дали отставку солидному мужчине, при деньгах и при должности!

Даша выключила телефон: крошечный дисплей потух в ее руках. Не нужен ей никто. Не нужен! Черт бы их всех побра‑а‑ал!

– Даша, милая, что с вами?!

Не открывая глаз, она почувствовала, как ласковая ладонь легла не ее плечо.

– Ни‑че‑го, – зуб на зуб у нее не попадал.

– Не надо, не надо! Успокойтесь, пожалуйста!

– Марина? – Дарья наконец открыла глаза.

Увидела перепуганную Тату, неотрывно смотревшую на нее, и заставила себя успокоиться. Нельзя же ребенка пугать!

– Вы меня помните?! – обрадовалась Марина.

– Да, – Дарья заторможенно кивнула. – Почему вы не улетели в Санкт‑Петербург?

– Даша, милая, – Марина виновато посмотрела на Дарью, – простите, пожалуйста! Эти статьи…

– И вы уже знаете, – Даша болезненно поморщилась.

– Знаю, – Марина кивнула, – работа у меня такая. Каждое утро, что бы ни случилось, начинать с публикаций и новостей.

– А‑а‑а.

– Дарья, я все исправлю. – Марина преобразилась: ласковый прежде голос зазвенел начальственной сталью. – Мои сотрудники уже вычищают Интернет от этой гадости. Бранько будет уволена. А я, как только прилечу в Питер, напишу письмо с извинениями вашему генеральному директору.

– Не понимаю, – Даша пальцами сжала виски.

– К сожалению, – Марина вздохнула, – так называемая журналистка Алиса Бранько работает в издательском холдинге. А я являюсь главным редактором одного из журналов этого холдинга.

– А‑а.

– С начальством Бранько я уже говорила: они в шоке от выходки этой гламурной дурочки! А главное, зачем?! В такую ложь все равно никто не поверит. Информационные агентства уже дают корректную информацию по причинам возврата рейса 777.

– Поверили, – слезы сами собой брызнули из Дашиных глаз, – я заявление об увольнении написала!

– Что?! – Марина вытаращила глаза.

– Меня начальница так ругала…

– Даша, – Раздрогина взяла ее за руку, – какая же вы еще юная! Люди не всегда говорят то, что думают. Эта статья шита белыми нитками – умный человек в нее не поверит, – а у начальницы могли быть к вам совершенно другие претензии.

– Какие претензии?

– Например, такие, что вы моложе, – Марина улыбнулась, – красивее или добрее. Есть такое чувство – зависть. А может, она за себя испугалась, что ее как руководителя накажут. Да все что угодно! Не надо обращать внимания. А вы – сразу заявление! Идемте!

Марина потащила Дарью за собой. А Тата, почувствовав, что именно последней сейчас требуется поддержка, отпустила маму и взяла Дашу за руку с другой стороны; подняла лицо и хитро подмигнула Морозовой.

– Подождите здесь! – бросила им Марина, скрываясь на служебной части фиштауна.

Даша медленно шла за Татой вдоль аквариумов. Ей больше не казалось, что жизнь закончилась, но тяжесть на сердце все равно была ощутимой. Наверное, такая уж у нее судьба: жестоко ошибаться в людях и выбирать только тех мужчин, которые предают ее и используют. Зареклась ведь общаться с «людьми искусства». Откуда только на ее бедную голову свалился этот Кирилл Николаев?!

– Видись, – Тата ткнула пальчиком в стекло, – паласатую лыбку?

– Нет, – Даша пожала плечами.

– А я визю, – Тата очень серьезно посмотрела на Дашу, – она тебе хвостиком масет!

Даша улыбнулась и утерла быстрой рукой накатившие слезы.

– Не плать, – попросила ее расстроенная Тата, – ты нам с лыбкой очень‑очень нлависся!

– Ну что, красота моя, – услышала Даша за своей спиной голос Фадеева, – несчастья бояться – счастья не видать?!

Она обернулась. Михаил Вячеславович улыбался, рядом с ним стояла загадочно‑счастливая Марина.

– Вы‑то откуда знаете?

– Да уж знаю, – Фадеев вздохнул, – всякое в жизни бывало. И ежу ясно, что в этих статьях нет ни слова правды.

– Спасибо…

– Пословицу помнишь? Не верь чужим речам, верь своим очам, – он обнял Дашу за плечи, – я же все видел. И Вере Петровне мы с Мариной, как было, объяснили.

– Но я заявление написала, – Даша снова сникла.

– Выкинули твое заявление в мусорное ведро, – Фадеев бросил довольный взгляд на Марину. Та согласно кивнула.

– Спасибо, – как завороженная, повторила Морозова.

– Ты, Дашенька, вот что, – Фадеев стал серьезным, – полетишь с экипажем в Таиланд?

– Я?! – Даша не могла поверить своим ушам. – Я же всю жизнь бортпроводницей мечтала стать! Неужели?!

– Бортпроводницей, – Фадеев усмехнулся, – пока не беру, а вот на земле помощь нужна будет. Аэропорт Бангкока пока не открыли, по городу баррикады. Но пассажиров‑то своих нужно вывозить – руководство решило лететь в Утапао. Там все придется организовывать самим: и регистрацию, и предполетный досмотр – аэропорт маленький, неприспособленный. Ты согласна?

– Конечно! – Даша сияла от счастья. – Только… меня отпустят?

– Отпустят, – Михаил Вячеславович кивнул, – с Верой Петровной этот вопрос решили. Рейс твой – тебе и доводить его до ума.

– Только у меня, – Морозова занервничала, – загранпаспорта с собой нет!

– А ты прямо сейчас собралась вылетать?! – Фадеев расплылся в улыбке. – У тебя четыре часа, чтобы съездить домой за паспортом и собраться. Нам пока еще тайские власти разрешение на полет в Утапао не дали.

– Уже бегу!

Даша тут же сорвалась с места, потом вернулась, обняла Марину, присела на корточки перед Татой, чтобы попрощаться.

– Ой, – вспомнила она, – а вы билет‑то на вечерний рейс поменяли?

– Поменяли, не беспокойтесь, – Марина улыбалась, – деньги за отель я Вере Петровне вернула. Меня друзья выручили.

– Да зачем же, – Даша поднялась с корточек, – ведь все решили!

Она помолчала, не зная, как сообщить Марине новость о ее муже.

– Вы мне что‑то хотите сказать? – почувствовала Раздрогина.

– Да, – Даша опустила глаза, – это ваш супруг, скорее всего… Даже нет, совершенно точно – позвонил и сообщил о бомбе на борту рейса 777.

– Ничего удивительного, – Марина тяжело вздохнула. Фадеев в изумлении переводил взгляд с Морозовой на Раздрогину.

– И что же будет теперь?

– Все будет хорошо, – Марина улыбнулась одними уголками губ, – наконец разведусь и забуду семь предыдущих лет, как страшный сон. Если бы не Тата…

Даша кивнула и под недоуменным взглядом Михаила Вячеславовича отправилась переодеваться в штатское.

Через четыре часа Дарья Морозова, сияющая от неотступающей радости, вернулась в аэропорт. Обновленная, в предвкушении чуда, она ощущала себя сказочной феей, у которой за спиной выросли крылья. И теперь можно порхать, наслаждаясь небом, сколько угодно душе! Прав Михаил Вячеславович: несчастья бояться – счастья не видать. Все беды и разочарования остались далеко позади. Даже героя дня Николаева она от переизбытка чувств простила: в конце концов, не он написал эти статьи. Мог даже не знать о них, поэтому и ей ничего не сказал. Зато благодаря пережитым несчастьям жизнь преподнесла ей лучший подарок: небо! И никакой вечеринки с ужасными мамиными друзьями, которых она так боялась; никакого настойчивого Ларина, который даже не нравился ей. Ничего, что пришлось бы делать через силу. Человек счастлив, только когда он свободен в выборе и делает то, что любит!

Даша весело улыбнулась, вспомнив записку, которую оставила в двери: «Улетела в Таиланд. Вернусь не скоро». Вот мама удивится, когда ее прочитает! Любопытно, какую гримасу изобразит на этот раз ее лицо?

В компании семерых сотрудников департамента безопасности и двоих коллег из службы перевозок Дарья прошла регистрацию на рейс 777. Паспортный контроль, персональный досмотр. И вот теперь она шагала на борт самолета – целый год, каждый божий день мечтала сюда попасть!

Даша восторженно смотрела сквозь окна телетрапа на летное поле, на самолет, который принял на борт пассажиров, чтобы увезти их в далекую и чудесную страну. С каждым шагом Даша все острее ощущала волшебство момента: сейчас она зайдет в самолет, сядет в кресло, почувствует желанный вкус неба и через восемь с половиной часов окажется в другой части света. Как странно! Вчера вечером она только мечтала об этом, а сегодня судьба подарила ей счастье.

Уже знакомый старший бортпроводник Евгений встретил Дарью, как и других пассажиров, приветливой улыбкой.

– Я с вами! – похвасталась она.

– Это хорошо, – после целого дня отдыха в отеле Евгений ощущал прилив сил, – на борту нужна будет помощь.

– Опять проблемы? – Даша сжалась в комок. – Кто‑то напился?

– Да нет, – Евгений задумался, – но, мне кажется, люди очень напуганы. Первый раз вижу, чтобы у всех пассажиров было общее выражение лица.

– Эмоции, – Даша вздохнула, – заразная вещь!

Она прошла в самолет и окинула пассажирский салон быстрым взглядом – многие клиенты сидели на прежних местах. Лица были напряженными, никто не улыбался: воздух стал плотным от накопившихся в нем негативных эмоций. Даша уже почти добралась до туристического класса, когда люди вдруг начали подниматься с мест и выходить в проходы. Шум вокруг нарастал. Сквозь общий гомон можно было различить только отрывистые фразы: «Не полетим», «Остановите отгон трапа». Даша прекрасно понимала, что произошло в самолете: несколько человек поддались недавно пережитому страху, стали высказывать свои опасения вслух. Остальные попали под их влияние. И теперь в пассажирской кабине стоял невообразимый гул: обычная для большинства людей предполетная нервозность вследствие предыдущего возврата самолета превратилась в самую настоящую панику.

– А деньга за атель абратна дадут? – вырвался из общего шума знакомый голос.

– Послушайте, – Даша подошла ближе к Самиру, – не надо отказываться от полета! Все в порядке, мы с вами летим.

– Я тэбэ нэ пра эта спрашивал, – обиделся Самир.

– Простите, – Даша попыталась сообразить, как в такой ситуации можно успокоить людей, – мы можем вернуть вам деньги за билет. Но по отелю придется решать в претензионном порядке.

– А‑а‑а, – покачал головой Самир.

– Лучше лететь, как вы планировали! Самолет прекрасный, экипаж опытный.

– Ай, ладна, – Самир с ребенком на руках, волоча за собой жену, начал пробиваться к выходу из самолета, – абайдемся бэз вашей Бангкоки! Устали туда лэтеть!

Даша только всплеснула в отчаянии руками. Теперь уже все пассажиры собирали вещи и выходили в проходы.

– Господа, – по громкой связи в салоне, перекрывая шум толпы, вдруг раздался хорошо поставленный голос, – летать на самолете не опаснее, чем, к примеру, ездить на автомобиле! Вы же не отказываетесь каждое утро садиться в машину только из‑за страха и предрассудков. Неужели мы все поменяем планы, отменим дела или отдых из‑за глупого телефонного хулиганства?!

Люди удивленно замолчали, застыв на своих местах, а Даша увидела Кирилла. Он стоял в начале салона – высокий, красивый, уверенный в собственной власти над публикой – и прижимал к губам микрофон.

– Господа, – продолжал он, сконцентрировав на себе взгляды и внимание зрителей, – я семь лет летаю этой авиакомпанией и не имел случая о своем выборе пожалеть! Пилоты – профессионалы высшего класса! Разве вы не почувствовали, какой мягкой была посадка? Фантастика!

– Это же Василий Панов, – пронеслось в толпе.

– Кирилл Николаев, – ответило эхо пассажиров.

– Тем, кто с нами летит, – глаза Кирилла хитро заблестели, – я обещаю незабываемый концерт! Только один раз и только на борту нашего самолета! Для тех, кто летит в Таиланд!!!

Движение к выходам окончательно прекратилось, и многие люди уже развернулись и направились к своим местам.

– Вас ждет лучший полет в вашей жизни, – кураж актера усиливался при виде пассажиров, которые прислушались к его словами, – экипаж воздушного судна и Кирилл Николаев к вашим услугам!

Даша заметила, что на лицах многих людей появились улыбки. А Самир, глаза которого загорелись, торопливо развернулся от дверей самолета и пошел прямиком к актеру.

– А ты в кыно нэ снымался, джыгыт? – вопрошал он под смешки публики, все еще смотревшей на Николаева.

– Снимался, – невозмутимо кивнул Кирилл и, чтобы избавить человека от лишнего напряжения мозга, еще раз представился: – Я актер. Кирилл Николаев.

– А я Самир, – радостно ответил тот.

– Знаю!

– Как?! Я ж нэ снымался нигдэ, – изумленно вымолвил он.

Публика, наблюдавшая за представлением, уже начала покатываться со смеха.

– Зато шашлык, судя по запаху, готовите первоклассный, – улыбнулся Кирилл.

– А‑а‑а, – Самир, польщенный комплиментом, пошел ва‑банк, – а в реклама мой кафе сныматься будишь?

– Подумаю, пока летим, – обезоруженный такой наглостью, кивнул Николаев.

– Тагда я в Таиланд из самалет выхожу и тэбэ жду. Дагаварились?

Кирилл снова кивнул.

– Ты только ручную кладь не забудь! – поддел Самира кто‑то из пассажиров.

– Пять килограмов! – крикнул другой.

Разносящиеся по самолету отдельные смешки переросли в дружный хохот. Дарья смотрела на своих пассажиров и радовалась: было видно, как из людей вместе со смехом выходит страх. Паника в самолете прекратилась благодаря Кириллу. Не зря он учился актерскому мастерству – так профессионально управлять эмоциями и мыслями людей способен только настоящий талант.

Понимая, что все взгляды в салоне пока еще направлены на него, он широко улыбался, демонстрируя спокойствие и радость от предстоящего путешествия. Даша подумала о том, что в людях искусства, несмотря на все их недостатки, кроется великая сила. Особая страсть, способная привлечь публику и повести ее за собой. И не всегда эта сила оказывается разрушительной. Может она, как только что выяснилось, послужить и добру.

Дождавшись, когда все пассажиры рассядутся по местам, Даша взглянула на свой посадочный талон. Девятнадцатый ряд. Она стала пробираться к креслу, села и начала смотреть в иллюминатор с детским восторгом.

Николаева она не увидела – ощутила рядом с собой. Не говоря ни слова, он подошел и сел в соседнее кресло.

– Простите, – пробормотал он, – мое место здесь. Вы не будете возражать?

Даша взглянула на Кирилла: неожиданный переход на «вы» ее удивил. Она заметила, что щеки актера едва уловимо покраснели – румянец наверняка настоящий, не мог же он вызвать его по требованию, только чтобы изобразить столь непопулярное в актерской среде смущение.

– Если действительно ваше, – Дарье показалось, что они поменялись ролями: сейчас Кирилл боится ее, а она уверена в себе, – не возражаю.

– Вот, – Николаев протянул ей корешок своего посадочного, – посмотрите.

Даша кивнула и снова отвернулась к иллюминатору: не хотела, чтобы он заметил улыбку на ее губах. Морозова ощущала на себе пристальный взгляд Кирилла и не могла понять, что с ней происходит – вместо того, чтобы чувствовать стеснение или переживать за свою блеклую внешность, она наслаждалась вниманием мужчины. Еще и повернула голову так, чтобы ее профиль и собранные в небрежную прическу длинные волосы смотрелись романтично.

– Извините меня за статью, – произнес Николаев.

– Извиняю, – Дарья повернула к Кириллу лицо. Ресницы ее опустились на щеки, а потом снова вспорхнули, – вы нам очень помогли с пассажирами.

– Пустяки, – Кирилл обрадовался, – а со статьей, честное слово, я не хотел! Эта сумасшедшая Алиса Бранько написала такую ахинею! Мне и в голову не могло прийти. Я пытался найти ее, заставить дать опровержение. Но она словно испарилась…

– А я подумала, – Даша кокетливо взглянула на Кирилла, – это ваша любимая девушка.

– Боже упаси!

– Почему?

– Потому что, – неуверенно посмотрел на нее Кирилл, – я верен принципу «жизнь – короткая штука, и на искусство, и на любовь ее не хватит».

– Сомерсет Моэм, «Луна и грош».

– Точно! – Николаев, забыв даже об азах актерского мастерства, открыл от удивления рот. – Откуда вы знаете?

– Странный вопрос, – Даша пожала плечами, – читала. У меня мама актриса, она хотела, чтобы я поступила в театральное, вот и давала мне разные книги. Может быть, слышали про Анну Морозову.

Даша произнесла все это на одном дыхании и только потом сообразила, что впервые в жизни имя собственной матери не вызвало в ней ни единого из привычных чувств. Ни ревности. Ни обиды. Ни горечи. Сейчас она была просто счастлива.

– Вот я болван, – Николаев преобразился за долю секунды и красивым жестом сыграл отчаяние, – не мог понять, на кого вы похожи! На вашу гениальную мать!!!

Театральность последней фразы Кирилла Дарью ничуть не расстроила: она задорно рассмеялась в ответ.

– Для меня можете не играть, все равно не пройдет. На свою гениальную мать я похожа, как, скажем, колибри на павлина.

– Ладно, – кивнул Кирилл, – вы правы. Но колибри мне нравятся больше…

Даша не нашлась, что ответить, и снова стала смотреть в иллюминатор.

Странные ощущения подарила ей сегодняшняя ночь: жизненный опыт, за последние двадцать четыре часа словно обогатившийся в несколько раз, принес новое восприятие жизни. Подарил веру в себя. И это чувство было очень приятным.

Дашин телефон пропищал два раза, она торопливо достала его из сумки.

«Вези из Таиланда подарок на свадьбу. Скоро женюсь», – прочитала Даша вслух, удивляясь тому, как быстро среди сотрудников компании разнеслась новость о ее командировке. И еще больше – новым событиям в жизни Жоры.

– С ума сойти! – Даша засмеялась. – Жорка Жук женится!

– Это тот самый, с которым мы в милиции были? – поинтересовался он.

– Да!

Даша тут же написала ответ: «Жук ты, Георгий! От всех скрывал!» Телефон моментально отреагировал: «Господь с тобой, незабвенная. Сам только сегодня узнал».

А потом по салону разнесся голос Евгения. Даша отключила мобильный телефон и пристегнулась.

Она почувствовала, как самолет тронулся с места и поехал по летному полю к взлетно‑посадочной полосе. Неужели?! Даша замерла в предвкушении волшебного момента, когда машина начнет разгоняться и, набрав невероятную скорость, оторвется от земли. Ей хотелось почувствовать самый первый миг в небе каждой клеточкой своего существа, каждой частичкой души.

– Экипажу занять свои места, приготовиться к взлету, – раздался голос Андрея Антонова.

Прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, Даша целиком растворилась в своих ощущениях. Остановка. Движение. Быстрее! Быстрее! Быстрее!!! Самолет оторвался от земли, наполняя ее сердце счастьем.

Всего через восемь с половиной часов они все окажутся в другой части планеты, увидят иной, не похожий на повседневность мир. Жизнь расширит перед ними свои границы, позволит столкнуться с чудом перемещения в пространстве, о котором всего каких‑нибудь сто лет назад человек мог только мечтать. Разве не волшебство?!

– Вы так любите летать? – услышала она рядом со своим ухом изумленный голос Кирилла.

– Обожаю! – не открывая глаз, призналась она.