Обновление наук

В отличие от большинства ренессансных мыслителей Кампанелла выступает не только против схоластического аристотелизма (как в его томистскои, так и в аверроистской традиции), но и против преклонения перед античным философским наследием. В специальном трактате “Против языческой философии” (буквально его название пе-

[303]

реводится: “О том, что не следует придерживаться язычества”) Кампанелла призывал освободиться от авторитета классической древности, добиться полного и радикального обновления наук. Традиции – и античной и средневековой – он противопоставляет успехи христианской цивилизации XIV–XVI вв., научный и технический прогресс европейских народов. Новая рациональная философия должна исходить из достижений эпохи великих открытий: “В христианские времена христианами изобретено книгопечатание; несмотря на возражения богословов и философов, Колумбом открыт Новый Свет, неведомый древним и отрицавшийся ими, и существование жизни на экваторе... Галилей открыл новые небесные тела.., Коперник–движение Солнца, а португальцы совершили путешествие вокруг Земли... Поэтому необходимо было преобразовать астрономию благодаря трудам Коперника и Тихо, на основании наблюдения небесных явлений, и реформировать календарь... Также были изобретены артиллерия и употребление компаса... и иные удивительные искусства...” [117, с. 5–б].

Новые открытия и изобретения требуют радикального обновления наук и решительного отказа от следования древним авторитетам: “Следовательно, необходимо создать также и новое учение о природе...” Отрицать это стремление – значит преградить путь дальнейшим научным открытиям, остановить научный и технический прогресс человечества [там же, с. б]. Чтобы освободить научное познание, необходимо отбросить не только культ Аристотеля, но и самый принцип авторитета в науке и философии. “Если бы нашелся столь блистательный ученый, что никто не стремился бы ничего сверх него прибавить или понять, должно было бы следовать ему одному. Но так как не бывает человека, лишенного ошибок, сколь бы свят и учен он ни был... – ибо постоянно открытие новых вещей возвышает и обновляет науки, то не следует отвергать многообразного исследования – иначе, если бы оказались под запретом различные стремления в философии, не были бы открыты ни новое полушарие, ни новые звезды, не были бы изобретены ни телескоп, ни магнит, ни книгопечатание, ни артиллерия” [там же, с. 60].

Не должно “клясться именем учителя”; необходимо предоставить самую широкую свободу научному исследованию. И если о чем и следует беспокоиться, то о том,

[304]

чтобы “не издавались книги, до тошноты повторяющие то, чему учили предки”. Поэтому “вредно для государства замыкать умы одной книгой, ибо тогда оно станет слабым и лишится изобретений и научных открытий” [там же, с. 48]. В специальном разделе своей книги “Против языческой философии”, озаглавленном “О новаторе”, Кампанелла отстаивает право ученого и философа на новое знание, доказывая, что “не всякое новаторство в государстве и церкви заслуживает подозрения”, что если и будет сделано что-либо неверное, излишнее, оно не переживет своего создателя, “а необходимо новое останется навсегда”. А потому – “никому не должно запрещать открытия” [там же, с. 59–61].

Учение о "двух книгах"

Отвергая притязания схоластического богословия на обладание истиной, Кампанелла разрабатывает учение о “двух книгах” – своеобразную модификацию средневековой концепции “двух истин” – богословия и философии. Существуют две божественные книги, в которых мы черпаем истину, говорит Кампанелла в трактате “Против языческой философии”; это Природа и Писание. Живую книгу природы человек познает с по-жпцыо разума и ощущений; познание природы – дело философии и науки. Вторая книга – Священное писание. Оиа “не лучше” книги Природы [там же, с. 22], а лишь “более подходит” обыденному человеческому сознанию. Две эти “книги” созданы богом с разной целью. Если первая – Природа – открывает перед человеческим разумом безграничные возможности познания мира, то предметом второй книги – Писания – является наставление в вере. Между этими двумя книгами, по мысли Кампанеллы, нет и не может быть противоречия. Писание вообще не имеет целью излагать законы природы. “Ни устами Моисея, ни устами Давида не объяснял Господь строение мира”, – писал Кампанелла в третьей каиге своего “Богословия” [128, с. 156]. В Библии не следует искать ответа на вопросы об устройстве мира: “Так как Моисей рассказывал свою историю грубому народу грубым языком, он описал лишь то, что мог сделать очевидным для его ощущений” [там же, с. 36]. Писание – “более легко” для понимания, чем книга Природы: оно передает нам сокрытое богом, как детям, “человеческим и детским образом, подобно тому, как отец невразумительно говорит с ребенком, употребляя

[305]

уменьшительные слова” [126, т. 1, с. 22]. Отвергая попытки противопоставлять тексты Библии новейшим научным открытиям, Кампанелла подчеркивает, что там речь идет “применительно к людям нашей системы”, “в соответствии с нашим пониманием” – это метафорический язык, не допускающий буквального истолкования и перенесения в науку и философию (см. 128, с. 150–156].

Теория “двух книг” в истолковании Кампанеллы означала принципиальный отказ от согласования научных теорий и гипотез с буквальным истолкованием библейских текстов и тем самым освобождала научное исследование от необходимости согласования его результатов с теологической доктриной. При такой постановке вопроса оказывалось, что любая научная теория может быть признана не противоречащей Библии, коль скоро за последней не признавалось значения авторитета в науке и философии.

Таким образом достигалась полная независимость науки и философии от религии и богословия при формальном провозглашении их согласия. Коль скоро научное познание мира не может быть подчинено однозначному и буквальному истолкованию Библии, любая система мира, основанная на наблюдении и опыте, должна быть принята как не противоречащая вере. Если что и подвергалось при этом перетолкованию, то не данные науки, а само Писание. Если верны наблюдения Коперника и Галилея, писал Кампанелла, то “Священное писание должно быть истолковано иначе” [128, с. 136]. Именно в этом смысл позиции Кампанеллы в “деле Галилея”, его выступления в защиту флорентийского ученого.

Date: 2015-10-18; view: 296; Нарушение авторских прав