Д -тезис

Критикуя неопозитивистскую концепцию разделения научного знания на априорную и эмпирическую части, Куайн стремился показать, что не существует научных утверждений, которые были бы совершенно независимы от опыта. Все научное знание связано с опытом и контролируется им. Однако, развивая эту правильную мысль, Куайн приходит к конвенционалистским выводам о сущ-

' Н. Grice, P. Strawson. In defence of a dogma. — «Necessary truth». Englewood Cliffs (N. J.), 1972.

2 «Philosophy of Rudolf Carnap», p. 922.

нести научного звания и его отношении к действительности. Конвенционализм Куайна воспроизводит конвенци-оналистские установки французского физика и методолога науки П. Дюгема. Поэтому, прежде чем изложить существо взглядов Куайна, мы дадим краткую характеристику философской позиции Дюгема.

П. Дюгем считал, что конвенциональность описаний физических фактов связана с системным характером физики. Физика представляет собой не набор изолированных гипотез, а систему взаимосвязанных положений. Отсюда следует невозможность сепаратной фальсификации, т. е. опровержения, отдельной гипотезы. Ссылаясь на системный характер физики, Дюгем высказался решительно против возможности сепаратной фальсификации физических гипотез. Он утверждал, что физик никогда не сможет подвергнуть контролю опыта какую-либо отдельную гипотезу, но всегда только целую группу гипотез. Если опыт противоречит предсказаниям теории, то физик может сделать лишь один вывод, а именно тот, что по меньшей мере одна из этих гипотез неприемлема и должна быть видоизменена. Но он не может решить, какая именно гипотеза неверна 1.

Следствием этой связанности компонентов физической теории является, по мнению Дюгема, то, что исследователь при желании может сохранить любую проверяемую физическую гипотезу даже в том случае, если она находится в очевидном противоречии с данными опыта. Это достигается посредством корректировки других компонентов физической теории, дополняющих данную гипотезу.

Корректировка физических гипотез, осуществляемая во имя сохранения данной гипотезы, обычно связана с видоизменением логического статуса проверяемой гипотезы. Дюгем утверждал, что физические гипотезы, подлежащие проверке, могут быть при желании переведены из утверждений об опытных данных в логические дефиниции за счет соответствующих допущений, сделанных в отношении данных опыта. Например, закон свободного падения неопровержим, так как мы всегда можем считать его определением свободного падения. Если же обнаруживаются факты, противоречащие этому закону, мы можем сказать, что эти факты характеризуют несвободное

' См. П. Дюгем. Физическая теория, ее цель и строение. СПб. 1910, стр.224.

падение. В последнем случае теория должна быть скорректирована таким образом, чтобы учитывались факторы, обусловливающие отклонение эмпирического закона от закона свободного падения.

Конвенционализм Дюгема является идеалистической интерпретацией системности физического знания. Куайн развивает установки Дюгема, распространяя их на науку в целом. В отличие от Дюгема, он пользуется понятием тотальной науки, которая включает в себя в качестве элементов не только физику, но и математику и логику.

Куйан сравнивает тотальную науку с полем сил, граничные условия которого определяются экспериментом. Конфликт с экспериментом на периферии вызывает изменение в интерьере поля. Однако это изменение не однозначно. Существует много путей для того, чтобы привести теоретическую систему в соответствие с данными опыта. Рассуждения Куайна можно представить таким образом. Допустим, тотальная наука состоит из утверждений а1, а2, а3...ап. Из конъюнкции этих утверждений следует эмпирический вывод е1. Пусть данные опыта указывают на ложность е1. Это свидетельствует о ложности исходной теоретической системы, из которой е1 вытекает как логическое следствие. Но это не означает, что неправильным является каждое положение системы. По мнению Куайна, в принципе существует множество способов корректировки исходной теоретической системы с целью приведения ее в соответствие с опытом. Например, мы можем допу-стить, что несоответствие теоретической системы с опытом проистекает из того, что a1 — ложное утверждение. Заменяя а1 на противоположное утверждение а1, мы добиваемся того, что теоретическая система предсказывает не e1, которое отвергается опытом, а е2, которое согласуется с ним. Но в ряде случаев мы можем прийти к такому же результату, если изменим не a1, а, скажем, а2, а3 и т. д.

По мнению Куйана, все способы приведения тотальной науки в соответствие с данными эксперимента равноправны. Выбор одного из них определяется лишь на основе соглашения. Такой вывод делает позицию Куайна конвенционалистской.

Экспликация взглядов Дюгема и Куайна на способы изменения науки ввиду противоречащих ей эмпирических данных называется «тезисом Дюгема — Куайна». Американский философ А. Грюнбаум дал ему сокращенное на»

звание «Д-тезис». Д-тезис философски неоднороден и содержит в себе различные по своей значимости идеи. Чтобы отделить их друг от друга, в Д-тезисе выделяются различные части или же считается, что он имеет различные интерпретации. Так, И. Лакатос различает две интерпретации Д-тезиса — слабую и сильную. Слабая интерпретация утверждает «невозможность непосредственного экспериментального удара по узко определенной теоретической цели и логическую возможность приспособления науки (к экспериментальным данным— Э. Ч.) множеством различных путей» '. В сильной интерпретации Д-тезис исключает любой рациональный выбор путей видоизменения теории ввиду противоречащих ей экспериментальных данных.

Ф. Куин дает несколько иную трактовку Д-тезиса. Он выделяет в нем две части: Д1-тезис и Д2-тезис. Сущность первой части близка к слабой интерпретации Д-тезиса в смысле Лакатоса. Она формулируется Куином следующим образом: «Ни одну гипотезу Н, входящую в состав научной теории, почти никогда нельзя изолировать от некоторого множества дополнительных допущений или других гипотез в такой степени, чтобы ее можно было сепаратно фальсифицировать наблюдениями»2. Но Да-тезис отличается от сильной интерпретации в смысле Лакатоса. Он утверждает, что любая гипотеза может быть сохранена перед лицом противоречащих ей эмпирических данных за счет принятия дополнительных допущений. Ф. Куин формулирует Да-тезис следующим образом:

«Для каждой гипотезы Я, дополнительного допущения А и утверждений относительно наблюдений О и О' таких, что (Н&А)—>0, и О', и (О&О'), существует А' такое, что Н & А' может быть истинным и объяснить О'» 3.

В философской позиции Куайна можно найти элементы Д1-тезиса, Д2-тезиса и сильной интерпретации Д-тезиса. Если Д2-тезис представляет собой рациональный момент философской позиции Куайна, который, по существу, означает формулировку системного характера науки, то Д2-тезис или сильная интерпретация Д-тезиса

' / Lakatos. Falsification and the methodology of scientific research programmes. — «Criticism and the growth of knowledge». Cambridge, 1970, p. 184.

2 Ph. Qainn. Status of the D-thesis. — «Philosophy of science», 1969, vol. 36, N 1, p. 79.

3 Ibidem.

могут рассматриваться как выражение конвенционализма.

В самом деле, если теоретическая система ввиду противоречащих ей экспериментальных данных может быть скорректирована множеством способов и если все они равноправны, то из этого следует, что рассматриваемая система не является объективной истиной. Конвенционалистская трактовка истины приводит Куайна к идеалистической интерпретации научной онтологии. Поскольку теоретические объекты вводятся в науку и изменяются конвенционально, постольку их нельзя рассматривать как конструкты, которым соответствуют референты в реальном мире'.

2.4. Несостоятельность дилеммы «априоризм или конвенционализм»

Таким образом, в полемике Куайна с неопозитивистами была сформулирована своеобразная дилемма, составляющими альтернативами которой являются априоризм и конвенционализм. Неопозитивисты настаивают на априорности той части научного знания, которая представлена аналитическими истинами. Куайн отвергает эту форму априоризма, но приходит к выводу, что все научное знание имеет конвенциональный характер. Можно ли считать априоризм и конвенционализм истинными альтернативами? Действительно ли для преодоления априоризма необходимо принять ту или иную форму конвенционализма, или же априоризм может быть преодолен на неконвенционалистской основе?

Г. Рейхенбах, например, считал, что априорность и конвенциональность — это две различные вещи, которые не следует смешивать. Обсуждая статус аксиом математики в их неинтерпретированном виде, он писал: «Вопрос о том, являются ли аксиомы априорными, бессмыслен, так как они произвольны» 2. Куайн также полагал, правда, руководствуясь мотивами иного рода, что его конвенционализм является полной противоположностью априоризму. Однако даже самое общее знакомство с априоризмом неопозитивистов и конвенционализмом Куайна показывает, что в действительности речь идет о псевдоальтернативах.

] W. Quine. From a logical point of view, p. 44.

2 H. Reichenbach. The philosophy of space and time. N. Y., 1958, p. 100.

С одной стороны, неопозитивистская концепция априорности аналитических истин не исключает конвенционализма как такового. Наоборот, она предполагает определенную форму конвенционализма. Так, по мнению неопозитивистов, логические истины представляют собой предложения, истинность которых устанавливается на основе лингвистической конвенции. С другой стороны, конвенционализм Куайна не исключает априоризма полностью. Это особенно хорошо видно из формулировки Д2-тезиса, согласно которому данная гипотеза может быть сохранена перед лицом любых эмпирических данных, даже таких, с которыми она находится в явном противоречии. Это означает независимость рассматриваемой гипотезы от процедуры эмпирической проверки, а значит, и ее априорность.

Противоречие между философскими позициями неопозитивистов и Куайна — это противоречие не между априоризмом и конвенционализмом, а между одной формой сочетания априоризма с конвенционализмом и другой формой такого сочетания. Нельзя сказать, что неопозитивистский тезис о существовании аналитических истин, независимых от опыта, ошибочен целиком и полностью. Он сохраняет силу для таких ситуаций, в которых оказывается возможным применить метод сепаратной эмпирической проверки отдельных высказываний. Такие ситуации встречаются при рассмотрении обыденного, т. е. вне-научного, знания. Отдельно взятые предложения повседневного языка, которыми оперируют неопозитивисты, действительно могут рассматриваться как предложения, чья истинность следует из значений входящих в них терминов. Но все же нужно признать, что Куайн в принципе прав в своей критике неопозитивизма. Он правильно подчеркнул, что научное знание носит системный характер, что в его рамках неосуществим метод сепаратной эмпирической проверки отдельных предложений. А это значит, что неопозитивистская дихотомия априорных и эмпирических истин неприменима к научному познанию.

Признавая положительные стороны позиции Куайна, в то же время нужно иметь в виду, что при определенных условиях она приводит к конвенционализму. Поэтому чрезвычайно важно найти способ отделить рациональное в позиции Куайна от конвенционалистских наслоений. К положительным ее сторонам следует отнести идею системности научного знания и мысль о том, что научные

утверждения могут получить эмпирическое значение только в общем контексае науки. Эти идеи находятся в полном согласии с практикой реальной науки. Однако требование системного рассмотрения науки не сочетается у Куайна с требованием рассмотрения науки в ее развитии. Идея системности науки, обособленная от идеи развития науки, приводит его к конвенционализму. Этому обособлению способствует критерий подтверждаемости, которым пользуется Куайн. Согласно его критерию, если теоретическая система приведена в соответствие с фактами, то она подтверждается ими; причем способы приведения теоретической системы в соответствие с фактами не имеют существенного значения и равноправны.

Сторонник исторической теории подтверждения сразу же обратит внимание на такой существенный дефект концепции Куайна: эта концепция не проводит различия между эмпирическим обоснованием истинных теорий и псевдообоснованием теорий ad hoc. Если у нас имеется конъюнкция утверждений а1, а2, а3...аn, из которой вытекает эмпирическое следствие е, и если опыт показывает, что е ложно, то мы, конечно, можем, заменяя а1 на а1, или а2 на a2, или а3 на а3 и т. д., привести нашу теоретическую систему в соответствие с данными опыта. Но это не значит, что все способы корректировки теоретической системы равноценны. Среди них могут быть такие, которые помогают лишь устранить данное противоречие между теоретической системой и не укладывающимся в нее фактом. Может существовать и такой способ изменения теоретической системы, который помогает не только устранить указанное противоречие, но вместе с тем и предсказать новые, ранее неизвестные факты. Сторонник исторической теории скажет, что именно эти новые факты и определяют привилегированный статус последнего способа изменения теоретической системы.

При всех недостатках, которые присущи историческим теориям подтверждения, они, на наш взгляд, могут быть использованы для исключения обеих альтернатив — и априоризма, и конвенционализма. В методологии этих теорий сочетаются два основных требования — требование системного рассмотрения науки и требование учета развития научного знания. Именно это и приводит в конечном счете к преодолению априоризма и конвенционализма. Разумеется, исторические теории подтверждения не в состоянии решить вопрос об истинности знания. Но

они оказываются полезными при решении вопроса об эмпирических основаниях научных теорий. А это, собственно говоря, и является ключевым моментом при рассмотрении проблемы априорности истины.

Наше обсуждение вопроса о том, существуют ли априорные истины, носило до сих пор общий характер. Полезно, однако, провести более детальное рассмотрение данной проблемы на двух примерах, которые представляют особый интерес с философской точки зрения,— на примерах статуса физической геометрии и методологических принципов научного знания.