Глава 15. Злоупотребление правами журналиста

Основные формы злоупотребления правами жур­налиста. Законодательство о СМИ признает злоупотребле­нием такое использование профессиональных прав журна­листа, которое имеет целью:

а) сокрытие или фальсификацию общественно значи­мых сведений;

б) распространение слухов под видом достоверных сооб­щений;

в) сбор информации в пользу постороннего лица или организации, не являющейся средством массовой инфор­мации.

Кроме того, журналисту запрещено использовать свое право на распространение информации для того, чтобы опорочить гражданина или отдельные категории граждан исключительно по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, языка, отношения к рели­гии, профессии, места жительства и работы, а также в связи с их политическими убеждениями. К злоупотребле­нию правами журналиста Закон о СМИ (ч. 2 ст. 59) прирав­нивает нарушение правил распространения материалов, подготовленных с использованием скрытой аудио- и видео­записи, кино- и фотосъемки (ст. 50), а также несоблюдение обязанностей журналиста (ст. 49).

Нарушение этих запретов предполагает уголовную или дисциплинарную ответственность. Правда, об уголовной от­ветственности речь может идти только в тех случаях, когда в УК РФ предусмотрен соответствующий состав. Разуме­ется, сама по себе фальсификация общественно значимых сведений не является преступлением, но, будучи направ­ленной против конкретного физического лица, образует со­став клеветы (ст. 129 УК РФ). Точно так же умышленное распространение слухов под видом достоверной информации может в некоторых случаях квалифицироваться как пособ­ничество в форме предоставления информации (п. 5 ст. 33 УК РФ). В предыдущей главе уже приводился гипотети­ческий пример, когда журналист из соображений мести или корысти раскрывает в СМИ чужую личную тайну. В этом случае наступает ответственность по ст. 137 УК РФ. Попытки в газетной публикации очернить в глазах обще­ственного мнения отдельные национальные или религиозные группы населения могут быть квалифицированы как совер­шенные с использованием СМИ действия, направленные на возбуждение национальной или религиозной вражды, уни­жение национального достоинства (ст. 282 УК РФ).

Защита интересов меньшинств и других иденти­фицируемых групп. Хотя правила защиты чести и досто­инства, существующие в российском законодательстве, не распространяются на коллективных субъектов, однако этот пробел частично восполнен в Законе о СМИ (ч. 2 ст. 51), что особенно важно в современных условиях, когда активизи­ровались попытки очернить в глазах общественного мне­ния отдельные национальные, религиозные, профессиональ­ные, возрастные группы.

Причем для реализации тенденции к внутригрупповой самоизоляции не имеет решающего значения, какой имен­но признак — религия, раса, язык, регион, национальная, партийная или профессиональная принадлежность — лег в основу дистанцирования и отчуждения. Может быть, имен­но поэтому столь близки политический экстремизм и агрес­сивный национализм. Близки по фразеологии, по тактике мобилизации ресурсов, по методам подрыва социального status quo. Неслучайно на российской политической сцене и в отечественных СМИ носители тех и других устремлений часто выступают единым фронтом. Неслучайно запрет про­паганды и агитации, возбуждающих как социальную, так и расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, содержится в одной и той же норме российской Конституции (ч. 2 ст. 29). Неслучайно, наконец, путь к толерантности в политике и межнациональных отношениях лежит через политический и идеологический плюра­лизм, высокую степень защиты прав человека для всех, особенно для меньшинств, доступ к средствам массовой информации и т.д.

Хотя проблемы меньшинств рождаются не на кончике журналистского пера, но неосторожная или недобросовест­ная информация легко может стать катализатором конф­ликта. И наоборот, спокойное, точное, справедливое, сба­лансированное и всестороннее освещение вопроса в прессе объективно способствует переводу конфликта в плоскость дискуссии, выходу из замкнутого круга насилия. Активное использование СМИ для изменения отрицательных стерео­типов в массовом сознании может иметь большое значение для урегулирования конфликтов. Отказ от формирования образа врага, показ взаимной выгоды от совместного реше­ния проблемы путем переговоров — все это ведет к тому, что у участников конфликта не только меняются представления об интересах и целях противоположной стороны, но и сам ее образ приобретает более привлекательный характер ¹.

Вот почему международное интеллектуальное сообщество столь большое значение придает роли СМИ в предупрежде­нии и урегулировании межэтнических конфликтов. Напри­мер, во время боснийского кризиса ЮНЕСКО оказывало поддержку — в том числе финансовую — тем местным сред­ствам информации, которые занимали по отношению к про­тивоборствующим сторонам международно признанную не­зависимую позицию, распространяли беспристрастную информацию и выступали в защиту ценности мирного сосу­ществования и взаимопонимания. Напротив, деятельность радиостанции, допустившей прямое и публичное подстре­кательство к совершению геноцида в Руанде, вызвала еди­нодушное осуждение Исполнительного Совета ЮНЕСКО, решившего провести специальное исследование роли СМИ в организации массовых убийств на этнической почве.

Специфика темы меньшинств такова, что она неизменно ставит СМИ перед нравственно-правовым выбором, а влас­ти — перед политико-правовым. От журналиста зависит, какую избрать для себя роль: объективного стороннего наблюдателя, проводника идей толерантности и межкуль­турного диалога или «народного трибуна», спекулирующе­го на этноцентристских мифах и реальных этнических чув­ствах. Перед ним целый ряд дилемм: как избежать обвинений, с одной стороны, в разжигании розни, а с дру­гой, — в предательстве интересов собственного народа или этноса? Какой способ освещения проблем меньшинств ве­дет к росту межэтнической напряженности, а какой, наобо­рот? Как быть объективным, если аудитория находится во власти предубеждений? Как быть правдивым, если хозяева СМИ настаивают на тенденциозном освещении событий?

Конечно, «солдат идеологического фронта» не может и не должен быть объективным. Журналист, работающий в условиях демократического режима, может. Но способны ли взвешенность и равная дозированность информации о позициях разных сторон обеспечить объективность? При­рода этих проблем такова, что требует от журналиста осо­бой осторожности при презентации фактов, при подборе высказываний — отдавая предпочтение скорее более рассу­дительным ораторам с каждой стороны, нежели экзальти­рованным сторонникам крайних мер, — при комментиро­вании событий — избегая героизации и смакования ужасов, презрительности и восторженности.

В непростой ситуации оказываются и власти. От их воли и сдержанности зависит, смогут ли они отделить семена реального беспокойства и серьезной критики от плевел «коллективного пропагандиста, агитатора и организато­ра», остаться в рамках демократических процедур, пресе­кая разжигание вражды и розни, удержаться от введения цензуры. Может быть в объективной сложности этой зада­чи коренятся причины той неуверенности, с которой влас­ти пытаются ее решить, лавируя между Сциллой наведения порядка и Харибдой уважения прав человека.

Пожалуй, единственной инстанцией, добросовестно пы­тавшейся, сопоставив закон и реальную журналистскую практику, найти пределы допустимого в освещении про­блем меньшинств в СМИ, была Судебная палата по инфор­мационным спорам при Президенте Российской Федера­ции, Будучи убеждена, что «разжиганию социальной и национальной нетерпимости активно способствует необъек­тивное информирование о природе и субъектах общественных конфликтов», СПИС стремилась в своих решениях по конкретным делам дать отдельные — хотя и не всегда бесспорные — элементы толкования тех норм Конституции Российской Федерации и Закона о СМИ, которые запреща­ют пропаганду межнациональной розни. Анализируя ре­шения СПИС, эти квазиправовые прецеденты, можно выя­вить некоторые более или менее конкретные запреты:

а) переводить характер вооруженного противостояния в плоскость межнациональной вражды, формировать устой­чивый негативный стереотип в отношении целого этноса ²;

б) целенаправленно формировать чувства превосходства одного этноса над другими ³;

в) апеллировать в предвыборной агитации к нацио­нальным предрассудкам ⁴;

г) привлекать заинтересованное лицо в качестве «неза­висимого в своих суждениях» комментатора ⁵;

д) в публикациях о преступлениях акцентировать вни­мание на национальности преступников либо их жертв, поскольку это формирует необъективное и неполное представление об истинных причинах преступности ⁶;

е) публиковать списки государственных и обществен­ных деятелей, составленные по принципу этнической одно­родности, публиковать фальшивки типа «Протоколов си­онских мудрецов» ⁷ и т.д.

Помимо запретов Палата сформулировала и «обязатель­ную рекомендацию» для СМИ и журналистов — обеспечи­вать информационный паритет в освещении конфликтов.

В частности, дав слово представителю одной стороны, ре­дакция должна сделать то же и в отношении другой.

Конечно, сформировавшийся в России информацион­ный плюрализм создает условия для того, чтобы опорочен­ные общности могли воспользоваться другими СМИ для защиты чести и достоинства. На практике, если в одних газетах звучат обвинения, то в других — опровержения. Но далеко не всегда опороченная общность может найти изда­ние, готовое выступить в его защиту. Следовательно, прин­ципиально важно распространить конституционное право на защиту чести, достоинства и доброго имени на любые объединения и группы граждан, дав им возможность требо­вать в судебном порядке опровержения недостоверных по­рочащих сведений в том же СМИ, в котором они были распространены.

Россия не одинока перед лицом проблемы меньшинств. Случаи разжигания нетерпимости и розни бывают даже в экономически процветающих странах с устоявшейся де­мократией и четко структурированным гражданским об­ществом. Озабоченность возрождением расизма, ксенофо­бии и антисемитизма, распространением нетерпимости в отношениях между группами населения, имеющими раз­личные расовые, этнические, национальные, религиозные или социальные корни, побудила Комитет Министров Со­вета Европы принять Рекомендацию № R (97) 20 по вопро­сам разжигания ненависти. При этом разжигание ненавис­ти (hate speech) понимается как покрывающее все формы самовыражения, которые включают распространение, про­воцирование, стимулирование или оправдание расовой не­нависти, ксенофобии, антисемитизма или других видов не­нависти на основе нетерпимости, включая нетерпимость в виде агрессивного национализма или этноцентризма, диск­риминации и враждебности в отношении меньшинств, миг­рантов и лиц с эмигрантскими корнями.

Среди положений, которыми должны руководствовать­ся государства-члены СЕ в вопросах разжигания ненавис­ти, обратим внимание на следующие. Во-первых, органы государственной власти и их должностные лица должны проявлять особую сдержанность в своих выступлениях, что­бы их высказывания не могли быть обоснованно восприня­ты как разжигание ненависти или легитимация дискриминации. Подобные заявления должны быть запрещены и подвергнуты публичному осуждению во всех случаях их совершения.

Во-вторых, власти государств-участников должны со­здать действенные гражданско-правовые, уголовно-право­вые и административно-правовые механизмы согласования свободы выражения мнений с уважением человеческого достоинства и защитой репутации и прав других лиц. В ча­стности, предлагается добавить обязательные работы к спек­тру возможных санкций за разжигание ненависти, а также предусмотреть возможность обращения заинтересованных неправительственных организаций в суд с исками об опро­вержении, ответе и возмещении ущерба жертвам разжига­ния ненависти.

В-третьих, любые ограничения или помехи в осуществ­лении свободы выражения мнений должны находиться под независимым судебным контролем.

В-четвертых, свобода выражения мнений выходит за рамки правовой защиты, предоставляемой ст. 10 Европейс­кой Конвенции о защите прав человека и основных сво­бод, в случае, когда она представляет собой разжигание ненависти и направлена на подрыв прав и свобод, гаранти­рованных Конвенцией.

В-пятых, органы прокуратуры, в пределах их компетен­ции, должны уделять особое внимание случаям разжига­ния ненависти. В свою очередь, суды, осуждая лиц, винов­ных в разжигании ненависти, должны обеспечить строгое соблюдение принципа пропорциональности наказания.

В-шестых, законодательство и судебная практика по воп­росам разжигания ненависти должны учитывать роль средств массовой информации в обеспечении права обще­ственности на получение сведений о случаях разжигания ненависти. В этой связи следует проводить четкую границу между ответственностью тех, кто выступает в духе разжи­гания ненависти, и ответственностью журналистов и ре­дакций СМИ, рассказывающих об этих выступлениях в рамках своих задач по информированию общества.

В-седьмых, законодательство и судебная практика дол­жны учитывать, что журналистское освещение вопросов расизма, ксенофобии, антисемитизма и других форм не­терпимости полностью защищено ч. 1 ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и может быть ограничено только в соответствии с условиями, перечисленными в ч. 2 указанной статьи.

В-восьмых, законодательство и судебная практика дол­жны соответствовать также прецедентному праву Европей­ского суда по правам человека с учетом, помимо всего прочего, характера, содержания и цели журналистской де­ятельности.

В-девятых, уважение журналистских свобод подразуме­вает, что суды и органы государственной власти не должны навязывать СМИ свои воззрения относительно приемле­мых для журналистов методов ведения профессиональной деятельности ⁸.

Практика Европейского суда по правам человека, на которую неоднократно дается ссылка в Рекомендации, дос­таточно обширна. В основном она выдержана в духе докт­рины «clear and present danger». Так, в решении по делу Surek против Турции Суд пришел к выводу, что в условиях квази-гражданской войны свобода выражения политичес­ких мнений имеет серьезное значение, но может быть огра­ничена постольку, поскольку имеет своей целью и (или) реально может спровоцировать эскалацию насилия ⁹.

Ответственность за административные правона­рушения в сфере массовой информации. Кодекс Рос­сийской Федерации об административных правонарушени­ях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ содержит значительное число составов, призванных защитить права и законные интере­сы субъектов информационных отношений. Выше мы уже обращались к рассмотрению многих из них, касающихся злоупотребления свободой массовой информации, доступа к информации, освещения в СМИ избирательных кампа­ний, защиты авторских и смежных прав и т.д. Все эти составы являются по сути средством правовой защиты тех норм, которые содержатся в законодательстве об информа­ции, о выборах, об интеллектуальной собственности.

Однако есть составы административных правонаруше­ний, которые производим от норм именно законодатель­ства о средствах массовой информации. Обратимся, в част­ности, к ст. 60 Закона о СМИ, в которой наряду с другими видами нарушений законодательства о средствах массовой информации указывается воспрепятствование осуществля­емому на законном основании распространению продукции средства массовой информации либо установление незакон­ных ограничений на розничную продажу тиража периоди­ческого печатного издания. Ст. 13.16. КоАП РФ текстуаль­но воспроизводит эту норму при описании состава административного правонарушения и устанавливает на­казание за его совершение в виде административного штра­фа на граждан в размере от трех до пяти МРОТ, на должност­ных лиц — от пяти до десяти МРОТ, на юридических лиц — от пятидесяти до ста МРОТ. Протоколы о подобных правонарушениях составляют должностные лица органов МПТР, а дела рассматривают судьи.

Ст. 60 Закона о СМИ запрещает также создание искусст­венных помех, препятствующих уверенному приему радио- и телепрограмм. Ст. 13.18. КоАП РФ устанавливает нака­зание за нарушение этого запрета — административный штраф на граждан в размере от пяти до десяти МРОТ, на должностных лиц — от десяти до двадцати МРОТ, на юри­дических лиц — от ста до двухсот МРОТ. Подобные дела рассматриваются органами, осуществляющими государ­ственный надзор за связью и информатизацией в Россий­ской Федерации.

Аналогичным образом ст. 13.21. КоАП РФ защищает норму ст. 60 Закона о СМИ о недопустимости распростране­ния продукции незарегистрированного средства массовой информации. Изготовление или распространение продук­ции незарегистрированного средства массовой информа­ции, а равно продукции средства массовой информации, не прошедшего перерегистрацию, либо изготовление или распространение такой продукции после решения о пре­кращении или приостановлении выпуска средства массо­вой информации в установленном порядке влечет наложе­ние административного штрафа на граждан в размере от десяти до пятнадцати МРОТ, на должностных лиц — от двадцати до тридцати МРОТ, на юридических лиц — от двухсот до трехсот МРОТ с конфискацией предмета адми­нистративного правонарушения. Протоколы об админист­ративном правонарушении составляют в таких случаях дол­жностные лица органов внутренних дел или МПТР, а дела рассматривают судьи.

Административным правонарушением является — в силу требований ст. 13.22. КоАП РФ — и выпуск или распрост­ранение продукции СМИ без указания выходных данных либо с неполными или заведомо ложными выходными дан­ными. Предусмотренное Кодексом наказание — предуп­реждение или наложение административного штрафа на граждан в размере от трех до пяти МРОТ, на должностных лиц — от пяти до десяти МРОТ, на юридических лиц — от пятидесяти до ста МРОТ с конфискацией тиража или без таковой. Дела этой категории рассматриваются органами, осуществляющими государственный контроль в области обращения и защиты информации, либо передаются на рассмотрение судьи. Тем самым Кодекс защищает правила, установленные ст. 27 Закона о СМИ.

Гарантией соблюдения требований ст. 35 Закона о СМИ, устанавливающей правила распространения обязательных сообщений, является ст. 13.17. КоАП РФ. Здесь в качестве наказания за нарушение этих правил предусмотрено нало­жение административного штрафа на граждан в размере от одного до трех МРОТ, на должностных лиц — от трех до пяти МРОТ, на юридических лиц — от тридцати до пятиде­сяти МРОТ. Подобные дела рассматриваются органами, осуществляющими государственный контроль в области обращения и защиты информации, к числу которых Ко­декс относит не только органы безопасности и ФАПСИ, но также органы исполнительной власти, наделенные полно­мочиями в области печати и средств массовой информации, а также в области телевидения и радиовещания.

Наконец, обратим внимание на ст. 13.23. КоАП РФ «Нарушение порядка представления обязательного экзем­пляра документов, письменных уведомлений, уставов и до­говоров». В сфере массовой информации она может — при желании — найти весьма широкое применение. Во-первых, она распространяется на те случаи, когда редакции в нару­шение требований ст. 29 Закона о СМИ не направляют обязательные экземпляры организациям, указанным в Федеральном законе «Об обязательном экземпляре документа» от 29.12.1994 года № 77-ФЗ. Во-вторых, она может быть применена в отношении тех лиц, которые нарушают ч. 5 ст. 20 Закона о СМИ, то есть не направляют в регистрирующий орган копию редакционного устава до истечения трех меся­цев со дня первого выхода в свет данного средства массовой информации. В-третьих, она касается нарушения установ­ленного Законом о СМИ (ст. 34) порядка хранения материа­лов теле- и радиопередач. Предусмотренное Кодексом нака­зание — административный штраф на граждан в размере от двух до пяти МРОТ, на должностных лиц — от десяти до двадцати МРОТ, на юридических лиц — от ста до двухсот МРОТ. Протоколы о подобных административных правона­рушениях составляются должностными лицами органов МПТР, а дела разрешаются судьей.

На первый взгляд может показаться, что действующее законодательство об административной ответственности со­держит немало угроз свободе массовой информации. На самом же деле свобода массовой информации обеспечена там и тогда, где и когда журналист и редактор, издатель и учредитель СМИ строго следуют норме закона. Известно: незнание закона — не освобождает, а знание — когда как...

[1] Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подхо­ды, решения, технологии. М., 1997. С. 58.

[2] Решение СПИС «Об обращении представительства Чеченской рес­публики при Президенте Российской Федерации в связи с телепередачей "Дни" на канале ОРТ от 11 мая и 1 июня 1996 г.» от 11 июля 1996 г. № 12 (95).

[3] Решение СПИС «Об обращении полномочного представителя Пре­зидента Российской Федерации в Псковской области Д.К. Хритоненкова по поводу ряда публикаций газеты "Псковский курьер"» от 10 октября 1996 г. № 20 (103).

[4] Решение СПИС «О публикациях в газете "Пресса России" №№ 5—6 за 1996 г.» от 11 июля 1996 г. № 13 (96).

[5] Решение СПИС «О заявлении представительства Президента Рос­сийской Федерации в Ингушской Республике от 15 июня 1994 г.» № 17.

[6] Решение СПИС «Об этническом аспекте освещения в СМИ причин преступности» от 14 июля 1994 г. № 22.

[7] Решение СПИС «О публикациях газеты "Пресса России"» от 14 ок­тября 1995 г. N° 28.

[8] See: Examples of «good practices» to fight against racism and intolerance in the European Media. - European Commission against Racism and Intolerance. Council of Europe, 2000.

[9] Case-law concerning Article 10 of the European Convention on Human Rights — Directorate General of Human Rights. Strasbourg, 2000. P. 10, 26—27.

Заключение

Правовые основы журналистики, сформировавшиеся на базе Закона о СМИ 1991 г., вот уже десять лет позволяют российским средствам массовой информации отстаивать свои законные инте­ресы, опираясь прежде всего на юридические нормы, а потом уже на благосклонность тех или иных чиновников либо других влия­тельных лиц. Именно поэтому так много желающих пересмот­реть эти правовые основы, адаптировать их к сиюминутным потребностям борьбы с политическими оппонентами, региональ­ными или, напротив, федеральными «баронами», иностранны­ми конкурентами, «олигархами» и т.д. В результате законода­тельство все больше обрастает неудачными поправками и дополнениями, порождающими внутренние противоречия и зат­рудняющими правильное применение законодательных норм в журналистской практике.

Одновременно накапливается опыт правового, а значит, отно­сительно цивилизованного разрешения конфликтов в медийной среде. Конечно, пока эти конфликты нередко заканчиваются не в пользу правых, а в пользу сильных. Однако с опытом приходят юридическая осведомленность и предусмотрительность. Растет потребность в журналистах, широко осведомленных в области права массовой информации, а значит и в учебной литературе по правовым основам журналистики.

Задача этого учебника — обобщить научные представления о праве массовой информации, сопоставив их с нормативными актами, правоприменительной практикой и повседневной жур­налистской работой. Причем все ускоряющееся развитие Интер­нет-журналистики настоятельно требует идти дальше, осваивая правовые основы журналистской деятельности в киберпространстве. Однако современная юриспруденция пока не готова предло­жить развернутые ответы на вызовы глобализации информаци­онного общества, ограничиваясь попытками конвергенции правового регулирования медийной среды и киберпространства. Вот почему учебник по правовым основам Интернет-журналисти­ки пока не написан. Но он уже пишется.

Конституция Российской Федерации (извлечение)

Date: 2015-10-22; view: 627; Нарушение авторских прав