Иллюзия неприкосновенности

В зарубежной медицине прикосновение к пациенту‑клиенту – всамделишная проблема, чреватая бедами. Потенциально похотливая, а то и просто немытая эскуЛапа дотрагивается до царственного тела, нарушая его священную прайваси.

Я помню, как мой дедушка, сотрудник органов государственной безопасности, рассказывал про пограничную неприятность, случившуюся не то в сороковых, не то в пятидесятых годах. Приехала какая‑то епона‑мама, доподлинная японка голубых кровей, немало в себе имевшая от микадо. К таким гостям у нас всегда настороженное отношение; таким гостям мы не рады, но раз уж пропустили, раз уж дозволили шагнуть на советский материк, то раскатаемся в хлебосольный блин. И вот погранофицер принимает у нее пачпорт. И эта фифа вдруг морщится и закатывает скандал: почему не в перчатках! почему он посмел принять мой девственный документ своей потной, мужицкой лапой!

И швырнула этот паспорт. Ну, банзай. Офицера потом скрутили, разоружили, разжаловали, расстреляли и реабилитировали. Вот у них какие замашки, в цивилизованном мире.

Я с удовольствием противопоставляю этим пресыщенным капризам наше отечественное, благо‑склонное отношение к прикосновениям. Они не только не возбраняются, они желательны, их приветствуют. И не только в больницах и массажных кабинетах, но даже в милиции.

Студентами нас часто принуждали к дружине, а иногда брали понятыми в вытрезвитель. Однажды туда доставили человека, в спортивном почему‑то костюме, зато при бороде и с ног до головы в дерьме. Человек декламировал «Луку Мудищева»; сотрудники, не решаясь к нему приблизиться, взяли швабру и стали мыть его бороду щеткой, держа эту швабру на вытянутых руках. И декламатор не только не оскорбился, но сам тянулся к щетке и блаженно мычал, не находя в лексиконе достойных слов.

Про больницу и говорить нечего. Прикосновения желанны, за ними выстраиваются очереди. Наша заведующая, которая одряхлела незадолго до моего, с пером наготове, прихода, раньше была ничего себе, личность довольно жуткая. Требовала от медсестер прикосновений, которые не прописаны ни в каком кзоте. Тем вменялось не только перетаскивать на своих девичьих плечах стокилограммовые туши, пусть и наказанные богом, но и протирать им яйца ватным тампончиком, на корнцанге. Срывая себе спины и теряя обоняние. Пациенты воспринимали эти прикосновения с полным пониманием. Касания не вызывали никаких возражений и уж конечно не сопровождались правовой неразберихой. И когда по причине дряхлости бабули‑заведующей касания прекратились, здоровье клиентуры не ухудшилось, так что не сочтите меня бессердечным зверем, который равнодушен к инвалидной мошонке, покрывающейся скорлупой.

Наши люди – обеими руками за терапию касанием. В десятой, травматологической больнице медсестрица жаловалась своему медбрату‑иванушке на бабоньку: «Говорит мне – протри‑ка мои пятки одеколончиком!» Козлик Иванушка зловеще ухмылялся: «А огурчика ей в рот не покрошить?»

Так что проблема существует и у нас, но другого порядка. Спрос на услугу есть, а вот с предложением не всегда получается.

Расторможенные крики и хохот в ответ на массаж, вся эта западная изнеженная экспрессия – не для нас. Что нам кожемяка, когда мы привыкли к прикосновениям вечности.

Date: 2015-10-21; view: 274; Нарушение авторских прав