Александр Кандель

Я уже писал, что не представляю без некоторых баскетболистов того или иного периода в нашем баскетболе. Но как такое сказать об Александре Канделе? Какое время, какой период отмечен им? 50-е годы? Можно и так, ошибки не будет, 60-е? Тоже верно, 70-е? С натяжкой, но и это правильно. Просто Кандель — настолько уникальная личность, что «привязывать» его к какому-то определенному году, пяти- или даже десятилетию нельзя. Такое впечатление, что он был всегда.
И при этом лишь однажды в составе сборной стал чемпионом Европы. И вообще за сборную играл мало, редко. Всю жизнь выступал за один и тот же клуб. За скромный «Уралмаш». И даже не заслуженный мастер спорта. Но тем не менее являлся украшением нашего баскетбола. И пусть многим был непонятен, не вспомнить, не отдать ему должное невозможно...

Человек-легенда, Кандель всегда приковывал внимание. Баек, анекдотов, рассказов, в которых вымысел трудно отделить от правды, ходило за ним и вокруг него множество. Большинство из них передается от поколения к поколению баскетболистов до сих пор. И в этих коротких произведениях устного творчества Кандель предстает фигурой действительно незаурядной, неординарной, поистине былинной.

Воображение рисует исполина с рельефной мускулатурой, семи сажен в плечах, которому все нипочем, равного которому среди атлетов-баскетболистов нет. А был он всего-то 195 сантиметров роста, без ярко выраженных бицепсов, хотя, конечно, и крепкий, и плотный. Да другим центровой такого плана и быть не мог. Появись Саша сейчас на площадке — видимо, не обратили бы на него внимания. Как ни бросался он в глаза и раньше, даже в годы своего расцвета. Но поговорите с любым баскетболистом, который играл рядом с Канделем или против него, — всеобщее восхищение, безоговорочное уважение и даже удивление, как перед явлением, чью тайну так и не разгадали.

До 1952 года Саша даже не знал, что такое баскетбол. А в 1954 году студентом Свердловского горного института имени Вахрушева уже играл в стартовой пятерке «Уралмаша» — команды высшей лиги. И не просто играл, а был ее лидером, во всяком случае, одним из лидеров. И с тех пор до самого последнего своего матча в 1976 году Кандель был основным игроком «Уралмаша». Участвовал в пяти Спартакиадах народов СССР (на шестой был тренером сборной РСФСР). И все эти двадцать с лишним лет был не только самым результативным в своей команде, но и зачастую самым результативным баскетболистом страны. Тридцать, сорок очков за матч для него — обычное дело. Закрыть Сашу не удавалось практически никому. Даже ведущим центровым. Скажу больше, его побаивались абсолютно все гиганты, даже лучшие из них, в том числе такие звезды, как Андреев, Поливода и Саша Белов.

Почему же в таком случае не брали его в сборную, не довелось ему выступить на Олимпиадах, чемпионатах мира? Безусловно, сказывалось то обстоятельство, что всю свою спортивную жизнь Александр провел в общем-то на баскетбольной периферии. Но самое главное — очень уж он был неудобным человеком. Прямой, резкий, не признающий закулисных интриг, кулуарных решений, мог нелицеприятно высказаться в адрес любого человека — будь то высокое должностное лицо или партнер по команде. И не задумывался о последствиях. А какие могли быть последствия для игрока? «Отцепляли» его от сборной — и все тут. Добавлю, что Канделю в какой-то момент и просто не повезло. Несмотря на трудный для окружающих характер, он все же в очередной раз пробовался в сборной, когда к нам приехала сборная США с легендарным Джерри Лукасом во главе. И Кандель, что неудивительно, ничего не мог с ним поделать: Лукас расправлялся с ним как хотел. Другому такую неудачу простили бы, ведь в дальнейшем с Лукасом и в НБА мало кто мог соперничать. Ну а в случае с Канделем то бы- ла последняя капля, переполнившая чашу терпения руководства. Больше он в сборной не появлялся. Хотя на чемпионате Европы-61 был и заметен, и, как обычно, результативен, и уверен в себе, будто сто лет пробыл в сборной и отыграл не один такой турнир...

Задевало это Сашу, обижало? Безусловно. Он-то ведь знал себе цену. Как и цену другим нашим центровым, которые в сборной играли побольше и подольше его. Но никогда он не выпячивал собственную персону, никогда никому ничего не доказывал на словах. Он вообще не любил трепа, даже в компаниях, центром и душой коих он всегда был, стараясь помалкивать. Но уж если говорил, то точно, веско, ярко, поражая собравшихся оригинальностью мышления, взгляда на вещи, огромной эрудицией. Последнее, правда, объяснялось просто: Кандель был книголюбом, прямо-таки заядлым библиофилом. Читал запоем, хорошую книгу предпочитал лю- бому обществу. Мог читать ночь напролет даже накануне очень важной игры, если книга того стоила. Ну и учеба в солидном вузе многое значила.
Его неоднократно звали чуть ли не во все клубы высшей лиги, звали и в Москву, и в Ленинград, и на Украину, и в Прибалтику. Он не ехал. И вместе с «Уралмашем» переживал все удары судьбы, опускался в первую лигу, вновь поднимал его в высшую. И так было не раз. Да, это был патриот в лучшем и полном смысле слова. Тот кит, на котором держалась своеобразная, самобытная, очень интересная команда, с уходом Канделя потерявшая свое лицо и расставшаяся — теперь уже надолго, если не навсегда — со станом ведущих клубов страны.

Может быть, для него самого, да и для всего нашего баскетбола было бы лучше, если бы Кандель все же оказался в классной команде, в окружении достойных партнеров. Наверняка его шансы попасть и закрепиться в сборной столь же ярко, как и на всесоюзной арене, проявить себя и за рубежом, значительно бы возросли. Но сам Саша так не считал. И надо сказать, определенные основания для этого у него были. Ведь в какие-то годы «Уралмаш» и сам по себе выглядел достойно, был крепким орешком для любого противника. Недаром нет-нет да и появлялись свердловчане в сборной, а имена Решетникова, Новикова, Эделева, Краева, Болвачева, Маркадеева всегда произносили с уважением. Я же добавлю, что если бы не Кандель, не стали бы звездами баскетбола многие наши игроки. Их мастерство оттачивалось в борьбе с ним. Многое он сделал и для становления молодых баскетболистов Свердловска, со временем превра- тившихся в высококлассных мастеров,— имею в виду прежде всего Сергея Белова, Станислава Еремина, Анатолия Мышкина. Двое последних до сих пор с изумлением вспоминают Александра Ефимовича и рассказывают о нем просто-таки небывалые истории. Но главное, что все они отмечают в Канделе, так это удивительную самоотдачу, жертвенность, верность своему долгу, абсолютное равнодушие к жизненным благам и превратностям судьбы.

Канделю было все равно, во что он одет и в каком номере гостиницы жить. Аскетичная обстановка дома, спартанский образ жизни. Друзьям был хорошо знаком его своеобразный афоризм: «нельзя играть только в двух случаях: если тебе голову оторвали или позвоночник сломали». Все остальные травмы — не в счет. И дей- ствительно, ушибы, вывихи, даже переломы он будто и не замечал. И уже седоголовым ветераном зло выго- варивал юным партнерам, когда они пытались объяснить неудачную игру легкими на его взгляд травмами. И до сих пор он считает, что нынешняя молодежь растет в тепличных условиях, что она не умеет терпеть, что легко оправдывает собственные промахи. В его золотые годы каждые два очка в свою корзину им, да и баскетболистами его поколения воспринимались как личное оскорбление. И если кто-то не старался, не бился, не клал на алтарь все свои силы, всего себя, тот рисковал нарваться после матча на нелицеприятную беседу в раздевалке.

Да, рядом с Канделем нельзя было играть плохо. Вернее, не плохо, а безразлично. Он мог простить неудачу, промах, но не прощал апатию, лень, нежелание постоять за себя, за команду. Когда в трудные для «Уралмаша» дни ушли из команды, простившись с баскетболом, «последние из могикан» — Маркадеев и Еремеев, верой и правдой отыгравшие за свердловский клуб долгие годы, Саша, хотя и был их преданным другом, тотчас же порвал с ними отношения, не разговаривал с ними и даже не здоровался. Он считал, что они изменили своему делу, своему долгу. Таким он был всегда, компромиссы, объективные трудности для него не существовали. Мо- жет быть, и поэтому не удалось ему найти себя на тренерском поприще. Пока играли в «Уралмаше» (и в сборной России, костяк которой долгое время составляли свердловчане, а сам Кандель пятнадцать лет играл за нее) его бывшие партнеры, контакт с подопечными Александр Ефимович имел. Но когда постепенно сошли ветераны, а их сменила та самая молодежь, к которой он относился пристрастно и жестковато, альянс не полу- чился, и Саше пришлось уйти. А затем он и вовсе отошел от баскетбола, работает на «Уралмаше». Но на все мероприятия, связанные с какими-то баскетбольными событиями, он радостно мчится, хотя иногда его даже забывают пригласить. И тогда не думает, где будет спать и что есть. Зачастую так и располагается на полу у приятелей. Повторяю, он в быту совершенно непритязателен. Да и закалка у него действительно спартанская.

Рассказывают, что однажды ребята наблюдали такую картину. В гостиничном номере (а дело было в каком-то уральском городе зимой) лежит на одной кровати второй тренер «Уралмаша». Лежит в трех трени- ровочных костюмах, под несколькими одеялами, в ше- рстяной шапочке. Окна ведь открыты настежь (перед тем как лечь спать, Александр Ефимович прогудел: «Жара такая, что дышать нечем...» — и распахнул окна, а на улице мороз градусов тридцать...), а Кандель лежит, читает книгу, и грудь его покрыта инеем. Но ему хоть бы что. Он ведь в любые морозы ходил в демисезонном пальто нараспашку, в кепочке, легких полуботинках («корочках», как их тогда называли) — и ничего, не знал ни заболеваний, ни простуд. Железного здоровья человек...
Он действительно был железным. Мои ребята Мышкин и Еремин утверждают, что такое определение не будет преувеличением. Ведь они не раз замечали —да и не они одни — как во время игры кто-то пытается выбить мяч из рук Канделя, не попадает по мячу и трясет пальцами от боли: отбил о Канделя, Словно о стенку ударился. То же было и при столкновениях: соперник лежит, Саша, как ни в чем не бывало, стоит и удивленно смотрит на соперника...
Кое-кто надеялся сыграть на этом. Стасик Еремин рассказал, как в Алма-Ате в матче с местным «Локомотивом» центровой соперников намеренно подставлялся под Канделя и постоянно падал. Судьи сразу не разо- брались что к чему и стали наказывать Сашу фолами. Раз фол, другой, третий... Тогда Кандель не выдержал и после очередного картинного падения опекавшего его центрового поднял его одной рукой с пола, притя- нул к себе и сказал громко, на весь зал (тишина стояла — муху слышно, все ждали, что сейчас будет): «Мужик должен стоять, мужик не имеет права падать...» Этого внушения оказалось достаточно, чтобы провока- ционные падения прекратились. А нелишне было бы это напоминание кое-кому из нынешних центровых...

Да, Александр Кандель был мужик в лучшем смысле слова. Рядом с ним нельзя было играть вполсилы. Да тогда это никому в «Уралмаше» и не позволили бы. Ведь скамейка в команде была короткая, стартовая пя- терка просто обязана была фактически играть весь матч от звонка до звонка. «Сачок», мандражист в такой компании оказаться не мог. Кандель был очень требователен к другим. И это могло бы кому-то не нравиться, если бы столь же (если не больше) он не был требователен к самому себе.

Физически он всегда был готов идеально. Саша ведь и тренировался так же самозабвенно, в полную силу, как и играл. Конечно, хорошей баскетбольной школы у свердловчан не было. Они брали другим — азартом, мощью, хитростью, спайкой. Их тренировки, безусловно, ничего, кроме улыбки, сегодня вызвать не могут. Но для них это, видимо, был единственный выход. А трениров- ки заключались в том, что дважды в день основные игроки «Уралмаша» проводили полутора-двухчасовые матчи двое на двое, трое на трое по всей площадке. Представляете, какая нагрузочка? Причем играли «на интерес», зло, резко, на выигрыш. Поскольку некоторые из той «старой гвардии», к сожалению, не отличались уважением к соблюдению режима, такими сверхизма- тывающими тренировками они, наверное, стремились как- то компенсировать свои срывы за пределами площадки.

И все же, чем же брал Александр Кандель, баскетболист достаточно высокого класса? Только ли физической силой, мощью, стойкостью, бесстрашием? Безусловно, в первую очередь этим. Но никогда не пользовался силой как таковой, только бы покрасоваться. Рисовки в его действиях не было никогда. Это был чрезвычайно полезный игрок, коллективный до мозга костей в том плане, что хотя и забивал больше всех и стремился в основном забивать, много помогал партнерам. Помогал как раз тем, что свою силу умел обратить на пользу товарищам. Бытовала в те времена шутка, что если Кандель поставил заслон, то игрок, изготовившийся к броску, может палатку разбить, чайку попить и только потом бросить — все равно из-под заслона Канделя никто долго выбраться не мог: куда ни ткнешься — стена, железобетон.

Даже намного более высокие центровые ничего не могли противопоставить ему. Так что много забивали и другие баскетболисты «Уралмаша», например Болва- чев, которого Кандель частенько выводил на идеальную позицию абсолютно без противодействия со стороны противника.
Сам же Кандель действовал очень разнообразно. У него не было любимой «точки», какого-то определенного места, он не был приверженцем твердой позиции. Саша играл по всему радиусу и забить мог откуда угодно: и прямо из-под щита, и метров с шести. Уж если к нему попадал мяч — считай два очка есть. Станислав Еремин, начинавший, когда Кандель в общем-то уже сходил, тем не менее и сегодня с восторгом отмечает это качество Александра Ефимовича. — Я знал, — говорит Станислав, — что мне нужно только кинуть мяч к нему в трехсекундную зону, причем даже не обязательно точно в руки. Хотя бы в обозримое пространство, куда он сможет дотянуться. И знал, что мяч обязательно окажется у Александра Ефимовича, а затем в корзине...

В борьбе под щитами Кандель был непревзойден- ным мастером. Думается, что и сегодня ни один центро- вой не смог бы потягаться с ним в цепкости, умении ов- ладеть мячом и удержать его. Если уж он взял мяч, бесполезно пытаться у него отобрать, выбить, вырвать. Его и по рукам били, и пытались вдвоем выхватить мяч — пустой номер. Даже Толя Поливода, атлет, крепыш, вступая в борьбу за мяч с Канделем, не раз выпрыгивал с пустыми руками, хотя казалось, что его положение предпочтительнее и мяч вроде бы уже у него. Железная хватка Канделя не знала слабости. Руки, пальцы у него были удивительно сильные. Однажды он проходил мимо гаража, где шоферы пытались монтировкой отогнуть какую-то деталь в моторе, но никак не могли удобно пристроиться. Кандель просто засунул туда руку и пальцем сделал то, что не удавалось с помощью железа...

Казалось, он играл элементарно просто. Получил мяч — и бросил. Висят на нем два-три противника — все равно бросил. И забил. У него было главное качество большого мастера — стабильность, высочайшая стабильность. Так было в 50-х годах, так было и в 70-х, когда снизились прыгучесть, резвость бега, резкость. Он ведь и с места забивал столько же, сколько раньше в движении. Процент попаданий у Саши был почти предельный. А ведь бросал Кандель крюком...
Пожалуй, он одним из первых в нашем баскетболе освоил хороший крюк правой рукой. А когда трав- мировал эту руку, за одно лето научился бросать левой. И потом уже одинаково точно бросал с обеих рук. И это был практически идеальный крюк.

Использовал Кандель этот бросок на любом месте — то по центру напротив кольца, то с углов, то вблизи от щита, то вдалеке. Он взял на вооружение крюк как раз для противоборства со значительно более рослыми центровыми соперников. И нейтрализовать крюк Канделя так никто и не научился. Даже, повторяю, когда он уже был малоподвижным, отяжелевшим. Он мог бросить более десяти раз подряд — и все попасть. Доходило до смешного. Как-то в Киеве в матче с местным СКА Кан- дель (он набрал тогда 35 очков) десять раз подряд бросил крюком — и все десять попал. Ну, это-то уже было привычным. А насмешил Александр Ефимович публику дважды. Сначала был момент, когда Кандель оказался на острие контратаки, ушел в отрыв, но к самому щиту не побежал, остановился в некотором отдалении и бросил... Да, да, крюком, конечно... Ну а потом вызвал прямо-таки гомерический хохот при исполнении штрафных. Первый он промазал (бросал обычным способом). Тогда какой-то шутник с трибуны крикнул: «Бей крюком, а то опять не попадешь...» И что вы думаете? Кандель так и сделал. И реализовал штрафной...

Обычно свердловчане целиком весь матч на одном дыхании провести не могли. Не хватало их зачастую на все сорок минут, поэтому и проигрывали они в основном в концовке встреч, но все же нервы попортить умели любой команде. Перед встречей с «Уралмашем» тренеры прежде всего думали, что противопоставить Канделю. И когда туры проходили, скажем, в Прибалтике или в Грузии, где понять, что говорят тренеры и о чем шумят трибуны, невозможно, одно слово слышалось часто и перевода не требовало: «Кандель, Кандель, Кандель...» Его долголетие в спорте, преданность баскетболу, родной команде не могут не восхищать. Приходится толь- ко сожалеть, что не нашлось Саше постоянного места в сборной СССР, что мало ему довелось поиграть на высшем уровне. И естественно, странно, что Александр Ефимович Кандель обойден званием заслуженного мастера спорта. Насколько я понимаю, это звание дается ведь не только за одно какое-то, пусть даже самое выдающееся до- стижение, не за одну-две громкие победы, но и вообще за долгую и красивую жизнь в спорте. Вклад Александра Канделя в советский баскетбол трудно переоценить: вклад и чисто игровой, и в первую очередь педагогический, хотя, повторяю, как тренер он в итоге и не состоялся, даже имея звание «Заслуженный тренер РСФСР». Педагогом он был не на словах — на деле, а основным, если не единственным, педагогическим принципом его был девиз «делай как я»...

Он и сам, может быть, не сознает, какое влияние оказал не на одно поколение баскетболистов. И вряд ли кто-то этот его вклад, его влияние оценил в полной мере. Это еще предстоит сделать. Но одно ясно любому непредвзятому человеку: Александр Кандель — уникальное явление в советском баскетболе. Явление, без которого наш баскетбол просто невозможно себе представить. Он из тех немногих спортсменов, игроков, центровых, которые сказали свое оригинальное слово в игре, называемой «баскетбол». Практически все те, о ком мы написали раньше, и те, о ком вы еще прочитаете, в той или иной степени ощутили на себе влияние мастерства Канделя- спортсмена и обаяние Канделя-человека, оставившего поистине ярчайший след. И об этом нельзя забывать.

Date: 2015-09-25; view: 373; Нарушение авторских прав