Неправильный конец

Истории, романы и сказки очень похожи на живых существ и, быть может, даже ими являются. Как и у людей, у них есть голова, ноги, кровообращение и одежда.

Э. Кестнер. Эмиль и сыщики

Когда Мо закончил свой рассказ, Фенолио долго молчал. Паула давно уже отправилась на поиски Пиппо и Рико. Мегги слышала, как этажом выше они носятся туда‑сюда по паркету, скачут, падают, хихикают, кричат… Но на кухне Фенолио стало так тихо, что было слышно тиканье настенных часов.

– У него есть шрамы на лице – ну, вы помните?.. – Он вопросительно помотрел на Мо.

Тот кивнул.

Фенолио стряхнул с брюк крошки.

– Эти шрамы – дело рук Басты, – сказал он. – Было время, когда им нравилась одна и та же девушка.

Мо кивнул.

– Да, я знаю.

– Феи обработали порезы на его лице своими снадобьями, – сказал старик. – Поэтому следы остались небольшие, не более чем три бледные полоски, так ведь? – Старик вопросительно посмотрел на Мо.

Он снова кивнул. А Фенолио выглянул на улицу. В доме напротив было открыто окно, и было слышно, как какая‑то женщина ругает своего ребёнка.

– Собственно говоря, я должен изрядно этим гордиться, – пробормотал Фенолио. – Всякий писатель желает, чтобы его герои были как можно более жизненными, а мои герои прямым ходом сошли со страниц вашей книги в действительность.

– Потому что их своим голосом вызвал к жизни мой отец, – сказала Мегги. – Он может сделать то же самое и с другими книгами.

– Ну да, конечно. – Фенолио кивнул. – Хорошо, что ты мне напомнила. А то ещё я вообразил бы себя этаким маленьким богом, не правда ли? Но мне очень жаль твою маму… Хотя, если рассудить, то я вообще‑то, не виноват.

– Для моего отца это очень большое горе, – сказала Мегги. – А я‑то её совсем не помню.

Мо посмотрел на неё с удивлением.

– Конечно. Тебе было даже меньше лет, чем моим внукам, – задумчиво согласился Фенолио. Он подошёл к окну. – Я в самом деле хотел бы поглядеть на него, – сказал он. – Я имею в виду Сажерука. Теперь‑то мне, разумеется, жаль, что я уготовил бедняге такой ужасный конец. Но в известном смысле он ему очень подходит. Как говорится у Шекспира:

Мир – сцена, где у всякого есть роль. Моя – грустна.[9]

Он посмотрел вниз, в переулок. Этажом выше что‑то разбилось, но, похоже, Фенолио это почти не заинтересовало.

– А это кто, ваши дети? – спросила Мегги и показала наверх.

– Слава богу, нет. Мои внучата. Одна из моих дочерей тоже живёт в этой деревне. Они постоянно приходят ко мне, и я рассказываю им истории. Я половине деревни рассказываю истории, но у меня больше нет желания их записывать… Где он сейчас? – Фенолио повернулся к Мо.

– Сажерук? Я не вправе вам это сказать. Он не желает вас видеть.

– Он очень испугался, когда мой отец рассказал ему о вас, – добавила Мегги.

«Однако Сажерук обязательно должен узнать, что с ним будет, – подумала она. – Тогда он поймёт, что ему в самом деле не стоит возвращаться. И продолжать мучиться от тоски. Без конца».

– Я должен его увидеть! Хотя бы один раз. Разве вам не понятно? – Фенолио с мольбой посмотрел на Мо. – Я могу незаметно пойти за вами следом. Как он меня узнает? Я просто хочу удостовериться, так ли он выглядит, каким я его себе вообразил.

Однако Мо покачал головой:

– Я думаю, лучше бы вам оставить его в покое.

– Чепуха! Я могу посмотреть на него, когда захочу. В конце концов, это я его придумал!

– И вы же его убили, – возразил Мо.

– Ну да… – Фенолио беспомощно поднял руки. – Я хотел, чтобы сюжет стал более занимательным. Ты любишь занимательные истории? – обратился он к Мегги.

– Только если у них счастливый конец.

– Счастливый конец!..

В голосе Фенолио сквозило лёгкое презрение. Он прислушался к тому, что творилось наверху. Что‑то или кто‑то со всего маху рухнул на деревянный пол, вслед за грохотом раздался громкий плач. Фенолио поспешил к двери.

– Подождите здесь! Я сию минуту вернусь! – крикнул он и исчез в коридоре.

– Мо! – прошептала Мегги. – Ты должен всё рассказать Сажеруку! Ты должен ему сказать, что пути назад для него нет!

Но Мо покачал головой:

– Поверь мне, он ничего и слушать не желает. Более десяти раз я пытался заговорить с ним об этом. Но, может быть, не такая уж это и глупая идея – познакомить его с Фенолио. Может быть, он скорее поверит своему создателю, чем мне. – Глубоко вздохнув, он смахнул с кухонного стола Фенолио несколько крошек от пирога. – В «Чернильном сердце» была картинка, – пробормотал он и стал чертить что‑то на столе, как будто таким образом мог вызвать эту картинку к жизни. – На ней под аркой ворот стояла группа женщин в роскошных одеждах, словно они собрались на праздник. У одной из них были такие же белокурые волосы, как у твоей матери. Лиц на картинке не видно, женщины стоят к нам спиной, но я всегда представлял себе, что это она. Сумасшедший, да?

Мегги положила ладонь на его руку.

– Mo, обещай мне, что ты больше никогда не поедешь в ту деревню! – сказала она. – Пожалуйста! Обещай мне, что ты оставишь любые попытки добраться до этой книги.

Секундная стрелка на часах в кухне Фенолио беспощадно разрезала время на тонкие ломтики, пока Мо наконец не ответил.

– Обещаю, – сказал он.

– Посмотри на меня! Он повиновался.

– Обещаю! – повторил он. – Мне осталось обсудить с Фенолио ещё один вопрос, а потом мы поедем домой и забудем об этой книге. Ты довольна?

Мегги кивнула. Хотя и спрашивала себя: что же тут обсуждать?

Фенолио вернулся, неся на спине зарёванного Пиппо. Двое других детей, удручённые, шли следом за дедушкой.

– Дырки в пироге, а теперь ещё и дырка во лбу… По‑моему, вас всех надо отправить домой, – ругался Фенолио, усаживая Пиппо на стул.

Затем он порылся в большом шкафу, нашёл там пластырь и не слишком бережно наклеил его на разбитый лоб внука.

Мо отодвинул свой стул и поднялся.

– Я хорошенько поразмыслил, – сказал он. – Я отведу вас к Сажеруку.

Фенолио изумлённо повернулся к нему.

– Может быть, хоть вы сможете раз и навсегда объяснить ему, что ему нельзя возвращаться, – продолжал Мо. – А то кто знает, что он ещё задумает. Я боюсь, это грозит ему бедой… Кроме того, у меня есть одна идея. Она безумная, но я очень хотел бы обсудить её с вами.

– Ещё безумнее, чем то, что вы мне уже рассказали? Это вряд ли возможно, правда?

Внуки Фенолио спрятались в шкафу и со смехом захлопнули дверцу.

– Я выслушаю вашу идею, – сказал Фенолио. – Но сначала я хочу видеть Сажерука!

Мо взглянул на Мегги. Не часто случалось, чтобы Мо не держал своё обещание, и всякий раз он чувствовал себя при этом более чем скверно. Мегги очень хорошо это понимала.

– Он ждёт на площади, – поколебавшись, сказал Мо. – Но позвольте сначала мне переговорить с ним.

– На площади? – Фенолио вытаращил глаза. – Это просто чудесно! – Он шагнул к маленькому зеркалу, висевшему рядом с кухонной дверью, и пригладил пальцами свои тёмные волосы, словно боялся, что Сажерук будет разочарован внешностью своего создателя. – Я сделаю вид, будто вовсе его не вижу, пока вы сами меня не позовёте! – сказал он. – Да, так и договоримся.

В шкафу что‑то загрохотало, и оттуда вылез Пиппо в куртке, доходившей ему до пят. На голове у него красовалась шляпа, она была ему чересчур велика и соскальзывала на глаза.

– Конечно! – Фенолио сорвал шляпу с головы Пиппо и надел её сам. – Придумал! Я возьму детей с собой! Дедушка с тремя внуками – вряд ли такое зрелище вызовет какие‑то подозрения, как вы считаете?

Mo только кивнул и подтолкнул Мегги в узкий коридор.

Они пошли по улочке обратно к площади, на которой стояла их машина. Фенолио следовал за ними на расстоянии нескольких метров. Рядом с ним, словно щенята, скакали его внуки.

Date: 2015-09-22; view: 375; Нарушение авторских прав