Кайенне: джунгли

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 38Следующая ⇒

Товарницки: И затем... Сатпрем: Да, для меня Кайенне были скорее "вызовом", чем выбором. Товарницки: Вызовом? Вызовом. Товарницки: Чему? Вероятно, потому что... Кайенне имели славу каторжной тюрьмы,про'клятого места. Для начала вы высаживаетесь на Дьявольском Острове (смех). Это былокак раз для меня! Я подумал: "Превосходно, пойдем и посмотрим, что внедрах дьявола!" И затем... на палубе третьего класса я встретил старателя, направ-лявшегося в Гвиану, который сказал мне: "Послушай, в Кайенне есть ГорноеУправление... Ты можешь попытаться наняться там. Они ищут... Довольнотрудно найти людей, желающих отправиться в джунгли. Так что они будутрады взять тебя." Поэтому я отправился в Горное Управление, и они сразу же меня взя-ли. Меня посадили в гребную шлюпку с несколькими западными индейцами, ия отплыл в джунгли за своим первым уроком. И, должен сказать, это было... высадка в этих джунглях была подобнавходу... в катаклизм. В течение нескольких дней я был... как бы вне себя, был как бы выр-ван из самого себя, ПОДАВЛЕН миром, который был... вне всякой меры дляменя. Кишащий, шипящий, свистящий мир. Гигантские деревья, болота, дождьи дождь и дождь. Я чувствовал себя потерянным -- больше, чем потерянным;это было как вход в катаклизм. Все время, с "Жизнью Божественной" подмышкой. И что же дальше? Люди не представляют. Они проводят свою жизнь в каком-либо специфи-ческом одеянии. И те одежды вмещают в себя определенное число чувств,идей, принципов. Есть всевозможные маленькие вещи, все кружащиеся и кру-жащиеся в тех одеяниях. Как бы там ни было, они проводят свою жизнь вкакой-либо особенной одежде. И внезапно эти одеяния срываются с вас. Но как раз этого я и хотел! Со времен моего детства в Бретани явсегда чувствовал, что есть некий секрет, который должен быть найден.Нечто должно быть ВЫВОРОЧЕНО из глубин. Когда я выглядывал на море, в поле моего зрения попадало большоедерево (как оно называлось? какое-то хвойное дерево; оно было прямо пе-ред окном моей спальни..) Кипарис! Прямо перед окном моей спальни, наберегу моря рос большой черный кипарис. И я обычно часами смотрел в этоокно. И там была паутина... Помню, что как-то я увидел паука, висевшегосреди ветвей кипариса. Я смотрел на ту паутину. И внезапно я как бы уви-дел себя в паутине. Я видел себя... я видел этого маленького приятеля вцентре паутины, со всеми нитями -- которые были, прежде всего, всемикнигами, которые я прочитал, ведь прочел я тонны книг, и затем друзья,родственники, семья, иезуитский пансионат, математика, химия, и все, счем я соприкасался. Я действительно видел себя как бы... пойманным в паутину. И я поду-мал: "А что случится, если я оборву все эти нити?" Это был тот вопрос, который все возвращался и возвращался ко мне:"Если я перережу все эти нити, то, может быть, я завладею тайной?". Ячувствовал, что была тайна. Жизнь является тайной -- каждая вещь в ней.Мы должны ВЫРВАТЬ тайну у самих себя. И все является неким предлогом,чтобы ВЫРВАТЬ то, что находится там, в глубинах этой человеческой плоти. Когда я был в море, на своей лодке, то одежды, да, сбрасывались. Ия сливался с чем-то, что было чрезвычайно удовлетворяющим, светлым, не-объятным, легким. Больше не было... никакого груза. И затем, грубо, яобнаружил это снова в концлагерях: внезапно одеяния были сорваны; ничегоне оставалось -- ничего не оставалось, и все же там было нечто. Затем, снова, во взгляде Шри Ауробиндо: внезапно одеяния спали.И... нечто иное было там. Я хотел схватить ту тайну, вы понимаете. Для меня жизнь была ТАЙНОЙ, которую нужно открыть. И в гуще того леса та же самая вещь: внезапно все оказалось такимподавляющим, одновременно столь прекрасным и пугающим. Ведь несмотря нато, через что я прошел, я все еще оставался маленьким западным парнем изсреднего сословия. Несмотря ни на что, я получил специфическое французс-кое воспитание. И таким я и был, посреди того катаклизма. Товарницки: Можете Вы описать то чувство в лесу? Вы полностью подавлены. Те гигантские деревья, столь прекрасные, столь необычные! Повсюдувьющиеся лианы. Это шипение... это постоянное шипение, те звуки, те бо-лота -- вы не можете сделать и трех шагов, чтобы не угодить в болото.Иногда стоит мертвая тишина, и вдруг она оживает. И змеи повсюду. В на-чале это была основная проблема -- змеи. Это было... мне действительнобыло не по себе, потому что они совершенно невидимы. И западные индейцы... это были два проводника, потешавшиеся надомною. Они отлично поняли, что я попал в лес прямиком из Парижа, и онивесело проводили время. Они устраивали мне тесты -- это их забавляло. Товарницки: Как? О, самым разным образом. Со змеями, особенно. Дело в том, что вы не можете разглядеть тех змей! И они повсюду.Они совершенно сливаются с ландшафтом. Вы уже готовы поставить ногу назмею, и в следующую секунду переступаете через нее... Вы цепляетесь ру-кой за ветку, и как раз там оказывается змея. В этом лесу поистине тьмазмей. А так он почти пустой. Так что я был в состоянии, не знаю, потерпевшего кораблекрушение, втечение ряда... в течение трех-четырех дней. Товарницки: Где-то Вы говорите о вибрации леса. Это кишащий, шипящий, вибрирующий мир. Это не человеческий мир! Этодействительно как вторжение в иной мир. Именно поэтому вы внезапно чувс-твуете себя потерпевшим "кораблекрушение" -- вы должны подстроиться подэто, тело должно СТАТЬ СОЗВУЧНЫМ со всем этим. И затем как-то после двух-трех дней (однажды ночью меня даже билозноб, так это было СИЛЬНО; этот лес был столь мощным, столь подавляю-щим), меня трясло, потому что я не мог.. не мог войти туда! Я все ещебыл в своей шкуре западного человека, вы понимаете. Мои одеяния были сорваны. Я боролся с чем-то, что я не мог понять.Из-за этого я подхватил лихорадку. Через день со всем было покончено. Внезапно я спросил себя: "Посм-отри, почему ты так реагируешь? Ты боишься умереть?" И поэтому (смех) я внезапно рассмеялся и сказал: "Хорошо, если янаступлю на змею, то и наступлю на змею! Если я возьмусь рукою за змею,то и возьмусь рукою за змею! МНЕ НА ЭТО НАПЛЕВАТЬ!" И в тот момент, когда "мне на это наплевать" вышло из моего сердца,из моих "внутренностей", со всем было покончено! Установилось ЧУДЕСНОЕсообщение со всем. Я больше не смотрел, где я шел. Я не придавал ничемузначения. Я лишь концентрировался на том, чтобы ЛЮБИТЬ, быть этим лесоми предоставить себя в его руки. И это было чудесно. Я уже больше не мог наступить на змею! Ничто не могло коснуться ме-ня! Несчастья были невозможны! Я... я слился с лесом. Я был в его музы-ке, в его безумии; я был в его грубой красоте, в его молчании... Я слил-ся со всем. Товарницки: Но когда-то Вы сказали или написали: "Понимаешь также, что человек -- это просто песчинка во вселенной." О, да, совершенно верно. Да, он -- крошечная песчинка. Прежде всего, вы растворяетесь в этом! После того, как вы сумелииспустить тот крик: "Мне наплевать; мне все безразлично! Я делаю реши-тельный шаг, я теряю себя там", тем же образом, как вы бросаетесь в море-- это стихия: вы буквально бросаетесь в лес. С того мгновения, да, ис-чезла даже песчинка! Осталось лишь нечто, что радостно слилось со всемэтим, с жизнью деревьев, водой, дождем, звуками... Это было как чудо. Изатем, иногда... да, по ночам, по ночам... В первый раз я услышал это... Понимаете, вы спите в гамаке, потому что не можете спать на земле-- идет дождь. Дождь идет девять месяцев в году, непрерывно. Так что помере продвижения по лесу вы строите один лагерь за другим, используястволы деревьев, лианы, пальмовые листья, чтобы сделать крышу, и подве-шиваете гамак. А по ночам -- ночь в лесу - это поистине что-то необычное. Все тезвуки, те звуки... свистящие, стрекочущие, миллионы насекомых и лягушеквокруг вас. Там действительно начинаешь... терять себя. Но в ту первую ночь, когда пришли красные обезьяны, было в самомделе фантастично! Вы еще не видели тех красных обезьян. Обычно они перемещаются толь-ко по ночам. И движутся большими группами, по самым верхушкам деревьев.Они приходят издалека и издают -- все вместе -- какой-то хриплый рев.Рев... такого я никогда не слышал в своей жизни. Я думаю, что это ихспособ отпугивать возможных врагов или что-то подобное этому. Так что выслышите то грозное пред-человеческое завывание, исходящее оттуда, изглубины леса, и оно все приближается и приближается и приближается, упо-добляясь грандиозному доисторическому хору... Вы гадаете, не пришли лиони за вами! Но, конечно же, их нисколько не интересуют люди. И они про-ходят высоко вверху... Этот животный шум как революция. Это нечто необы-чайно острое. Затем рев стихает, стихает, исчезает, и возвращается тиши-на. Такая необычная тишина после той ревущей волны. И внезапно вы снова начинаете осознавать маленький кусочек я ввас... и вы чувствуете себя так... как бы на заре земли человечества --таким маленьким, крошечным, хрупким. В чем смысл этого маленького дыха-ния в ночи, посреди великого леса? Что это? Так что... снова спадает еще один кусочек одежды. Вы оказываетесь лицом к лицу с нечто очень близким к корням...очень... Да, корням человечества: когда человеческое существо впервыеприслушалось к ТОМУ и сказало себе: Что? Что такое это "я", столь кро-шечное посреди всего этого? (короткое молчание) Невозможно выразить это словами, но в тот момент приходит некийспособ БЫТИЯ, знаете ли, определенная ВИБРАЦИЯ бытия, крайне чистая,предельно свободная ото всяких слов -- прямо как... маленькое "я" на за-ре мира, вслушивающееся. Товарницки: Это также интуитивное переживание всей эволюции, через которую можно пройти, не так ли? Это суть человеческого вопроса. Там вы касаетесь самого существа человека, когда все мысли ушли,когда он избавился от всей своей академической, социальной, семейной шу-михи. Когда он поистине "самый первый человек в мире", наедине с темфантастическим хором красных обезьян, той движущейся ревущей волной...Они прыгают с ветки на ветку, двигаясь издалека как волна... Звуки та-кие, как будто бы они РАЗБИВАЛИ себе грудь, как если бы... Вам там нет места! Нет места для вас. Вы СОВЕРШЕННО чужой в том мире. Или же вы гово-рите себе: Что? Кто? Кто я во всем этом? Что есть "я"? Просто какое-то биение я в вас, без слов, даже без вопроса -- прос-то "биение" посреди громадного мира. Товарницки: И это начало ответа? Это начало того, что ЕСТЬ. Все остальное -- это шум, суета и т.д.Но в то краткое мгновение, когда вы уподобляетесь живому вопросу, чисто-му дыханию перед грандиозностью мира -- это простая "пульсация бытия"обладает... непревзойденным качеством. Вы осознаете, что... это само существо вашего бытия, определениепервого человека в мире, само значение человека -- все же это простопульсация БЫТИЯ. Ничего более. Товарницки: Сколько Вы пробыли в лесу? Я провел год в глубине джунглей. Целый год. Но нет ничего непостижимого в том, что произошло. Это было... чудесно, вы понимаете. Там я научился вещам, о которыхне знал: ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ сообщение с миром, в который я бросил свое телои душу. СОГЛАСИЕ с миром. Товарницки: Были ли Вы когда-либо на волоске от несчастного случая? Никогда! Я даже никогда не "думал", что может произойти несчастныйслучай! За исключением первых трех дней, когда я переживал то состояниекатаклизма -- с меня были сброшены одеяния, и я был потерян. После этоговсе кончилось! Смерть была немыслима, несчастные случаи были немыслимы! Товарницки: Вы когда-нибудь думали о том, чтобы остаться там нав- сегда? Нет, вовсе нет! А произошло вот что. Проведя десять или одиннадцать месяцев в лесу, я действительно былочень счастлив. Я знал ряд МГНОВЕНИЙ, когда чувствовал себя воздушным...столь легким я был, когда находился в гармонии с миром. Я был... я имелмгновения -- более, чем мгновения; дни, повторяющиеся дни подлинногосчастья. Затем -- не помню точные обстоятельства -- однажды я сказал себе:"Боже мой, ты становишься пленником леса! Ты его узник... ты становишьсяпрямо как "лесной буржуа"! Ты попался! Внезапно, это действительно меня встряхнуло. Три дня спустя я уже сидел в лодке и плыл назад -- я бросил все. Явозвратился в Кайенне. Со всем было покончено. Я решил: "Поеду в Брази-лию". Не знаю, что произошло, но внезапно я сказал себе: "Да ведь ты ста-новишься пленником!". Я надел на себя другой кусочек одежды -- одежды человека лесов. Бы-ло очень удобно ходить одними и теми же кругами, я мог бы продолжать втаком духе и сорок, и пятьдесят лет, и умер бы в лесу. И что тогда? Мой секрет все еще ускользал от меня! Мой секрет -- как если бы вы могли за него ухватиться, только еслис вас сброшены все одежды. Но после этого вы немедленно нацепляете новые. Вы сразу же возвра-щаетесь к другой привычке бытия, другой рутине, которая может быть оченьприятной, более или менее красивой и обширной, но, тем не менее, этопривычка. И вы оказываетесь пленником малого или большого счастья, ма-ленького или большого приключения. Но вы -- пленник. А я не хотел бытьпленником -- ЧЕГО БЫ ТАМ НИ БЫЛО и КОГО БЫ ТАМ НИ БЫЛО. Товарницки: Андре Бретон говорит об укоренении в приключении, в мистерии... Точно! Вы делаете себе законом быть вне закона! Именно это я вне-запно почувствовал: "Да ведь, я же... я укореняюсь в законе быть вне за-кона!"

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒

Date: 2015-09-24; view: 334; Нарушение авторских прав

mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию