Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
Детство в Бретани
Когда ребенок открывает свои глаза, он всегда уподобляется первомучеловеческому существу в мире. И он спрашивает себя "Что?" (без слов,конечно же; он сам ЯВЛЯЕТ этот вопрос). Человек БЫЛ вопросом. Мы думаем,что должны дать ментальные, интеллектуальные ответы на этот вопрос. Нодаже если мы дадим все ответы, это не решит ничего. Ведь это вопрос СУ-ЩЕСТВА. Насколько я могу себя вспомнить, я помню себя ребенком на берегуморя, вглядывающимся... Вглядывающимся во что? Не знаю, но вглядывающим-ся. Его взгляд -- это уже вопрос. И вся наша жизнь сделана из той самойвещи, которая была с самого начала, когда мы смотрели на волны на бере-гу. Это та же... острая тоска, сильное желание, стремление К чему-то. Игрядет момент, когда это желание будет удовлетворено, исполнено. Товарницки: Это в Бретани Вы сидели на берегу моря? О, да! Именно там я провел свое детство. Я жил морем. И, на самомделе, я чувствовал себя комфортно, лишь когда был в лодке. Когда я был вморе, то чувствовал, что все исчезает; что остаются только волны, ветери больше нет никакого "меня" -- чувство распростертости повсюду, потерисамого себя в расширении света. И это было очень приятно. Но когда яприставал к берегу, то внезапно возникало чувство возвращения в тюрьму.Конечно же, я не имел понятия, почему; я просто чувствовал себя ужасно.С возвращением на сушу все начинало казаться ужасным. Товарницки: Вы были моряком? Да, я был кем-то вроде... я как бы был юнгой! Я отплывал в море. Ябыл мореходом. У меня была маленькая лодочка, и я отплывал так далеко, насколькомог -- насколько опрометчиво я мог поступить. И я чувствовал себя оченьхорошо только пока была необъятность, пространство и "никого". Потом,как только я подплывал к берегу, все начинало раздражать. И как раз тогда... вот когда, возможно, возник вопрос: с одной сто-роны, то состояние я не мог объяснить, такое ощущение счастья в море светром, небом и пространством; и как только я возвращался, чувствовалсебя несчастным. Вот, возможно, как все начиналось. Для меня было состояние полноты и состояние жажды -- которое обычносопровождалось чувством все нарастающего огорчительного отсутствия. Неогорчительного -- гнетущего. Товарницки: Как-то Вы говорили, что несколько задыхались, когда на- ходились на суше. Я все время задыхался на земле! Я провел, не знаю, двадцать летсвоей жизни, задыхаясь. До тех пор, пока -- Товарницки: -- Почему? Потому что я находил, что мир задыхается. Семья, друзья, школа --все это казалось мне таким маленьким, таким узким. Вы не можете свободнодышать; все раздражает. И единственной полнотой, которую я знал, былафизическая полнота -- не знаю уж как насчет "полноты", должно быть ка-кое-то другое слово, но в тот момент уже не было больше ни "я", ни ка-ких-либо слов. Я чувствовал непринужденность, находясь в открытом море,но стоило мне возвратиться на сушу, как все становилось ужасным. Беда только в том, что невозможно проводить все свое время, сидя влодке! Товарницки: Вас можно так понять, что Вы не слишком обременяли се- бя, отказавшись мириться с принуждениями повседневной жизни, с которыми каждый должен сталкиваться: учителя, школа, дисциплина... Я находил все это абсолютно непереносимым. Я находил это абсолютно ЛОЖНЫМ. Хорошо, я могу снова дать ту жеоценку: это "ложно", потому что все хорошее и истинное должно перено-ситься легко. Всякие поиски -- мы употребляем абстрактные слова, но что же такое,в конце концов, истина? Это когда чувствуешь себя хорошо и можешь легкодышать. Это не имеет ничего общего с метафизикой, знаете ли. Ну, хорошо, единственная жизнь, которую я знал -- которую, я пола-гаю, ведет любой молодой человек на Западе -- душила меня. Все воспита-ние, которое они вкачивают в вас -- латинские склонения, греческие гла-голы, школьный пансион. Они совали меня из одного пансиона в другой, по-тому что я был невыносимым. Я был им как кость в горле! Поэтому меня по-местили сначала в один пансион, затем во второй, потом в третий, и всеказалось мне... ужасным. Я не мог терпеть даже свою семью. Оглядываясь на это, можно было бы сказать "кризис роста". Люди даютвсевозможные так называемые психологические объяснения. Но есть толькоодна вещь: ПОТРЕБНОСТЬ... ребенок чувствует ПОТРЕБНОСТЬ в чем-то, что онбезуспешно пытается заполнить той или иной вещью, затем другой. Но этоникогда не заполняется. И в моем случае то, что было утрачено, было ут-рачено мучительным образом. Почему, не знаю. Но это факт. Товарницки: В то же время Вы не знали, что было утрачено. Не имел ни малейшего представления. Товарницки: Было ли это началом вопроса? Это был сам вопрос. Жаль, что люди не совсем знают, как отследить происхождение их воп-роса, первое его появление. Поэтому они задают всевозможные ложные воп-росы. Они дают всевозможные ложные ответы, чтобы попытаться как-то за-полнить ту... пустыню, ту потребность, то отсутствие. Товарницки: Но они начинают осознавать это лишь гораздо позднее, не так ли? Да... Они также удовлетворяются самым малым. Вот что составляет разницу между людьми; это не вопрос какого-торазумения, того или иного качества. Разница заключается в "интенсивнос-ти" нужды и интенсивности потребности. Вот что различает человеческие существа. (короткое молчание) Некоторые люди поистине как младенцы. Их потребности крайне матери-альные, и если вокруг них достаточно шума, друзей и книг, они вполнеудовлетворены. Да, это младенцы. Таких много. Другие больше вопрошают, можно сказать, или им труднее дышать. И, к великому сожалению, те люди, для кого этот вопрос действитель-но подобен нужде дышать свободно, не имеют многого, чтобы удовлетворитьее, заполнить эту дыру -- потому что, на самом деле, это дыра. Это дыра,нечто, чего... катастрофически не хватает. Товарницки: Люди чувствует себя жалкими, несчастными? Да, все больше и больше. Действительно, это чудо нашего двадцатогостолетия; в истории никогда не было более чудесного времени! Посколькумы на самом деле начинаем подходить к настоящему вопросу и к необходи-мости настоящего ответа. Всего лишь двадцать пять лет назад люди былиполны политических, экономических, метафизических иллюзий -- они бредиливсей этой чепухой и шумно ее провозглашали, как если бы все со временемстало бы на свое место. Да, теперь чудесно; у нас больше нет иллюзии, что все идет к лучше-му. Мы подходим к настоящему вопросу. И, значит, к настоящему ответу,поскольку это одно и то же. Сам "вопрос" уже является ответом. Задатьвопрос нужным образом -- нет сотни способов задавать его: вы спрашиваетесвоим сердцем, своим дыханием -- задать его нужным образом, то есть,воплотить его, БЫТЬ им нужным образом -- значит, уже получить ответ. Это уже ответ. Товарницки: Можно ли хотя бы выразить этот вопрос? Думаю, что... выразить его -- это как раз то, что неправильно. Товарницки: Для большинства людей это "В чем смысл жизни? Зачем я живу?..." Да, это всегда -- Товарницки: "Как мне следует жить?" Да, сразу же начинаешь искать ментальный ответ. Но то, что нам насамом деле нужно -- это ответ другого порядка, нечто не имеющее ничегообщего с моральностью, философией, религией и всем этим. Каждый из этихчеловеческих подходов пытается дать ответ или принести удовлетворение; ив ходе развития человека каждый подход может дать ему что-то. Но это ненечто, что может в самом деле Вас наполнить. Не это. Товарницки: Возможно, нам не нужно вдаваться в детали, но иногдаместо играет свою роль -- Ваше бретонское происхождение, например. Сатп-рем -- бретонец. Может быть, именно в Бретани, когда он был еще ребен-ком, в нем возник то самый первый вопрос, не получивший какого-либо от-вета. Сегодня мы в голубых горах на юге Индии. Если я скажу "Сатпрем, Вы-- бретонец", будет ли это что-то для Вас значить? О, конечно! Море отзывается во мне глубоким эхом -- как место, гдедля меня началось все. Я так часто чувствую это, и во всем, что я обрелна сегодня, в возрасте пятидесяти семи лет, я нахожу следы того, чем яжил, дышал, когда мне было шесть-семь лет от роду. И я жил этим там, вБретани. Товарницки: Где именно? На море -- о, Вы имеете в виду географически? Так уж необходимы этидетали? Все, что я могу сказать, это то, что это было не так далеко от Бе-ле-Айла. Так что, да, мое происхождение означает для меня нечто физичес-кое... Но, на самом деле, для меня сама истина -- физическая, просто воттак. Я могу чувствовать ее лишь тогда, когда она пульсирует в моем теле. Для меня состояние истины является тем состоянием, в котором ТЕЛОнаходится в гармонии, чувствует себя неограниченным. Ощущение свободыбезо всяких границ. Тогда ты знаешь: это истинно. Все прочее -- простотекущие мысли; вряд ли они вообще интересны. То, что требуется, это житьТЕМ постоянно, постоянно быть в состоянии истины, то есть, в состояниигармонии, полноты. И люди не будут удовлетворены до тех пор, пока состо-яние истины не станет столь же простым, как воздух, которым мы дышим. Я действительно удивляюсь, как... Весь этот западный образ жизни, вособенности, дает мне такое ощущение ГРАНДИОЗНОЙ искусственности. Я го-ворю не просто о машинерии, а об образе жизни людей: книги, мысли, нем-ного эстетики; другими словами, как они более или менее заполняют своюжизнь. Все это, даже самое лучшее, кажется мне столь искусственным. Яповторяю: даже самое лучшее -- когда они рассматривают великолепные кар-тины или слушают прекрасную музыку (хотя музыка может разрушать грани-цы). Но все это мимолетно, видите ли. Это не глубокое, полное дыханиечеловеческих существ. Они живут как автоматы 23 часа 50 минут в сутки,и, возможно, всего лишь в течение 10 минут что-то происходит -- и тоиногда. Да, в ту минуту, когда я чувствовал утрату истины, как это и было-- то есть, когда я возвращался на сушу и сталкивался с конфликтами,людьми -- в ту минуту, когда я чувствовал утрату истины, нечто во мнеАБСОЛЮТНО укоренялось в необходимости переживать то дыхание полным обра-зом. Не просто в течение минуты или часа, пока я был в море -- пережи-вать это ПОСТОЯННО. И почему я не мог переживать это на суше? Так что вот что вело меня этим образом в течение ряда лет, что зас-тавляло меня искать по всем направлениям, искать любое... да, не лекарс-тво, а возможно, и выход. Товарницки: Иными словами, море явилось Вашим первым предметным уроком? О, в самом деле! Товарницки: Когда Вы были ребенком? Да, да -- море, пространство.
Date: 2015-09-24; view: 255; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА... |