Понятие и пространственное действие международного морского права

Современное международное морское право — это отрасль международного права, которая регулирует ис­следование и использование пространств Мирового оке­ана, его дна и ресурсов в мирных целях, а также полёты летательных аппаратов в воздушном пространстве над Мировым океаном.

Следовательно, основным объектом.международно­го морского права является Мировой океан и составля­ющие его пространства и ресурсы, в эффективной связи с деятельностью субъектов международного права — государств и их объединений — международных орга­низаций и органов, наделенных определенными права­ми и обязанностями в сфере дейстия морского права.

Так как пространственная сфера действия совре­менного международного права включает в себя не толь­ко воды Мирового океана, его-дно и недра, но и воздуш­ное пространство над ним до границы с космическим пространством, представляется обоснованной и право­мерной позиция ученых, считающих современное между­народное морское право комплексной отраслью, вклю-

чающей в себя определенные положения и междуна­родного воздушного права.

Международное морское право является одной из старейших отраслей международного права, так как с давних времен Мировой океан, занимающий 71% тер­ритории планеты Земля, играл важную роль в удовлет­ворении хозяйственных нужд и потребностей населяю­щих ее народов.

Этапы становления международного морского права напрямую связаны с этапами становления человечес­кой цивилизации.

Следует указать, что когда говорят о международном морском праве рабовладельческого и феодального об­ществ и даже периода перехода к капитализму, употреб­ление этого термина не связано с обозначением отрасли международного права, а обозначает отдельные нормы морского права, относящиеся в те времена в основном к системе внутреннего права, сферой правового регулиро­вания которых, выступали прежде всего имущественные отношения частно-правового характера. Имевшие тогда использование своеобразные «кодексы» — Basilica, «Consolato del Mare», «Законы Висби», Кодекс Ганзы, «Оле-ронские свитки» и др. — не являлись источниками меж­дународного права, так как не содержали в себе ни обыч,-ные, ни кодифицированные нормы, а только обыкнове­ния — правила поведения, сложившиеся в торговле между портами того или иного географического региона в ре­зультате многовековой практики, которые, по словам Д. Коломбоса, действовали как «несанкционированные ка­кой-либо суверенной властью». Они не устанавливали правовой режим морских пространств, поскольку еще не сложились институты открытого моря, внутренних и территориальных вод.

Вместе с тем уже в VI, V и IV веке до нашей эры были заключены договоры между Римом и Карфаге­ном об установлении границ и режима плавания в за­ливах Карфагенском и Лациума, у берегов Испании, Ливии, Сардинии, которые оказали впоследствии влия-

ние на формирование международно-правового режи­ма территориальных вод. В праве Древнего Израиля морские пространства, расположенные к западу от Па­лестины, рассматривались в качестве доминиона этого государства. Однако в античном мире принцип свобо­ды открытого моря еще не существовал, как не суще­ствовало и самой отрасли международного морского права в качестве системы норм, определяющих право­вой режим морских пространств и правила их исполь­зования. Это объяснялось прежде всего низким уров­нем развития экономических отношений и отсутстви­ем единого мирового рынка.

В феодальную эпоху развитие норм и правил морс­кой деятельности шло по отдельным морским регио­нам и учитывало местные условия и традиции. Таким образом, появились упомянутые выше «кодексы» — в качестве региональных источников морского права. В основном эти источники представляли собой свод ме­стных законов, обычаев и обыкновений, сложившихся и действовавших в странах и портах определенного мор­ского региона. Несмотря на региональный характер, мно­гие положения этих источников оказали существенное влияние на развитие международного морского права.

В феодальную эпоху резко обострились претензии крупных морских держав на пространства Мирового океана. Так, Португалия претендовала на Атлантический океан к югу от Марокко, Испания — на Тихий океан и Мексиканский залив, Англия — на северную Атланти­ку, Венецианская Республика фактически установила суверенитет над Адриатическим морем, а Генуэская Республика над Лигурийским. Характерным для этого периода является активное участие в этих процессах католической церкви. Претензии ряда государств даже подкрепили буллами папы римские — Александр VI в 1493 году и Юлий II в 1506 году.

Именно в этот период начинает формироваться прин­цип свободы открытого моря, который окончательно сформировался к концу XVII века. Его становление

напрямую связано с острой борьбой между феодальны­ми государствами — Испанией и Португалией — и го­сударствами, в которых активно развивался капиталис­тический способ производства, —_f Англией, Францией, а затем Голландией, выступившими за свободу морей. В это же время были предприняты первые попытки доктринального обоснования идеи свободы открытого моря. Развернутая аргументация в пользу свободы от­крытого моря была дана в труде основателя науки меж­дународного права голландского мыслителя и юриста Гуго Греция «Маге Liberum» («Свобода морей или пра­во, которое принадлежит Голландии, принимать учас­тие в торговле в Ост-Индии»). Он отмечал, что общие потребности человечества и интересы международной торговли требуют признания открытости морей. Г. Гро-ций писал о том, что открытое море не может быть пред­метом владения государств и частных лиц и что пользо­вание им одним государством не должно препятство­вать его использованию другими.

Взгляды Г. Греция и других буржуазных ученых на свободу морей были основаны на частноправовых, ци-вилистических взглядах римских юристов. В опреде­ленной мере «рациональным зерном» обоснования сво­боды открытого моря буржуазными юристами (Г. Гро-ций, Л. Б. Отфейль, Л. Оппенгейм, Ф. Ф. Мартене и др.) была проводимая ими связь этой свободы со свободой международной торговли.

Одновременно с институтом открытого моря форми­ровались нормы, относящиеся к территориальным во­дам, или территориальному морю. Необходимость со­здания особого режима в этих водах обосновывалась интересами безопасности прибрежного государства и его исключительными правами в них на рыболовство. Еще в конце XIV века Л. Балд писал о том, что море, приле­гающее к территории какого-либо государства, подчи­нено его юрисдикции. Уже во второй половине XVII века английский юрист А. Джентили включал в состав территории государства не только сушу, но и прилегаю-

щее море, которое он называл территориальными вода­ми. В это же время начались поиски критериев для определения их ширины. Вначале предлагалось опре­делять ширину территориальных вод дальностью поле­тов пушечного ядра, пределами действия береговых ба­тарей. В конце XVIII века итальянский юрист М. Галь-яни предложил считать пределом территориальных вод 3 морские мили. Однако на практике государства уста­навливали ширину территориального моря, как прави­ло, в пределах от 3 до 12 морских миль.

Под влиянием принципа свободы открытого моря возникло и получило постепенно всеобщее признание право мирного прохода иностранных невоенных судов через территориальное море. Г. Гроций признавал воз­можность установления пояса территориальных вод прибрежным государством и право мирного прохода по нему судов других государств. В 1625 году П. Фрей-тас дал определение понятия «территориальное море», в которое было включено и положение о праве мирного прохода через него иностранных судов.

История международных морских отношений сви­детельствует о том, что нормы и принципы междуна­родного морского права складывались и развивались при непосредственном взаимодействии двух тенден­ций — защиты своих интересов прибрежными госу­дарствами и необходимости свободного использования открытого моря в интересах всех субъектов междуна­родного права. Но только в XX веке, который ознаме­новался революционными темпами развития промыш­ленности, науки и техники, появлением системы мирохозяйственных связей и мирового рынка, суще­ственным расширением деятельности государств в Мировом океане, объективно созрели условия для ка­чественного развития норм и институтов международ­ного морского права и их кодификации.