Лекция 3 юношеская личность 3 page

И поэтому человек начинает понимать, что эгрегор может быть послушным инструментом для реализации воли его «я» — однако его «я» пока что еще слабовато, чтобы так прямо эгрегорами командовать. Но сама эта идея уже зарождается в его сознании, устанавливается новый тип служения эгрегорам и с ними возникает уже что-то вроде торговли. Возникают ситуации, когда человек разговаривает с эгрегором напрямую. И первое, что человек при этом делает, он начинает торговаться. Вспомните, как библейский Авраам договаривался с Богом: Бог грозил уничтожить Содом и Гоморру по причине того, что население этих городов распустилось, а Авраам с ним торговался. Он говорил: «Если там будет 50 праведников, ты пощадишь эти города?» Господь говорил: «Пощажу!» Длительная пауза. Далее Авраам спрашивал: «А если их 25 будет, пощадишь?» — «Пощажу», — отвечал Бог. «А если 10 праведников?» Короче, Господь и на десять праведников согласился, и даже на двух, а был только один — Лот, и кончилось, как известно, тем, что были истреблены оба эти города. (Я, кстати говоря, надеюсь, что после этих лекций, вы раскроете Библию и прочитаете ее совсем другими глазами.)

Так вот, с обретением сознания внутреннего «я» человек чувствует себя в мире настолько устойчиво, что принимается торговаться с эгрегорами. Первый такой вариант я услышал еще в юности. Мне тогда было около 20-ти лет, а моему старшему товарищу — около 30-ти, и у него была любимая женщина, которая была замужем. И у них возникла очень пылкая любовь, которая некоторое время продолжалась как неофициальная связь, но в какой-то момент он мне сказал: «Все, я на ней женюсь!» А известно было, что ее муж был нехороший человек и алкоголик, и у них был общий ребенок. Я спрашиваю: «И как же тебе это удалось?» Он говорит: «Я поехал к нему (то есть к первому мужу) и купил ее у него». Я спрашиваю: «Это как?» — и чувствую, что он сделал что-то такое, на что я не способен. А он отвечает: «Как, как? Поехал к нему с двумя бутылками водки. Одну мы с ним выпили. И после этого за вторую я ее у него купил». И действительно, бывший муж пошел на развод, отдал ребенка, и вообще никаких проблем не возникло.

На уровне юношеской личности человек понимает, что во взаимоотношениях с эгрегорами есть такое понятие, как «отступное». Он понимает, что эгрегору, если ты хочешь с ним как-то договариваться, так вот жестко говорить «нет» не приходится. Все-таки это ангел (или демон), тонкая и могущественная сила. Но с ним можно торговаться, ему можно давать отступное, можно говорить ему: «Вот, я сколько-то на тебя работаю, то и то делаю, но вот эти и эти твои требования я выполнять не буду». И если приходит время расставаться с эгрегором, то этот человек ведет себя гораздо точнее. Его внутренний голос подсказывает ему правильное поведение. Например, самые тяжелые моменты в жизни людей — это прощание или с фирменным эгрегором, под которым человек долгое время проработал, или с парным эгрегором, то есть разрыв межличностных отношений. Пара долго была вместе, а потом распадается. Как правильно вести себя в этой ситуации? Здесь нужна большая деликатность, потому что в парах возникают очень интимные отношения, и тут тихий внутренний голос подсказывает человеку, какова правильная манера поведения для того, чтобы карма, которая крутилась в этом парном союзе, закончилась, и не пришлось тащить ее в следующий союз и повторять уже пройденные, хорошо понятые и порядком надоевшие сюжеты на новом материале.

Здесь важно понимать значение так называемого ритуального очищения. Когда человек выходит из эгрегора (не важно, сохраняется при этом эгрегор или распадается), он (человек) всегда получает финальный «пинок в зад». И это надо правильно понимать — в частности, не надо по этому поводу роптать. И вслед за этим пинком обязательно должен быть период очищения. Это понятно и с чисто психологической точки зрения: психика инертна, и даже если сюжет фактически кончился, то подсознание еще некоторое время должно к этому привыкать, и в это время идет нечто вроде траура по ушедшей реальности и переход внутреннего мира и подсознания на новые рельсы.

Однако традиционная схема, принятая в нашей культуре, совсем не такова. Типичен, например, такой сюжет. Женщина плохо живет с мужем, но не помышляет о разводе. Однажды она знакомится с молодым человеком, рассказывает ему, как ей тяжело живется, какой у нее ужасный муж. Молодой человек заявляет: «Иди лучше ко мне», — после чего «отбивает» ее у предыдущего мужа и на ней женится. При такой схеме происходит грубое нарушение основных энергетических и этических принципов взаимодействия с бывшим парным (и семейным) эгрегорами, пусть даже несовершенными и близкими к саморазрушению. Если уж вы решили разводиться — делайте это сами, и не пользуйтесь при этом поддержкой и энергией будущего партнера. И пусть у вас пройдет траур по прошлой жизни, вне зависимости от ее качества.

То, что я вам сейчас говорю, есть итог большого жизненного опыта, не только моего лично, но и тех людей, которых я в течение жизни консультировал. Но юношеская личность такие вещи чувствует изнутри, то есть они приходят к ней в виде априорной интуиции, а не как результат тяжелого опыта. Ей от внутреннего «я» идет постоянная подсказка. И она, в частности, хорошо понимает, что есть отношения с людьми, а есть отношения с эгрегорами, и это совершенно разные вещи. Но тем не менее, удачные маневры удаются ей редко, так как ее внутреннее «я» пока достаточно слабо.

На этом уровне начинается развитие тонкой дипломатии в отношениях с эгрегорами. В частности, человек овладевает способностью подниматься над эгрегорами, для чего нужно вместить в себя их во многом различающиеся этические системы. Вот типичный пример.

У человека есть фирма, на которой он работает, есть семья и дружеский круг. Эти три сферы его жизни как-то делят его время, и каждая тянет его к себе. У него еще нет возможности их гармонично сочетать друг с другом, и они не воспринимаются человеком как проявления его «я», и у него нет ощущения, что он адекватен в соответствующих сюжетах, и потому он не умеет их адекватно сочетать. Но какие-то усилия в этом направлении он уже способен предпринимать. И главное, он понимает, в какой позиции он должен находиться, чтобы иметь возможность эту проблему решить, а это не так просто. Подростковая личность, например, считает, что в данной ситуации просто-напросто нужно правильно распределить приоритеты (и заблуждается в этом). Она не способна подняться над уровнем того или другого эгрегора: она с ним либо идентифицируется, либо его игнорирует. А юношеская личность может подняться и стать в позицию выше эгрегора. Другое дело, что ей в этой позиции сложно что-то делать. На это энергетики у нее еще не хватает.

Архетипы и модальности. В этой области у юношеской личности тоже идет существенное осознание. Дело в том, что архетипы, особенно высшие — это нечто очень тонкое. Как сущности мало кто их видит или ощущает. Но в принципе, когда человек свое внутреннее «я» как-то обнаружил, он уже способен договариваться даже и с высшими архетипами, воспринимая их как сущности, которые на него определенным образом влияют. Он, в принципе, уже чувствует, что в самых разных жизненных ситуациях модальности важны. На первых двух уровнях человек обычно ориентирован на суть (как он ее понимает) того, что происходит. Юношеская личность уже понимает, что модальности, хотя бы не высших архетипов, а просто различные качества поведения, имеют более чем существенное значение для любых социальных и межличностных взаимодействий. Например, она для себя четко дифференцирует вежливый разговор, официальный разговор, дружеский разговор, интимный разговор и никогда не спутает один с другим. Модальности становятся для нее не менее важными, чем сам предмет разговора, они для нее формируют саму ткань общения или взаимодействия.

И здесь обнаруживается, что архетипы не сказываются на внутреннем «я», на глубинной личности человека: она выше даже самых абстрактных архетипов. Глядя на человека подросткового уровня, в это очень сложно поверить. Если вы на него внимательно смотрите, вам кажется, что, когда у него меняются модальности, он меняется весь целиком, и перед вами возникает просто другой человек, психологически ничего общего с прежним не имеющий.

А в случае юношеской личности это не так. Для нее характерен некоторый взгляд на мир и некоторый оттенок мировоздействия, которые не зависят от модальностей. И это, конечно, производит очень сильное впечатление на окружающих. Они говорят: «О! Вот это — глубокий человек! Вот это — по-настоящему самостоятельный человек. По-настоящему независимый человек!» Независимый человек — это не тот, который умеет продавить свою волю через любые препятствия, а тот, который независимо ни от чего сохраняет свою уникальность. И особенно в нем это чувствуется при сменах модальностей — всегда остается что-то лично ему присущее.

Еще один важный момент: юношеская личность начинает понимать, что есть весьма содержательный символический уровень сознания, и она начинает выходить на первые абстрактные символы, которые лежат в основе ее жизненного сюжета, а также немного видеть и символы других людей.

Этот человек видит модальности как средство управления жизненными сюжетами. Если ему задать вопрос: «А какая была твоя любимая сказка в детстве?» — он вздрогнет. Он посмотрит на вас такими глазами, что вы поймете: этот вопрос для него не проходной. И может быть, он даже станет вас после этого уважать, потому он будет очень ясно чувствовать, что любимая сказка как раз и ведет его по жизни. Те символы, те герои, которые в ней фигурировали, уже будут подняты им до уровня архетипов, например, мифологических, и он будет ощущать их влияние на свою жизнь.

Если он по жизни, например, инженер по технике безопасности, и его основное занятие — ездить по различным объектам и выявлять, где нарушаются правила эксплуатации, то вполне возможно, что в детстве его любимым героем был Карабас-Барабас. Для него это обстоятельство будет прямо связано с выбором профессии — по крайней мере, он не станет этого отрицать, если его спросить о такой связи напрямую. Или, может быть, его любимым героем был какой-то другой злодей, который, при всем своем злодействе, почему-то чрезвычайно привлекал его детское внимание.

В сущности, что такое злодей? Злодей — это черный учитель. Тот, который выявляет недоработки, недостатки и предъявляет их потребителю. И вот сам человек в этой критической роли и выступает в своей жизни.

Юношеская личность очень остро чувствует, что модальности, которые она использует, суть основное средство управления жизненными сюжетами, и что сила не в прямых действиях, а в том, как, под каким соусом эти действия производятся.

И может быть, она делает первые попытки волевого управления модальностями — хотя, как правило, они не слишком удачны. Модальности ее не особенно слушаются и она, в общем-то, с ними не идентифицируется, хотя чувствует, что они как-то связаны с ее уникальностью.

Но значимость модальностей этому человеку в любом случае объяснять не надо.

Схема материализации любой высокой идеи у него примерно такова: идея сама по себе, потом модальность, в которой она должна быть реализована, а потом уже конкретная материализация. Другими словами, синтетический, качественный и предметный уровни в его сознании и подсознании есть, и схема материализации идет по ним. Когда он что-то делает, он думает о том, каким оно должно быть, то есть какими качествами оно должно обладать.

Энергия внутреннего «я». Для этого человека ясно, что именно эта энергия является первичной психической энергией — хотя в его жизни это не так. Парадокс налицо. В его жизни есть много психической энергии, с помощью которой он делает свои дела, реализует свои ценности, ведет свои программы, формирует свои жизненные позиции — не ощущая при этом, что все они являются санкционированными его внутренним «я». Но, тем не менее, он внутри себя откуда-то очень четко знает, что главная, первичная, фундаментальная, самая тонкая психическая энергия, которая является основой всех остальных, это энергия его внутреннего «я», и ничего другого не предусмотрено.

И он ощущает, даже не ощущает, а знает (хотя и не видит, как это происходит), что его внутреннее «я» дает ему психическую энергию на выполнение всех его программ. Но он не ощущает этой передачи. Когда его программы фактически идут, он не уверен, что они являются прямым выражением его «я» — но он знает, что если у него есть силы, то они идут именно изнутри.

Если юношеская личность — человек экстравертного плана, то он каким-то образом знает, что в общем и целом та энергия, которая приходит к нему извне — удача, определенные стечения как бы случайных обстоятельств — есть следствие его внешней судьбы, которая заранее существовала на момент его рождения и в течение его жизни постепенно материализуется. И это и есть его основная энергия. А все остальное, например, его прямые волевые инициативы и действия — это уже вторично.

Можно сказать по-другому: этот человек ощущает необходимость общего благословения своего внутреннего «я» на любую свою программу, но точно не знает, когда и на что это благословение приходит. Он как-то интуитивно об этом догадывается, но точного знания у него нет.

И еще один момент, существенно осложняющий жизнь юношеской личности, заключается в том, что поддержка основной (атманической) программы его жизни его ценностными (буддхиальными) наработками идет у него медленно и с большим запозданием. Когда он следует каким-то ценностям, он до конца не знает, правильны они или нет. И осознание того, что они правильны (и насколько правильны), приходит иногда через много лет. Его жизнь идет, образно говоря, в сильных сумерках.

Личная воля. Человек подросткового уровня личную волю вполне может отождествлять с волей эгрегора, у которого он служит на определенном номенклатурном месте. Он склонен думать, что то, что через него идет — это и есть его воля. Вот, сидит он в начальническом кресле, и его слушаются подчиненные — значит, они подчиняются его воле.

На уровне юношеской личности эта иллюзия пропадает. Человек ощущает, как через него идет энергия и воля эгрегора, и знает, что если он со своего поста сойдет, то эта сила при нем не останется.

Для юношеской личности личная воля — это тонкая харизма (особая персональная благодать), которая бывает в большом количестве у религиозных лидеров, а у него ее есть немного, чуть-чуть для себя. Она тонкая, очень эффективная, но проявляющаяся и уместная в узком круге ситуаций — тех, которые он переживает глубоко лично. Тогда она проявляется, и тогда она действительно реально творит чудеса: чаще всего маленькие, но для него несомненные.

И чаще это чудеса именно буддхиального, а не каузального плана. Ему порой удается вывести своего партнера (например, психологического клиента) в очень высокое состояние сознания, самому подняться туда же и в этом состоянии произвести воздействие своей личной волей на систему ценностей клиента и несколько их подвинуть. Это он воспринимает как чудо и, в общем-то, воспринимает правильно. Но это ему удается с большим трудом, и такие ситуации в его практике, в принципе, редки.

Таковы же по духу ситуации его обучения. Если у него есть высокий духовный учитель, то моменты обучения не идут непрерывной чередой, а случаются изредка; лишь время от времени у него возникает мистическое слияние с учителем, и тогда он чувствует, что он каким-то чудесным образом изменился.

Для человека этого уровня характерны, например, паломничества к святым местам. Причем паломничества не на самолете, а пешком, когда он добирается до места следования очень долго, и у него все это время идет подготовка. Его внутреннее «я» в это время получает возможность проявиться в ситуации моления у стен священного храма или в диалоге со святым старцем, который живет, предположим, на Валааме, так что пешком к нему идти полгода.

Этим человеком больше каузального ценится буддхиальный план. Однако у него во внутреннем мире нередко наблюдается большая компания чужих воль. Там всячески бесчинствуют разнообразные эгрегоры и обнаруживаются низшие воли, как бы не его личные, но, тем не менее, в нем присутствующие, которые что-то делают, живут за него его жизнь, делают выборы, хамят окружающим, когда этого делать явно не стоило бы. В таких случаях он иногда говорит: «Это не я!» А кто? Но ответить на этот вопрос он не может, и от этого мучается.

Он от этого мучается. Он знает, что вокруг его истинной личности есть огромное количество одушевленного и оживленного мусора, причем довольно могущественного. И он этот мусор презирает, пытается иногда пройтись по нему метлой. Но у него это плохо получается, потому что это пока не в его власти. Его внутреннее «я» слабовато, чтобы выгнать из внутреннего мира все посторонние «я». И ему приходится среди них всех маневрировать. И иногда у него это получается, но чаще нет.

Свобода. Свободу этот человек понимает как возможность реализации программы жизни по своему сценарию. Правда, он плохо представляет себе этот сценарий, но знает, что он есть. И это много. Может быть, это жизнь в какой-то среде, которую он себе интуитивно представляет. Может быть, когда-то он видел яркий сон, где были другие люди, которые совсем по-другому друг с другом общались, а он был среди них, и ему было хорошо. И этот сон почему-то долго не забывался.

И эта свобода обычно совершенно не сочетается с его реальной ценностной и жизненной ситуацией и нереальна в ней. Его интересует свобода реализации внутреннего «я»; в частности, он бы хотел, чтобы это внутреннее «я» проявлялось во всех его жизненных ситуациях, окрашивало все его ценности, — но этого не получается.

У него есть ощущение, что он занят чужими ценностями, живет чужой жизнью, постоянно попадает в ложные для себя положения. Но он чувствует, что это временно, что в Вечности находится именно его внутреннее «я». Но хотя его текущее положение и временно, оно иногда ранит. А иногда радует. Однако эти чувства неглубоки.

Буддхиальная и каузальная необходимости у него не так резки, как у подростковой и инфантильной личностей. По этому поводу могу рассказать вам одну буддийскую историю про святого, у которого уровень личности, конечно, был выше, чем юношеский, но его поведение в этой истории по духу вполне похоже на поведение проработанной юношеской личности.

Просветленный мастер дзэн жил в одиночестве неподалеку от деревни. Одна молодая незамужняя женщина в этой деревне родила ребенка, но по каким-то причинам не захотела называть его настоящего отца, и сказала своим родителям, что это — святой отшельник. Возмущенная бабушка взяла младенца, отнесла мастеру и сказала: «Вот, ты отец, ты теперь и воспитывай!» «Значит так!» — сказал мастер. И поскольку молока у него не было, он договорился с кем-то в деревне, чтобы ребеночка кормить, отпаивал его козьим молоком, пеленал и т. д., хотя, как вы понимаете, в общий план его медитаций воспитание младенца вписывалось плохо. Но он, тем не менее, этим занялся, посвятил большую часть своей жизни уходу за младенцем, и где-то через год он у него уже побежал. Мастер к нему постепенно привык, но мать ребенка тем временем замучила совесть, и она стала скучать по своему ребенку. И она призналась своей матери, что ее обманула, и отшельник здесь совершенно не при чем. И бабушка пошла к мастеру и сказала: «Ребенок не ваш, отдавайте». Мастер сказал: «Значит так!» — и отдал ребенка. И, вероятно, вернулся к своим медитациям.

Я хочу сказать, что на уровне юношеской личности такое поведение уже реально. Оно, может быть, иногда требует от человека самопожертвования, но внутри себя он понимает, что в определенных ситуациях именно так и надо себя вести. Правда, такое прозрение у него бывает не всегда, а лишь время от времени. Но тогда внутреннее «я» имеет у него власть над внешними обстоятельствами.

Время. Юношеская личность отличается тем, что для нее слово «Вечность» с большой буквы что-то значит. Она понимает, что существует внутреннее «я», которое было и будет всегда и ни от чего не зависит. Зависит лишь форма.

Есть легенда про индийского йога, который повстречался Александру Македонскому и чем-то ему не понравился. Александр сказал ему, что может его убить. На что йог ему возразил: «Никогда в своей жизни ты не говорил большей глупости, о великий царь! (Та еще дипломатия! — А. П.) Потому что я есть нетленная, никогда не родившаяся и никогда не умирающая сущность, убить которую невозможно!» Йог, видимо, сказал это правильно, потому что Александр его как-то понял и пошел дальше со своим войском, и убивать его не стал. Понял, что в данном случае нашла коса на камень!

Слова этого йога юношеской личности понятны, у нее тоже есть самоощущение похожего свойства и аналогичное отношение к смерти — в принципе. Все биологические инстинкты (в том числе инстинкт самосохранения) у нее, конечно, есть, но в принципе, на философском уровне, идеи переселения душ и относительности времени ей по духу близки.

Что такое относительность, или субъективность времени? Есть время социальное, которое мы все понимаем одинаково, бросая взгляд на свои часы; но есть еще личное время, а точнее — субъективное восприятие временного потока, которое может существенно варьироваться. И иногда за минуту можно прожить целую жизнь, а иногда за много лет ничего не происходит. А есть еще и положение вообще вне времени, и юношеская личность это как-то интуитивно себе представляет.

Этот человек знает, что временн ы е модальности различны, и что они им на поверхностном уровне владеют, но сколь бы они сильно им ни владели, когда-то они истощат свое влияние на него, и эгрегоры вместе с ними. И он будет жить в других модальностях, но это будет все равно он, поскольку его внутреннее «я» от них не зависит — хотя что это такое, он еще объяснить не может.

Известны слова Будды, который заметил в свое время, что неправильно говорить: «Я гуляю», а надо сказать: «Происходит прогулка». Это замечание Будды юношеской личности очень близко. Этот человек не отождествляет себя ни с телом, которое гуляет, ни с личностью в социальном понимании этого слова. Он ощущает себя гораздо глубже. Он понимает, что с ним происходит прогулка, причем происходит так, как не происходит ни у кого другого. Это он отчетливо чувствует. Но выразить словами, в чем именно заключается отличие его прогулки от прогулок других людей, он не в состоянии.

Ему, однако, понятна древняя мудрость, которая по-разному обыгрывается в разных сюжетах, но смысл ее состоит в том, что все проходит. Эта мудрость ему очень близка, и она для него не звучит пессимистическим образом. «Все проходит, но я остаюсь», — как бы добавляет он. Здесь отношения со временем более интимные и оптимистические, чем на первых двух уровнях развития личности (инфантильная личность либо его не замечает, либо ненавидит, либо панически боится), здесь у человека потенциально большая над ним власть. На следующих уровнях эта власть актуализируется и проявляется более конкретно.

Любимые герои и сюжеты. Для юношеской личности характерна идентификация с героем сказки. Если говорить о любимых литературных героях, то это может быть человек типа графа Монте-Кристо — так, как он представлен в первом томе романа А. Дюма (где он сидит в подземелье замка Иф и в течение многих лет набирает моральный, социальный и энергетический потенциал). У Жюля Верна есть роман «Путешествия капитана Гаттераса», герой которого стремился к Северному Полюсу и, преодолев неисчислимые сложности, почти до него доплыл.

Для сюжета, привлекающего юношескую личность, характерна далекая цель, которую герой хочет достичь, но пока что она для него бесконечно далека, она не дает четкого направления, но возбуждает неуклонное стремление дойти — герой сказки или авантюрного романа едет неизвестно куда, неизвестно зачем, неизвестно, что встретит по пути, но какая-то сила его влечет, и эта сила истинная. И она ему немножко помогает и подсказывает по ходу дела, что надо делать.

Это такие не вполне понятные места в сказках, когда герой приходит, например, к избе на курьих ножках и говорит ей такие слова: «Избушка, избушка! Встань к лесу задом, а ко мне передом!» С чего бы это он с ней так разговаривал? Сказка никак не мотивирует эту фразу, а фраза-то не очевидная и очевидно магическая. Видимо, у него есть тихий внутренний голос, квалифицированный волшебный информатор, который в других сказочных сюжетах экстериоризуется в виде Серого Волка или другого мудрого помощника-советчика и в ответственных ситуациях подсказывает герою единственно верное решение в затруднительных ситуациях.

Но сами по себе сюжеты, которые встречаются герою сказки, загадки, которые ему нужно отгадать, враги, которых ему нужно победить, заранее ему совершенно неизвестны. И он через эту неизвестность идет, спотыкаясь на каждом шагу. Эта идентификация близка именно юношеской личности. Отдаленный свет идеала и полный мрак вокруг.

Для любимых сюжетов юношеской личности характерна глубинная идея, которая важнее всех остальных, и к реализации которой человек очень долго идет, поскольку первоначально она от него чрезвычайно далека. Вот граф Монте-Кристо. Основная идея первого тома романа — талантливый юноша много лет сидит в крепости по ложному обвинению; во втором томе он мстит тем людям, которые были причиной его заключения.

Монашеский и житейский аскетизм тоже очень привлекательны для юношеской личности. Человек ставит себе цель достичь просветления, Бога, Царствия Небесного — а вся остальная его жизнь и свойственные ей ценности обесцениваются и воспринимаются как досадные помехи на пути к желаемой цели. Это религиозные варианты сюжетов юношеской личности, но они же могут реализовываться и в мирской жизни.

Например, талантливая девушка выходит замуж за подающего надежды юношу и посвящает ему и его карьере всю свою жизнь, становясь домашней хозяйкой и ненавязчивой советчицей (в роли своего рода Серого Волка). При этом муж часто не осознает роли своей жены в своих профессиональных успехах. Но если он сам находится на уровне хотя бы юношеской личности, то у него будет интуитивное понимание того, что своими удачами он каким-то мистическим образом обязан своей подруге жизни, а без нее ничего бы у него не получилось. Хотя с общесоциальной точки зрения она тут вообще не при чем. Она готовит еду, воспитывает детей — и на этом ее функции заканчиваются. Но на мистическом уровне она свой основной канал реализационной власти отдала мужу, и он реализует ее потенциал.

И если муж в глубине души осознает эту ситуацию, то он за свою жену держится. И объявление в газете: «Меняю одну жену сорока лет на две по двадцать», — под его именем не появится, можете не сомневаться. А если муж этого не осознает, тогда беда, потому что он ее в какой-то момент предаст, даже не обязательно разводясь, а предательство будет означать, что он отказался от ее поддержки. И тогда все развалится. И в свои сорок лет у него будет инфаркт, или развалятся его дела, или произойдет то и другое вместе.

Однако юношеская личность не понимает того, что всегда важны подробности (это понимание приходит на следующих уровнях развития). Всегда важны конкретно выбранные модальности. Помимо идеала, к которому ты стремишься, на самом деле важно все, что реально происходит по пути к нему. А юношеская личность склонна это обесценивать.

Она чувствует, что какие-то модальности важны, но игнорирует все остальные. Она знает, что какие-то ценности важны, какие-то поступки важны, но игнорирует все остальные. И в этом она заблуждается.

Комплексы и зажимы. Основной комплекс юношеской личности достаточно тяжелый, но неспецифический. Его можно назвать так: глубинная неудовлетворенность жизнью в целом. Но это не полная неудовлетворенность, когда человек ставит себе двойку, а скорее фоновая, когда человек ощущает себя на троечку. Однако и это может стать причиной вполне серьезных психологических и даже психических проблем. Истинная проблема человека заключается в том, что те ценности и программы, которые он ведет, он в глубине души не ощущает как свои. Они для него во многом случайны. Он, может быть, достаточно ответственно ими занимается, но у него нет ощущения, что его внутреннее «я» действительно их санкционировало, что оно действительно в них серьезно заинтересовано. У него скорее ощущение, что он находится на барщине или, в лучшем случае, на оброке у ведущих его эгрегоров. С другой стороны, у него есть чувство, что так надо, и что когда-нибудь это кончится. Это слабое утешение, но для него оно значимо.

Многие более конкретные комплексы неполноценности и психологические зажимы юношеской личности обусловлены реакцией социума на ее подспудную асоциальность. Их возникновение обусловлено защитой социума от человека, и это — отдельная тема для рассмотрения.

Я давно заметил, что если с закомплексованной личности просто так взять и снять ее комплексы, то получается чаще всего обычный хам. Этот человек не нашел в себе когда-то сил для должной социальной адаптации, адекватного для окружающих выражения той энергии, которая через него идет, не смог самостоятельно обезопасить себя от людей, получил в ответ от социума пару раз в лоб, подсознательно это запомнил и, как говорят, закомплексовался.

Так вот, комплексование юношеской личности идет на очень глубоком уровне. Социум не заинтересован в том, чтобы кто-то над ним поднимался и им командовал, поэтому любому индивидуальному личностному проявлению эгрегоры противопоставляют очень жесткие барьеры. Эти барьеры уходят, когда человек учится с ними договариваться, так сказать, наводить дипломатию. А юношеская личность еще этого толком не умеет. Поэтому у нее возникает наведенный социальным эгрегором капитальный, глубинный комплекс неполноценности: «Я никто, я ни на что не способен».