Глава 25. Как Незнайка сам себя победил

К вечеру, когда Винтик со Шпунтиком сумели спустить сиропоплан на землю и выяснить, что повреждений у него почти нет, страсти улеглись. Тогда Незнайка с виноватым видом вылез на пристань и пошёл просить прощения у механиков. Он опасливо подошёл к Винтику и Шпунтику, которые заканчивали мелкий ремонт своего летательного аппарата, и сказал:

– Братцы, простите меня, пожалуйста! Я ведь не нарочно. Просто так получилось…

Шпунтик опять захотел было «отвернуть голову» Незнайке, но Винтик удержал его и всех успокоил:

– Ладно, Незнайка, мы тебя прощаем. Всякое бывает. Техника – не твоя стихия! Да и чего от тебя ещё ожидать?! Но обещай, что до возвращения в Цветочный город не притронешься, ни к одному нашему прибору и будешь только камни таскать!

– Конечно! Конечно! – обрадовался Незнайка. – Обещаю ничего не трогать и только битый асфальт грузить.

На следующее утро Знайка по просьбе механиков выделил провинившемуся Незнайке отдельную кучу колотого асфальта.

– Вот, исправляйся! Докажи, что ты не только всё ломать можешь, но и работать умеешь. Давай к вечеру переложи все эти куски на самодвижущийся тротуар.

Незнайка энергично взялся за работу и подумал: «Сейчас докажу всем, что я могу работать быстро и хорошо. А то только и слышу:

«Плохой! Сломал! Не мешай!» Вот возьму и до обеда всё сделаю!»

Он стал чуть не бегом носить камни из кучи на движущуюся ленту тротуара.

Сначала ему показалось, что в таком темпе он сможет работать всё время. Однако, перетащив десяток глыб, Незнайка замедлил темп. А после полусотни камней он просто еле‑еле ходил. К обеду он не сделал и трети работы. Когда же он ещё сытно пообедал на плоту у Пончика и Пышечки, то силы, казалось, совсем его оставили, и он не мог встать из‑за стола.

«Брошу эту проклятую работу и пойду купаться! Только что друзья скажут, особенно Винтик со Шпунтиком? – думал Незнайка, чувствуя, что в ушах у него звенит, ноги подкашиваются, а пальцы не сгибаются. Что же если я обещал всё сделать, а мне это тяжело, помирать что ли здесь из‑за этих камней?! Не могу же я целый день работать, как муравей» – оправдывался сам перед собой Незнайка.

Но тут к Незнайке, который уже был готов сдаться своей слабости обратилась Кнопочка, сидевшая за соседним столиком:

– Незнайка, тебе сегодня поручили тяжёлую работу. Но я видела как быстро ты работая утром.

Ты такой сильный Незнайка! Наверное, ты самый сильный малыш во всём Каменном городе.

Незнайка сразу подтянулся, выгнул грудь колесом и ответил:

– Да, Кнопочка, работы у меня много. Но я как раз собирался всё доделать.

Незнайка встал и бодрой походкой отправился трудиться дальше. Когда он подошёл в своим камням, то ему показалось, он не сможет поднять даже самый маленький кусок асфальта. Но он собрался с духом, взял один из самых тяжёлых осколков и потащил его к конвейеру. И хотя ему было очень трудно, он подумал: «Главное не сила и даже не умение. Самое важное – решимость и воля!»

Ещё до захода солнца место, где недавно была груда асфальта, оказалось свободным. Там теперь виднелась сухая, пыльная земля.

Незнайка отнёс последний камень, вернулся, лёг прямо на землю, блаженно закрыл глаза и подумал: «Сам не верил, что смогу! А ведь сумел! Победил!»

Он лежал и чувствовал во всём теле какую‑то сладкую лёгкость.

Вдруг рядом послышался голосок Кнопочки:

– Я же говорила: ты, Незнайка, самый сильный малыш!..

На следующее утро была торжественно разрезана на части проросшая одежда Пачкули Пёстренького. Предварительно с вечера курточку и штанишки очень долго и осторожно, чтоб не поломать растения, снимали с Пёстренького Незнайка, Гунька и астроном Стекляшкин.

Когда под руководством Знайки были распутаны все корни и стебли и посчитана рассада, выяснилось, что на «ходячей клумбочке» произрастало 39 растений.

Большую часть мы посадим на крыши, – сказал Знайка, – а оставшиеся растения – на площади перед Мраморной больницей, перед музеем современного искусства и на набережной.

К обеду все саженцы уже украшали город. Сероватый бетон и чёрный асфальт подчёркивали прелесть молоденьких незабудок и анютиных глазок, резеды и фиалок, винограда и хмеля, гороха и, конечно же, огурцов, которые были высажены как раз на набережной вдоль Огурцовой реки.

Когда посадки были обильно политы тёплой речной водой весь город будто затих и успокоился: не Стало слышно грохота отбойного молотка и жужжания летательных аппаратов, ушли с улиц малыши, которые грузили осколки асфальта и бетона на самоходный тротуар, перестали бегать малышки с лейками.

Было тепло и совершенно безветренно.

– Хорошо, что нет ветра, – заметил Пёстренький, который расхаживал теперь в новенькой одежде, сшитой для него лучшим модельером города Кармашкиным. – Такая тихая погода нам очень подходит. Только что посаженные растения смогут быстрее и лучше укорениться, когда их не колышет ветром.

Теперь слово за солнышком и дождём, – добавил Незнайка. – А мы своё лето сделали – можно и домой возвращаться. В этот раз точно на рассвете отплываем!

Ранним утром заработали моторчики на газировке, винты вспенили воду, и флотилия тронулась в обратный путь вверх по реке.

Все смотрели на удалявшийся Каменный город, с небоскрёбов которого свешивались к земле свеженькие зелёные плети дикого винограда и оранжевые настурции, а к солнцу тянулись ромашки, колокольчики и даже один уже высокий подсолнух.

«Удивительно красиво!» – думал каждый из путешественников.

Вдруг в тишине послышался голос Пёстренького:

– Братцы! Я уже где‑то видел такую картину!

Все засмеялись, а Незнайка решил поддразнить приятеля:

– Видел, видел… Во сне!

– Точно – во сне! – вспомнил Пёстренький. – Видел во сне, как раз в тот момент, когда ты, Незнайка, меня веслом треснул. Замечательный был сон: весь Каменный город зарос цветами, и все растения разговаривали между собой!

Незнайка понял, что его шутка оказалась правдой, обрадовался больше Пёстренького и добавил:

– Вот я и говорю, что ты видел сон. Сон, который сбылся…