Глава 1. (Фрагмент из книги Моя борьба)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

MOSCOW

(Фрагмент из книги "Моя борьба").

Москва... как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!

Как много в нем отозвалось!

Первая встреча с московскими кришнаитами у меня произошла где-то осенью 1980 года. В этом же году я начал проповедовать сознание Кришны. Делая первые робкие шаги, я начал со своих знакомых. В Москве обычно я останавливался у своего приятеля, Анатолия Кокорина, сына известного в то время художника, члена корреспондента Академии художеств. Он жил на Малой Грузинской в доме, где квартировался Московский городской комитет художников-графиков. В то время я возглавлял подобный «комитет» в Питере и по роду службы частенько бывал здесь у своих коллег. В этом же доме жил Высоцкий и еще несколько довольно знаменитых людей, «героев нашего времени»; с некоторыми из них я был хорошо знаком, с другими поддерживал шапочные отношения. Когда я узнал о сознании Кришны, то, желая блеснуть, попытался им проповедовать. Правду сказать, эти попытки не всегда были успешными, но это меня ничуть не обескураживало.

Интересуясь русской древностью, историей и философией, с Анатолием я сошелся на почве древнерусской живописи. У меня была небольшая коллекция икон, а он в то время уже был известным коллекционером. Занимаясь реставрацией, он приобщил меня к этому занятию. Так на протяжении многих лет мы встречались, обменивались опытом и иконами. Постепенно эти встречи вылились в тесные дружеские отношения. Когда он узнал, что я стал "кришнаитом", он сильно удивился.

- Почему Кришна, а не Христос?" – спросил он.

- Потому, что Кришна – Верховная личность Бога, и я создан им по образу и подобию. Я есть душа; Он – Сверхдуша; я – Его неотъемлемая частица. Я – не часть этой или той религии, этого общества или нации; я – частица Кришны, Высшего духа!

- Ты – космополит, ты отрицаешь свою исконно русскую культуру.

- Ничуть… я ничего не отрицаю, но наоборот все принимаю, на основании чистого сознания. На основании этого тела у меня может быть множество определений: «русский», «индус» или «христианин», но на самом деле я – душа. Все обозначения и названия относятся к материальному телу, но не затрагивают нашей духовной сущности. Мы с тобой – вечные души. Именно душа представляет наше истинное "я", которое является частицей высшего "Я", БОГА. Кришна говорит в "Бхагавад-гите": "Я нахожусь в сердце каждого". Это означает, что Он находится в сердце христианина и атеиста, в сердце полубога и животного". Такой ответ несколько озадачил моего друга, но он не стал со мной спорить.

-Уж слишком мудрено, – отмахнулся он и позже уже ничему не удивлялся; просто слушал и, глядя на меня, покачивал головой.

- Ну и ну…

Разительные перемены произошли на глазах; буквально, в течение нескольких месяцев со дня прошлой встречи. Хотя, как и раньше, мы говорили о древнерусской живописи, но теперь все чаще и чаще о философии и религии. Проводя аналогии и сравнивая русские иконы с древнеиндийской миниатюрой, я отмечал сходные черты не только русской иконографии с миниатюрами, на которых изображали Радху и Кришну, но и принципы христианской религии с философией. В доме у Анатолия среди книг по русской иконописи было несколько альбомов с древними храмами Индии, а на шкафу стояла небольшая деревянная скульптура неизвестного индийского божества. Как выяснилось, это был Шри Рама, одно из воплощений Кришны. Отец Анатолия какое-то время жил в Индии и привез сыну сувенир; с тех пор неузнанный Господь незримо покровительствовал семье Кокориных.

- Христианство пришло из Индии, - настаивал я. – Посмотри, как много схожего у нас. История Руси переписывалась много раз; если принять во внимание, что некогда на этой планете существовала единая цивилизация, то вполне логично заключить, что единые корни у нас с тем, что сейчас называют Индия, на это указывает общность языка, слов санскритского происхождения в названиях географических мест и рек. Не торопись рубить сук, на котором сидишь. История исконно русской культуры и религии (язычество) уходит корнями в писания древних Ариев. Вавилон, Древний Египет, Греция, а позже Римская империя – это остатки той же древнейшей культуры, которая существовала на планете; ее история описана в Пуранах и историческом эпосе «Махабхараты». Частью этого исторического эпоса является «Бхагавад-гита», поведанная Самим Кришной. Она представляет собой суть ведического знания.

В "Науке самореализации", беседуя с отцом Эммануилом, монахом бенедиктинцем, Шрила Прабхупада доказывает наличие единого корня в именах "Христос" и "Кришна". Он говорит, что имя "Христос" является греческой интерпретацией имени Кришна; Христос и Кришна – это одно и то же. "Христос" происходит от греческого "кристос", что значит "помазанник". А санскритское слово "Кришта" означает "привлекательность". В Индии Кришну часто называют "Кришта". Из этого следует, что Иисус, когда обращался к Богу: "Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое", - под именем Бога подразумевал имя Кришны. Так я чуть было не склонил его к довольно распространенной в то время на Западе версии, что Иисус, назвавшись Христом, указал имя своего Отца небесного, призывая которое каждый может обрести спасение. Имя Бога и Его форма неотличны от Самого Бога. В Абсолюте нет двойственности, имя и личность, которая носит это имя – суть одно. Поэтому в «Библии сказано: «Где двое-трое во имя Мое – там и Я с вами!» «Призвавший имя Бога спасется!» Имя Бога столь же могущественно, как и Сам Бог.

Прямо скажем, Анатолий был ошарашен тем, что услышал, и не в силах удержаться, спросил: "Ты веришь в Бога?" Сказать ему "да!"- означало ничего не сказать. Поэтому я уклончиво ответил: СУЩЕСТВОВАНИЕ БОГА – ЭТО САМООЧЕВИДНЫЙ ФАКТ, не требующий доказательств.

У ПРЕДАННЫХ

На следующий день, после этой беседы, я встретился с Махараджем. Я позвонил ему, и он назначил мне встречу в метро «Кировская». Встреча была конспиративной, из чего я мог догадаться, что нужно быть очень осторожным. Осторожность – сестра доблести!

Махарадж был не один, его сопровождала девушка, которую звали Сатья. Она держалась на некотором расстоянии от него, но было понятно, что приехали они вместе и что между ними больше, чем просто дружба. Пешком от метро мы отправились на квартиру, которая, по словам Махараджа, служила ашрамом для брахмачари. Хозяина звали Садананда дас. Он выглядел совсем мальчишкой. Чуть постарше его был другой преданный по имени Санатан-кумар дас. Когда мы пришли, через какое-то время пришло еще несколько преданных; стало довольно оживленно. Перво-наперво мне показали алтарную комнату. Без напоминания я догадался, что нужно поклониться алтарю, хотя никто кроме меня этого не сделал. После этого меня повели в брахмачарскую. Ее стены были выкрашены известью и на них нарисованы лотосы.

- Наверное, кто-то из преданных художник – отметил про себя я.

В брахмачарской не было ни мебели, ни стульев, сидеть можно было только на полу. Блуждая взглядом, не зная на чем остановиться, наконец, я нашел себе какую-то подстилку и сел, прислонившись спиной к стене.

Пока я осматривал помещение, приехал Рави дас. С ним мы уже были знакомы по Питеру. На скорую руку он приготовил прасад: рис с острой приправой из морковки, изюма и специй. Особенно бросалось в глаза то, что прасад всегда был очень острым или предельно сладким. Сахара не скупились, перец черпали столовой ложкой и сливочного масла клали наравне с рисом. Уже несколько лет я был вегетарианцем; привык к довольно простой и однообразной пище; она отличалась от того, что готовили преданные, поэтому некоторое время присматривался, был избирателен, что-то ел и отчего-то отказывался.

Когда прасад был готов, в первую очередь его понесли Махарадже. Он принимал это, как должное. После того, как он почтил прасад, его остатки предложили всем собравшимся по старшинству, не пропустили и меня. Из всего было видно, что здесь сложился уже определенный порядок, и все следовали ему (назвать это этикетом нельзя). Что бросалось в глаза: в разговоре частенько фигурировали два слова "преданные" и "демоны". Кого называли преданными, а кого демонами, мне еще было не понятно, но линия раздела проходила красной чертой в сознании неофитов того времени. Однажды с Санат-кумаром у нас возник спор, философская дискуссия. Я настаивал, что демоны тоже бывают преданными Кришны. На что мой оппонент очень сердился и категорически заявлял: "Не может быть!" Единственным его аргументом, было то, что этого не может быть НИКОГДА! Я не унимался, настаивал, приводя пример с Прохладой Махарадже, который родился в семье демона, но был великим бхактой. Сам Хираньякашипу, его отец, тоже был не обычной личностью; он пришел с Вайкунтхи, где лично служил привратником Господа Нараяны. Чтобы разрешить наш спор, Санат-кумар послал меня к Махарадже. Для преданных он был всему голова, и его слово – истинна в последней инстанции. Только он знал философию сознания Кришны.

Весь день до вечера я пробыл в ашраме, а ночевать поехал к Анатолию. Уходил с некоторым чувством грусти и досады, что не могу остаться здесь.

- Интересно посмотреть какой распорядок в ашраме? С чего начинается день? Как преданные повторяют мантру и служат алтарю?

Завтра меня пригласили на программу, которая проходила на квартире где-то на Ленинском проспекте. Была суббота, выходной день. Некоторые преданные остались у Садананды, а другие, во главе с Махараджем, отправились на Ленинский проспект. Мне дали адрес и сказали, что там, где Махарадж, для меня будет лучше. Это была моя первая встреча и первое знакомство с московскими Харе Кришна преданными; до этого я не был ни на одной программе, поэтому не мог знать, где лучше.

НА ЛЕНИНСКОМ

Послушавшись совета старших, я поехал на Ленинский проспект. Публика здесь собралась довольно приличная, судя по всему, интеллигенты, ученые или что-то вроде этого. Я вел светский образ жизни и неплохо вписался в их компанию.

Как всегда Махарадж опаздывал. Не тратя время попусту, я быстро освоился, нашел себе собеседника и стал ему проповедовать:

- Я не есть материальное тело; я есть душа, которая вечно связана с Кришной, как Его неотъемлемая частичка. Поскольку имя Кришны неотлично от Самого Кришны, то повторяя: Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе вы очень легко сможете восстановить свои отношения с Ним. Обретя сознание Кришны, повторяя святое имя в момент смерти, вы отправитесь к Кришне, избежав повторного рождения и смерти. Лучшая участь – не родиться! Как человек меняет одежду, так душа меняет материальное тело постоянно. Когда она воплощается в человеческом теле, ей предоставляется шанс обрести освобождение из круга рождения и смерти.

- Вы так хорошо говорите; наверное, вы уже освободились…

Приняв комплимент на свой счет, не моргнув глазом, я кивнул:

- Да, не стоит удивляться. «Я не есть материальное тело; я есть душа». На дню я повторяю эту фразу не по одному разу.

Мой собеседник был не лишен юмора, и мы рассмеялись.

- Попробую последовать вашему примеру, начну повторять Харе Кришна и посмотрим, что получится. Именно с этого я и начну. Неплохая идея – я не есть материальное тело – попробую проповедовать.

- Это учение передается по цепи ученической преемственности с незапамятных времен. Для современных людей Запада оно представлено А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупадой. Он – ачарья в цепи ученической преемственности… На этом меня прервали. Молодой человек в костюме и белой сорочке, с галстуком и довольно выдающимся носом, назидательным тоном сказал: "Парампара, мой милый, - это преемственность духовных учителей". Видя в нем большие амбиции, я сказал: «С английского "disciplic succession" означает "ученическая преемственность". Кришна – изначальный духовный учитель, и все остальные – Его последователи, ученики Его учеников».

Мне казалось это - очень важный момент. Прабхупада часто говорил, что он принес «послание»; он ничего не придумал; он передает только то, что слышал от своих предшественников. Как раз это я и хотел подчеркнуть. Абсолютная истина – то из чего всей истекает – передается по цепи преемственности ее учеников. Я не могу родить нечто, что до меня не существовало. И хотя кто-то может принять меня как гуру, но на самом деле я остаюсь вечным учеником Абсолютной ИСТИНЫ. В этом – правда и смысл жизни – передать то, что услышал от ачарьи, насколько возможно адекватно. Абсолютная истина непостижимо велика, а я непостижимо мал. Поэтому брать на себя ответственность, заявляя, что я постиг эту Истину, нескромно. Однако принять то, что услышал и передать, - это сущность процесса духовной реализации. Человека в костюме звали Вишвамитрой, «друг всего мира».

Когда, пришел Махарадж, все присутствующие заметно оживились. Сатья, которая всегда была рядом с ним, взяла гитару и начала петь. У нее был приятный голос, и ее пенье как нельзя лучше соответствовало той обстановке квартиры, где проходила программа. Она снова и снова пела Харе Кришна мантру, и все внимательно слушали и повторяли за ней, старательно хлопая в ладоши на счет раз-два-три. Сам Махарадж, здесь его называли Анатолием Федоровичем, умело играл на караталах, извлекая приятные, ласкающие слух звуки, и сердце наполнила неизъяснимая радость.

В то время как в большой комнате шел киртан, на кухне готовился прасад. Приятный запах специй вперемешку с благовониями распространялся повсюду, щекотал ноздри и возбуждал воображение. После киртаны Махарадж дал небольшую лекцию и гостям предложили прасад. Атмосфера значительно потеплела. Все присутствующие свободно стали общаться друг с другом, как старые знакомые.

Программа закончилась за полночь; гости остались довольными, по домам расходились не спеша, нехотя – всепривлекающий Кришна не отпускал. Когда все ушли, я подошел к Рави (к тому времени у нас с ним сложились неплохие отношения), показал слайды со своих картин. На одной из них был изображен Шрила Прабхупада, Кришна и Арджуна на колеснице. Рави взял слайды и передал Махараджу. Тот взял позитивы, долго и внимательно их рассматривал, затем сказал:

- Картины - бона файд. Немного помедлив, повернулся ко мне, как бы, между прочим, добавил:

- Завтра я буду звонить Гуру. Если ты хочешь, я порекомендую тебя для инициации. Задержись в Москве на несколько дней, пока не выяснится.

Честно говоря, я не думал, не знал, нужна мне инициация или нет. Насколько я был осведомлен, вначале давали первое посвящение в хари-наму (повторение Харе Кришна мантры), а затем второе – в гаятри. Это второе посвящение называли «брахманическим». Получив его, человек становился дваждырожденным. В то время таких дваждырожденных-брахманов в СССР было несколько человек: сам Махарадж, Рави, Вриндаван, Махешвара и еще несколько преданных из Прибалтики, с которыми я не успел познакомиться.

Немного поколебавшись для приличия, я принял предложение и остался в Москве до выяснения результатов телефонного разговора Махараджа с Гуру.

За это время несколько раз я участвовал в публичных программах и уличных хари-намах. Все это было ново, необычно, и хотя я не испытывал большого энтузиазма, но из сознания реальности того, что «я не есть материальное тело», а вечная, сознающая и блаженная душа, усилием воли преодолел сомнения и как бы ведомый свыше покорно последовал своей судьбе. Я никогда не страдал робостью, но мог попасть под влияние мимолетного настроения и расслабиться. В этом случае я становился дерзким до наглости и делал все наперекор всему. Не задумываясь о последствиях, я мог бросить вызов любому. Я был идейным человеком и всегда стремился к высшему. Ради духовной цели мог пожертвовать собой, отдав жизнь ради всеобщего блага. Сейчас это многим не понятно, потому что люди сильно помельчали. И я пишу это, не рассчитывая на их участие. Для меня посвятить себя служению Кришне, проповеди и распространению Харе Кришна – это вопрос чести. Кто-то может подумать, что это средство самоутверждения. НЕТ! Это вопрос чести, достойное занятие интеллигентного человека, истинного гуманиста и патриота; я был так воспитан.

ДОМ УЧЕНЫХ

Побрив голову, преданные распевали Харе Кришна, раздавали напечатанные или написанные ими от руки мантры на листочках бумаги и приглашения на программы, указывая свой адрес и телефон. Эти первые проповеди были не очень-то умелые, слишком вызывающи и экстравагантны. Сами преданные еще были неофитами и часто ссорились между собой по пустякам. Но личное присутствие Махараджа оказывало на них весьма благотворное влияние, по крайней мере, вынуждало их быть более степенными. Для большинства Махарадж был непреложным авторитетом. Те программы, которые он проводил, были вполне приличными. В них принимали участие довольно интеллигентные люди, наверное, лучшие, составляющие в то время цвет общества.

Один раз меня пригласили в Дом ученых. Можно себе представить: в подобные учреждения публика ходила очень почтенная, солидная с большим достоинством, представляя себя напоказ. Вход был по билетам. Придя в назначенное время, я не знал как себя вести.

- Покупать ли билеты или уже кто-то купил, а может быть по контрамарке...

В нерешительности я стоял и ждал организаторов мероприятия. Сначала пришли те, кто с барабаном; попытались войти всем "табором" нахаляву. Когда им это удалось, то фойе устроили киртан. Администрация «на пинках» их тут же выставила за порог. Но они снова с завидным упорством штурмовали входные двери. Махарадж сам лично не принимал в этом участия, однако подбадривал: "Давай! Давай!" Наверное, он желал воспитать в преданных дух отречения. Но, если смотреть со стороны, то на самом деле подобные их действия были абсурдными. Они вызывали неприязнь и нарекания людей. В конечном итоге, администратор распорядился строго настрого: "С барабаном, не впускать! Вызову милицию". "Не хватало, чтобы еще на пятнадцать суток посадили" - подумал я. Назревал скандал, поэтому по добру по здорову я решил смыться. Однако не тут-то было, помимо моей воли меня затолкали. "Ничего-ничего, мы пройдем!" - настаивал Махарадж. И действительно прошли. Когда фойе опустело и все, кто был по билетам, вошли в зрительный зал, после них вошли и мы с Махараджем.

В зале показывали какой-то зарубежный детектив с мелодрамой и любовной сценой. Признаться, я уже отсмотрел свой кинематограф еще до знакомства с сознанием Кришны, и мне было не интересно. В кармической жизни у меня было достаточно возможностей: посещать все закрытие просмотры в Доме Кино, ходить в ВТО и на их разные вечеринки. Я питал к этому глубокое отвращение, считая подобные мероприятия пустой тратой времени, и поэтому мне было здорово не по себе. Только из солидарности с преданными и из уважения к Махарадже, который сидел рядом и не без интереса пялился в экран, я оставался какое-то время в зале. "Может быть, таким образом, в экстремальной ситуации меня хотят научить контролировать свои чувства" - думал я, и так отсидел свое до конца фильма.

Помню, кроме этого, мы ходили по улицам и пели, спускались в метро, откуда нас часто выгоняли с милицией. Все это напоминало мне предреволюционный период расцвет декаданса и футуризма в России. С одной стороны - это было романтично, но с другой - не очень-то разумно. От всего этого отдавало каким-то разложением нравов и не сложившимся представлением об истинной духовной культуре. Хотя для некоторой части публики это было нормальным явлением. Анархия - мать порядка! Вспоминая историю, я думал, что неслучайно анархизм нашел свое самое большое распространение именно в России. Такое "сознание Кришны" наверно им подойдет, в самую пору. Но я представлял себе сознание Кришны по-другому, истинное, разумное и бескомпромиссное. Такая прекрасная идея! За нее не жалко и жизнь положить.

В ожидании результата телефонного разговора с гуру прошел день, другой. И вот, наконец, мне сообщили, что дозвониться до гуру не удалось, и что Махараджа арестовали. Подробности этого мне не сообщили. Да и правду сказать, меня они не очень-то интересовали. Вот так, моя первая попытка стать инициированным преданным не удалась. "Не время!" - подумал я и почувствовал некоторую досаду. Так часто бывает, стоит к чему-либо привязаться: к мысли, идее, к какому-то предмету или личности - так сразу же начинаются проблемы. Но если "нет", то и суда "нет"!

Прямо сказать, получить инициацию в то время было совсем не трудно, проще простого. Я видел тех "учеников", которые получали инициацию, и то, что они собой представляли. Достаточно было просто молчаливого согласия и тут же можно было без труда попасть в списки желающих начать духовную жизнь. Прояви я некоторую настойчивость и терпение, и уже в Риге мог бы получить духовное имя, четки прямо от гуру. Многие, кто вернулись в Москву после Риги, оказавшись под рукой, были инициированы. Но у меня что-то не связывалось, и я не был огорчен. Махарадж, мой единственный доброжелатель, был арестован. Что делать дальше? Я не знал.

ПЕРИОД РЕПРЕССИЙ

После того, как Махарадж оставил санньясу, нарушив обет безбрачия, он попал в тюрьму и, вероятно, надолго. Ходило много разных слухов. Его персона стала предметом самых невероятных сплетен. Но мне было не до того, чтобы участвовать в пересудах. В Москве к тому времени у меня появились новые знакомые, помимо тех преданных, о которых я косвенно упомянул. Я проповедовал на разных квартирах, разным людям, подолгу не задерживаясь на одном месте. Какое-то время жил и на квартире Махараджа. Сатья, его жена, регулярно навещала его, ездила в Смоленск и передавала от меня поклоны. В Москве, она часто составляла мне компанию. Вместе с ней мы ходили по улицам распространять книги. Она была привлекательной женщиной, прямо сказать, обольстительной для мужчин. И многие не в силах устоять, с удовольствием покупали у нее книги. Кроме этого, она хорошо пела, и я брал ее на программы.

Вся жизнь московской интеллигенции в ту пору протекала приватно, на квартирах или в мастерских художников. Было модно устраивать своего рода салоны. Впрочем, нередко такие салоны устраивали и сами сотрудники КГБ. Иногда хозяева были внештатными работниками невидимого фронта, а иногда кто-то из завсегдатаев. На одной из таких квартир по четвергам мы делили программы с Александром Менем, которого потом по ошибке убили. Сознание Кришны тогда считалось запрещенным и, как всякий запрещенный плод с дерева познания обладало необычайной сладостью. Поэтому познакомиться или увидеть живого кришнаита было большим удовольствием. Ну, а если он мог красиво говорить, петь и рассказать о Кришне, то послушать его приходило немало народу.

Хозяина квартиры звали Эдуард, он был фотографом. Когда-то у него собирались диссиденты. Он сам рассказывал мне, что Академик Сахаров проводил на его квартире свои собрания. К слову, несколько забегая вперед, через Эдуарда позже мне удалось познакомиться и самим академиком лично.

Итак, публика у Эдуарда собиралась весьма приличная: ученые, представители творческой интеллигенции и те, кто интересовались философией Востока, йогой и религией. Меня все знали под именем "Миша из Ленинграда, художник". Это было довольно распространенное имя. В Ленинграде таких художников с именем "Миша" было не счесть. Ради конспирации большей информации о себе я никогда не давал. Никто не знал ни места моей прописки, ни адреса, где я жил ни духовного моего имени. Я неожиданно появлялся и исчезал, и все, кто бы хотел со мной встретиться, узнавали о моем выступлении непосредственно в день выступления за час или прямо на программе. В то время было много желающих познакомиться со мной. Эдуард предлагал составить расписание, чтобы оповещать всех желающих, но, имея уже не малый опыт нелегальной работы, я никогда не шел на подобные предложения, отвечая весьма уклончиво: "Кришна даст - свидимся!" Я был очень скромен, чтобы делать себе рекламу, потому что это удовольствие в то время могло стоить жизни. В сознании Кришны я научился ценить свою жизнь, потому что она уже не принадлежала мне. Она была для Кришны.

На этой квартире по четвергам я готовил прасад, пел Харе Кришна и распространял книги, которые сам же переплетал. В Москве это было одно из многих мест, где я проповедовал. Другим местом, была квартира одного преданного, который позже получил имя Шриватсы. Он жил один в квартире, и что мне запомнилось, у него было множество тараканов. Он их травил, но бесполезно. Он вел хипповую жизнь и был знаком со многими другими хиппи. Так от него я узнал, что Рави дас тоже был хиппи, и его звали Мичурин. Хиппи был и другой преданный из Литвы, который потом стал известен как Санака дас. Позже он стал лидером ИСКОН. До этого он не выходил из дурдома. В то время попасть в дурдом не считалось зазорным. Это было особым шиком признаком независимого нрава и интеллекта. Многие диссиденты прошли концлагеря и психушки. Но теперь под это дело многие "косят", чтобы уклониться от ответственности. Позже, когда движение распространилось и Харе Кришна стали легализованы многие из этих людей, хотя в действительности мало что сделали для Кришны, отсидев за свое кармическое прошлое, были превознесены и прославлены, как чистые преданные. В Армении, одному из них даже сделали мурти и поклонялись как Шриле Прабхупаде, основателю-ачарье, пока руководство ИСКОН не наложило вето. На гребне волны грядущей перестройки и расцвета Сознания Кришны как пена появилось множество самозванцев, которые палец о палец не ударили, но стяжали признание великих преданных. Они сознательно слепили из никчемных личностей себе кумиров, чтобы самим же прославиться. Этот факт имеет отношение больше к истории распространения сознания Кришны, чем к его философии, о которой мы хотим говорить в контексте написанного.

Наряду с этими двумя, был еще мальчик Володя и Акиф, с которым я познакомился на квартире, проводя программы. Акиф был образованным парнем. По сей день он весьма удачно проповедует. Стоит отдать ему должное. Его духовное имя Айравата дас. В свое время его не хотели рекомендовать для инициации из разного рода необоснованных подозрений, и я посоветовал ему, поскольку он немного знал английский, проявить личную инициативу и, не дожидаясь милости, самому написать письмо гуру. Акиф, он же Айравата дас, был из Баку. В Москве он учился в аспирантуре. Какое-то время мы жили вместе, он помогал мне распространять книги и устраивать программы. Позже он основал центр сознания Кришны в Баку и привлек много последователей, параллельно занимаясь переводами, проповедуя и издавая собственные книги.

Было у меня еще одна квартира. Хозяйку звали Надежда Николаевна, это та самая, которая жила в Минске, но позже переехала в Москву. Бойким местом в Москве то время была квартира Ягьи деви. На этой квартире, всегда собиралось и жило много преданных. Ее квартира стала одним из проповеднических центров, с которым у меня связано много приятных воспоминаний. О Ягье, как и жизни каждого преданного можно было бы написать целый роман. Но здесь мы ограничимся лишь некоторыми сведениями. Ягья жила недалеко от Измайловского парка, в котором в летний период мы проводили программы прямо на свежем воздухе. Здесь собиралось очень много народу, и мы пели Харе Кришна свободно во все горло. После киртана я давал класс "Бхагавад-гиты", и в конце все принимали прасад. Программы всегда проходили в хорошем тонусе. Моя проповедь всегда была очень энергичной и вдохновляющей. Одно время я очень активно призывал всех на распространение книг, придавая этому типу служения миссии Шри Чайтаньи Махапрабху и Шрилы Прабхупады особую важность. В условиях, когда было сложно общаться, и проповедовать мог далеко не каждый, наиболее эффективным способом было, конечно, распространение книг. Ягья очень помогала мне. Поскольку среди преданных мы часто встречаем женские имена, то уместно сказать, что женщины-преданные в дело распространения сознания Кришны в бывшем СССР внесли не меньший, если не больший вклад, чем преданные мужчины. Прославляя преданных, не стоит делать дискриминации по признаку слабого и сильного пола. Джива трансцендентна ко всем обозначениям. Когда выполняется преданное служение Кришне, каждое живое существо пребывает в своем естественном положении вечного слуги Господа в изначальной трансцендентной форме сат-чит-ананда.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ КНИГ

Я был первым, кто печатал и распространял книги Шрилы Прабхупады. Я делал это не потому, что был великим распространителем, а чтобы показать пример и вдохновить других, которые ни на что не способны. На самом деле книги существуют для того, чтобы их читать. Прабхупада говорил своим ученикам: "Я написал свои книги для вас, чтобы вы не только их распространяли, но и читали". Так или иначе, в то время я был очень сильным распространителем книг, о чем я регулярно писал Киртираджу. Вот одна из сводок по распространению книг за 1985-86 г.г.

Распространено около 2000 "Бхагавад-гит", более 3000 маленьких книг, подобных "Вне времени и пространства", "Книга индийского мышления" и др., и тысячи листовок, десятки тысяч листовок с Харе Кришна мантрой под мнимым названием "Общество ЗНАНИЯ". Пользуясь услугами почты, я в известной степени охватил Союз композиторов (Раймонда Паулса, П. Петрова, Р. Щедрина и др.), Cоюз писателей и другие творческие организации. Встречался и лично беседовал со многими представителями науки, литературы и искусства. Так, например, был в гостях у академика А. Сахарова и вручил ему "Вне времени и пространства". Дважды встречался с довольно плодовитым писателем Еремеем Иудовичем Парновым, который писал фантастику об индуизме. Подарил ему "Вне времени и пространства", от "Бхагавад-гиты" он отказался; В приятельских отношениях был с В. Семенцовым (санскритолог), который в 1985 году издал свой перевод "Бхагавад-гиты", после чего скоропостижно оставил тело. По телефону разговаривал с народным художником Ильей Глазуновым. "Бхагавад-гита" к нему попала каким-то другим путем. По почте проинформировал о Харе Кришна мантре А. Пугачеву - знаменитую эстрадную певицу. Был в гостях у Джуны Давиташвили, известной целительницы, продал ей "Бхагават-гиту". Был в гостях у известного диетолога Шаталовой Галины Сергеевны, которая пропагандирует вегетарианство, пел Харе Кришна (ей это очень понравилось), подарил ей Гиту и другие книги Шрилы Прабхупады.

АЛАНКАР

Его звали Саша, молодой мальчик, такой разумный, покладистый и беззаморочек, что скажешь, тут же сделает. Познакомились мы с ним у Ягьи на квартире, и окончательно сошлись на программах в Измайловском парке. Я был у него дома, проповедовал его маме и бабушке. Мама очень волновалась за сына и просила меня, чтобы я о нем позаботился. И, действительно, я заботился о нем, как о сыне. Со временем он стал хорошим преданным. ПЕРВОЕ ОТВЕТСТВЕННОЕ ПОРУЧЕНИЕ – я послал его в Горький к Сахарову, чтобы передать академику "Бхагавад-гиту".

- Дело рисковое, - предупредил я, - но особенно тебе бояться нечего. Будь терпелив, разумен. Если будут вязать, не возникай, скажи, что научили, свали все на меня. Арестуют, день, другой подержат, постращают и отпустят. В тюрьму не посадят – не за что! Поморочат голову и отпустят…

Сашу взяли у самого подъезда. "Бхагавад-гиту" Сахарову передать ему не удалось. Видимо, не судьба! Позже с Сашей мы ездили в Новосибирск, а в канун перестройки в Ульяновск, куда нашу «Санкиртану» пригласили для участия в Международном фестивале фольклора. В Москве он принимал участие в харинамах и в распространении книг. Однажды мы распространяли книги и потом попали на прием к Джуне Давиташвили.