Категорический императив И. Канта

Иммануил Кант (1724–1804) — родоначальник классической немецкой философии и основоположник одного из направлений в теории права — был профессором Кенигсбергского университета. Его учение сложилось в начале 70-х гг. XVIII в. в ходе критического пересмотра предшествующей философии и было первоначально изложено в цикле небольших статей: «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» и «К вечному миру», а затем обобщил в трактате «Метафизика нравов» (1797 г.).

Первым в Германии Иммануил Кант приступил к систематическому обоснованию либерализма, идейной платформы буржуазии, стремившейся в эту эпоху утвердить в стране экономическую и политическую свободу. Кант понимал эту платформу как единственно разумную, он попытался обосновать ее с философских и этических позиций, результатом его размышлений стало учение о государстве и праве.

Принципы, положенные в основание социальных воззрений И. Канта, соотносятся с идеями французского Просвещения и перекликаются с индивидуализмом школы естественного права: каждое лицо обладает совершенным достоинством, абсолютной ценностью; личность не есть орудие осуществления каких бы то ни было планов, даже благороднейших планов общего блага; человек — субъект нравственного сознания, в корне отличный от окружающей среды, — в своем поведении должен руководствоваться велениями нравственного закона; этот закон априорен, не подвержен влиянию никаких внешних обстоятельств и потому безусловен. И. Кант назвал этот закон «категорическим императивом», подчеркивая его абстрактно-обязательный и формалистический характер.

Категорический (моральный) императив существует как бы сам по себе, вне связи с конкретными предметами или с реальными эмпирическими событиями: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодательства». То есть: поступай так, чтобы ты относился к человечеству и в своем лице, и в лице любого другого как к цели и никогда только как к средству. Но соблюсти требования категорического императива возможно, если человек в состоянии свободно следовать голосу «практического разума», охватывающего как область этики, так и область права.