Глава 13. Эмма почти сразу же ответила на его поцелуй, ответила со всей страстью

Эмма почти сразу же ответила на его поцелуй, ответила со всей страстью. И поцелуй этот не только распалил ее, но и наполнил восторгом. Ведь Ангус Маккей был благородным красивым воином — героем ее снов. «Ах если бы он только был... человеком», — промелькнуло у Эммы. Но она тотчас же отбросила эту мысль, показавшуюся нелепой. Ведь сейчас, в эти мгновения, Ангус целовал ее так, что стало совершенно ясно: он самый настоящий живой мужчина. И о том же свидетельствовала его эрекция, которую она слишком хорошо ощущала. Боже правый, разве этого признака жизни ей недостаточно?!

А Ангус тем временем покрывал поцелуями ее шею. Когда же он провел ладонью по ее груди, она, не удержавшись, застонала. Ах, его ласки были такие страстные и одновременно необычайно нежные... Возможно, днем он... не совсем живой, но зато ночью... О, какие чудесные ночи могли бы быть у нее с этим мужчиной!

«Но ты же понимаешь, что это не может иметь продолжения?» Черт подери, неужели она собирается спорить с собой всю ночь?! Почему не может просто наслаждаться? Она ведь больше не боится, что он ее укусит. Тогда в чем же проблема? «Ты боишься, что влюбишься».

Нет, она никогда не позволит себе в него влюбиться. Но ее тело... Ах, оно не могло не откликаться на его ласки. Едва лишь Ангус провел пальцем по ее соску, как он отвердел.

— Ну и пусть, — пробормотала Эмма.

— Хм... ты о чем? — Чуть отстранившись, Ангус поднял голову и заглянул ей в лицо.

Его глаза пылали страстью, но это уже не пугало Эмму — напротив, возбуждало.

Она обвила руками его шею и, запустив пальцы в длинные мягкие волосы, прошептала:

— Поцелуй меня.

Ангус тотчас же снова привлек ее к себе и впился поцелуем в ее губы. И она отвечала на его поцелуй с такой же страстью, с какой он целовал ее. В какой-то момент его руки скользнули ей под рубашку, и пальцы заскользили по спине. Эмма снова застонала... и тут вдруг ощутила на языке привкус металла. Кровь!

Прервав поцелуй, она отпрянула и проглотила слюну. И она снова тотчас же почувствовала привкус крови, которую он только что пил. Но почему же она не испытывала отвращения?

Ангус вопросительно взглянул на нее, а его руки тем временем искали застежку на ее лифчике.

— Где эти проклятые крючки? — пробурчал он. — Или ты, малышка, родилась прямо в этой одежде?

Эмма издала короткий смешок, вслед за которым раскрылось ее сердце. И теперь уже для нее было совершенно очевидно: этот мужчина прекрасен и добр. Из глаз ее брызнули слезы, заструившиеся по щекам, и Эмма, утирая их, прошептала:

— Он расстегивается впереди, а не сзади. — Она прижала ладонь к груди. — Вот здесь.

Ангус пристально смотрел ей в лицо, и теперь красный огонь, еще недавно полыхавший в его глазах, уступил место теплому сиянию.

«Ах какие у него прекрасные глаза», — промелькнуло у Эммы. Если бы только она могла поверить в чудо, если бы только могла поверить, что у них есть будущее.

Тихонько всхлипнув, она прошептала:

— У нас ничего не получится...

Он осторожно взял ее за руку и поцеловал каждый пальчик.

— Дорогая, мне говорили, что нет ничего невозможного, когда любишь.

Она взглянула на него вопросительно. Уж не хочет ли он сказать, что любит ее? Или просто пытается соблазнить? По щеке Эммы скатилась еще одна слезинка. Господи, помоги ей. Сейчас он сможет соблазнить ее без малейшего труда.

— Милая, не плачь. — Ангус утер пальцем слезу с ее щеки и тут же поцеловал в эту же щеку. — Ты должна знать, что я никогда не причиню тебе зла. Даю, — он улыбнулся, — официальную клятву Ангуса.

Эмма тоже улыбнулась и провела пальцем по его подбородку.

— Но мы же не знаем, что это за клятва.

Он расстегнул ее рубашку.

— Ничего страшного. Выясним это по ходу дела.

— И каково наказание за нарушение официальной клятвы Ангуса?

Тут он чуть приподнял ее и со стоном переместил со своих коленей на диван.

— То, что ты сидела у меня на коленях, — уже наказание. — Завалив Эмму на диван, Ангус улегся с ней рядом. — Милая, я слышу, как бьется твое сердце и как кровь пульсирует в жилах. — Он прижал ее ладонь к своей груди. — А ты чувствуешь, как стучит мое сердце?

— Да, чувствую, — прошептала она в ответ, но мысли ее были заняты другим.

«Что же он медлит?» — спрашивала себя Эмма. И тотчас же, словно прочитав ее мысли, Ангус расстегнул на ней рубашку, а затем и лифчик. Ее соски уже давно отвердели, а его глаза снова запылали огнем.

— Розовые... — прошептал он, прикасаясь кончиком пальца к каждому.

Эмма вздрогнула и тут же почувствовала, как по всему ее телу растекается жар.

— И голубые... — Он провел пальцем по венам у нее на шее.

Тут Ангус немного переместился, и его губы оказались совсем рядом с ее грудью. Эмма едва удержалась от вздоха разочарования — ведь теперь она не смогла бы дотянуться до его возбужденной плоти. Но она забыла об этом, едва лишь он коснулся языком ее соска. Из горла Эммы вырвался стон, и она выгнулась всем телом навстречу Ангусу.

— Восхитительно, — прошептал он, снова лизнув ее сосок.

А Эмма тем временем развязала кожаный шнурок, стягивавший длинные волосы Ангуса, и по плечам его рассыпались каштановые с рыжиной пряди.

Внезапно его рука скользнула к животу Эммы — и замерла, когда пальцы коснулись «молнии» на ее черных брюках. Приподняв голову, он вопросительно взглянул на нее; глаза его снова пылали.

— Милая, могу я доставить тебе удовольствие?

Эмма невольно улыбнулась. Он все еще оставался джентльменом, хотя теперь его голос прозвучал довольно грубо — точно голос дикого варвара.

Взяв его лицо в ладони, она прошептала:

— Да, конечно. Заставь меня кричать.

Огонь в его глазах разгорелся еще ярче.

— Да, непременно заставлю. Заставлю много раз, пока ночь не кончится.

От этих его слов она громко застонала, предвкушая наслаждение, и, содрогнувшись всем телом, закрыла глаза. Он поцеловал ее в губы и прошептал:

— Я сейчас, милая, потерпи.

В следующее мгновение он расстегнул «молнию» на ее брюках и спустил их до щиколоток. Сделав резкое движение ногами, Эмма тут же сбросила с них и обувь, и брюки, и Ангус, поглаживая ее по ногам, хриплым шепотом проговорил:

— Милая, я чувствую твой запах, и он для меня — как аромат чудесных духов.

Ангус провел ладонями на ее бедрам, и сердце Эммы забилось еще быстрее.

— Да, я заставлю тебя кричать, дорогая, — сказал он, коснувшись пальцами ее лона.

Эмма вновь содрогнулась, а Ангус с улыбкой прошептал:

— Ты свежа и влажна как утренняя роса, и ты готова к наслаждению.

В очередной раз застонав, Эмма резко приподняла бедра.

— Терпение, дорогая... — Он осторожно стащил с нее кружевные трусики.

— Говоришь, терпение? Но кое у кого из нас нет впереди вечности. — Выхватив у него трусики, Эмма отшвырнула их в сторону.

Ангус хмыкнул и пробормотал:

— И все же я ограничен временем. Когда солнце... — Он вдруг умолк и, склонившись над ней, принялся ее рассматривать.

— Что-то... не так? — с беспокойством спросила Эмма. Он прикоснулся к ее нежной коже рядом с треугольником завитков.

— Я до сих пор не видел такого... стиля.

— О, это восковая эпиляция, — ответила Эмма с улыбкой. Неужели она была его первой современной женщиной? Эта мысль ей очень понравилась. И ей вдруг захотелось показать ему отношение современной женщины к сексу. Снова улыбнувшись, она положила одну ногу на спинку дивана, а другую закинула ему на плечо.

Ангус вздрогнул и стиснул зубы, а потом вдруг с тихим стоном поднял глаза к потолку.

«Уж не оскорбила ли я его своей смелостью?» — испугалась Эмма и, тихонько откашлявшись, пробормотала:

— Ты думаешь, я слишком...

— Слишком красива. — Он зажмурился. — А мне бы не хотелось потерять над собой контроль.

Он говорит, что не хочет... потерять контроль? Ах, а ей так хотелось довести его до этого. Или, может быть, не стоит? Интересно, что делает вампир, теряя самообладание?

Сделав глубокий вдох, Ангус открыл глаза. Теперь красный цвет в них преобразовался в теплое зеленоватое свечение. Поцеловав ее ногу, закинутую ему на плечо, он тихо сказал:

— Даже если мужчина потратит всю жизнь на исследование твоего тела, он может считать, что прожил жизнь не зря.

Эмма вздохнула. Господи, долго ли еще он будет продолжать в том же духе? Что же он медлит? Чего ждет?

Тут рука его вновь заскользила по ее бедру. Когда же пальцы коснулись лона, он прошептал:

— Твои складки наполнились кровью.

Не в силах более сдерживаться, Эмма прохрипела:

— Ангус, что же ты?..

— Я хочу целовать тебя. — Он снял ее ногу со своего плеча и лег с ней рядом.

— О, Ангус!.. — Она обвила руками его шею, и в тот же миг он впился поцелуем в ее губы и одновременно ввел палец в ее лоно.

Эмма вновь приподняла бедра. Напряжение стремительно нарастало, и в какой-то момент ей почудилось, что она вот-вот задохнется. Но тут Ангус прервал поцелуй и стал легонько покусывать ее сосок. Она громко вскрикнула, и по телу ее прокатилась дрожь.

— О Боже, — бормотала она, — о Боже...

— О черт... — проворчал Ангус. Потом замер на мгновение и добавил: — Ужасно неудачное время.

— Что?.. — Эмма чуть приподнялась.

И в тот же миг комната вокруг нее закачалась, а перед глазами потемнело.

— Что за черт?! — гремел чей-то голос, доносившийся из вестибюля.

Эмма ахнула; ей показалось, что она узнала этот голос. Но неужели это действительно... Нет, не может быть! Только не он!

— Это не Уоллис где-то кричала?! — послышался тот же голос. — Она здесь?! Где она?!

Боже правый, это действительно был Шон Уилан, ее босс. И находился он сейчас в вестибюле.

Взглянув на нее, Ангус приложил палец к ее губам. Как будто ей требовалось напоминание о том, что надо молчать.

— Отпусти меня, черт подери! — заорал Шон. — Один из ваших проклятых вампиров мучает Эмму!

— Я не могу вас отпустить, пока вы не успокоитесь, — послышался другой голос.

— Пока не успокоюсь?! — прорычал Шон. — Я покажу тебе, как я успокоюсь, ублюдок! Всажу тебе в сердце кол!

Эмма вопросительно взглянула на Ангуса. Ведь если она, раздетая, попадется сейчас на глаза боссу... О, это будет катастрофа! Действительно, как она объяснит свое поведение? Может быть, скажет Шону, что применяет новый метод допроса?

Тут Ангус обнял ее и прошептал:

— Доверься мне, дорогая.

В следующее мгновение они погрузились во тьму.

— Уф!.. — послышался шумный выдох Ангуса.

И в тот же миг Эмма снова почувствовала свое тело и обнимавшие ее сильные руки. Осмотревшись, она поняла, что они с Ангусом лежат на полу. Но где же они оказались? Вокруг них царил полумрак, и она почти ничего не видела.

— Прости за жесткую посадку, дорогая. — Ангус отпустил ее и поднялся на ноги. — Такое иногда происходит, когда телепортируешься не в вертикальном положении.

Она села и оглядела полутемное помещение. Сквозь узкие окна внутрь сочился лунный свет, в котором все предметы обстановки казались темными приземистыми фигурами. Куда она попала? Эмма попыталась подняться на ноги.

— Осторожно, дорогая. — Ангус поддержал ее. Эмма снова стала осматриваться. Она по-прежнему почти ничего не видела, но одно было ясно: полуголая, она оказалась в незнакомой комнате. И оставалось только надеяться, что посторонних здесь не было. При взгляде на Ангуса ей показалось, что он заглядывает себе под килт.

— Что ты делаешь?

Он поспешно опустил подол.

— Так, ничего. Просто дурная привычка.

Эмма тяжко вздохнула. Снова посмотрев на Ангуса, проворчала:

— Черт возьми, где мы?

— На пятом этаже, дорогая. В том же доме, в кабинете Романа.

— Что? Роман здесь? — Она опять стала озираться.

— Не беспокойся, Роман больше не заходит в эти комнаты. Теперь я здесь живу. Так что ты в полной безопасности.

— В безопасности? Я так не думаю. Мне немного... холодновато, если ты понимаешь, о чем я. Видишь ли, я полуголая.

Он обнял ее и тихо рассмеялся.

— В таком виде ты еще прекраснее.

— Неужели? — Она отстранилась от него. — Я полуголая, а моя одежда на первом этаже.

— Не беспокойся. Я принесу.

Она принялась расхаживать по комнате. И при этом бормотала себе под нос:

— Я практически голая. Моя одежда внизу. И мой босс — там же! Если он увидит меня или мою одежду, мне у него больше не работать.

— Эмма, успокойся. Я все улажу.

— Каким образом? Как ты сможешь объяснить Шону, почему на первом этаже валяются мои вещи? О Боже, я опозорилась, опозорилась...

— Вовсе нет. Я полагаю...

— Опозорилась, опозорилась... — Эмма продолжала расхаживать по комнате. — Я практически голая, моя одежда внизу, а мой босс... Ой!.. — Она наткнулась на стул. — Проклятие, я ничего не вижу! К тому же я голая!..

— Эмма, успокойся, не паникуй.

— Мне больно! — Она запрыгала на одной ноге, держась за другую. — Я раздетая! И ничего не вижу! Бьюсь об заклад, что ты-то отлично все видишь, проклятый супервампир!

— Эмма!.. — Он схватил ее за плечи и усадил на что-то мягкое. — Оставайся здесь. И дыши поглубже. А я сейчас вернусь с твоей одеждой.

В следующую секунду Ангус исчез. И теперь она осталась совсем одна. Полуголая и в темноте.

Закрыв глаза, Эмма сделала глубокий вдох. Черт подери, ведь она профессионал! Она много раз встречалась лицом к лицу с врагом! И всегда побеждала! Да-да, она убила четырех вампиров! Так почему же сейчас она паникует?

Эмма открыла глаза и попыталась хоть что-то разглядеть в темноте. Теперь она поняла, что сидит на диване. А перед ней стояло... что-то из мебели. Что-то большое и прямоугольное. А, письменный стол... И на нем что-то поблескивало. Похоже — монитор компьютера. Слева же находились окна.

Поднявшись на ноги, Эмма застегнула лифчик и рубашку. Осторожно обошла диван и медленно пошла по комнате. Под босыми ступнями она ощутила мягкий ворс ковра. Наконец разглядела впереди какую-то преграду. Подошла к стене и нащупала дверную ручку. Две дверные ручки. Эмма раскрыла двойные двери, за которыми ее снова встретила темнота. Пошарив по стене, она щелкнула выключателем.

Эта комната оказалась почти пустой. Центральное место в ней занимала кровать, накрытая замшевым одеялом бежевого цвета. Что ж, очень по-мужски. Наверное, здесь спал Ангус в светлое время суток. Вернее — лежал в мертвом сне. Осознав чудовищность ситуации, Эмма невольно застонала. Выходит, мисс Уоллис связалась с вампиром!

— О Боже, — прошептала она, отвернувшись от кровати.

Свет из спальни позволил ей разглядеть и кабинет. Эта комната была обставлена дорогой антикварной мебелью. Диван, на котором она сидела, был темно-бордовым, на ощупь — бархатным. Сдернув с него покрывало того же цвета, Эмма обмотала его вокруг талии, соорудив некое подобие юбки.

Заметив дверь, она выглянула наружу. Никого не увидев, вышла из кабинета и оказалась на лестничной площадке.

— Я никуда не уйду, пока не удостоверюсь, что ей ничто не угрожает! — разносился по лестничному пролету зычный голос Шона.

Собеседник отвечал ему тихо и спокойно, но слов Эмма не разобрала. Очевидно, Шон по-прежнему находился в вестибюле. Что ж, очень хорошо. Значит, его не повели в гостиную, где валялись на полу ее вещи. Но с другой стороны, она не могла бы спуститься вниз незаметно для него. А может, Ангус сумеет телепортировать ее на улицу? Да, наверное, сумеет, Но это не решило бы проблемы с одеждой. Тихо застонав, Эмма вернулась в кабинет.

Тут в компьютере что-то защелкало. А... ясно, электронная почта.

Эмма осмотрелась. Она все еще была одна в кабинете. Но в любую секунду сюда мог телепортироваться кто-нибудь из вампиров. И следовало действовать побыстрее.

Она обошла стол и увидела, что пришло сообщение от какого-то Михаила. Тема — «Родители Э. Уоллис».

У Эммы перехватило дыхание. Ее родители?.. Она открыла сообщение.

«Все еще продолжаю расследование убийства родителей Э. Уоллис. В приложении список всех мятежников, находившихся в тот период в Москве».

Эмма тут же открыла прикрепленный файл. Появился список из восемнадцати имен. Из них ей было знакомо лишь одно: Иван Петровский. Но он уже был мертв. Из остальных семнадцати двое были убийцами ее родителей.

Семнадцать вампиров. Сможет ли она убить такое количество? Но есть ли у нее выбор?

Она нажала на кнопку печати. И в этот момент послышался тихий голос:

— Нашла что-то интересное?