Глава 14. Дейрдре вошла в ее горячо любимую гору Кэрн‑Тул и улыбнулась

Дейрдре вошла в ее горячо любимую гору Кэрн‑Тул и улыбнулась. Камни оглушили ее приветственными криками радости.

– Я бы никогда не ушла, – прошептала она, остановившись на выступе возвышающимся над пещерой, которую она использовала в качестве большого зала.

Но у нее не было выбора, благодаря МакЛеодам. Они вынудили Дейрдре бежать, поэтому другой дру осмелился забрать ее из своего времени.

Рядом с ней ворковали вирраны, их огромные желтые глаза взирали на нее с обожанием, столь любимым Дейрдре.

– Мы дома, – сказала она вирранам. – Пора превратить эту гору в то, чем она когда‑то была.

Тишина внутри горы вызывала у Дейрдре непреодолимое желание вновь услышать пронзительные крики пытаемых друидов. Подземелье вновь наполнится Воинами, и на этот раз она не допустит тех же ошибок.

Деклан думал, что сможет удержать ее, подчинить своей воле. Он ошибался, и он поплатится за все, что сделал. Дейрдре улыбнулась при мысли о всех способах, коими она заставит Деклана кричать от боли. Она пошла в свои апартаменты, скользя пальцами по камням.

Дейрдре наращивала силу от камней. Они разговаривали с ней, впрочем, как и она с ними. Камни и вирраны были единственными, кто никогда не предавал ее.

Дейрдре вступила в свои покои и окинула взглядом грязь, пыль и паутину, что все затянула.

Вокруг нее раздавалось неодобрительное поцокивание, отскакивая от камней и возвращаясь обратно снова и снова.

– Ты ничему не научилась? – раздался голос.

Дейрдре сделала глубокий вдох и обернулась к черной дымке, что просочилась из трещин в каменных стенах. Дымка наполняла ее покои до тех пор, пока ей не стали видны лишь руки, поднесенные к лицу.

– Я многому научилась, – ответила Дейрдре. Она была осторожна, даже в своих высказываниях. Один неверный жест и Он узнает, что она сыта поучениями. Если она хочет жить, ей нельзя этого делать.

Он фыркнул от смеха.

– Тебе следовало слушать меня и забыть об артефактах. Тебе следовало придерживаться пути, который я избрал для тебя, и убить Лукана и Фэллона МакЛеод.

– Я была занята именно этим. Я убила Дункана Керр. Йен должен был оказаться в моей власти.

Дымка сгущалась, удушая Дейрдре.

– Никогда. Не. Лги. Пусть ты убила Дункана, но ты отправилась в Маллаиг затем чтобы получить артефакт.

– Так и есть.

– Даже после того, как я сказал тебе забыть об этом?!

Дымка обступала ее, сжимая с такой силой, что она не могла вдохнуть.

– Да, – выдавила она.

– Почему? – прогремел голос.

– Я в них нуждаюсь. Артефакты сделают меня сильнее, – сказала она, ловя воздух ртом.

Неожиданно, давление ослабло, однако сама дымка, образовав воронку, закружила в вихре от ярости.

– Ты должна была быть моим самым великим достижением, Дейрдре.

– У меня все еще впереди.

– Я не сомневаюсь в этом. Твое стремление к господству стало сильнее. Но по ходу действий мне пришлось прибегнуть к неким мерам предосторожности.

В этот момент Дейрдре поняла, что ее хозяин, Сатана, приложил руку к магии Деклана, чтобы сделать его сильнее.

– Деклан.

– Мне казалось, что ты могла бы с ним поладить.

Дейрдре фыркнула.

– Зачем? Вы знаете, что я не подведу вас.

– Мне хотелось подстраховаться. Деклану плевать на артефакты. Он хочет власти. Он хочет править. И он хочет тебя.

– Я не хочу его.

Глубокий голос рассмеялся, протяжно и низко.

– Я дал ему столько сил и магии, что он идеально подходит для тебя.

– Вы помогли ему вытащить меня в это время. – Это был не вопрос, но ей хотелось, чтобы Он это признал.

– Помог. А еще я помог тебе, избавившись от друидов.

Дейрдре прерывисто выдохнула. Ей требовались эти друиды, чтобы заполучить их магию.

– Всех?

– О‑о, ну пара‑тройка где‑то бродит еще. Друиды из замка МакЛеодов все еще здесь. А где оставшиеся – не имею понятия. Тебе будет не сложно отыскать их.

Она сжала руки за спиной.

– Я буду завоевывать этот мир без Деклана Уоллеса.

– На это будет интересно посмотреть, – произнес голос, не скрывая насмешки в словах. – Кстати, думаю, тебе будет интересно узнать, Йен Керр был перенесен вместе с тобой в это время.

Впервые, с момента встречи с Хозяином, Дейрдре улыбнулась.

– Как удачно для меня. Он будет первым Воином, которого я найду. И станет идеальным средством для проникновения в замок МакЛеодов.

– Именно то, что я хотел так услышать. Больше никаких артефактов.

– Но они должны быть моими. Они сделают меня сильнее.

– Именно для этого здесь я!

Дейрдре опустила глаза, демонстрируя подчинение.

– Я могу получить артефакты и убить Лукана и Фэллона.

– Тебе известно, почему МакЛеоды так отчаянно стремятся заполучить артефакты?

Она пожала плечами:

– Чтобы помешать мне одержать над ними победу.

– Нет, моя преданная раба, потому что эти артефакты позволят им войти в усыпальницу. В гробницу твоей спящей сестры.

– Лэрии? – потрясенно прошептала Дейрдре.

– Да. Если Лэрия восстанет, она попытается убить тебя.

– Она не обладает магией.

Вновь раздался смех, но на этот раз он прозвучал суше и злее.

– Она всегда ей обладала. Ты никогда не замечала этого, потому что она умело ее скрывала. Оставь артефакты в покое.

– Тогда МакЛеоды пробудят ее.

– Я не позволю этому случиться. – Дымка начала отходить обратно в камни. – Запомни, Дейрдре, если ты не сделаешь по‑моему, я заменю тебя Декланом. Во всем.

Этой угрозы было достаточно, чтобы заставить Дейрдре задрожать. Но не достаточно, чтобы заставить ее позабыть об артефактах. Сейчас, больше чем когда‑либо, ей хотелось обладать ими. Лэрия никогда не проснется. Никогда.

Дейрдре не думала, что ее сможет убить близнец, но и рисковать она не хотела. Пока она обладает артефактами, она будет становиться сильнее. И никто не выпустит ее сестру из усыпальницы.

– Это было любопытно, – раздался голос позади нее.

Дейрдре резко обернулась и обнаружила, что в дверном проеме стоит Малькольм, скрестив руки на груди. Ни гнева, ни удивления, ни радости… никакого выражения на его лице.

– Тебе не следовало этого видеть, – сказала Дейрдре.

Малькольм пожал плечами, прядь его золотистых волос спадающих со лба закрывала глаз.

– Почему нет? Я всегда знал, что ты подчиняешься дьяволу. Я просто никогда не представлял, что он навещал тебя раньше.

Дейрдре отмахнулась от его слов.

– У нас полно других забот. Йен был перемещен вместе с нами. Я хочу найти его.

– Сказано – сделано, – провозгласил Малькольм и опустил руки, собираясь уйти.

– Нет. Мне нужно, чтобы ты остался здесь на некоторое время.

Малькольм пожал плечами и вновь стал в ту же позу.

– Все, что захочешь.

Дейрдре усмехнулась. Малькольм был безукоризненным Воином. Он контролировал свой гнев, но убил бы любого, скажи она хоть слово. Даже тех, кто проживал в замке МакЛеодов. А все потому, что она пообещала ему, что оставит в покое его драгоценную кузину Ларину.

– Я собираюсь отправить вирранов.

– Уверена, что поступаешь мудро? – спросил он. – Здесь гораздо больше людей, чем мы привыкли видеть.

– Меня это больше не заботит. Мне нужно найти друидов и артефакт. Я собираюсь отправить за артефактом небольшую группу вирранов на остров Эгг.

Малькольм кивнул:

– Мы закончим, что начали.

Дейрдре улыбнулась, кончики ее белоснежных волос приподнялись над полом и обвились вокруг нее.

– Есть много способов добиться своего.

* * *

Гвинн с Логаном поспешно пообедали и оказались на пароме менее чем за час. Ветер был исключительно резким и вызывал большие волны, в результате чего паром двигался быстрее, чем раньше.

Бледная, как смерть Гвинн держалась за живот и стонала.

– В чем дело?

– Качка. От этого меня тошнит.

Логан взглянул на воду и немного ослабил контроль над своим божеством. Он повернулся так, чтобы никто не увидел его, и затем использовал силу даруемую ему божеством: приказал волнам стихнуть. Мгновенно бурные морские волны превратились в тихое плескание.

– О, спасибо Боже, – проговорила Гвинн и закрыла глаза.

Логан был не против получить похвалу. Часть его жалела, что он не может сказать ей, – продемонстрировать, – кем он является. Она бы не поняла.

– И все‑таки странно, не правда ли?

– Что? – спросил Логан.

Гвинн посмотрела на воду через борт.

– Как неожиданно быстро стихли волны.

– Погода в Шотландии всегда полна неожиданностей. Никогда не знаешь, что случится в следующий момент.

Она рассмеялась, ее фиалковые глаза заблестели.

– То же самое говорят о погоде в Техасе.

Когда они прибыли на Эгг, Гвинн двинулась по острову уверенным шагом. Логан держался рядом, внимательно рассматривая окружающих.

На них мало кто обращал внимания. Видимо, Логан сошел за своего.

Он заметил нескольких мужчин одетых в килт, но их килты отличались от его. Более современные, как сказала бы Гвинн. Старые Логану нравились больше.

Он глянул вверх и нахмурился при виде тяжелых облаков низко висящих в небе.

– Приближается буря.

– Полагаю, потребуются два бушлата, – проворчала Гвинн. Она недовольно засопела и поплотнее укуталась в френч.

– Плотный шарф и перчатки, я бы сказал.

Она искоса глянула на него и ухмыльнулась:

– Готов для очередного шоппинга?

– Э‑э…

Ее смех разнесся вокруг Логана, снимая тяжесть с его сердца.

– Ага. Я так не считаю. Большинство парней скорее что‑нибудь сделают, чем отправятся за покупками. Не переживая, я и так уже поняла, что мне требуется одежда потеплее. Сегодня что‑нибудь прикуплю.

– Мы можем приобрести все, что тебе нужно. – Он понимал, что она замерзнет, стань на улице чуть холоднее, а так как на дворе стоял декабрь, холода будут лишь крепнуть.

Гвинн усмехнулась, ее дыхание вырвалось облачком пара.

– Кажется, вчера было меньше народу.

– Близится шторм, который принесет с собой снег. Много снега, судя по облакам.

– На Рождество я всегда загадывала, чтобы пошел снег там, где жила. Иногда, если нам везло, каждые десять лет или около того, мы получали парочку неожиданных снегопадов. Снежинки таяли, как только касались земли.

– Рождество? – переспросил Логан. Он многому научился у нее, и даже у компьютера, но, видимо, ему предстояло усвоить еще больше.

– Ага. Это когда мы празднуем день рождение Иисуса. Мы украшаем наши дома разноцветными огнями. Внутри домов мы устанавливаем деревья, которые тоже украшаем огнями и украшениями, после чего кладем под них наши подарки друг другу. А в рождественское утро обмениваемся ими.

– Понятно. – Хотя в голове Логана не укладывалось все, что Гвинн пыталась ему объяснить. Девушка опять рассмеялась, и он понял, что ему нравится звук ее смеха.

– Я покажу тебе фотографии на лэптопе, когда мы вернемся в гостиницу. Это поистине пора волшебства. Песни, приветственные восклицания, вечеринки, и распродажи.

Настала очередь Логана смеяться.

– Полагаю, тебе нравится делать покупки.

– Как и большинству женщин. В основном я просто смотрю. У меня довольно дорогостоящие запросы, так что я редко позволяю себе купить то, что хочу.

Логан нахмурился, не понимая, как она может столь беззаботно об этом говорить.

– Выходит, ты не можешь позволить себе купить то, что тебе нужно?

– «Надо» и «хочу» – две разные вещи, Логан. У меня есть все, что мне нужно и даже больше. Захоти я, скажем, сапоги от Джимми Чу, которые будут обалденно смотреться с моим кашемировым платьем, я убью несколько месяцев на их поиски.

Он понимал все, что было связно с желаниями. Разве не хотелось Логану вернуться в прошлое и изменить свое решение отправиться к Дейрдре? Разве он не жалел, что не внял крикам своего брата, и не вернулся к семейному очагу?

Маленькая ладошка Гвинн коснулась его руки, Логан поднял глаза и понял, что престал идти.

– Ты в порядке?

Участие в фиалковых глазах Гвинн ослабило вину, что начала душить его.

– Да.

– Пойми, не хорошо все держать в себе. Я делала так же, и это чуть не погубило меня.

Логан не мог себе представить, чтобы Гвинн страдала от какого бы то ни было чувства вины. От нее исходило ощущение безмятежности и чистоты. Такие люди, как Гвинн не совершают таких же ошибок, какие совершил Логан.

– Как ты справилась с этим?

– Было время, когда мы с отцом не разговаривали, – сказала она, начав опять ходить, но уже более медленно. – Я была возмущена тем, что он всегда пропадает в университете. Мне казалось, что он больше озабочен своими исследованиями, чем своей семьей. Множество бессонных ночей я лежала и слушала, как плачет мама, когда он опять не приходил домой.

– Он оставался в университете?

Гвинн кивнула.

– В его кабинете был диван, на котором он спал, шкаф полный одежды, и прочее. Это был его дом, дом, в котором он бывал чаще, чем в нашем. Когда я стала подростком, мое возмущение переросло в ненависть. Всегда были лишь моя мама и я. Мы всегда были одни.

– Вы двое были близки. – Логан видел, как она улыбается, упоминая мать.

– Да. Мы всегда были вместе. Неважно, как много ночей или недель проходило без моего отца, она всегда бывала радостно взволнована, когда он наконец‑то наведывался домой. Я никогда не понимала ее. Она говорила мне, что любит его. Словно это как‑то компенсировало его отношение к нам.

– Разве он не общался с тобой?

– Ничего подобного. Я всегда была на заднем плане. Он выводил маму в свет или приносил ей домой небольшой подарочек, приговаривая, как сожалеет, и что в следующий раз так не задержится. А на следующее утро он уходил.

Чем больше Гвинн говорила, тем все меньше Логану нравился Гари Остин.

– Пять лет назад, мама стала чувствовать себя обессиленной. Это было так не похоже на нее. Она всегда была неуемной, всегда что‑то делала. Прошел год и все стало только хуже. К тому времени я жила отдельно, но оставалась с ней, чтобы убедиться, что она поела. Она едва могла вставать с постели. Именно тогда я узнала, что папа не наведывался к ней в течение трех месяцев. Я собиралась позвонить ему и сказать все, что думаю…

– Но она попросила тебя не делать этого, – завершил Логан.

Гвинн взглянула на него и печально кивнула.

– Она сказала, что не хочет, чтобы он увидел ее в таком состояние. В конечном счете я убедила ее сходить к врачу. Оказалось, у нее лейкемия. Целый год она болела и не принимала лекарства, Логан.

Он нахмурился, пытаясь вспомнить, слышал ли о такой хвори.

– Что такое лейкемия?

– Рак костного мозга. Болезнь прогрессировала настолько, что даже пересадка костного мозга уже не смогла бы помочь.

– Что зависело от тебя?

Она пожала плечом.

– Они могли бы взять у меня часть костного мозга и пересадить ей.

– Звучит болезненно.

– Так и есть, но я бы пошла на это.

Логан хотел прикоснуться к ней, притянуть в свои объятия и стереть боль и страдания, что он увидел на ее лице. Понимание того, что она пережила это в одиночестве, без отцовской поддержки, у него вызвало желание вырвать глотку у Гари.

– Каким‑то чудом мама прожила еще один год. То было ужасное время. Ее страдания не прекращались ни дома, ни в больнице. Там нас и нашел отец. По приходу домой, он нашел его опустелым. Соседи рассказали ему, где нас искать. Придя в больницу, он не отходил от мамы ни на шаг до того дня, когда ее не стало.

– Мне очень жаль, Гвинн.

– Это жизнь, – ответила она сквозь слабую улыбку. – Уже прошло три года, однако, такое чувство, что боль никогда не уйдет.

– Уйдет. Просто вспоминай о хорошем.

– Вспоминаю, – произнесла Гвинн, кивая головой.

Логан огляделся по сторонам. В полном одиночестве они забрели в отдаленную часть острова. Туда, где накануне Гвинн слышала ветер.

– Расскажи мне, как все изменилось между тобой и твоим отцом, – сказал Логан.

Она закатила глаза и поджала губы.

– Я пошла на это ради мамы. Она хотела, чтобы мы поладили, вот я и сделала вид. К тому времени, как она умерла, наше притворство должно быть уже вошло в привычку. Большая часть моей злости на него испарилась. Он был единственным родным человеком, которого я могла потерять. А я только что лишалась матери. Я не была готова остаться одна‑одинешенька на всем белом свете.

– Никто не готов.

С губ Гвинн сорвался тяжкий вздох, но на них появился и легкий намек на улыбку.

– Стоит отдать ему должное, он постарался наладить со мной отношение. Каждый воскресный вечер мы вместе ужинали. В течение всей недели общались. Это были самые близкие отношения, что существовали между нами.

Логан смахнул прядь волос с ее ресниц.

– Но это же хорошо.

– Четыре года назад, если бы он пропал, я бы не пошевелила и пальцем, чтобы найти его. А сейчас, я взяла на работе отпуск и истратила свои сбережения, чтобы прилететь сюда. Зачем? Его здесь нет.

– Нет, но ты познала себя. Открыла, кем являешься. Ты обладаешь магией – старой, как само время, что течет сквозь тебя.

Она широко улыбнулась.

– Так и есть. Сколько людей могут сказать это?

– Думается мне, что немногие.

Гвинн вытащила руку из кармана и коснулась его руки.

– Спасибо, Логан.

Взглянув в ее фиалковые глаза, окаймленные густыми черными ресницами, он был пленен.

Порабощен.

Околдован.

Их тела почти соприкасались. Взгляд Логана упал на ее губы, не осознавая, что делает, он потянулся к ней, чтобы поцеловать и наконец‑то познать ее вкус. Его переполняла страсть, заставляя изнывать от желания ощутить ее в своих объятиях. Он желал узнать ее, жаждал коснуться. Томился по… ней.

Неожиданно ощущение магии Гвинн возросло и окружило его, сводя с ума своей невинностью и чистотой.

Он должен обладать ею, познать ее вкус.

– Логан, – прошептала она.

Воин застонал, услышав свое имя на ее губах. «Она скажет это опять», – пообещал он себе. – «Она прокричит его имя, когда он доведет ее до пика наслаждения».

Но сначала – поцелуй.

Губы Логана были на расстояние вздоха от ее уст, от утоления желания, что обуздало его с того самого мига, как он увидел ее.

Звук приближающихся шагов заставил его насторожено вскинуть голову. Он проклял свое везение, увидев группу дурачащихся парней. А когда он опять повернулся к Гвинн, ее уже не было.

Логан сжал кулаки, пытаясь сдержать одолевшее его вожделение. Он нашел девушку в двадцати шагах от него.

– Здесь, – прокричала Гвинн, преклонив колени рядом с чем‑то.

Быстрыми шагами Логан преодолел разделяющее их расстояние.

– Что это?

– Двойные спирали.

Присмотревшись, он увидел камень размером с человеческую голову, на котором были изображены те же самые двойные спирали, что были на книге и на амулете.

– Они идентичны, – сказала Гвинн и встала рядом с ним. – Что теперь?

– Теперь мы отыщем книгу.

Date: 2015-09-22; view: 241; Нарушение авторских прав