Глава 60. Когда Джулия, сжимая в руках письмо, которое она собиралась оставить родным, деревянной походкой вошла в гостиную

Когда Джулия, сжимая в руках письмо, которое она собиралась оставить родным, деревянной походкой вошла в гостиную, отец, Тед и Кэтрин прервали свой разговор и повернули к ней встревоженные, озабоченные лица.

– Я отправил маму домой, – наконец нарушил молчание отец.

Джулия с трудом кивнула – тело и голос по‑прежнему плохо слушались ее.

– Это хорошо. – Еще несколько секунд она мяла в руках письмо, но потом решительно протянула его отцу. После того как тот взял его и развернул таким образом, чтобы Тед тоже видел написанное, Джулия сказала:

– Я… я собиралась завтра уехать… к нему. Это правда, – добавила она, глядя прямо в сузившиеся от ярости глаза брата.

Тед сделал шаг вперед и попытался взять ее за руку, но Джулия резко дернулась и попятилась назад.

– Не прикасайся ко мне! – теперь в ее голосе снова появились истерические нотки. Прислонившись спиной с стулу, она повторила:

– Не прикасайся ко мне.

Джулия перевела затравленный взгляд на печальное, искаженное страданием лицо отца, ожидая, пока он закончит читать и встанет.

– Помоги мне, – обратилась она к нему с отчаянно! мольбой. – Пожалуйста, помоги. Ты всегда мог отличит! добро от зла. Скажи, что мне делать? Умоляю, – добавил; она, вновь обращаясь к Теду и Кэтрин, которая с трудом сдерживала набегающие на глаза слезы, – кто‑нибудь, по могите мне.

Джулия и сама не заметила, как оказалась в объятия: отца, который крепко прижимал ее к себе и гладил по голове так, как это бывало раньше, когда она выплакивала ему свои полудетские обиды.

– Ты и сама уже поняла, что тебе нужно делать, – охрипшим от волнения голосом сказал преподобный Мэтисон. – Этого человека необходимо остановить. Тед, – по вернулся он к сыну, – ты же юрист. Скажи, как нам лучин всего поступить, чтобы у Джулии было как можно меньше неприятностей с законом?

После недолгого раздумья Тед уверенно сказал:

– Наша единственная надежда – Пол Ричардсон. Я позвоню ему и обо всем договорюсь. Джулия выдает им Бенедикта, а они не задают ей никаких вопросов. Такая сделка, вполне возможна.

Слово» вопросы» моментально вывело Джулию из прострации, в которой она до этого пребывала. Когда он заговорила, в ее голосе звучали тревога и испуг:

– Скажи Полу, что я не буду отвечать ни на один вопрос по поводу того, как я узнала, где находится Зак!

В эту секунду она думала только о Мэтте и Фаррел, а также о веселом молодом человеке, который при гнал ей машину. Все они любили Зака и верили ему, а он обманул их доверие, потому что был серьезно болен. Потом; что не отвечал за свои поступки.

– Если ты будешь звонить Полу, – предупредил. Джулия брата, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно тверже и ровнее, – то не забудь сказать ему, что я согласи. сообщить только одну вещь – где именно Зак будет находиться завтра вечером. Я не желаю втягивать в это дело других людей, слышишь?

– Тебе сейчас лучше побеспокоиться о себе – ты по уши увязла в абсолютно противозаконной афере! – взорвался Тед. – Ты хотя бы понимаешь, во что влипла и что Ричардсон может с тобой при желании сделать? Тебе крупно повезет, если еще сегодня тебя отсюда не увезут в наручниках!

Джулия уже открыла рот, чтобы что‑то ответить, но, почувствовав, что выдержка снова начинает изменять ей, не сказала ни слова, а лишь резко развернулась на каблуках и ушла на кухню. Там она обессиленно опустилась на стул и беззвучно зарыдала. Слезы, которые она до сих пор с таким трудом сдерживала, теперь ручьями текли по щекам.

– Прости меня, любимый, – задыхаясь, шептала она, – прости…

Кэтрин принесла ей носовой платок и, почувствовав, что ее подруга отчаянно нуждается хоть в чьей‑то молчаливой поддержке, села рядом.

К тому времени, как Тед вошел на кухню, Джулия уже вновь обрела хоть какое‑то подобие контроля над собой.

– Ричардсон согласен на наши условия, – сказал он. – Он будет здесь через три часа.

Зазвонил телефон, и Тед снял трубку.

– Да? Да, она дома, но я не знаю, сможет ли она подойти к телефону… – Нахмурившись, Тед повернулся к Джулии. – Это какая‑то женщина по имени Маргарет Стенхоуп. Она говорит, что ей необходимо срочно переговорить с тобой.

Джулия согласно кивнула, сделала глубокий вдох и взяла трубку.

– Вы позвонили, чтобы позлорадствовать, миссис Стенхоуп? – с горечью поинтересовалась она.

– Нет, – ответила бабка Зака, – я позвонила, чтобы просить вас… Умолять, если нужно, выдать его до того, как погибнет еще один совершенно невинный человек.

– Его зовут Зак! – чуть не захлебнулась от бессильной ярости Джулия. – Прекратите наконец называть вашего внука «он»!

Возникла небольшая пауза, прерываемая только учащенным дыханием миссис Стенхоуп. Когда же пожилая дама снова заговорила, в ее голосе звучало почти такое же страдание, как и в голосе Джулии.

– Если вам известно, где находится Зак, – взмолилась она, – если вы знаете, где находится мой внук, то заклинаю вас, ради всего святого, остановите его.

Теперь с ней говорила не прежняя высокомерная аристократка, а просто глубоко страдающая пожилая женщина, и враждебность Джулии мгновенно улетучилась.

– Хорошо, – прошептала она и повесила трубку.