Секрет колибри

Стараясь не слишком выделяться среди прохожих, Найнив следила за переулком рядом со свечной мастерской. Положив обратно на лоток уличной торговки моток зеленой тесьмы, она сунула руку опять под плащ, придерживая плотную ткань, чтобы ветер не распахивал полы. Плащ был лучшего качества, чем у проходивших мимо людей, но простой, без всяких вышивок, и не привлекал ненужного внимания. Зато пояс обязательно притянул бы к себе все взгляды. Женщин с драгоценными украшениями на улице Синего Карпа встретишь нечасто, и у коробейников они обычно ничего не покупают. Она перерыла всю тесьму и ленты, и стоявшая с лотком тощая торговка морщилась от ее придирчивости, но Найнив уже и так успела купить у других торговцев три куска тесьмы, два отреза лент и пачку булавок – чтобы не торчать тут без причины. Булавки всегда пригодятся, но что делать с остальным, она понятия не имела.

Внезапно Найнив услышала на улице какой‑то шум; в той стороне, где торчала караульная вышка, раздался перестук трещоток Уличной Стражи. Трещотки стучали все громче. Стражник полез вниз со своего насеста. Прохожие возле вышки повернули головы, глядя на пересечение улиц Синего Карпа и еще какой‑то, а потом люди, прижимаясь к стенам домов, кинулись врассыпную, когда показались бегущие стражники, размахивавшие над головой деревянными трещотками. Это не был патруль из двух‑трех человек – по улице Синего Карпа топал сапогами целый отряд солдат в доспехах, и к этому потоку из боковой улицы присоединялись все новые и новые стражники. Тех, кто не успел отбежать в сторону, они отталкивали прочь; один прохожий, не удержавшись, свалился им под ноги. Стражники, ни на миг не замедлив шага, пробежали по упавшему.

Бросилась прочь и торговка лентами, рассыпав половину товара с лотка, и Найнив оказалась не менее быстра и прижалась к каменному фасаду рядом с испуганной женщиной. Стражники, чей поток щетинился, словно еж колючками, ловчими шестами и боевыми посохами, задевали женщин плечами, таща их вдоль стены. Коробейница закричала, когда лоток вырвался у нее из рук и исчез под сапогами, но солдаты Стражи глядели только вперед.

Когда мимо пробежал последний солдат, Найнив обнаружила, что ее оттеснили на добрый десяток шагов от того места, где она стояла. Торговка лентами, потрясая кулаками, сердито прокричала что‑то вслед стражникам. Найнив же, торопливо приводя в порядок сбившийся плащ, и не думала кричать на кого‑то. Ей было чем заняться, например, она почти уже решила...

Вдруг у нее перехватило дыхание, словно ее окунули в холодную воду. Вся толпа стражников, числом около ста, остановилась, солдаты перекрикивались, как будто не зная, что делать дальше. И остановились они перед сапожной мастерской. О Свет, Лан! И Ранд, конечно, Ранд, но первая и главная ее мысль была о том, кого она любила всем сердцем, – о Лане.

Она заставила себя вздохнуть. Сто человек. Найнив прикоснулась к поясу, к обвивавшему ее талию Колодезю. В нем оставалось меньше половины запасенного саидар, но, пожалуй, хватит. Должно хватить, хотя она пока и не знала, на что именно. Поглубже натянув капюшон, Найнив направилась к солдатам Уличной Стражи, столпившимся возле сапожной мастерской. Никто на нее не смотрел. Она могла бы...

Чьи‑то руки схватили ее, оттащили назад и развернули лицом в противоположную сторону.

Одна из этих рук, как поняла Найнив, принадлежала Кадсуане, а вторая – Аливии, и они быстро повели ее прочь от сапожной мастерской. Шагавшая рядом с Аливией Мин то и дело встревоженно косилась через плечо. Вдруг девушка вздрогнула.

– Он... По‑моему, он упал, – прошептала она. – Кажется, без сознания, и он ранен. Не знаю, насколько тяжело.

– Здесь мы ему ничем не поможем. Ни ему, ни себе, – холодно сказала Кадсуане. Под ее капюшоном покачивались свисавшие с прически золотые украшения. Она ищущим взором оглядывала людей впереди, второй рукой придерживая капюшон от ветра и не обращая внимания на то, что плащ развевается за спиной. – Я хочу очутиться как можно дальше отсюда, пока кому‑нибудь из этих ребят не вздумалось попросить женщин показать лица. Из‑за этой девчонки в оборот возьмут любую Айз Седай, которую обнаружат сегодня возле улицы Синего Карпа. И у них есть о чем спросить.

– Пустите меня! – огрызнулась Найнив, вырываясь. Лан. Если Ранд без сознания, то что же с Ланом? – Мне нужно вернуться и помочь им!

У женщин, тащивших ее, руки были словно клещи. И все люди, мимо которых они проходили, смотрели в сторону сапожной мастерской.

– Ты, глупая девчонка, и так уже дел натворила, – голос Кадсуане мог заморозить кого угодно. – Я же говорила тебе о сторожевых псах Фар Мэддинга. Ха! Советницы в панике – ведь ты направляла Силу там, где никто не может направлять. Если Стража их сцапает, то из‑за тебя.

– Я думала... Это же саидар... – слабым голосом промолвила Найнив. – Да и было всего чуть‑чуть, и недолго. Я... Я думала, они не заметят.

Кадсуане недовольно глянула на нее.

– Сюда, Аливия, – сказала Айз Седай, потянув Найнив за руку и сворачивая за покинутую караульную вышку. Взволнованные прохожие сбивались в кучки на улице, встревоженно переговаривались. Какой‑то мужчина энергично размахивал руками, как будто орудуя ловчим шестом. Женщина указывала на пустую караульную вышку и удивленно качала головой.

– Мин, ну хоть ты что‑нибудь скажи, – взмолилась Найнив. – Мы же не можем их бросить. – Обращаться к Аливии она и не подумала – у той было такое выражение лица, по сравнению с которым лицо Кадсуане казалось добрым.

– От меня сочувствия не жди. – Тихий голос Мин был почти так же холоден, как у Кадсуане. Она взглянула на Найнив – коротко, искоса, – потом вновь обратила взор на улицу перед ними. – Я просила тебя помочь и остановить их, но у тебя в башке, как и у них, шерсти больше, чем мозгов. Теперь мы должны довериться Кадсуане.

Найнив хмыкнула.

– А что она может? Неужели мне нужно напоминать тебе, что Лан и Ранд остались там, и с каждой минутой они все дальше и дальше?

– Не одному мальчику нужны уроки хороших манер, – проворчала Кадсуане. – Пока он еще передо мной не извинился, но сказал Верин, что извинится. Думаю, могу и сейчас принять его извинения. Ха! Этот мальчик доставил мне уже больше неприятностей, чем десять других, кого я прежде встречала. Я сделаю, что смогу, детка, намного больше, чем добилась бы ты, пытаясь пробиться через Уличную Стражу. С этой минуты ты будешь делать в точности то, что я тебе скажу, иначе тобой займется Аливия!

Аливия кивнула. И Мин – тоже!

Найнив скривилась. А ведь считалось, что это Аливия вверена ее заботам! Тем не менее гостья Первой Советницы может больше, чем обыкновенная Найнив ал’Мира, пусть даже и нацепившая кольцо Великого Змея. Ради Лана она готова и с Кадсуане смириться.

Но когда Найнив поинтересовалась у Кадсуане, что та намерена сделать для освобождения мужчин, Айз Седай ответила ей так:

– Куда больше, чем хотела бы, девочка, если я вообще что‑нибудь смогу. Но я дала мальчику обещание, а свое слово я держу. Надеюсь, он это запомнит.

Ответ, данный таким ледяным голосом, вовсе не вселил уверенности в душу Найнив.

* * *

Ранд очнулся во мраке, лежа на спине и чувствуя боль во всем теле. Перчаток не было, под собой он ощущал грубый тюфяк. Сапоги с него тоже сняли. Перчаток не было. Они поняли, кто он такой. Он осторожно сел. Лицо в ссадинах, каждый мускул ноет, словно его избили, но, кажется, ничего не сломано.

Медленно встав, Ранд ощупью двинулся от тюфяка вдоль каменной стены, почти сразу же уперся в угол, а затем нашарил дверь, обитую полосами грубо обработанного железа. В темноте пальцы отыскали заслонку, но он не сумел ее откинуть. Сквозь нее не пробивалось и лучика света. В голове тяжело задышал Льюс Тэрин. Ранд двинулся дальше, босые ноги его холодили каменные плиты. И почти сразу он наткнулся на следующий угол, а вскоре и на третий, там он задел ногой что‑то, загремевшее по полу. Одной рукой держась за стену, он нагнулся и нашарил деревянное ведро. Оставив ведро на месте, Ранд заставил себя замкнуть круг, вновь добравшись до железной двери. Вот и все. Он заперт внутри черной коробки – три шага в длину и немногим больше двух шагов в ширину. Подняв руку, Ранд нащупал в футе над головой каменный потолок.

Взаперти, хрипло запыхтел Льюс Тэрин. Опять в ящике. Как тогда, когда те женщины засунули нас в сундук. Нам надо выбраться! – взвыл он. Нам надо выбраться!

Не обращая внимания на его вопли, Ранд отступил от двери и, оказавшись примерно в центре камеры, опустился на пол и сел, скрестив ноги. Как мог, он отодвинулся от стен и представил во мраке, что они далеко‑далеко от него, однако казалось, что стоит протянуть руку, и, даже не успев ее выпрямить, он наткнется на камень. Ранд почувствовал, что дрожит, как будто кто‑то другой беззастенчиво трясет его. Стены словно придвинулись вплотную, потолок навис над самой головой. Необходимо перебороть это ощущение, иначе к тому времени, когда его отсюда выпустят, он станет таким же безумцем, как Льюс Тэрин. Рано или поздно, но его должны отсюда выпустить, хотя бы для того, чтобы передать тем, кого пришлет Элайда. Сколько месяцев пройдет, пока послание доберется до Тар Валона и посланцы Элайды приедут в Фар Мэддинг? Если лояльные Элайде сестры найдутся ближе Тар Валона, ждать, возможно, придется меньше. Ранда затрясло еще сильнее, когда до него дошел весь ужас того, на что он надеется! Надеется, что эти сестры не в Тар Валоне, а ближе, что они уже в городе, – лишь бы только выбраться из этого ящика.

– Я не сдамся! – крикнул Ранд. – Ни за что! Буду тверд, во что бы то ни стало!

В тесноте камеры голос его прогремел как гром.

Он был недостаточно тверд и не смог сделать, что нужно, и поэтому погибла Морейн. Ее имя стояло на первом месте в списке, запечатленном в его памяти – списке имен погибших из‑за него женщин. Морейн Дамодред. Каждое имя из этого списка причиняло ему муку, которая заставляла забывать о телесной боли, забывать о каменных стенах в шаге от него. Колавир Сайган, которая умерла, потому что он лишил ее всего, чем она дорожила. Лиа, Дева Копья, из Косайда Чарин, которая погибла, потому что последовала за ним в Шадар Логот. Джендилин, Дева из Холодного Пика Миагома, которая погибла, потому что добилась чести охранять его дверь. Он должен быть тверд! Одно за другим он вызывал в памяти имена из того длинного списка, терпеливо закаляя свою душу в пламени боли.

* * *

Приготовления отняли больше времени, чем предполагала Кадсуане, главным образом потому, что ей необходимо было внушить разным людям, что и речи не может идти о каких‑то «героических» деяниях, вроде тех, что столь красочно расписывают в своих сказаниях менестрели. Поэтому был уже поздний вечер, когда Кадсуане переступила порог Чертога Советниц и пошла по залитым светом ламп коридорам. И ступала Кадсуане степенно, неторопливо. Начни спешить, и люди решат, что ты волнуешься, значит, за ними будет преимущество. А если ей когда‑либо в жизни и нужно было с самого начала иметь преимущество за собой, так это нынче вечером.

В этот час коридоры обычно пустовали, но сегодняшние события нарушили обыденное течение жизни. Повсюду сновали писцы в синих кафтанах, порой кто‑то из них останавливался и удивленно взирал на спутниц Кадсуане. Вполне возможно, им никогда не доводилось видеть сразу четырех Айз Седай – Кадсуане не собиралась признавать за Найнив этого звания, пока та не принесет Трех Обетов, – и сумбур минувшего дня только усиливал замешательство при виде процессии. Трое мужчин, шагавших позади, привлекали взглядов не меньше. Может, писцам было и невдомек, что означали их черные мундиры и значки на высоких воротниках, но вряд ли кто из обитателей Чертога встречал когда‑либо в его коридорах трех мужчин с мечами. Во всяком случае, если чуточку повезет, никто не побежит сообщать Алейс о нежданных гостях, которые явно намерены ворваться на закрытое заседание Советниц. Жаль, не удалось привести одних только мужчин, но даже Дайгиан выказала необычную твердость характера, услышав, что лучше бы тем пойти без своих Айз Седай. И еще жаль, очень жаль, что не все спутницы Кадсуане выказывают хладнокровие, какое демонстрируют Мериса и две другие сестры.

– Это ни за что не сработает, – бурчала Найнив, наверное, раз в десятый с того времени, как они покинули Кручу. – Нам с самого начала надо нанести удар!

– Надо поскорее действовать, – мрачно говорила Мин. – Я чувствую, как он меняется. Если раньше он был камнем, то теперь просто железный! Свет, что же они с ним делают?

Лишь потому, что была связана с мальчиком, Мин беспрестанно извещала всех о его состоянии, и каждый раз слова ее звучали все удрученнее. Кадсуане не сказала ей, что представляют из себя здешние камеры. Нельзя – после того, как девочка разрыдалась, рассказывая, что сделали с мальчиком похитившие его сестры.

Кадсуане вздохнула. Даже в сколоченной наспех армии, собранной с бору по сосенке, дисциплина необходима. Тем более она необходима перед битвой. И было бы еще хуже, если бы она не заставила остаться женщин Морского Народа.

– Если понадобится, я сумею обойтись без вас обеих, – твердо заявила она. – Нет, ничего не говори, Найнив. Мериса или Кореле способны носить этот пояс не хуже тебя. Поэтому, если вы, детки, не перестанете хныкать, Аливия отведет вас обратно на Кручу, там‑то вы вдоволь и поноете.

Только по этой причине Кадсуане и взяла с собой шончанку, этого странного дичка. Аливия очень кротко держалась с теми, на кого не могла посмотреть сверху вниз, но на этих двух болтливых сорок она поглядывала весьма свирепо.

Обе, как одна, повернули головы к золотоволосой женщине, и, хвала Свету, сороки‑трещотки умолкли. Умолкли, но вряд ли смирились. Мин могла сколько угодно скрипеть зубами, но угрюмый вид Найнив раздражал Кадсуане. У девочки хорошие задатки, но ее обучение слишком рано прервали. Ее способности к Исцелению были прямо‑таки чудесны, но способности ко всему остальному вызывали печальные чувства. И она не прошла урока, благодаря которому должна была понять, что выдержит и что может выдержать. По правде говоря, Кадсуане сочувствовала ей. Отчасти. В Башне подобный урок могла получить не каждая. Ее саму, преисполненную гордости от обретенной шали и от своего могущества, многому научила почти беззубая женщина‑дичок с фермы в самой глухомани Черных Холмов. Да, крайне разношерстное воинство собрала сегодня Кадсуане, дабы попытаться справиться с главами Фар Мэддинга.

В приемной перед Палатой Советниц – с выложенным синей плиткой полом, с высокими колоннами – толпились писцы и вестники, но они были, в конце концов, всего лишь писцами и вестниками. Писцы замешкались, не зная, как поступить, каждый ждал, что первым заговорит другой, вестники же в красных куртках, знавшие, что им здесь говорить не положено, попятились к стенам, и писцы расступились. Ни один так и не осмелился открыть рот, но Кадсуане, отворив одну из высоких створок, на которых были вырезаны Рука и Меч, услышала за спиной общий изумленный вздох.

Палата Советниц была небольшой. Ее ярко освещали четыре стоячих светильника с зеркалами, а мозаичный пол покрывал большой ковер из Тира с красно‑сине‑золотистым узором. В широком мраморном камине жарко пылало пламя, согревая комнату, хотя застекленные двери, выходившие на наружную колоннаду дворца, дрожали от ветра, и дребезжание стекол заглушало тиканье высоких золоченых часов иллианской работы, что стояли на каминной полке. В тринадцати резных позолоченных креслах, расставленных полукругом напротив двери и весьма смахивавших на троны, сидели озабоченные женщины.

Заметив вошедшую в палату во главе маленькой процессии Кадсуане, Алейс, сидевшая в центре, нахмурилась.

– Это заседание – закрытое, Айз Седай, – сказала она тоном одновременно официальным и холодным. – Мы можем попросить вас поговорить с нами позже, но...

– Вам известно, кто у вас в камерах, – перебила ее Кадсуане.

Это был не вопрос, но Алейс попыталась выкрутиться.

– Полагаю, там несколько человек. Пьяницы, полдесятка чужеземцев, арестованных за драки или воровство, еще один, из Пограничных Земель, схвачен только сегодня. Он, возможно, убил троих человек. У меня нет поименного списка арестантов, Кадсуане Седай.

Найнив глубоко вздохнула при упоминании мужчины, схваченного за убийство, и глаза ее опасно сверкнули, но у нее все‑таки хватило благоразумия держать рот на замке.

– Итак, ты пытаешься скрыть, что задержала Дракона Возрожденного, – негромко произнесла Кадсуане. Она надеялась – отчаянно надеялась! – что кропотливая работа Верин принесла плоды, и они не станут делать опрометчивых шагов. Возможно, еще удастся решить дело миром. – Я могу забрать его у тебя. За многие годы мне довелось противостоять более чем двадцати мужчинам, способным направлять. Мне он страха не внушает.

– Мы благодарим вас за предложение, – как по‑писаному промолвила Алейс, – но мы предпочтем сначала снестись с Тар Валоном. – Чтобы договориться о цене, вот что она имела в виду. Ну, будь что будет. – Не скажете ли нам, как вы узнали...

Кадсуане вновь прервала ее.

– Возможно, мне следовало раньше упомянуть, что эти мужчины позади меня – Аша’маны.

Тогда они втроем шагнули вперед, как им и было велено, и Кадсуане вынуждена была признать, что вид у них действительно угрожающий. Седоголовый Дамер походил на матерого медведя, у которого болят зубы, красавец Джахар напоминал поджарого леопарда темной масти, а немигающие глаза Эбена на юном лице смотрелись особенно зловеще. И они явно произвели на Советниц нужное впечатление. Некоторые только заерзали, словно им захотелось откинуться на спинки кресел, но Сайприн разинула рот с некрасиво выпирающими зубами. Сибейна, чьи волосы были так же седы, как у Кадсуане, обмякла в кресле и принялась обмахиваться тонкой рукой, а Кумере скривилась, как будто ее внезапно затошнило.

Алейс оказалась орешком покрепче, правда, плотно прижала ладони к животу.

– Я говорила вам однажды, что Аша’маны могут свободно бывать в городе, пока они подчиняются закону. Мы не боимся Аша’манов, Кадсуане, хотя должна заметить, я удивлена, видя их в вашем обществе. Особенно учитывая только что сделанное предложение.

Вот как, она уже просто Кадсуане? И все‑таки Кадсуане сожалела о необходимости переломить Алейс. Она хорошо правила Фар Мэддингом, но после сегодняшнего может уже не оправиться.

– Ты не забыла, Алейс, что еще случилось сегодня? Кто‑то направлял в городе.

И вновь Советницы заерзали, и не один лоб прорезали морщины беспокойства.

– Искажение. – Выдержка изменила Алейс, в прежде спокойном голосе послышался гнев и, возможно, даже страх. Глаза ее мрачно засверкали. – Скорей всего, стражи ошиблись. Никто из опрошенных не заметил ничего такого, что...

– Даже то, что мы полагаем совершенным, Алейс, может иметь изъяны. – Кадсуане обратилась к собственному Колодезю, зачерпнув тщательно выверенную долю саидар. У нее была большая практика; маленькая золотая колибри содержала куда меньше Силы, чем пояс Найнив. – И эти изъяны остаются незамеченными целые века. – Потока Воздуха, который сплела Кадсуане, хватило, чтобы приподнять усыпанную драгоценными камнями диадему с головы Алейс и положить ее на ковер у ног Первой Советницы. – Но когда они обнаружены, кажется, что их мог на самом деле увидеть любой.

Тринадцать пар глаз уставились на диадему. Советницы застыли в креслах, едва дыша.

– По мне, изъян не так велик, как амбарные ворота, – заявил Дамер. – По‑моему, на вашей голове она смотрится лучше.

Сияние Силы внезапно вспыхнуло вокруг Найнив, и диадема устремилась к Алейс, замедлив в последний момент свой полет, и мягко опустилась на ее голову, вместо того чтобы ударить в лоб. В лице Алейс не было ни кровинки. Однако ореол саидар, окружавший девочку, не погас. Ладно, пусть опустошит свой Колодезь.

– Будет... – Алейс сглотнула комок в горле, и, когда продолжила, голос ее звучал надтреснуто. – Будет ли достаточно, если мы освободим его и отдадим вам?

К кому она обращалась, к Кадсуане или к Аша’манам, было непонятно; возможно, она и сама этого не знала.

– Думаю, что да, – спокойно произнесла Кадсуане, и Алейс обмякла, как марионетка с обрезанными ниточками.

Хотя все Советницы были потрясены демонстрацией Силы, многие тем не менее вопросительно переглянулись. Бросая быстрые взгляды в сторону Алейс, они с застывшими лицами обменялись кивками. Кадсуане глубоко вздохнула. Она обещала мальчику: что бы она ни сделала, будет сделано на пользу ему, а не на пользу Башни или кого‑то еще, и ради него она только что сломала хорошую женщину.

– Мне очень жаль, Алейс, – сказала Кадсуане.

За тобой, мальчик, уже немалый счет, подумала она.

Date: 2015-09-22; view: 277; Нарушение авторских прав