Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Туалетное привидение и тупой принцНу вот, дожили. А я все гадала, когда придет время школьных страшилок? – А знаешь, что находится за той дверью? – спросил таинственно Вася за обедом. – За какой дверью? – Которая закрыта. Ну там, где наш класс, слева, нет, справа. – Что? – Учительский туалет! – Вася в ужасе вытаращил глаза. – И что? – Нам туда нельзя заходить. – Правильно. У вас есть свой туалет. – А мы с Антоном и Димой видели, что там. – И что? – Привидение! – И какое оно? – Черное. – Привидения вроде белые… – А это туалетное, черное. Его же не видно. Поэтому оно черное. А Настя сказала, что в туалете для девочек тоже привидение есть. – Надеюсь, туда вы не заглядывали? – Нет, мы Настю отправили смотреть. Она же девочка, ей можно. – И что? – Настя не пошла. Сказала, что боится. Девочки они все трусы. – Трусы, тьфу, трусихи. – Ну да. Но Настя сказала, что точно есть. Оно за шваброй прячется и ведром гремит. – Может, это уборщица ведром гремит? – Хм, интересно. – Что еще новенького, помимо туалетного привидения? – Мы к директору ходили. – Зачем? – Чтобы нас наказали. – За привидение? – Нет, за выключатель. – А что вы сделали с выключателем? – Да ничего интересного. Антон с Димой подрались, кто первый включит свет в раздевалке. Их учительница увидела и наказала – они теперь будут на переменах за партами сидеть целую неделю. Ну вот. А они подрались за партами. И учительница их к директору отправила. – А ты тут при чем? – Мне интересно было. Я же еще не видел директора. И знаешь что? Директор оказался женщиной! Антона с Димой быстро наказали, потому что у нее времени не было. – Ты-то где был? – Там, с другой женщиной, которая по телефону говорит. Она мне конфету дала. А я ей про привидение рассказал. Мне понравилось к директору ходить. А Антону с Димой не понравилось. Они потом еще раз подрались – из-за директора. Дима говорил, что Антон виноват, а Антон – что Дима. – А ты как себя ведешь? – Хорошо. Меня только два раза на перемене оставляли за партой. Я сидел, а учительница ушла. Потом вернулась и спрашивает: «Что ты в классе делаешь? Иди в коридор, пока перемена не кончилась». Она забыла, что наказала. – Что задали? – Мне там Светлана Александровна письмо написала. В тетради по русскому. Ну вот, первая записка от учительницы. Вообще мне надоело делать домашнее задание. Мы с Васей в смысле обучения одинаковые – смотрим в учебник и ничего не понимаем. А пословица про книгу и фигу – наша любимая. Без учебника Вася все знает. Они, например, реки проходили. В книжке был текст про реки. Вася читал: «Днерп, Лена, Двина, Енисей». Дальше шел вопрос: «Какие реки вы знаете?» Вася надолго задумался. – Вась, ну? Сын молчал, уставившись в страницу. – Вась, закрой учебник. Закрыл? А теперь скажи, ты какие реки знаешь? – Днепр, Лена, Енисей, – затараторил ребенок с правильными ударениями, – Миссисипи, которую нельзя называть Мисиписи, как Дениска в книжке про Денискины рассказы. – Ладно, поехали дальше. «Какие реки текут в вашей местности?» – спрашивал учебник. Вася с тоской стал разглядывать настольную лампу. – Вась, ну? Уж это он знает с пеленок. Москва-река у нас под боком, а дача – на Оке. – Гребной канал? – сделал попытку сын. – Это не река. – Знаю. – А что тогда говоришь? – Мам, я не могу по учебнику. Я могу просто. По голове. – Из головы, – автоматически поправила я. Еще он ненавидит писать в косую линейку. С удовольствием пишет в нотных прописях, записки мне выводит прописными буквами, а в тетради – ну никак. «Помощница» – такой разлинованный листочек, который надо подкладывать под тетрадный лист, чтобы было легче, у Васи служит вместо блокнота. Он на обратной стороне записывает то, что боится забыть. Последняя запись – имена всех друзей. Вася пишет размашисто, и листочка ему не хватает. Он просит у учительницы новый. Она думает, что он опять потерял, и говорит, что на него «не напасешься». Светлана Александровна велела держать его руку, чтобы вырабатывать мышечную память. Это очень сложно. Я не могу – начинаю писать за него. Чтобы быстрее отделаться. Увлекаюсь, конечно. Как-то совершенно случайно заметила, что в то время как я букву «б» вывожу и всякие «брат», «барабан», «бубен», Вася смотрит не в тетрадь, а в детский журнал. По-моему, он даже читал, пока я его рукой водила. Тетрадь у нас была – загляденье. Светлана Александровна писала мне, то есть Васе, «Молодец», «Умница». Прокололись мы на предложении «Зина подарила маме розы». Вася зачитался, а я увлеклась каллиграфией. «Пиши сам!» – написала учительница под предложением. Мне стало стыдно. А с другой стороны, мне больше не нужно делать русский. Ура! Раз в неделю сын устраивает себе выходной – забывает тетради в школе. Разыгрывает целый спектакль. Каждую неделю наслаждаюсь. С каждым спектаклем Вася играет все убедительнее. – Ой, мама, – говорит он, – я, кажется, тетрадь в школе забыл. Как же я теперь уроки делать буду? Значит, придется не делать. А сегодня я бы их сделал. Вот прямо сейчас бы сел и сделал. Там целую страницу написать надо. Как жаль, что мне негде писать. Придется играть в дракона или пойти мультики смотреть вместо уроков. Как же я мог забыть? Я же так люблю делать домашнее задание. Я расстроился. – Да, Васенька, как же тебе плохо сегодня будет без уроков. Даже не знаю, как тебя утешить, – отвечаю я, удерживаясь от аплодисментов. – А ты мне разреши на компьютере поиграть. Тогда я не буду расстраиваться. – Да, ничего не поделаешь. Придется разрешить. Он, конечно, талантливый мальчик. Напугал тут меня до смерти. Пришел из школы, переоделся. Я пошла разогревать обед. Возвращаюсь, чтобы позвать. Вася лежит на кровати, сложив руки на груди. И смотрит на меня жалобно. – Васенька, тебе плохо? – кинулась к сыну я. – Нет, мамочка, хорошо. Только я устал очень. Пять уроков было. – Голова не болит? Живот не болит? Температуры нет? – щупала его я. – Голова немножко болит и есть пока не хочется. Я полежу немножко. Отдохну, а потом встану и игрушки уберу. – Не надо, Васюша, лежи, я сама сейчас уберу быстренько. Может, тебе чайку принести? – Да, мамочка, принеси. С медиком. – У тебя горло болит? – Нет, кхэ-кхэ, не болит. Я полежу, попью чаю, может, засну. – Да, мой золотой, сейчас, сейчас. Тебе сказку включить на диске? – Да, включи. Значит, я бегу на кухню, завариваю чай, ставлю на поднос, на тарелочке печенье, вафли, несу Васе прямо в кровать. В аптечке ищу профилактическое лекарство от простуды. Смотрю на ребенка и думаю: да, глазки больные. Бедненький. И бледный, уставший. – Ты, иди, мамочка, иди, работай, – говорит Вася, откусывая маленький кусочек от печенья, – я тут сам. Тебе же работать надо. – Ладно, если что – зови, – говорю я, укрываю его пледом и тихонько прикрываю за собой дверь. Через десять минут я все-таки нахожу лекарство и на цыпочках заглядываю в комнату к сыну – вдруг заснул? И что я вижу? Вася, совершенно здоровый и веселый, сидит в кровати, пережевывая печенье, и приговаривает: «Вот тебе, вот тебе». На коленях он держит запрещенный мной к использованию дома геймбой. И радостно в него рубится. Вот что после этого делать? Дальше вообще хуже было. Геймбой я экспроприировала, велела сыну спать, как он и собирался, и ушла в комнату. Сказала ему, что буду работать. Открыла этот гейм, чертов бой, буквально на секунду. Просто посмотреть и понять наконец, что там такого интересного. Чтобы в следующий раз, когда буду отбирать игру и совать сыну в руки книгу, говорить более аргументированно. В картридже было четыре игры. Я включила, по моим представлениям, самую интеллектуальную – «Принц Египта». Там такой дядька полуголый бегает по дворцу, прыгает по столбам. Столбы непростые, шипованные. Надо перепрыгнуть. Как перепрыгивать, я не знала. Мой принц упорно на них натыкался, звучало «хрясь, а-а-а», и он падал, раскинув руки. Там еще летали какие-то фиолетовые птицы. Я думала, что птицы хорошие и летают для красоты, а оказалось, что они плохие и забирают силу. Одну я случайно срубила мечом и добавила себе очков. Потом я присмотрелась и поняла, что это не птицы, а летучие мыши. С пауками я тоже быстро разобралась. А вот как перепрыгивать через такую железную фиговину, похожую на насадку для фарша из кухонного комбайна, которая туда-сюда ездит, так и не могла понять. Мой принц с распоротым животом, раскинув руки, падал вниз. «Ну давай же, давай, – говорила я тупому принцу, – перепрыгивай». Уж очень хотелось войти в дверь и взять свиток. – Мам, надо подождать, а потом прыгать, – услышала я голос сына. Он, оказывается, пришел ко мне в комнату, сел рядом и смотрел на мои мучения. Я и не заметила. В этот момент я поняла учительницу. – Светлана Александровна, пожалуйста, запретите им приносить в школу геймбои и пи-эс-пи, – просила я ее, – они от них тупеют. Хоть кричи, не реагируют. – Да, я тоже против, – сказала учительница, – но на перемене очень удобно. Они не бегают, а сидят на диванчике в рекреации. Хоть не покалечатся. А звонок они слышат, не волнуйтесь.
Ноября
|