Глава 3. Предложения

На следующее утро меня разбудили солнечные лучи, струившиеся сквозь тонкую ткань занавесок. Я повернулась к мужу, рассчитывая встретить объятия и поцелуи, но обнаружила лишь пустую подушку.

– Логан, – позвала я и, не получив ответа, соскочила с кровати и прошла в ванную. – Логан? – В ответ не прозвучало ни звука: ни шума воды, ни счастливого мурлыканья мужа, освеженного утренним душем. Когда я была маленькой девочкой, то всегда представляла себе такую радостную картину: мой муж бреется, а я сижу на краю ванны и наблюдаю, как он совершает традиционный мужской ритуал. И теперь у меня было уже похищено одно утро, и какое: первое утро моего медового месяца! Я догадывалась, кто это сделал, – тот, кто всегда стремился украсть мою любовь и владеть ею безраздельно, – Тони.

Я вспомнила, что накануне вечером, за обедом, Энтони настойчиво приглашал Логана на свою фабрику игрушек.

– И тебе не мешало бы пойти с нами, Хевен. В конце концов, в один прекрасный день все это будет принадлежать тебе и Логану, – сказал, подмигивая моему мужу, Тони. Он вновь пытался осуществить свою старую идею: привлечь меня к участию в делах фирмы.

– Нет, – решительно заявила я. – Мы с Логаном собираемся позавтракать у себя в спальне, а потом побродить по окрестностям Фарти, ведь правда, дорогой? – Но Логан уже попался в сети, расставленные Тони. Кроме того, он был польщен оказываемым ему вниманием и тем, что Таттертон считал его членом семьи и наследником.

Надев яркое легкое платье из ткани с пестрыми цветами, я отправилась вниз в надежде, что Логан завтракает в обществе Тони. Неожиданно до меня долетел резкий капризный голос Джиллиан:

– Разве я не прекрасно сегодня выгляжу? В такой особенный день. Скажите мне, что я самая красивая. Ведь правда? Правда?

– Конечно, дорогая, самая красивая из всех, – уверяла ее Марта Гудман.

Со мной рядом не было мужа, из комнаты Джиллиан исходили странные звуки, и я внезапно ощутила, что искривленный мир Фарти снова грозит захватить меня в свои цепкие объятия. Меня потянуло к комнатам Джиллиан. Но где же Логан и почему я согласилась приехать сюда до начала медового месяца? Мне следовало знать, что ничего здесь не изменится к лучшему, все станет только еще хуже.

– Марта? – позвала я. В дверях появилась сиделка. – Что происходит, Марта?

– Ничего особенного, Хевен, – ответила она таким тоном, словно голос Джиллиан постоянно сотрясал стены. – Вчера поздно вечером заходил мистер Таттертон, и мисс Джиллиан очень разволновалась, услышав о приеме. Я была уверена, что она все забудет, но сегодня с самого утра стала готовиться к приему.

– Значит, она понимает, что я здесь, что вышла замуж? – быстро спросила я.

– О нет, – грустно покачала головой Марта. – Боюсь, что это не так.

– Но… но как тогда Тони объяснил цель приема?

– Он ей все так и объяснил. – Марта улыбнулась и снова покачала головой. – Но Джиллиан услышала другие слова.

– Какие же?

– Мне кажется, она думает, что прием устраивают по поводу ее собственной свадьбы.

Я обняла себя руками, словно была ребенком, которого сама же защищала от всего этого ужаса – безумия Джиллиан, ее ревности.

– Не понимаю, какой свадьбы?

– Я имела ввиду прием в честь ее свадьбы с Тони, в тот день, когда она переехала жить в Фартинггейл–Мэнор, – ответила Марта.

– Теперь понятно.

– Не беспокойся, все будет нормально. Большинство приглашенных знают о ее состоянии, – уверила меня сиделка.

– Конечно, если нужна моя помощь, скажи мне, – пробормотала я и, сбежав вниз по лестнице, снова стала искать Логана, желая поскорее обрести уверенность в его объятиях. Мне казалось, что моя жизнь, как никогда, зависела от него.

Слуги уже убирали со стола после завтрака. В поисках Логана я заглянула в кухню. Он никак не мог уйти, ничего не сказав в первое утро нашего медового месяца. Но в кухне я застала только моего старого друга Рая Виски.

– Мисс Хевен! – воскликнул он. Толстый темнокожий повар был рад меня видеть, но, переступив порог, я заметила испуг в его глазах. Он взял солонку с дырочками и, вытряхнув несколько крупинок, бросил их через плечо. Я не смеялась. Рай был суеверным, унаследовав от своих предков–рабов умение толковать предзнаменования и выполнять ритуалы.

– Рад видеть вас, мисс Хевен, – сказал он, – но в первый момент мне показалось, что я вижу призрак.

Он всегда говорил мне, что я очень похожа на мою мать. Теперь же, когда у меня был такой же цвет волос, сходство стало еще разительнее.

– Только не говори мне, Рай, что опять видишь призраков, которые бродят по окрестностям, – поддразнила я его. Но он остался серьезным. – Не видел ли ты моего мужа или Тони? Не могли же они превратиться за ночь в призраков.

– Они ушли с час назад, мисс Хевен. Оба очень возбужденные: мистер Тони собирался показать мистеру Логану свою фабрику. Ваш муж уж точно знает, как завести мистера Тони, правда?

– Боюсь, что так, – тихо сказала я, подумав про себя, что никто не мог представить, как сильно я была испугана. Но мне не хотелось, чтобы Рай заметил мои переживания, поэтому я перевела разговор на его любимую тему. – Так чьи тени ты видел в последнее время? Пра–прадедушки Тони или его пра–прабабушки?

– Не нужно говорить о покойниках, мисс Хевен. Если вы станете ворошить их прошлое, то потревожите их сон, и они вас будут преследовать. Мне они и так не дают покоя.

Без сомнения, Раю были известны многие тайны Фарти, но, как старый и преданный друг, он держал их в секрете и тем самым походил на хорошо выполненный, переходящий по наследству портрет, который много видел и слышал, но неизменно хранил молчание.

– А ты совсем неплохо выглядишь, несмотря на свои видения. – Он слегка располнел, еще больше полысел, но в остальном выглядел таким же, как и в день моего отъезда. Раю перевалило далеко за пятьдесят, но ему никак нельзя было дать больше сорока.

– Спасибо, мисс Хевен, – воскликнул он, весело поблескивая глазами. – Я ведь поддерживаю себя бальзамом.

– Все так же не забываешь перехватить глоточек, а, Рай?

– Только чтобы уберечься от укуса змеи, ну и от других напастей, сами знаете каких.

– Меня еще не кусали, – в тон ему ответила я, и мы оба рассмеялись.

– Для вас и вашего мужа устраивают завтра большой праздник, чем я очень доволен. Фарти нужно немного радости и веселья, чтобы снова звучала музыка и было много гостей. Я очень рад, что вы здесь, мисс Хевен, правда рад.

Мы еще немного поболтали о подготовке к приему, и я ушла.

Я завтракала одна, рядом стоял Куртис, предупреждая любое желание. И снова нахлынули воспоминания. Даже когда Джиллиан хорошо себя чувствовала, я всегда завтракала в одиночестве. И вот снова я сидела за столом одна, но теперь я была замужем и совсем не походила на испуганную, беззащитную девочку, которая, впервые появившись в Фарти, очень боялась Куртиса и не умела есть в присутствии прислуги. С тех пор я освоила хорошие манеры и научилась держать себя как подобает состоятельным людям, но внутри меня продолжала жить прежняя девчонка, все так же напуганная Фарти и его властью.

День был великолепный, на небе бирюзового цвета не было ни облачка, и я решила насладиться им сполна. После завтрака я вышла из дома. С моря дул слабый ветерок, отчего жара почти не чувствовалась. Я вдохнула солоноватый запах и вышла на залитую солнцем лужайку.

В парке вокруг замка вовсю кипела работа. Садовники завершали оформление лужаек, радовавших глаз свежей зеленью, и заканчивали подстригать живую изгородь, придавая ей причудливые формы львов, зебр и всевозможных фантастических животных. На большой лужайке устанавливали огромный красный навес, превосходивший своими размерами цирковые шатры, когда–либо бывшие у отца. У бассейна с голубой водой находилась эстрада, способная вместить Бостонский симфонический оркестр. На грузовиках доставили столики и скамьи, которые предстояло установить под навесом. Я заметила, что Тони приказал развесить повсюду цветочные композиции в форме овала и подковы, не удовлетворившись множеством ярких, красочных клумб с желтыми, красными и белыми розами, кроваво–красными маками и изящными голубыми дельфиниумами, а также другими экзотическими цветами. На решетке цвета слоновой кости красными розами было выложено слово: ПОЗДРАВЛЯЕМ! Решетку предполагалось водрузить над сценой.

Я все дальше удалялась от дома, и до меня перестали долетать голоса переговаривающихся между собой рабочих. Я шла наугад и незаметно для себя вышла к пляжу. Образ Троя преследовал меня с самого моего приезда в Фарти. Может быть, это будет продолжаться до тех пор, пока я не скажу последнее «прости» моей прежней любви, что поглотили эти волны. У меня на мгновение перехватило дыхание, когда я представила, что нахожусь на месте гибели Троя. Разбивавшиеся о берег серые волны казались более грозными, чем обычно.

– Прощай, Трой, – прошептала я волнам, которые никогда не могли принести мне ответа. – Прощай навсегда, Трой, прощай навеки. – Я села на песок и стала смотреть в бесконечную даль. Там у горизонта небо сливалось с морем, будто и мое прошлое постепенно растворялось в будущем.

Неожиданно меня кто–то окликнул. Обернувшись, я увидела Логана, бредущего по теплому песку, босиком, в закатанных брюках. Он напоминал одного из членов семейства Кеннеди – такой же красивый, уверенный в себе мужчина.

– Ты что здесь делаешь, Хевен? Я тебя уже полчаса ищу, – крикнул он мне.

– Но, Логан, я сама искала тебя. Где ты был сегодня утром?

– Мне не спалось, я был очень взволнован, а тебя будить не хотелось. Разве не прекрасно почувствовать себя бодрым, полным сил и энергии. Я спустился вниз и встретил Тони. Мы решили, не откладывая, отправиться на фабрику, чтобы потом я весь день провел вместе с тобой. Знаешь, Хевен, это просто здорово! И сама фабрика, и центральный магазин игрушек Таттертонов… просто замечательно, что Тони удалось создать систему, позволяющую обеспечить уникальность каждой производимой игрушки. У него столько планов. Я хочу, чтобы ты о них узнала, чтобы подумала над ними.

– Узнала, подумала, что ты имеешь в виду?

– Давай пойдем к дому, – сказал он, слишком возбужденный, чтобы стоять на месте. Подойдя, Логан повел меня прямо в кабинет Тони и открыл дверь.

– У Тони строгие правила в отношении кабинета, – предупредила я. – Он не любит, когда кто–либо туда заходит без его разрешения. – Но мои слова не произвели никакого впечатления. Логан не двинулся с места.

– Не беспокойся, он разрешил мне пользоваться его кабинетом.

– Он разрешил? – Моему удивлению не было конца. – Что все это значит, Логан? – спросила я. Но я еще больше поразилась, когда Логан, повернув к себе черное кожаное кресло Тони, уселся в него с видом хозяина. – Что это ты делаешь? – допытывалась я.

Логан откинулся на спинку кресла и положил ноги на старинный дубовый стол Тони, улыбаясь при этом, словно представлял себя крупным бизнесменом.

– Все нормально. Правда. Садись.

В совершенном замешательстве я покачала головой и присела на угольно–черный кожаный диванчик.

– А теперь выслушай, что я тебе скажу, – наставительно произнес Логан. – И обещай отнестись ко всему объективно.

Я понимала, мне не понравится то, что я услышу, – наверное, очередная попытка Тони взять под контроль наши судьбы. Но в то же время мне не хотелось погасить радостное возбуждение Логана, и я согласно улыбнулась.

Логан глубоко вздохнул и выпалил:

– Тони сделал мне предложение, и, я думаю, нам следует его принять.

– Предложение? Какое еще предложение? – подозрительно спросила я.

– Ты слышала вчера вечером за обедом… он говорил о компании и своих планах. Он не может заниматься всем сам.

– У него работает много специалистов, знающих свое дело, – ответила я, чувствуя, как сердце мое начинает громко стучать. Можно было предположить, что последует дальше.

– Все это так, но Тони заботит семья. Он говорит, что все теряет смысл, если не с кем разделить то, что имеешь.

– А к тебе какое это имеет отношение? Ведь ты фармацевт, работаешь в аптеке своих родителей. – Я почувствовала, что Логана задел мой холодный тон, но я ничего не могла с собой поделать. Именно здесь, в этом кабинете, Тони признался, что он мой отец. По этой самой причине Трой стал моей запретной любовью. Мне показалось, что Тони снова старается вмешаться в мою жизнь, повлиять на мою судьбу и изменить ее.

– Я знаю, кто я. Но дело в том, достаточно ли этого для меня. Не знаю, неужели после всей этой роскоши и богатства ты согласишься всю жизнь провести в Уиннерроу, и я буду работать у родителей в аптеке, которая станет нашей единственной перспективой. Это хорошо, если допустить, что Уиннерроу – все, чего мы надеемся достичь в жизни, но…

– Пока мы не приехали сюда, для нас было достаточно Уиннерроу. Я не понимаю причины такой резкой перемены мнения. Что конкретно предлагает тебе Тони? – спросила я.

Логан откинулся на спинку кресла, и на лице его появилась самодовольная улыбка, отчего оно показалось мне чужим, совсем не таким, каким я его знала все эти годы. Лицо Логана дышало честолюбием. Он расправил плечи и окинул взглядом кабинет, словно был его хозяином много лет.

– Тони предложил мне пост вице–президента, ведающего вопросами сбыта, – объявил он. – Я высказал несколько замечаний, и Тони остался доволен. Мне в голову одна за другой приходили разные мысли. Я заговорил о торговле, сбыте, рекламе, все это получалось как бы само собой. – Лицо Логана оживилось, глаза расширились. С минуту я молча смотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что больше не будешь фармацевтом? – мягко заметила я.

– Ах, Хевен! Было бы от чего отказываться. Подумай только, что мы сможем получить, чего добиться.

– Я знаю, что мы имеем и кем можем стать. – Глаза мои постепенно стали наполняться слезами, но я сдерживалась, не давая им волю. – А что скажут твои родители? Для них это будет таким ударом.

– Ты, наверное, шутишь? – рассмеялся Логан. – Стоит им только узнать, что меня ждет! Ведь они же не глупы. Отец будет заниматься аптекой, а потом продаст ее, когда решит отойти от дел.

Я резко выпрямилась. Гордость моя была уязвлена, и на смену разочарованию пришло раздражение.

– Возможно, для тебя все так просто, – произнесла я. – Но ведь я же учительница и со своей стороны много делаю для жителей Уиннерроу. Я всегда мечтала сделать для них что–нибудь значительное. – Мне представилась моя свадьба, гости с холмов и долины: их лица выражали гордость, а глаза – надежду. В моем возвращении они видели для себя добрый знак и перемены к лучшему. А теперь Логан предлагал мне расстаться с мечтами.

– Я все понимаю, Хевен. – Логан встал и принялся ходить вокруг стола. – Я все объяснил Тони. Он тоже все понимает, поэтому предложил замечательную вещь. Уверен, что ты это одобришь.

– Что же это за предложение? – поинтересовалась я ледяным тоном.

– Тони хочет построить в Уиннерроу фабрику и выпускать игрушки на основе поделок, что изготавливают жители холмов, помнишь, твой дедушка вырезал из дерева разные фигурки. Только представь себе, что это будет значить для Уиннерроу и жителей холмов. На фабрике они займутся резьбой по дереву, работу получат многие, кто сейчас едва сводит концы с концами. Для них станут доступны хорошие дома, их дети смогут лучше одеваться.

– Как? В Уиннерроу будет фабрика?

– Да. – Логан мерил шагами комнату и, волнуясь, заговорил в такт ходьбе: – Нашим первым изделием будет набор, повторяющий в миниатюре Уиллис. Фигурки жителей, крошечные кресла–качалки с сидящими в них пожилыми людьми, как твои бабушка и дедушка; старик вырезает что–то из дерева, старушка вяжет; там будут также фигурки домашних животных, детей, идущих в школу, мы даже подумываем, не изобразить ли самогонный аппарат?

– Так вот почему он расспрашивал вчера об Уиннерроу, – проговорила я, больше обращаясь к себе, чем к Логану. Он кивнул. Должна признаться, что это предложение лишало мои подозрения оснований. Я снова глубоко задумалась. Это обстоятельство ободрило Логана, и он с радостью бросился ко мне.

– Разве не прекрасная мысль? Мы назовем новый набор «Уиллис». Ты только подумай, какая ирония судьбы… богатые будут покупать игрушки, изображающие бедняков, а вырученные от продажи деньги получат бедные люди, работающие на фабрике игрушек Таттертона. Хевен! – Теперь в его голосе послышалось разочарование. – Как ты можешь вот так спокойно сидеть и смотреть на меня? Разве тебя это не волнует?

– Картина конечно захватывающая, – согласилась я. – Но все свалилось на меня так неожиданно, поэтому я должна многое обдумать. Ничего подобного мне не приходило в голову. Мы собирались остановиться здесь на пару дней и потом продолжить наш медовый месяц в Виргинии–Бич. Я и представить себе не могла, что этот короткий визит может в корне изменить нашу жизнь.

– Верно, я понимаю твои чувства, – поспешил согласиться Логан. – Все оценить сразу не просто, но так всегда бывает, когда нужно принять важное и серьезное решение.

– Ты говоришь совсем как Тони.

– Да, это его слова.

– Так я и знала, а где же он сам? – Я снова взглянула на дверь.

– Он занят приготовлениями к приему.

– Как все удачно получилось, – заметила я. – Он знал, что делает, посылая тебя ко мне.

– Он мне ничего не говорил, я сам предложил поговорить с тобой.

Я покачала головой, совершенно сбитая с толку, не зная, как отнестись ко всему услышанному: то ли мной пытались искусно манипулировать, то ли действительно выпал счастливый шанс. Это чувство появлялось у меня всякий раз, когда Тони вовлекал меня в свои затеи.

– Такие люди, как Тони, всегда добиваются своего, – недовольно проворчала я.

– Правильно, Хевен, а что в этом плохого?

Я подняла глаза на мужа. Мне понятны были его возбуждение и проснувшееся честолюбие, но мне не понравилась произошедшая в нем перемена. Он был слишком увлечен Тони, и ему вскружили голову мысли о том, что могут дать деньги. Раньше Логана не интересовали ни власть, ни богатство. Я поразилась силе убеждения, которой обладали люди, подобные Тони, и их способности влиять на других.

– Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы получить желаемое, – сказала я. – Если при этом не страдают другие.

– А кому же это может повредить? Мы только поможем людям, Хевен. – Голос Логана звучал спокойнее. – И потом, рано или поздно что–то в этом роде должно было произойти. Хочешь ты этого или нет, но ты унаследуешь состояние Таттертона и его дело. Других наследников нет. Я понимаю чувства Тони и его стремление сделать нас своими партнерами. Как можно винить его за это?

– Знаю, – устало ответила я, – и не виню его.

– Тогда в чем же дело?

Что я могла ответить? Если бы я выросла в нормальной семье, где рядом со мной и моими братьями и сестрами были отец и мать и меня не швыряла судьба из одной семьи в другую, в которых я не знала тепла, может быть, тогда столь крутые повороты в жизни я не воспринимала бы так болезненно остро. Кто я была на самом деле? Принадлежала ли я к семейству Таттертонов, как этого хотел Тони, или мне ближе была семья Кастилов, которую большую часть жизни считала родной? И может быть, я снова пыталась убежать от себя самой? Я надеялась, что, став миссис Логан Стоунуолл, я покончу с этими проблемами и буду просто женой Логана. Мы создадим свою собственную семью, и ничто не будет нас связывать с прошлым. Но теперь, глядя на Логана, я видела азарт в его глазах и поняла, что надеялась напрасно.

– Дай мне подумать, Логан, пожалуйста.

– Конечно, – он хлопнул в ладоши. – И чтобы ты могла это сделать в спокойной обстановке, я предлагаю отказаться от поездки в Виргинию–Бич и провести наш медовый месяц здесь.

– Что? – я быстро взглянула на мужа. – Сюрпризам сегодня не будет конца?

– Точно. Подумай только, у нас есть все, что может дать курорт, и даже больше. У нас даже собственный пляж. Нам не придется общаться с другими туристами. По вечерам мы сможем выезжать в Бостон посмотреть какое–нибудь представление или посидеть в первоклассном ресторане, а днем будем ездить верхом, загорать на пляже или устроим пикник. Никто не станет нас беспокоить. Тони занят своими делами, твоя бабушка не выходит из своих комнат. Дом в нашем полном распоряжении. Ну, что скажешь?

– Просто не знаю… – Я оглянулась. – Все случилось так быстро.

– В конце недели мы вернемся в Уиннерроу и сообщим родителям о нашем решении.

– Нашем решении? Но… нужно еще о многом подумать. Например, где мы будем жить?

– Конечно, вы будете жить здесь, – сказал Тони. Он появился в дверях неожиданно, словно обретший форму призрак. – Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, но я зашел кое–что взять и случайно услышал последнюю фразу.

– Мы будем жить здесь? – Я недоуменно посмотрела на Логана. Он улыбался во весь рот. – Что это значит?

– Мы приберегли это в качестве последнего сюрприза, – сказал Логан.

«Мы? – рассуждала я. – Мы приберегли это в качестве последнего сюрприза? Он уже думал, как Тони, и действовал заодно с ним».

– И что же это за сюрприз? – Они посмотрели друг на друга с видом заговорщиков. Вернулся ли Тони случайно или оставался за дверью на протяжении всего разговора, поджидая нужного момента? Хотелось бы мне это знать.

– Если вы сейчас пойдете со мной, я все вам покажу.

– Пойдем, глупышка, – Логан взял меня с улыбкой за руку. – Посмотрим, что он нам хочет показать.

Я поднялась медленно и неохотно, сознавая, что мне предстоит заглянуть в будущее. «Всякого бы охватил трепет, случись ему увидеть свою будущую жизнь», – думала я. Меня увлекала сила, помимо моей воли. Как марионетка, держалась я за руку Логана, и мы вслед за Тони стали подниматься по мраморной лестнице.

– Ты помнишь те комнаты в южном крыле, – обратился ко мне Тони, когда мы поднялись наверх. – Мы никогда не открывали их для гостей. В этой части Фарти жили мои дедушка и бабушка. Мне всегда хотелось, чтобы эти комнаты выглядели по–особому. – Он повернулся и взглянул на меня. – Надеюсь, что тебе тоже так покажется, Хевен.

– Не понимаю тебя, Тони, – удивилась я. В ответ он лишь улыбнулся, и его светло–голубые глаза словно зажглись изнутри, напоминая золотистое пламя масляной лампы, надежно защищенное прозрачным стеклом. Тони подошел к массивным дверям красного дерева, которые обычно оставались закрытыми, величественным жестом распахнул их и отступил в сторону, давая мне возможность увидеть, что находилось за ними.

– Покои мистера и миссис Стоунуолл, – объявил он.

– Как? – Я обхватила себя руками, словно защищаясь, и повернулась к Логану. А он стоял и широко улыбался. – Что это? – Я переступила порог и вошла в комнату.

Почти все здесь было обновлено. Полосатый шелк новой обивки, моего любимого вишневого цвета, украшал мебель гостиной. Пол, собранный из твердых древесных пород, устилал огромный персидский ковер. Стены комнаты были обтянуты тканью с цветочным орнаментом, красные и белые лепестки которого сочетались с расцветкой обивки и ковра. На окнах висели старинные шелковые шторы, а за ними – легкие занавески.

Тони прошел вперед и открыл перед нами дверь спальни. Даже огромная кровать терялась в необъятных размерах комнаты, пол которой покрывал толстый бежевый ковер, настолько мягкий, что мне казалось, я иду по болотистому лугу. Окна по обе стороны кровати были переделаны, они стали шире и выше, пропуская в комнату больше солнечного света, что делало ее веселой и светлой.

Резные дубовые столбы по углам кровати поддерживали балдахин нежного абрикосового цвета. В тон ему было и покрывало, обшитое по низу оборками; в центре постели лежали подушки. Почти на всю длину комнаты протянулся мраморный прилавок, стена над которым была сплошь зеркальной и по краям отделана золотом. В центре прилавка, справа от двери, находился мраморный туалетный столик, а внизу были устроены ящики, отделанные деревом.

В конце этого мраморного предмета находился вход в ванную комнату, предназначенную для меня. Очевидно, недавно была пристроена и другая. Все оборудование было современным и шикарным, в том числе и большая ванна, встроенная в кафельный пол светло–коричневого цвета. Все краны и ручки имели позолоченные накладки. Повсюду висели зеркала, отчего комната казалась еще больше, хотя она и так была одной из самых больших, которые мне приходилось видеть. В сравнении с этой ванная Джиллиан казалась меньше.

Выйдя из ванной комнаты, я очутилась в невероятно длинном стенном шкафу, наверное, в нем уместился бы наш домик в Уиллисе. На вешалках была развешана новая одежда: платья, юбки, костюмы самых модных фасонов. Я с нескрываемым удивлением посмотрела на Тони.

– Я как–то прошелся по магазинам. То, что тебе не понравится, мы отошлем обратно. Не беспокойся об этом. – Он улыбнулся.

– Просто не верю своим глазам, – произнесла я. На нижних полках стояли туфли в тон одежде. Тони всегда старался следить за всем, что касалось меня, даже за тем, как я одеваюсь и пользуюсь гримом.

Но на одну вещь я обратила внимание особо. Прямо под балдахином над нашей кроватью висела картина с запечатленным на ней пейзажем Уиллиса: на склоне маленького холма стоял маленький домик, на веранде в креслах–качалках сидели две фигурки, поразительно похожие на дедушку и бабушку.

– Конечно, ты можешь изменить здесь все, что захочешь, – сказал Тони.

С минуту я пристально смотрела на него, потом отрицательно покачала головой. Без сомнения, работы по реконструкции и оформлению интерьера начались не вчера. Тони задумал все это в надежде, что мы с Логаном будем здесь жить. Мне хотелось рассердиться на него за его постоянное стремление настоять на своем, но комнаты явно перестраивались и отделывались специально для меня, в моем вкусе; и вообще все вокруг служило одной цели: сделать меня счастливой, дать возможность почувствовать себя как дома. Поэтому я уже не испытывала раздражения и возмущения, вспыхнувшие искры гнева погасли.

Я взглянула на стоявшего рядом с Тони Логана: он прямо весь светился от радости. Неожиданно мне в голову пришла еще одна пугающая мысль. Не мог ли Логан знать обо всем еще до нашего приезда в Фарти, может быть, он был в курсе того, что Тони предложит ему пост вице–президента, и искусно разыгрывал удивление и восторг? Был ли он способен на такой обман? Хотелось верить, что это не так, но, если в этом участвовал Тони, все было возможно.

– А почему ты предположил, что мы будем обсуждать этот вопрос? Как ты узнал об этом? – спросила я у Тони.

– Какая разница, – пожал тот плечами. – Если бы вы не захотели здесь жить, эти комнаты сохранили бы для вас, чтобы вы могли воспользоваться ими, когда пожелаете. В финансовом отношении я ничем не рисковал, – улыбнулся Тони. Логан рассмеялся.

– Меня не интересуют твои деньги, – проговорила я. Глаза Тони сузились, но на лице осталась напряженная улыбка. Я снова взглянула на картину. – Кто ее написал?

– Один из моих мастеровых. Я послал его в Уиллис, и он привез оттуда эту картину. Мне понравилось, а что скажешь ты?

– Замечательно, – призналась я, снова обхватывая себя руками. Картина действительно получилась удачной. Каждый раз, когда я на нее смотрела, на сердце у меня теплело и в сознании пробуждались воспоминания. Мне даже казалось, что я слышу скрип кресел.

– Ну так как? – спросил Тони.

Я посмотрела на обоих. Логан уже стал подражать улыбке Тони, его позе.

– Не знаю, – я чувствовала, что какая–то сила словно срывает меня с места и старается унести куда–то. – Мне нужно подумать… о многом подумать.

– Отлично, – подытожил Тони. – Пойду взгляну, как идут дела. – Он посмотрел на часы. – Прием завтра, и времени остается не так много. – Он направился к двери, но на пороге остановился и обернулся ко мне: – Не сердись, Хевен, что я забочусь о тебе и хочу твоего счастья. – С этими словами он вышел, не давая мне возможности возразить.

– Логан Стоунуолл, – сказала я, круто поворачиваясь к мужу. – Ты что–нибудь знал обо всем этом до нашего приезда в Фарти? Скажи мне правду, – настаивала я.

– Что ты, конечно нет, да и откуда я мог узнать об этом? – Он поднял вверх руки, словно желая доказать свою невиновность. Я пристально на него посмотрела и решила, что он не лгал. – Но почему ты так расстроена? Оглянись вокруг, здесь так красиво.

– Я все вижу, но вспомни, что я говорила тебе раньше о людях, подобных Тони, которые всегда добиваются того, чего хотят. Разве ты не понимаешь? Тони давно начал все здесь перестраивать, рассчитывая, что мы сюда переедем и ты будешь у него работать. Он все давно спланировал.

– Не могу в это поверить, – сказал Логан. – Как ему это удалось?

– А я верю, – ответила я. – Возможно, это и не имеет особого значения, может быть, так распорядилась судьба. – Я снова окинула взглядом комнаты. – Пойдем, надо подготовиться к обеду.

Явно сбитый с толку, Логан последовал за мной, качая головой. Конечно, он был далек от того, чтобы понять жизнь Фарти, проникнуть в загадочную атмосферу призраков и теней, что так пугали Рая Виски. Логан был чужд тайн, витавших вокруг этого огромного дома и его окрестностей. Даже я, прямой потомок Таттертонов, чутко воспринимавшая все голоса прошлого, не могла до конца постигнуть силу их воздействия.

«Мне следует бежать отсюда, – думала я. – Бежать как можно скорее и возвращаться в Уиллис, где мне было так спокойно и уютно в домике дедушки». Но отзвук этой мысли быстро замер, сменившийся эхом наших торопливых шагов, гулко отдававшимся по коридору.

Я чувствовала себя беспомощным листком, не способным противостоять силе ветра. Я также не была в состоянии противиться силам, увлекавшим меня за собой.