Глава 2. В доме моего отца

Хихикая, как школьники, мы прошли с Логаном от места стоянки самолета в здание аэропорта Бостона. Еще в салоне стюардессы сразу заметили наше необычное возбуждение и сказали, что мы похожи на молодоженов.

– Правда? – заинтересовался Логан. – А как же выглядят молодожены?

– Они полны надежд и все время счастливо смеются. Их чувства так очевидны, что, глядя на них, не могут удержаться от улыбки даже совсем равнодушные люди, – ответила стюардесса, и мы поняли: сама она мечтала об этом всю жизнь.

– Тогда это точно мы, – согласился Логан. В полете мы только и делали, что обнимались, целовались, хихикали и вздыхали, глядя друг на друга. Каждый раз проходя мимо нас, стюардессы улыбались или весело смеялись.

Держась за руки, мы шли по длинному коридору аэропорта. И сгорали от нетерпения: нас ждал визит к Тони, обещанный им прием в нашу честь и, конечно, медовый месяц. Как только мы завернули за угол, я сразу заметила стоявшего у дверей Энтони Таттертона. На нем был темно–синий двубортный костюм из шелковистой ткани, в руках – сложенная газета «Уолл–стрит джорнэл». Он тоже увидел нас и приветственно помахал газетой.

– Там Тони, – сказала я и махнула в ответ. – Я думала он просто пришлет за нами своего шофера Майлса.

– Это было бы неуважением к новобрачным, – важно изрек Логан.

– Ты прав. – В ответ я лишь крепко сжала его руку, ведь ему было неизвестно все то, что знала я. Притягательная сила взгляда Тони, как я и опасалась, увлекала меня назад в прошлое. Возможно, потому, что я давно не видела Таттертона или же сердце напоминало разуму: глазами можно сказать и выразить то, что не удается передать словами.

На висках Тони прибавилось седины, и облик его стал еще представительнее. По мере того как мы приближались, выражение колючих, проницательных глаз Тони изменилось, в них отразилось удивление, граничившее с потрясением.

– Ли, – шепнули его губы, но сразу же взяв себя в руки, он сказал: – Хевен! Добро пожаловать домой, Хевен. Ты изменила цвет волос, теперь они совсем такие же, как у твоей матери. Белокурые… – голос Тони прервался, воспоминания словно увлекли его на мгновение в прошлое.

– Да, Тони, я и забыла об этом, – произнесла я.

– Я говорил, что естественный темный цвет идет ей больше, – вставил свое замечание Логан, протягивая руку удивленному Тони.

– Тони, это мой муж Логан, – сказала я, и мужчины пожали друг другу руки. Я видела, что Тони уже оценивающе изучал Логана, пристально вглядываясь в его лицо, словно старался найти какие–нибудь уязвимые места, чтобы в дальнейшем использовать их в своих интересах.

– Добро пожаловать, Логан, – наконец вымолвил Тони. Потом он перевел взгляд на меня. Я чувствовала его жадный, притягательный взгляд. – Так рад снова видеть тебя здесь, Хевен. Я ужасно скучал… – Голос его звучал задумчиво. – Есть что–то сверхъестественное в твоем сходстве с матерью. Мне бы хотелось знать… – он снова овладел собой и поспешно повернулся к Логану. – Я также очень рад видеть здесь и тебя, Логан.

– Спасибо, сэр.

– Нет, пожалуйста, называй меня Тони. – Взгляд его голубых глаз просветлел и смягчился. – Здесь вполне достаточно людей, которые обращаются ко мне «сэр». Как долетели?

– Замечательно. Одно присутствие Хевен делает чудесным любое путешествие, – ответил Логан, в порыве чувств обнимая меня за плечи. Тони добродушно кивнул.

– Очень хорошо. Вы ведете себя, как и положено молодоженам. Я рад, что ваш медовый месяц начинается в Фарти. Нас ждет машина. Не беспокойтесь о багаже, мой человек им займется. Давайте отправимся в имение, там в непринужденной обстановке мы быстрее и лучше узнаем друг друга, – предложил Тони, обращаясь к Логану.

Тони снова повернулся ко мне. На этот раз его голубые глаза смотрели спокойно. С присущим ему неподражаемым искусством он поборол себя и справился со своими чувствами.

– Как себя чувствует Джиллиан? – участливо спросила я.

– Сама увидишь, – ответил он. – Давайте не говорить о грустном, не будем омрачать радость вашего приезда. Я собираюсь устроить в вашу честь изумительный прием, и погода обещает нас не разочаровывать, – рассказывал Тони, идя с нами по зданию аэровокзала. – Мои слуги трудились, как пчелы, приводя в порядок парк, и теперь Фарти имеет вид более величественный, чем когда–либо раньше.

– С нетерпением жду момента, когда все сам увижу, – проговорил Логан. Когда мы вышли на улицу, Тони самодовольно улыбнулся мне. У бровки стоял его длинный черный лимузин, а рядом – Майлс. Он открыл для нас дверцу автомобиля.

– Майлс! – Я бросилась к шоферу и обняла его.

– Приятно снова вас видеть, мисс Хевен. Все очень рады, что вы решили приехать погостить.

– Спасибо, Майлс, а это мой муж, Логан Стоунуолл.

– Рад познакомиться с вами, сэр.

– Спасибо, – поблагодарил Логан, и мы уселись на заднее сиденье. – Вот как надо путешествовать, – заметил он, вытягивая ноги и откидываясь на мягкую кожаную спинку. Неожиданно Логан подался вперед: – А это бар?

– Да, хотите что–нибудь выпить? – предложил Тони.

– Не откажусь, – ответил мой муж, что очень меня удивило: он пил спиртное крайне редко. Тони выдвинул витрину с напитками, и Логан заказал хай–бол3.

– А ты, Хевен?

– Нет, спасибо, Тони. От спиртного меня клонит в сон.

Тони приготовил для Логана его виски. Тем временем мы мчались по заполненному машинами шоссе.

Тони взглянул на меня, чуть заметно улыбаясь: он был доволен. Сердце мое учащенно забилось. Вид за окном быстро менялся, но тем не менее все – звуки, очертания, цвета – воспринимались необычайно ярко и отчетливо.

– Дворецкий по–прежнему Куртис, и повар Рай Виски? – спросила я у Тони.

– Конечно. Без них невозможно представить Фарти.

– Рай Виски? – рассмеялся Логан.

– Настоящее его имя Рой Вильямс, но все зовут его Рай Виски, – пояснила я.

– Не все, – возразил Тони. – Когда дело касается моих слуг, я пытаюсь сохранить достоинство.

Я отвернулась и стала смотреть в окно в ожидании, когда покажется Фартинггейл–Мэнор. Мне хотелось, чтобы все было так, как в тот первый день, когда он предстал передо мной: ощутить то же волнение и то же чувство новизны. Я вспомнила удивление, узнав, что у дома есть собственное имя (теперь это уже не казалось мне странным и необычным). Я всегда считала Фарти живым существом, имеющим свое лицо, свою историю. Этот особняк напоминал вдовствующую королеву, которая, пребывая на покое, продолжает безраздельно властвовать. Мне не хотелось в этом признаваться, но все же я возвращалась домой, где оставалась частица меня самой, о которой я надеялась забыть, выходя замуж за Логана.

Мы ехали на север. Вдоль дороги выстроились большие раскидистые деревья, дававшие приятную тень, за ними виднелись зеленые лужайки. Был погожий летний полдень, и листва деревьев предстала перед нами во всей своей пышной красоте. В этот день, такой светлый и яркий, хотелось начать новую жизнь, надеяться на лучшее.

– А знаете, – заговорил Логан, – я никогда не замечал, как Новая Англия похожа на Уиллис, вот только нет гор и хижин. Эти домики – совсем не бедные хибарки, правда, Хевен?

– Да, – согласилась я. – Но без них Уиллис не был бы Уиллисом.

– Мы собираемся поселиться в Уиннерроу, – продолжал Логан. – Пока мы живем в лесном домике, но в скором времени думаем построить что–нибудь более существенное.

– Вот как? – произнес Тони, поворачиваясь к Логану и сосредоточенно прищуриваясь. Я словно читала его мысли. Он пересматривал свое первоначальное мнение о Логане, чувствуя что–то неожиданное. – Здесь вы как раз и увидите нечто весьма существенное, – добавил Тони. – Фарти построил мой пра–пра–прадедушка, и каждый первый сын, который его наследует, совершенствует Фарти.

– Неужели? – Логан повернулся ко мне, глаза его широко раскрылись от удивления. Своим волнением и нетерпением он напомнил мне маленького мальчика, которому собирались подарить потрясающую игрушку.

– Мы подъезжаем, – объявил Тони. Логан подался вперед, чтобы не пропустить момент, когда деревья расступятся и покажется Фарти. Майлс свернул на частную дорогу, у подъезда на ней были установлены кованые железные ворота, смыкавшиеся в виде арки с изысканно украшенной надписью: ФАРТИНГГЕЙЛ–МЭНОР.

– Я уже однажды проезжал мимо этих ворот, – задумчиво произнес Логан. – Мне очень хотелось заехать внутрь повидаться с Хевен, но я так и не решился.

– Ах так? Похоже, что ваши терпение и настойчивость принесли плоды, – сказал Тони и подмигнул мне. Я прижалась лицом к стеклу, следя за проносившимися мимо елями, соснами, пихтами. Мы приближались к подъездному кругу. И вот сквозь деревья замаячила серая каменная громада. Контуры величественного здания эффектно вырисовывались на фоне кобальтовой сини неба, высоко вздымалась ввысь красная крыша. Я поразилась, что при виде этой картины у меня снова перехватило дыхание. Фартинггейл глубоко поразил и Логана.

– Это и вправду похоже на замок, – очарованно проговорил он.

– И в него снова возвращается принцесса, – продолжил, улыбаясь, Тони, положив свою руку на мою.

Майлс подкатил прямо к широким ступеням, ведущим к резной двери, за которой начинался лабиринт.

– Итак, наше путешествие начинается, – провозгласил Тони. Я чувствовала, как волнуется Логан. Он залпом допил остатки виски и торопливо вышел из машины. Я же не спешила: меня вдруг охватил неожиданный испуг. Я бросила быстрый взгляд на мощные живые изгороди, служившие стенами лабиринта. По другую сторону стоял коттедж Троя. И хотя день был ясный и солнечный, показалось, что изгороди и проходы в них окутывала какая–то таинственная дымка.

Логан не подозревал, куда ведет лабиринт, но очень хорошо знал о моих чувствах к Трою и даже о том, что мы были помолвлены, но нас разлучила трагическая смерть моего жениха. Все это Логан узнал, когда выхаживал меня в моем лесном домике: у меня был сильный жар, и я бредила. В бреду я звала Троя, мне кажется он даже привиделся мне, когда, открывая в полубеспамятстве глаза, я смотрела на склоненное надо мной встревоженное лицо Логана. Я помню, каким это было для него ударом.

– Но почему ты не можешь мне довериться, обращался тогда ко мне Логан, думая, что я сплю. В его голосе звучала ласка, а рука нежно отводила локон с потного лба. – Я видел тебя с этим Кэлом Деннисоном и готов был прошибить им стену. А однажды встретил с Троем, которого ты все время зовешь, и возненавидел его. Каким же дураком я был, Хевен, каким болваном, и вот потерял тебя…

Но в итоге Логан стал моим мужем, и теперь я испытывала перед ним чувство вины, глядя на лабиринт, думая о Трое и нашей любви, погибшей вместе с ним. Но я ничего не могла поделать с охватившими меня воспоминаниями. Они терзали мне сердце и наполняли глаза слезами. Я спрятала от Логана лицо, понимая, как несправедливо было по отношению к нему думать о другом мужчине, которого я когда–то любила, даже если эти мысли возникли у меня всего лишь на несколько мгновений.

– Невероятно, – сказал Логан. Он стоял, положив руки на бедра и смотрел на открывшийся перед ним вид, удивленно качая головой.

– Сейчас мы пройдем в дом, вы освежитесь после дороги, а потом я все покажу, или… может быть, ты, Хевен, будешь проводником? – быстро спросил меня Тони.

– Нет, нет. Я думаю навестить Джиллиан, – ответила я и подняла глаза на большие темные окна, за которыми заточила себя моя бабушка по материнской линии.

– Конечно, – согласился Тони и повел нас к парадной двери, которую тотчас открыл Куртис. Он отступил назад, я быстро подошла и поздоровалась с ним.

– Добро пожаловать домой, мисс, – сказал Куртис, и я покраснела от смущения. Я взглянула на Тони и заметила на его лице удовлетворение. Можно было почти не сомневаться, что дворецкий говорил со слов Тони. Я представила Логана Куртису.

Войдя внутрь дома, Логан стал ходить по кругу, внимательно все осматривая. В этот момент он походил на жителя с холмов, впервые спустившегося в город. Мне вспомнился благоговейный трепет, который я испытала при первом знакомстве с Фарти. Казалось, это было так давно. Как быстро я привыкла к его богатству.

Я заглянула в огромную гостиную: мой взгляд задержался на великолепном рояле, на котором обычно играл Трой каждый раз, когда приходил из своего коттеджа в большой дом. На мгновение у меня в ушах зазвучала мелодия Шопена – романтическая музыка, очаровывающая меня и вызывающая трепет. Я представила за роялем Троя: его длинные тонкие пальцы летали по клавишам. Дрожь прошла по моему телу.

– Хевен?

– Да? – я медленно обернулась: на меня смотрели Логан и Тони.

– Я говорил о том, что поражен всем, что увидел, – произнес Логан.

– Извини, а что ты сказал, Тони?

– Что распорядился приготовить для вас комнаты, которые ты раньше занимала. Я подумал, они подойдут вам больше всего.

– Да, конечно, спасибо, Тони. Мы сейчас же пойдем наверх.

– Ваш багаж прибыл, сейчас его занесут в ваши комнаты, – добавил Тони. Мы направились к мраморной лестнице.

– Я никогда не видел столько фресок в одной комнате, – сказал Логан, заглядывая в музыкальную комнату. – Похоже на музей.

– Моя жена занималась иллюстрациями к детским книгам. Это было до того, как она помешалась. – Тони осекся, было очевидно, что он пожалел о сказанном. Откашлявшись, он продолжал: – Я недосмотрел, и она, мне кажется, несколько увлеклась.

Логан напрягся, пытаясь лучше разглядеть покрытый росписью сводчатый потолок. На фресках было изображено небо, птицы, человек, летящий на волшебном ковре, таинственный замок, полускрытый облаками.

– Детям бы здесь понравилось, – заметил Логан.

– Согласен, – поспешно ответил Тони. – Надеюсь, придет день и маленькие ценители будут любоваться этими картинами. – Он снова прищурясь взглянул на меня. – Почему бы вам, голубки, не пойти наверх и не освежиться. Уверен, что вы не прочь до обеда побыть одни.

Но Логан продолжал увлеченно рассматривать потолок, словно не слыша слов Тони.

– Логан, – окликнула я его, – мне бы хотелось принять душ. – Я стала подниматься по лестнице. – Логан, ты идешь?

– Что? Ах да, конечно.

Он поспешил за мной, и мы направились в мои бывшие комнаты.

– Ого, вот это покои! – ахнул Логан, когда мы прошли через широкие двустворчатые двери. Слуги уже принесли наши чемоданы в спальню, и одна из горничных развешивала в шкафах нашу одежду.

Лучи полуденного солнца, проходя сквозь тонкий шелк занавесок, заливали комнату мягким теплым светом. Необычно свежо и ярко выглядели зеленые, лиловые и голубые краски на тонком шелке, которым были обтянуты стены. Комната словно ожила и своей красотой и очарованием старалась убедить меня вернуться. Логан успел увидеть лишь малую часть Фарти, а уже был опьянен, очарован и пленен его величественной красотой и внушительными размерами. Он в изнеможении опустился на один из диванов и развел руки в стороны, показывая, какое сильное впечатление произвел на него особняк.

– Ты действительно жила как принцесса, – сказал Логан. – Просто не могу поверить, что ты отказалась от всего этого и уехала в Уиллис, чтобы жить в маленьком лесном домике.

– Да, именно так я и сделала. И тебе следовало бы этому радоваться, иначе мы могли бы и не встретиться снова. – И уже мягче добавила: – Я так рада, что стала вашей невестой, мистер Стоунуолл. – Порывисто наклонившись, я поцеловала его.

– Милая моя Хевен, я просто не знаю, что бы я делал без тебя, если бы ты тогда не уехала отсюда. – Логан взял меня за плечи. – Я потерял бы тебя навсегда. – Мы снова стали целоваться, и тут я обнаружила, что на пороге спальни стоит горничная лет сорока.

– Что–то еще желаете, миссис Стоунуолл? – спросила она. Ее, наверное, приняли недавно. Слишком чопорная, но, скорее всего, прекрасно справлялась со своими обязанностями.

– Спасибо, больше ничего не нужно. Как вас зовут?

– Донна.

– Спасибо, Донна. Вы давно здесь работаете?

– Всего около недели, мадам.

– Ее наняли специально для нас, – заметил Логан. Я посмотрела на него, раздумывая, прав ли он.

– Пока все, Донна, спасибо. – Я стояла и смотрела ей вслед, а Логан пошел в спальню. Я услышала, как он присвистнул от удивления.

– Чем не спальня для принцессы, – сказал он восторженно, стоя рядом с огромных размеров кроватью, над которой висел балдахин из плотной кружевной ткани.

– И постель не уступит королевской, – поддразнила я его и, потянув за руку, усадила рядом с собой.

– Отлично, – заключил Логан, попробовав упругость матраца, потом быстро встал и отправился осматривать гардеробную и ванную, заглянул в стенные шкафы, а я стала раздеваться, намереваясь принять душ.

– Уверен, что для медового месяца ни в одном отеле по всей стране не найти лучшего номера.

– Не знаю, мистер Стоунуолл, нам предстоит это проверить, правда? – я вся горела от возбуждения. Рядом со мной был мой муж, и мне хотелось, чтобы интимные отношения скрепили наш союз. И пусть я уже была не девственница, однако страстно желала, чтобы наша физическая близость дала почувствовать Логану, что именно он будет у меня по–настоящему первым и что десять лет я ждала этой минуты. И вот наконец он был со мной, неуверенный и волнующийся: ему предстояло обратить свою юношескую любовь ко мне в зрелую страсть, которая соединяет мужчину и женщину. Я ждала, что Логан раскроет свои объятия и мое тело примет любовь, светившуюся в его глазах.

– Очень надеюсь, что наши комнаты в Виргиния–Бич будут такие же чудесные, – сказал Логан. Он обернулся. Я стояла перед ним в одних трусиках и лифчике. – Хочешь принять душ и переодеться? – спросил он.

– Думаю сначала прилечь и немного отдохнуть, а ты разве не устал, милый? – Я посмотрела на него нежно и призывно, стараясь разбудить в нем желание.

– Нет, я слишком взволнован, чтобы отдыхать. Я лучше спущусь вниз и поговорю с Тони.

– Ну, если ты этого хочешь, иди, – ответила я, пытаясь скрыть свое разочарование. Он торопливо поцеловал меня и поспешно вышел. Я совсем не так рассчитывала провести это время. Мне очень хотелось забыть в его объятиях те мучительные воспоминания о любви к Трою, которыми был полон этот дом. Я желала, чтобы со мной была только чистая и светлая, как весна, любовь Логана. Мне нужен был он, чтобы доказать себе, что с ним, моим мужем, можно испытать и удовлетворить пылкую страсть. Но почему же он предпочел знакомиться с красотами Фарти, а не разделить со мной счастье нашей безграничной любви? Я села перед туалетным столиком и посмотрела на себя в зеркало. Неожиданно для себя я рассмеялась и произнесла:

– Я не верю тебе, Хевен Ли Стоунуолл. Ты просто ревнуешь его к дому. А это так глупо, верно? – Но мое отражение хранило молчание.

Я приняла душ и переоделась, после чего отправилась по коридору туда, где находились комнаты Джиллиан. Уже больше двух лет минуло с того дня, когда я вышла из этих комнат, оставив ее, стоящей у стрельчатого окна, выходящего на залив. Солнечный свет струился по волосам Джилл. Я испытывала к ней презрение и надеялась никогда больше с ней не встречаться.

В гостиной я увидела Марту Гудман. Она сидела в кресле с высокой спинкой, справа от двери в спальню Джиллиан, и вязала. Как только я вошла, Марта поднялась мне навстречу.

– Ах, Хевен, как я рада снова видеть тебя, – проговорила она, протягивая мне руку. – Поздравляю со вступлением в брак. Мистер Таттертон сказал мне, что ты должна приехать.

– Спасибо, Марта. А как… как моя бабушка? – спросила я. – Она понимает, что я вернулась? Ей известно, что я вышла замуж? – не без интереса осведомилась я.

– Боюсь тебя разочаровать, Хевен. А разве мистер Таттертон не подготовил тебя к встрече с ней? – спросила Марта. Я покачала головой. – Она изменилась, Хевен, очень изменилась.

– И как именно?

– Тебе лучше самой все увидеть, – ответила Марта почти шепотом. – Миссис Таттертон сидит у своего туалетного столика и готовится к приему гостей, – добавила она, склонив набок голову и печально улыбаясь.

– Каких гостей?

– Она говорит, что пригласила гостей на спектакль ее маленького частного театра.

– Понятно, – я взглянула на дверь спальни Джиллиан. – Пойду сама посмотрю, что там. – С этими словами я тихонько постучала. Через мгновение раздался голос Джиллиан, он звучал молодо, счастливо и мягко.

– Да?

Я вопросительно посмотрела на сиделку. Она закрыла глаза и кивнула, делая мне знак, что можно войти. Я вошла в спальню, а Марта вернулась в свое кресло.

Джиллиан сидела у мраморного столика, одетая в одну из своих просторных хламид цвета слоновой кости, отделанную кружевом персикового оттенка. Она выглядела, как клоун: выкрашенные в светлый цвет волосы тонкими прядями торчали в разные стороны; изборожденное морщинами лицо напоминало треснувший фарфор, на щеках горели пятна румян; грубо нанесенная полоска на веках кривилась морщинками в уголках глаз, губы покрывал толстый слой яркой помады, слипшейся в углах рта.

Но когда я взглянула в зеркало, то с ужасом заметила пустой овал, а за ним – стену. Зеркало, висевшее над туалетным столиком, было вынуто из рамы. Джиллиан сидела перед пустой рамой, устремив взгляд в свое прошлое.

Взглянув на кровать, я увидела на покрывале множество разложенных платьев. Из выдвинутых ящиков комода выглядывало белье и свешивались чулки. Все шкатулки с драгоценностями стояли открытыми. Сверкали ожерелья, серьги с драгоценными камнями, браслеты с брильянтами и изумрудами лежали вперемешку на туалетном столике. Комната выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Я стояла, не зная, как себя вести. Я не могла и предположить, что состояние Джиллиан так ухудшится.

Джилл заметила меня и улыбнулась демонической улыбкой, отчего ее клоунская внешность приобрела еще более пугающий и жалкий вид.

– Ли, – проговорила она с деланной радостью. – Слава Богу, ты здесь. А я уже с ума схожу: не знаю, что сегодня надеть. Ты ведь знаешь, кто сегодня у нас будет, правда? – Теперь она говорила громким шепотом, потом огляделась, словно боясь, что ее могут подслушать. – Соберутся самые влиятельные люди, чтобы посмотреть мой театр.

– Здравствуй, бабушка, – проговорила я, не обращая внимания на ее бессвязное бормотание. Я рассчитывала, что таким способом смогу пробудить ее сознание. Однако Джиллиан, откинувшись на стуле, уставилась на меня с таким видом, будто услышала совсем другие слова.

– Как? Ты отказываешься быть на приеме? Я специально пригласила в Фартинггейл влиятельных людей и их сыновей, чтобы они могли с тобой познакомиться. В твоем возрасте пора уже интересоваться молодыми людьми. Нет ничего хорошего в том… что ты видишься только с Тони.

– Бабушка, я не Ли, я твоя внучка Хевен, – я подошла немного ближе. – Я вышла замуж, бабушка. Моего мужа зовут Логан, Логан Стоунуолл, мы приехали в Фартинггейл, потому что Тони обещал устроить в нашу честь торжественный прием.

Она покачала головой, явно не услышав ни единого моего слова.

– Я много раз говорила тебе, Ли, не приходить ко мне в спальню полуодетой. Ты уже больше не ребенок. Ты не можешь расхаживать в таком виде, особенно перед Тони. Ты должна вести себя благоразумно и не терять достоинства. Настоящая леди так никогда не поступает. А сейчас иди и приведи себя в порядок.

– Джиллиан, – обратилась я к ней по имени, надеясь, что она меня узнает. Я знала, что она не выносила, когда ее называли бабушкой. – Ли больше нет, она умерла, – сказала я. – А я – Хевен.

Она сильно заморгала и словно застыла в кресле.

– В последний раз я мирюсь с этим, – каркнула она. – Ты восстанавливаешь всех против меня, однако каждый знает правду о твоем гнусном, развратном поведении. Что? Ревную? Я? – Она еще больше раздражалась. – Ревновать к собственной дочери? Глупости! – Джилл посмотрела в воображаемое зеркало и улыбнулась невозмутимой самодовольной улыбкой. – Тебе никогда не сравниться со мной красотой, Ли, красотой зрелой женщины. Ты еще совсем ребенок. – Она изучающе смотрела на себя в воображаемое зеркало, потом принялась расчесывать волосы. – Я знаю, что ты делаешь, Ли. Тони мне жаловался, и я сама видела это своими глазами, так что не отрицай. Ты растешь, твое тело развивается, не собираюсь это отрицать, ведь ты, в конце концов, моя дочь. Твоя красота будет яркой, броской! Если станешь ухаживать за волосами, умело пользоваться гримом и следить за собой, как это делаю я, может, когда–нибудь тебе и удастся стать такой же красивой. – Внезапно она прекратила расчесывать волосы и стукнула щеткой по крышке столика. – И что ты ждешь от Тони? Конечно, он будет смотреть на тебя, но это совсем не означает то, о чем ты думаешь. Я видела, как ты к нему прижималась, все видела.

– Джиллиан… – Я не могла поверить, что она все еще винила мать во всем случившемся. – Ты не в своем уме, старуха, ты сумасшедшая. Моя мать никогда не делала ничего подобного. Это все ты, ты всему причиной. Моя мать была чиста и невинна. Я уверена в этом. – Меня всю трясло от ярости. – Никогда не поверю, что моя мать соблазнила Тони. Не могу и никогда в это не поверю. Это твоя ревность убила ее. Даже твое безумие ничего не меняет.

Она замолчала и резко выпрямилась.

– Что ты на меня так смотришь? Никогда не знала, что я за тобой следила? Ты не догадывалась, что я была рядом, за дверью, в тени и наблюдала. Я была просто… именно так. Я не могла решиться войти и положить этому конец, но я была там, была рядом.

Я смотрела на нее не отрываясь. Могло ли быть правдой то, что она говорила? Могла ли моя мать соблазнить Тони? Я отказывалась в это верить. И все же, все же… Я ведь соблазнила Троя. Я хорошо знала страсть, таившуюся в моей крови. Унаследовала ли я ее от матери? Может быть, отец Вайс разглядел эту страсть во мне, когда предрекал, что я буду разрушать все, что люблю, и погублю тех, кто любит меня.

Я вылетела в гостиную, где сидела Марта и спокойно вязала.

– Нужно ее остановить! – воскликнула я. – Она окончательно сходит с ума, накладывая на себя новые и новые слои румян и губной помады.

– Она скоро устанет, – мягко улыбнулась Марта. – Я уговорила ее принять лекарство, убедив, что это витамин, который поможет сохранить вечную молодость. Потом я смою краску с ее лица, все уберу, и она надолго уснет. Можешь не беспокоиться.

– Но разве Тони не понимает, в каком она состоянии? Ее смотрели врачи?

– Конечно, дорогая, они рекомендуют поместить ее в лечебницу, но мистер Таттертон и слышать об этом не хочет. Она ведет себя спокойно и большую часть времени находится в хорошем настроении.

– Значит, она меня не помнит? – спросила я, бросив взгляд на дверь спальни.

– Нет, она много говорит о твоей матери, – по тому, как Марта опустила глаза, я поняла, что из безумного бормотания бабушки она услышала много гадостей о моей матери.

Я поторопилась покинуть комнаты Джиллиан, по сути дела, спасаясь бегством от воскресших воспоминаний. Вернувшись к себе, я нашла принадлежавший матери толстый альбом с фотографиями. Я снова рассматривала ее школьные фотографии, надеясь убедиться в том, что мать была красивой, но наивной и невинной сумасбродкой. Если бы я могла хоть на короткий миг взглянуть в эти голубые глаза, тогда, думаю, узнала бы правду. Но так ли она была мне нужна?

– Неужели ты все время провела здесь в затворничестве? – Я вздрогнула, услышав голос неожиданно вошедшего Логана. Я не представляла, сколько времени просидела, вспоминая прошлое. Я быстро захлопнула альбом.

– Вовсе нет, – пробормотала я. – Ходила навестить бабушку. – Я ослепительно улыбнулась, обернувшись к мужу, и спросила:

– Что же тебе показывал Тони?

– Решительно все, – ответил Логан, в восторге качая головой. – Весь этот рай под названием Фартинггейл–Мэнор. Я не поверил глазам, когда увидел в доме бассейн. А этот лабиринт, озеро, конюшни, многие акры земли и закрытый пляж.

– Тони совершил с тобой впечатляющее путешествие.

– Да уж. Конечно, он гордится поместьем, тем, что ему удалось сделать. Тони поразительный человек – умный, проницательный, хорошо разбирается в бизнесе и политике. Он рассказал мне, что из себя представляет корпорация Таттертонов.

– Что ты говоришь? – улыбка тронула мои губы: Логан вел себя как маленький мальчик, увидевший множество игрушек.

Он улыбнулся, а я обняла его и поцеловала. Поцелуй был долгим и страстным. Он сильнее сжал меня в своих объятиях, я ощутила знакомую дрожь и теснее прижалась к нему.

– Каждый раз, когда я тебя целую, – прошептала я ему в ухо, – я вспоминаю наш первый поцелуй, а ты помнишь?

– Помню, – ответил Логан шепотом, и я подумала, что ведь я его поцеловала первой. Он проводил меня до дома и остановился на тропинке. Я была так взволнована, что он в этот день подрался из–за меня, что не могла дождаться, когда он решится меня обнять. – Ты спросила: «Логан, я не буду похожа на Фанни, если поцелую тебя за то, что ты такой, каким я хочу, чтобы ты был?» И ты меня поцеловала, но с такой страстью…

Я отвернулась от него.

– Что случилось?

– Ничего, – я улыбнулась ему самой обольстительной из моих улыбок и заворковала: – У нас есть еще немного времени до обеда.

– Чтобы начать наш медовый месяц, – продолжил он, многозначительно улыбаясь.

– Ах, Логан, я…

Он обнял меня и поцеловал. Потом он начал меня раздевать. Я закрыла глаза и, ощущая его прикосновения, старалась отрешиться от волновавших меня мыслей. Я целиком отдалась на волю влекущих нас друг к другу чувств.

Мы лежали рядом, от его поцелуев и ласк я словно погружалась в необъятное море нежности. И когда наши тела слились, я почувствовала, что его светлая, чистая любовь прогнала прочь призрачные воспоминания о моей роковой страсти. И так теперь будет всегда. Мы неразделимы – Логан и Хевен. Его прикосновения, поцелуи, ласки, наша близость, отмеченная такой непередаваемой нежностью, – все это было так не похоже на неистовую страсть, что я испытывала с Троем. И это была не та любовь, поглощающая без остатка, заставляющая весь мир исчезнуть, не оставляющая человеку ничего другого, как отчаянно цепляться за эту страсть, как за спасательный плот в бурном море. Мое чувство к Логану было совсем иным: нежным, мягким, вселяющим спокойствие и уверенность, как теплая нега пруда в ясный летний день. Такой же я хотела видеть и нашу будущую жизнь.

Потом Логан уснул в моих объятиях. Я оглядела комнату, окутанную легкой дымкой приближавшихся сумерек. И вот я снова здесь, в Фарти, и только что насладилась любовью со своим мужем. С такой же ли страстью много лет назад прижималась моя мать своим юным телом к мужу своей матери, дав начало моей сумасшедшей жизни?

Я закрыла глаза. Теперь мне стало понятно, чем жили тени прошлого. Они поселялись в нас, заставляя испытывать те же желания. Моя мать продолжала существовать в моих страстях. Но они были чисты и непорочны. Я хотела любить только своего мужа, и никогда мне не будет нужен никакой другой мужчина. Мне было уютно и спокойно рядом с мирно спавшим Логаном.