От автора. Я пишу эти строки в Тегеране, большом и своеобразном городе, в котором высоченные древние минареты соседствуют с современнейшими строениями XX века

1.

Не могу вспомнить, когда я начал играть в футбол.

Лет с семи, это уж наверное, стал участвовать в регулярных «матчах». Чемпионат, в котором я тогда играл, был несколько своеобразен. Он не имел ни начала, ни конца. Он проходил в осеннюю слякоть и в зимние морозы, длился круглый год и каждый день. Матч не имел границ времени, и если прерывался, то по причинам вовсе не спортивного характера: сердитый управдом или, что еще хуже, разъяренная хозяйка разбитого окна принималась охотиться за мячом, призывая на наши буйные головы гром и молнии...

Впрочем, бывали и другие причины перерывов в игре. Я говорю, конечно, о школе и домашних уроках, об обеде и наступавшем всегда рано вечере. Все это тоже было. Перерывы в футбольном матче наступали вдруг и оттого, что все его участники отправлялись гонять по улицам на коньках.

Наш футбольный «чемпионат» проходил во дворе обыкновенного московского дома в Даевом переулке, на Сретенке. Нет нужды говорить, что воротами нам служили школьные сумки, кирпичи, сброшенные с плеч пальто. Большой спор, который традиционно вели и ведут между собой мастера «Спартака» и «Динамо», нашел и у нас во дворе свой отголосок. Среди нас были «динамовцы» и «спартаковцы». И хоть большинство из нас не видело, как играют наши любимцы,— страсти разгорались немалые и накал борьбы во дворе не остывал годами.

Итак, мне было семь или восемь лет. Сейчас наш двор мне кажется маленьким, а в те годы представлялся большим. Но странно, даже позже, когда я уж давно стал мастером футбола, игроком сборной команды страны, мое детское увлечение мне не казалось ни маленьким, ни пустяковым. Думаю, что все было правильно, что и в футбол я так долго играю оттого, что не знал меры, гоняя часами мяч по двору.

Как и в каждом дворе любого дома, был у нас свой заводила — паренек чуть постарше нас. Звали его Вася Чириков. Он уже играл в детских командах стадиона Юных пионеров: зимой — в хоккей, летом — в футбол. Мы трогали его клюшки и бутсы, ходили за ним гурьбой, слушались, пытались подражать.

2.

Летом 1940 года я впервые попал на большой футбольный матч. Попал честь честью, по билету. Взял меня с собой мой старший брат, Лева. Сидели мы на Восточной трибуне стадиона «Динамо», и я всей душой болел за хозяев поля, которые встречались, помню, со своими ленинградскими одноклубниками.

Нельзя сказать, чтобы обстановка большого стадиона была вовсе для меня не знакома. Я слушал радиорепортажи, которые тогда начинали становиться популярными. Но то, что я увидел на стадионе «Динамо», совершенно потрясло меня. Огромным и бесконечно праздничным показался мне стадион. Далек я был от мысли, что когда-нибудь удастся и мне выйти на это большое, солнечное зеленое поле и тысячи глаз станут следить за мной. Счастливчиками, избранниками судьбы представились мне футболисты. Это ощущение праздничности, чего-то необычайного, светлого захватило меня целиком и, может быть, заставило еще больше полюбить спорт, еще больше и теперь уже навсегда.

Я часто, между прочим, думаю, что эту праздничность, эту радость надо побольше доставлять ребятам. Доставлять, когда это можно, когда, например, стадион далеко не полон, а мальчишки толпятся перед строгими контролерами: «Дяденька, пропусти!..»

Я всех бы таких мальчишек пускал на стадион. Много ли они займут места?.. Я всех бы их с удовольствием провел с собой за руку: «Сиди вот тут, смотри...»

В мой первый день на стадионе я был захвачен всем, по все-таки помню отлично, как играл Николай Дементьев. Меня буквально поразило, с какой легкостью, как остроумно он справляется с мячом, заставляя его едва уловимыми движениями ног двигаться по полю так, будто мяч был привязан к ноге за веревочку!

Я рот раскрывал, когда мяч попадал к Дементьеву, и все следил за ним, и все ждал еще каких-нибудь чудес.

— Ну, понравилась игра?— меня брат.

— Здорово!— я.— А ты видел, что делает с мячом Дементьев?..

Помню и вторую встречу с большим футболом. На этот раз я оказался в самом центре футбольных событий. Попал на матч «Спартака» с «Динамо». Я тогда оглох от взволнованного шума на трибунах, сам переволновался за своих динамовцев так, что руки и ноги дрожали. Наверное, я кричал и прыгал от радости, когда Сергей Ильин, пройдя по краю, послал мяч точным, сильным резаным ударом в сетку ворот спартаковцев. Я помрачнел, и мне показалось, будто над стадионом нависла туча, когда Виктор Семенов, центральный нападающий спартаковцев, забил с лёта красивый гол!..

С еще большим удовольствием играл я после всего этого на своем дворе. Старался подражать то Дементьеву, то Сергею Ильину...

Дворовая мальчишеская игра приобретала какой-то новый смысл, становилась еще интереснее.

3.

До войны я не успел по-настоящему подойти к спорту. Так случилось, что удалось это сделать в самые трудные, военные годы.

Помню, записался я в спортивную секцию московского Дома пионеров, что в переулке Стопани, у Кировских ворот. Зимой ходили в Сокольники кататься на лыжах, летом тоже в Сокольники — заниматься легкой атлетикой: бегали, прыгали, метали деревянную гранату...

Вот тогда я в первый раз почувствовал, что такое настоящее соревнование. Все было организованнее, строже. Даже ребята и девочки показались мне почти незнакомыми, какими-то посерьезневшими. Да, это был уже спорт! Мы принимали старты, у нас были нагрудные номера, и спортивные судьи вызывали нас по фамилиям...

Мне тогда случилось не так уж плохо выступить в первенстве Москвы для школьников. В лыжном кроссе на три километра я занял восьмое место, а летом оказался вторым в беге на шестьдесят метров и четвертым в прыжках в длину!

Хорошо для любого спортсмена получить разностороннюю закалку с детства. Каждый вид спорта, футбол в том числе, требует прежде всего атлетизма. Без фундамента, без разностороннего развития, выносливости, умения бегать, прыгать не уставая, без скорости и силы нет смысла выходить на поле. Как бы ни был одержим паренек футболом,— ничего у него не получится без отличной физической подготовки. А получить ее не так уж трудно. Просто надо иметь волю, чтобы заставить себя делать самые простые вещи: зарядку по утрам, например, или лыжные походы — не от случая к случаю, а постоянно... Есть такой термин «бытовая физкультура». Это когда человек не ждет приглашений или подсказок, а сам старается использовать свободную минутку для того, чтобы стать еще чуточку сильнее или выносливее. Поднимается, к примеру, по лестнице, прыгая на одной ноге, старается сегодня достать листок на ветке, который вчера никак не давался. Пытается в одиночку так отработать удар по мячу, чтобы мяч точно шел туда, куда тебе хочется...

Не надо также бояться плохой погоды, «беречь себя». Известно, что нам, футболистам, приходится твердо соблюдать закон: «матч состоится при всякой погоде». Ох, сколько разных капризов погоды мне удалось испытать! Бывала такая жара, в которую и двигаться-то кажется страшно, а ты играй полтора часа с полным напряжением. Жара Индии сменялась жестким русским морозцем, да еще с ветром, но играть все равно надо, хоть поле уже жестко, как асфальт!..

Казалось бы, немудрено схватить насморк, а то и воспаление легких при стуже, равно как не исключен и солнечный удар при температуре, при которой можно на камне печь лепешки... Но нет, не бывает ни насморков, ни солнечных ударов. И это не потому, что невосприимчивость к капризам природы — какое-то свойство мастера спорта. Просто тут сказывается закалка, полученная с малых лет. Один мой знакомый спортсмен, известный партизан в годы войны, рассказывал такой эпизод. Перебросили их, целую группу, во вражеские тылы. Первый лютый враг, с которым пришлось столкнуться в единоборстве, был сорокаградусный, с ветром, мороз. А деться некуда: степь, лес и никакого жилья. Шли сутками. Тому кто не был готов к таким испытаниям, было трудно. Начинал ежиться, ослабевал духом и телом. Этого только и надо морозу! А мой приятель шел грудь нараспашку, голова — высоко. Может, ему не было холодно? Замерзал и он. Но он не позволял себя победить и товарищам помогал. Тут все дело в характере. Он приходит вместе с закалкой, крепнет. Я оттого задержался здесь в своем рассказе, что представляется мне ранняя закалка важным условием для успеха в спорте.

К счастью, я прошел всю эту, нигде не зарегистрированную школу. Напомню, время, когда я подходил к спорту, тренируясь в лыжной и легкоатлетической секциях Дома пионеров, было трудное, голодное и холодное. Но, как говорится, затягивали потуже ремни и — бегали, закалялись, и ничего: росли крепкими, здоровыми. Спорт жил и в то тяжелое время. Бегая по гаревой дорожке на стадионе в Сокольниках, мы, ребята, все посматривали, как на футбольном поле тренируются футболисты клубных команд «Спартака». Кончались наши занятия, но мы подолгу еще торчали на трибунах, смотрели. «Эх, сыграть бы еще в футбольчик!..»

4.

Только случайно не стал я в футболе динамовцем. Горячая мальчишеская симпатия к этой замечательной команде не остывала во мне.

Ранней весной 1944 года мы, группа ребят с нашего двора, отправились на стадион «Динамо» записываться в детскую команду.

Но нам долго не везло. Мы никак не могли застать Михаила Васильевича Чуркина, руководителя детских команд.

Не помню, кто сказал нам, что можно «записаться в футболисты» на стадионе Юных пионеров. Туда я отправился уже один — ребятам надоело ездить понапрасну каждый день.

На стадионе пионеров мне повезло.

— Вон стоит дядя Паша,— сказали мне ребята,— валяй к нему, может, все будет в порядке!

Павел Лапшин, или дядя Паша, как все его в этом спортивном молодом мирке называли, оглядел меня, сказал просто: «Ладно, посмотрим. Приходи завтра на тренировку...»

И началась моя футбольная жизнь. Два раза в неделю — тренировки, в воскресенье — календарные игры. Конечно, прежде чем меня записали в детскую команду, дядя Паша внимательно присматривался к тому, как я себя веду, что умею. Тренировались вначале мы босиком. (Бутсы получили только к началу соревнований.) А мяч был настоящий, футбольный, жесткий.

Однажды подошел ко мне дядя Паша, трепанул волосы, усмехнулся:

— Ничего... Бьешь вроде подходяще. Будешь играть за детскую...

Много прошло времени с тех пор. За эти годы я получал золотые медали и большие красивые дипломы. Однако вряд ли так непосредственно, взволнованно, почти до слез радовался им, как радовался в тот летний далекий день на стадионе Юных пионеров.

Первое мое настоящее футбольное соревнование — чемпионат Москвы для клубных команд. Я играл в детской команде за футбольный коллектив спортивного общества «Крылья Советов».

Играли мы круглый год. Когда подсыхала осенняя слякоть и наступала зима, мы снова встречались вместе в нашей раздевалке под трибунами. Теперь мы становились хоккеистами. Бывало, раз по десять за неделю бегаешь до этого на стадион, смотришь: неужели еще не залит каток?

В нашей детской, а потом юношеской команде я играл на месте центрального нападающего. Тогда еще у нас был неизвестен хоккей с шайбой. Позже я ему тоже отдал дань. Русским хоккеем увлекалось большинство футболистов. Помню, восхищало меня мастерство Михаила Якушина и Василия Трофимова, непревзойденных, по-моему, виртуозов клюшки и мяча. Мне жаль, что эта замечательная игра, полная стремительности, просторная, атлетическая, несколько отошла на второй план, уступив место хоккею с шайбой. Мне, да, наверное, и не только мне, русский хоккей давал очень много, и прежде всего — хорошую спортивную форму круглый год. Ведь напряженные спортивные поединки на льду не заменишь никакими тренировками в спортивном зале. Мне хотелось бы посоветовать молодым футболистам: не забывайте о большой физической нагрузке во время перерыва между двумя футбольными сезонами. Наш организм устроен так, что довольно быстро теряет способность к длительному физическому напряжению, если его не тренировать... Легко потерять спортивную форму, но трудно ее восстановить. Это истина, не требующая доказательств. Но она осознается обычно уже в те годы, когда становится все труднее сохранять силы и выносливость. В молодости больше рассчитываешь на нерастраченный запас энергии, сил. Терять и потом рывком пытаться восстановить силы — неразумно. Уходит масса энергии, а она, к сожалению, у нас не безгранична.

5.

Техника — оружие футболиста. Кто же захочет сознательно выходить на поединок слабовооруженным? Но, пожалуй, вся беда как раз в том, что даже слабое вооружение кажется иной раз молодому футболисту достаточным. Быстрота, неутомимость молодости позволяют ему успешно действовать па поле. Он забивает голы, его считают опасным. Его начинают любить зрители, и газеты пишут о новой «звезде» на футбольном небосклоне.

Долго ли вскружиться молодой голове? И, смотришь, он уже ленится на тренировках, трудится с прохладцей, норовит увильнуть от скучных, как ему кажется, упражнений. «К чему,— думает он,— все это? Я и так способный, талантливый. Это для тех, кто не одарен...»

Проходят два-три года, и такая «футбольная звезда» начинает потихоньку меркнуть. Ко всему, что умел молодой футболист, скоро привыкают его соперники. Все труднее ему даются голы. Футболист становится все менее полезным команде, и тренер справедливо подумывает: «А не посадить ли его на некоторое время на скамейку запасных? Пусть поразмыслит что к чему...»

Молодой футболист, познавший на первых порах аплодисменты и хвалу, обижается. Он уже готов перепорхнуть в другой футбольный клуб: «Ведь здесь не умеют меня ценить!..»

За недавнюю репутацию его, быть может, и примут в другом клубе. Но потом и там приглядятся: «Полезен мало, ленится. Зачем он нам в команде?..»

Гаснет, едва вспыхнув, «футбольная звезда». Сколько их я помню за свою спортивную жизнь! И все это происходит оттого, что вовремя они не поняли: нет в спорте, в футболе врожденных талантов, нет готовых, природой сделанных мастеров. Спортивное мастерство, спортивное долголетие — это труд, тяжелый, беспокойный, повседневный и, если хотите знать,— беспощадный. Для того чтобы спорт приносил тебе радость, чтобы, выходя на футбольное поле, ты чувствовал себя легко, непринужденно, надо быть в себе уверенным, надо знать, что ты умеешь многое, нашел то, чего, быть может, не умеют и не знают твои соперники. Надо чувствовать себя сильнее твоего противника, потому что ты выходишь побеждать, а не быть побежденным. Для такой хорошей цели разве жаль нескольких часов чернового, незаметного труда? Кто сумеет найти грань между этим трудом и настоящим, увлекательным творчеством, которое уж никто томительным и скучным не назовет?

Все тут зависит от точки зрения. От того, как смотреть на этот непарадный труд, как понимать его. Конечно, если заранее настроить себя, что, мол, надо отбыть, отработать в поту эти часы, — тогда тяжело, утомительно. Но если подумать, что сейчас, в тренировочном зале или в будний день на футбольном поле, ты будешь искать не найденное вчера и, быть может, найдешь это,— тогда совсем другое дело! Тогда в самых скучных, по десятку раз повторяющихся упражнениях вдруг появляется своя прелесть, свои радости.

Я очень благодарен моим товарищам юности, ребятам со стадиона Юных пионеров, за то, что они рано научили меня понимать тренировочный труд как творчество, как любопытные, интересные искания. Могу сказать без преувеличения, что если я владел некоторой техникой, которая позволяла мне в течение долгого времени играть не без пользы на поле,— этим я обязан трудолюбию, воспитанному коллективом ребят с детства. Мы все вместе учились понимать тренировку как процесс поисков чего-то нового, как упрямую борьбу с тем, что не дается.

Может быть, мы были какими-то необычными? Нет, конечно.

Спорт любили превыше всего на свете. Когда было время, с утра и дотемна пропадали на стадионе. Помню: занятия официальные давно закончатся, а мы все — с мячом. Если что-нибудь не выходит — игра головой или остановка мяча с полулета,— часами готовы были повторять и повторять. Количество переходило в качество. А тут еще пример хороший. Ребята постарше, из юношеских и взрослых команд «Крылышек», соревновались друг с другом в технике, в тонком владении мячом. Мы — за ними,

6.

И еще мы умели смотреть. Не последнее это искусство для молодого футболиста. В стремительном и изменчивом ходе футбольного матча следишь, как правило, за общим рисунком атак или защитных действий. Ведь в конечном счете самое главное в футболе, ради чего футболисты тратят столько энергии,— это гол. И следишь напряженно, как создаются голевые моменты и как удается защите отбить очередное наступление.

Так смотрят большинство зрителей. И они бывают недовольны порой, если игра протекает без явно волнующих и напряженных эпизодов, если мяч не оказывается хотя бы раз в сетке ворот. В таких случаях говорят, что матч прошел скучно:

«Ни одного гола! Что ж тут интересного? Не на что смотреть...»

Но в каждом матче сильных и равных соперников есть другая, как бы скрытая от не очень внимательных глаз игра. Есть бесчисленные, полные тонкостей поединки мастеров между собой и столкновение замыслов коллективов. Это надо уметь видеть. А для молодых футболистов надо прежде всего уметь видеть эту тонкую и многообразную напряженную борьбу за мяч на всем протяжении девяноста минут футбольной встречи.

Мне повезло, что в годы моего прихода в футбол, в годы, когда необходимо определить направление своих поисков, на футбольных полях встречались в равных, всегда драматических по борьбе матчах первоклассные команды того времени: московские армейцы, динамовцы, торпедовцы, команды тбилисского «Динамо» и ленинградского «Зенита». Я не назвал здесь московский «Спартак». Но дело в том, что эта замечательная команда переживала в военные и в первые послевоенные годы период становления своего нового состава.

Люди постарше хорошо, наверное, помнят, какими яркими событиями были тогда встречи ЦДКА — «Динамо» (Москва) или «Торпедо» — «Динамо» (Тбилиси).

В то время наш большой футбол находился, мне кажется, в расцвете. Еще очень мало было международных матчей, и трудно было в полной мере судить о мировом классе наших команд. Но вспомните выступление хотя бы московских динамовцев в Англии, одно из первых больших выступлений наших футболистов за рубежом. Ведь Англия действительно по праву считалась могучей футбольной державой Европы.

И было очень здорово, и все мы гордились тем, что наши динамовцы так удачно выступили на английских футбольных полях. Дело прошлое, и можно не считать такой уж убедительной победой выигрыш у шахтерской команды «Кардиф-Сити». Но были и другие классные профессиональные клубы Англии и Шотландии, с которыми встретились динамовцы-москвичи!

Помню, как я слушал по радио репортаж со стадиона «Стамфорд Бридж» в Лондоне. Динамовцы играли с клубом «Челси». Если не ошибаюсь, это была одна из первых встреч советских футболистов с командой профессионалов. Говорили, что местная английская печать заранее предрекала нашим поражение, называла их новичками... С газетных страниц Лондона не сходило имя Томми Лаутона, превосходного нападающего, против которого предстояло играть ветерану динамовцев Михаилу Семичастному...

Наши проигрывали. Уже в первом тайме счет стал 2:0 в пользу «Челси», и я, волнуясь за наших, чувствовал себя глубоко несчастным и хотел теперь только одного: чтобы поскорее все закончилось. Тем более, что наши делают, вероятно, там ошибку за ошибкой! Ну какие сумел Леонид Соловьев забить одиннадцатиметровый?! Я страшно жалел, что все это происходит так далеко, что не можем мы, московские мальчишки, яростно поддержать своих, как делаем это всегда у себя дома! Где же вы — Вася Карцев, Костя Бесков? Наши любимцы, мастера, у которых все мы учимся мужеству, мастерству?..

Нет, наш футбол был тогда зрелым, был передовым. Напрасно я подпрыгивал у приемника, хватался за голову, готов был, кажется, плакать. Боевой ничьей — 3:3 закончился тот знаменательный матч с «Челси».

— Ну что? — ликовал я, хотя никто и не собирался со мной дома спорить.— Ну что я говорил?!

В нашем футболе играли тогда в рамках «дубль-ве». Я говорю в рамках потому, что известная и принятая всем футбольным миром тактическая система претерпела у нас определенные изменения. Я знаю из истории футбола, что эту систему впервые продемонстрировали у нас испанские футболисты — баски. Они успешно провели матчи у нас, выиграв несколько встреч и проиграв только одну — московскому «Спартаку». Три игрока в защите, полусредние нападающие несколько оттянуты в ходе игры назад — вот, грубо говоря, в чем был смысл новой для нас тактики.

Вскоре все наши лучшие команды овладели системой «дубль-ве». И тут же было внесено свое: блуждание нападающих, быстрые маневры одного, двух, а позднее и всей пятерки форвардов по полю. Делалось это для того, чтобы как-то избавиться от «опекунов», защитников и полузащитников, которые перешли от игры в зоне к плотному держанию своих подопечных. В свою очередь, маневрирование нападающих вызвало к жизни подвижную оборону. Хорошая атлетическая подготовка позволяла нашим футболистам играть в быстром темпе. Поминутно возникали на поле интереснейшие поединки, эпизоды единоборства мастера нападения и мастера защитных действий.

Мне кажется, что на первых порах, когда система «дубль-ве» находилась у нас в стадии творческого освоения и дальнейшего ее развития, наш футбол был наиболее интересен. Тогда еще не довлел призыв, не знаю откуда возникший, возведенный в закон: «Играть изо всех сил, как можно быстрее и — забудь о разных технических тонкостях».

Мы, молодежь, наблюдали великолепное индивидуальное мастерство Всеволода Боброва, Владимира Демина, Николая Дементьева, Бориса Пайчадзе из тбилисского «Динамо», Василия Трофимова, Валентина Николаева, Василия Карцева, Константина Бескова, целой плеяды торпедовцев — Александра Пономарева, Петра Петрова, братьев Жарковых...

Болел я в те годы за московское «Динамо», но не мог не восхищаться игрой армейских футболистов. Это была действительно целая школа для нас. Я затаив дыхание следил, как таранит оборону, тонко обходя игроков защиты, Всеволод Бобров, как с любого положения остро и мощно бьет он по воротам. Два или три игрока соперников должны были неотступно следить за Бобровым, но все же сразу создавалась опасность для ворот, едва мяч оказывался у этого форварда!

У него была своеобразная техника, он обращался с мячом непринужденно, будто не замечая его. Физически сильный, рослый, он просто шел вперед, как бы досадуя, что кто-то, кажется, хочет помешать ему. К сожалению, я не застал на поле Григория Федотова в пору его расцвета. В послевоенные годы, когда я стал завсегдатаем стадионов, Григорий Федотов уже, как говорится, доигрывал. Но и тогда их дуэт с Всеволодом Бобровым в центре нападения поражал удивительным остроумием и результативностью. Они отлично дополняли друг друга. Решительная стремительность Боброва и мягкие, тонкие маневры Федотова, предугадывающего без ошибки, где в следующую секунду может оказаться мяч, — это было захватывающее зрелище. Представляю себе, как трудно было защите действовать против такого Дуэта!

Я отлично помню замысловатые и всегда почти не- 34 уловимые для глаз финты, обманные движения армейца Владимира Демина и динамовца Василия Трофимова. Конечно, оба они умели легко обойти одною или двух опекунов, как бы плотно те их ни держали.

И, конечно, они превосходно умели играть в пас, в одно касание. Мастерство индивидуальной игры без всяких усилий сочеталось у них с мастерством игры в коллективе, потому что, владея в совершенстве техникой, они становились «зрячими», думающими футболистами, мыслящими на поле тактиками, видящими и понимающими все.

7.

Да, быть свидетелем такого футбола очень увлекательно. Самое примечательное в том периоде было, по-моему, то, что футбол рождал яркие футбольные индивидуальности. Разумеется, игра Василия Карцева, худощавого, верткого, обладающего хлестким ударом, ничем не напоминала действия Всеволода Боброва. Если вспомнить игру двух крайних нападающих — Алексея Гринина и Василия Трофимова, то похожим у них можно признать лишь завидное умение забивать голы под совершенно немыслимым углом. Между акробатической игрой в защите Ивана Кочеткова и спокойной, позиционной игрой Анатолия Башашкина тоже мало общего, если но считать общим одно — надежность игры.

Яркие индивидуальности формировались под влиянием творческой обстановки, которая жила на футбольных полях. Боюсь, что некоторые стремления к нивелировке футболистов, настойчивый призыв к игре только «коллективной» несколько повредили нашему футболу именно тогда, когда, достигнув поры зрелости, он стоял на пороге дальнейшего творчества. Темп и пас во что бы то ни стало были провозглашены основными принципами.

Но очень часто темп, не подкрепленный высоким техническим мастерством владения мячом, превращался в суетливость, в иллюзию стремительной и опасной для ворот игры. Равно как обязательные, немедленные передачи мяча: «Получил мяч — отдан!» к банальным комбинациям, к тому, что при плотной опеке и неготовности справиться в единоборстве с защитником нападающие тратили массу усилий напрасно.

Я же начинал входить в большой футбол в обстановке самой благоприятной. Техника и техника — вот главное, что меня заботило. Быть похожим в игре на Всеволода Боброва или Василия Трофимова, владеть тем, чем они владеют, — это казалось целью. И мы с приятелями часами неотрывно следили за действиями старших товарищей на поле. Сек дождь, мороз начинал пощипывать — это все не замечалось во время хорошей футбольной встречи.

...Ранней весной 1947 года началась моя жизнь в московском «Спартаке». Не очень уж устойчивы симпатии юности. Один из моих друзей, Витя Строганов, страстный болельщик «Спартака», сумел убедить меня, что лучше этого общества нет ничего па свете.

Мы с Виктором поехали в Гавриков переулок просить, чтобы нас приняли в юношескую команду «Спартака».

Московский «Спартак»... Только годы спустя я по-настоящему, наверное, осознал, какая это честь называть себя спартаковцем. Спортивное общество, награжденное высшей правительственной наградой — орденом Ленина, много дало советскому спорту. Имена братьев Знаменских, братьев Старостиных, десятки громких, славных имен выдающихся советских спортсменов вошли в историю нашего спортивного движения и наших больших побед.

Крепки корни традиций футбольного «Спартака». Не наши ли старшие ветераны-спартаковцы были в числе первых чемпионов страны, не по их ли мастерству, их поискам равнялось футбольное время?.. «Спартак» и «Динамо». Можно поставить эти два славных имени в другом порядке, по от этого не изменится их значение в истории становления п развития класса нашего отечественного футбола.

Не знал я тогда, не понимал, что иду в одну из лучших, труднейших и славных спортивных школ футбольного мастерства. Иду, чтобы овладеть тем, что накопила футбольная спартаковская школа, с тем чтобы дальше нести традиции «Спартака».

Нас встретил человек невысокого роста, с двумя палками, па которые он опирался. Мы заранее знали, что именно он встретит нас. Это был очень популярный до войны футболист-спартаковец Владимир Александрович Степанов. Кто не знал его! Редко кто умел так водить мяч, как он. Полусредний нападающий Владимир Степанов был одним из лучших игроков нашего футбола. Нелепая случайность стоила ему тяжелого увечья. Но, конечно, старый мастер не пожелал расстаться с футболом. Уважением и авторитетом пользовалось имя Владимира Александровича среди молодой спартаковской поросли, к которой теперь принадлежал и я.

Летний сезон играл я в клубной юношеской команде «Спартака». Встречались в чемпионате Москвы с такими же, как мы, юнцами, глазастыми, жадными до мяча, азартными, готовыми играть в футбол сутками. Я прочно занял место левого полузащитника № 6. Иногда меня спрашивают: «Почему вы избрали именно это место в футболе?..» Не знаю, что ответить. Игроки полузащиты много действуют на поле, участвуют в защите и в нападении. Может, поэтому?

Я в первый раз выступал против спартаковских мастеров. Домой пришла открытка из общества: меня приглашали принять участие в матче юношеской команды с дублирующим составом мастеров «Спартака». Сердце забилось: «Вот оно, начало!..» Не помню, как добрался до Ширяева поля, где расположен спартаковский стадион. Народу было совсем немного. Но это не снижало моего волнения. Особенно подтянутыми выбежали мы на поле. Смотрим: знакомые лица, знаменитости стоят против нас — Алексей Соколов, Борис Соколов, Николай Гуляев, Константин Рязанцев... Спартаковская испытанная гвардия!

Но этот первый матч с мастерами еще не был началом моего пути в большом футболе. Более того, прошел еще год, и я все еще вовсе не был уверен — буду ли когда-нибудь достойным войти в основной состав спартаковской команды мастеров?

Я понимал, что это большая честь. По временам мне казалось, что, пожалуй, я бы уже смог неплохо сыграть хотя бы и против армейцев! Но, следя за игрой, начинал очень быстро в этом сомневаться: «Куда там!..» Коля Паршин и Валентин Емышев, впоследствии хорошие мастера футбола, сидели рядом со мной на трибуне, вздыхали: «Эх, проходит наше времечко...» А было нам всего по семнадцать.

Ранней весной 1948 года я отправился на первый в своей жизни тренировочный сбор на юг. Нет, я не обнадеживал себя, что, мол, теперь-то заметят, поверят, скажут:

— А что, Игорь, не пора ли тебе сменить Рязанцева?.. Или Олега Тимакова?..

Быстро пролетели дни на юге. Я очень старался на тренировках, но, когда стали формировать основной и дублирующий состав команды мастеров, я не услышал своей фамилии. Обидно? Если говорить честно: конечно. Но, если вдуматься,— все было правильно. Не готов я был еще для самых серьезных испытаний на футбольном поле, сам чувствовал, что не готов. Здесь сложное дело. Быть может, по технической своей подготовке я не казался бы бесполезным для команды. Необходим был,е опыт, который позволил бы свободно ориентироваться па поле. Нужен был и характер бойцовский, стойкий, такой, при котором спортивная борьба, самая тяжелая, волевая, по плечу.

Не знаю, но, вероятно, этого тоже еще не хватало. И вот началось лето, и я — в первой клубной московского «Спартака». Это, конечно, тоже очень здорово! Мы играем на приз Москвы, мы выходим последними на поле в дни, когда встречаются футбольные клубы, а нас целый день ждут зрители, которые еще с восьми утра следят на трибунах за тем, как, постепенно усложняясь, ведется футбольный спор — от команд мальчишек до футболистов первых команд.

Хоть мы и выходим в такие воскресные дни последними, но с восьми утра, так же как и зрители, торчим на трибунах: как интересен и увлекателен этот большой футбольный клубный день!

Так что обижаться мне было не на что. Да я и забыл об обиде. В конце концов не все ли равно, как называется твоя команда: мастеров или не мастеров,— важно, что ты в футбол играешь, и тебе интересно, и ты весь игре отдаешься.

А там, если ты трудолюбив и с характером,— можно не беспокоиться. Молодые мастера всегда нужны футболу, очень нужны.

В клубной команде играл я довольно успешно.

Скоро меня пригласили играть за дублирующий состав мастеров.

9.

Но все же мой дебют в чемпионате страны состоялся на футбольном поле, а на площадке для хоккея. Помню, как-то па стадионе «Динамо», кажется на том поле, после матча по русскому хоккею отгороди на льду перед трибунами прямоугольное тесноватое поле и объявили по радио;

— Сейчас состоится показательный матч по канадскому хоккею!

Большинство зрителей разошлось. Ну, а мы, конечно, остались. «Что за штука, этот канадский хоккей? Слышали о нем много...»

Не понравилась мне эта игра. Показалась суматошной и тесной. Клюшки какие-то чудные, неудобные, длинные, и шайба похожа на черную льдинку — мальчишкам на забаву... То ли дело наш русский хоккей с его простором, стремительностью, азартом!

Но хоккей с шайбой стал быстро завоевывать себе место под нашим спортивным солнцем. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как в Москве, на стадионе «Динамо», состоялся первый международный матч по хоккею с шайбой.

Матч носил тренировочный характер, был проверкой сил: наша сборная, только что сформированная, встречалась с опытной командой Чехословакии.

Я каким-то чудом пробрался на этот матч. Как же это было интересно! До сих пор помню, как я был буквально поражен огромной стремительностью и мужеством хоккеистов, одетых в странные, рыцарского вида доспехи. Сколько тут было романтики, сколько напряжения, борьбы!..

Снова меня поразил Всеволод Бобров. Да, это был действительно редкий спортсмен. Нет необходимости рассказывать, как играл Бобров в хоккей с шайбой. Тот, кто его видел в составе нападения нашей сборной страны но хоккею,— никогда но забудет. А тому, кто не видел, передать словами игру лучшего нашего хоккеиста совершенно невозможно. Могу сказать, что у него на ногах как будто и не было коньков, так свободно он чувствовал себя на льду. Когда же он получал шайбу и рвался вперед, перепрыгивая через клюшки соперников, проходя стремительными финтами заслоны, казалось — шайба будет в воротах неминуемо!

Скорость, мужество, атлетические схватки в единоборстве, дразнящий скрип коньков, стук клюшек... Да, игра! Долго я помнил минуты, проведенные на первом международном матче по хоккею с шайбой, долго уставлял себе отважную тройку наших мушкете-— Всеволода Боброва, Евгения Бабича, Анатолия Тарасова...

Короче говоря, я просто не мог не отдать дань хоккею с шайбой. Начались тренировки на нашем спартаковском стадионе в Тарасовке. То, что я играл в русский хоккей и с детства был дружен с коньками, позволило довольно быстро освоиться со спецификой хоккея с шайбой.

...И вот — я на льду. Наши соперники сегодня, в этом очередном матче чемпионата СССР,— мастера общества «Крылья Советов». Сильная, хорошая команда, которая постоянно конкурировала с армейцами. В «Спартаке» играет в основном молодежь. Лучшие наши хоккеисты перешли в команду ВВС.

Мы не очень успешно играем в чемпионате страны. Но «Крылышкам» в матчах с нами упорно не везет.

Игра все накаляется. Идет напряженное соперничество в скорости, смелости. Стремительно накатывается на наши ворота очередная атака. Отбить ее, перехватить шайбу, принять ловким силовым приемом вон того, сосредоточенного, быстрого, волевого... Сколько здесь задается задач, сколько загадок!..

Теперь мы в атаке. Как обмануть мне эту настойчивую клюшку, которая все время пытается отобрать у меня шайбу, мешает ударить, послать вперед, туда, где мечется в низких и узких воротах вратарь?..

За сорок секунд до конца встречи мне удается послать шайбу в ворота «Крылышек». Сколько радости, да нет — восторга оттого, что это удалось!..

10.

Помню первый гол, который мне удалось забить в футбольном чемпионате страны. Это было осенью 1949 года, в день, когда мы играли с командой минского «Динамо».

Мы — это основной состав мастеров-футболистов «Спартака». Я уже прочно вошел в состав спартаковцев и имел право говорить — мы.

Помню свою первую в жизни поездку за границу. Это было осенью 1950 года. «Спартак» отправился в Норвегию. Ехали через Ленинград. За окном вагона плыли по-осеннему туманные поля и сосновые перелески Прибалтики. «Какая она, скандинавская земля?»- лось мне.

Норвегия не разочаровала меня. Мне показался чудесным этот далекий северный край. Не долго мы там пробыли, однако в памяти живут до сих пор живописные, тихие фиорды, и лобастые скалы, и сосны, и чистенькие улицы Осло и Тронхейма... Мне понравились норвежцы — спокойный и приветливый народ. Они хорошо встречали нас, советских ребят. Когда шли матчи, они, вероятно, больше волновались за своих. Но и каждый наш успех встречался радушно.

Мы успешно выступили в Норвегии. «Спартак» оказался сильнее соперников. Мы играли быстрее, слаженней, напористей. Норвежцы техничны, но чего-то не хватало им. Быть может, они были слишком флегматичными? Или физическая подготовка оказалась, как говорится, без запаса?..

С одним из сильнейших клубов Норвегии — «Сагине» мы сыграли, например, со счетом 7:1. Удалось и мне забить в этом матче два гола.

В холодные ноябрьские дни все еще бушевали пламенные страсти на московском стадионе «Динамо». Когда мы вернулись из Норвегии домой, подходили к концу на Кубок СССР по футболу. Мы буквально попали с корабля на бал, с поезда — на поле!

Играли в этом трудном соревновании с большим подъемом, с каким-то дерзким, творческим задором, пая, боевая у нас сформировалась команда, подлинно спартаковского почерка.

Я говорю спартаковского потому, что у каждого сильного коллектива есть, конечно, свои традиции и свои традиционные особенности. Они выражены бывают более или менее заметно, но, как правило, всегда существуют. К примеру, ровно и мощно играет команда московского «Динамо». Ее отличала и отличает волевая игра, стремление бороться за каждый мяч, завоевывая постепенно и настойчиво, шаг за шагом, игровое преимущество. Бывали и бывают у динамовцев срывы в этой волевой игре, бывали неудачи. Но все равно стиль игры московского «Динамо» узнаешь сразу.

Игра московского «Спартака» несколько напоминает поведение человека с артистическими наклонностями. Человека не очень уравновешенного, способного на спады в настроении, на поступки, которые трудно объяснить логично. Но и способного на совершенно неожиданные взлеты! Старые почитатели московского «Спартака» вероятно, согласятся со мной, вспомнив не один пример из биографии команды. Даже в самые тяжелые для себя годы становления нового состава «Спартак», ставший многим и многим командам, вдруг буквально «громил» лидеров, показывая если не высокий игровой класс, то уж, во всяком случае, дерзость и напористость, необычайную спортивную дружбу, единение на поле.

Мне по сердцу все же второй характер. Ничего уж тут не поделаешь, на то я и спартаковец...

В ту золотую осень «Спартак» переживал творческий взлет. Нет, ни о чем мы не сговаривались перед кубковыми матчами, никаких клятв друг другу не давали. Как всегда, деловито готовились в раздевалке к выходу на поле. Как всегда, шутили, слушая, как за окном все громче гудит стадион, безнадежно мокнущий под косым осенним дождем.

Нам было весело еще до игры с кем бы то ни было. Это состояние трудно объяснить и передать еще труднее. Я поглядывал на моего соседа и партнера в полузащите Олега Тимакова и по блеску глаз, по излишней, быть может, разговорчивости понимал: сегодня Олег опять покажет все, на что способен! Я видел, как наш ветеран Николай Дементьев старательно перекидывается накоротке мячом с Алешей Парамоновым, и понимал, что здесь тоже все в порядке... Мой ровесник по футбольному стажу в мастерах «Спартака», белокурый Юра Седов, защитник, подмигивал мне: «Ладно, мол, сейчас сыграем!..»

Веселым было настроение. Веселым, боевым, мы были уверены, что все сойдет отлично. Думаю, что удачная поездка в Норвегию была в большой степени причиной этого подъема. И потом — уж очень здорово московская публика болела за нас! Вероятно, ей как-то передалось наше настроение или, наоборот, эти шумные волны, несущиеся к нам с трибун, будто приподнимали нас.

Отлично провели мы тогда все кубковые игры. Со счетом 3:1 обыграли ленинградский «Зенит». Через несколько дней буквально обрушились на классную, с великолепной защитой команду ЦДКА. Давили, маневрировали, играли яростно, атаковали и сумели забить четыре гола! В свои ворота не пропустили ни одного. Защищались с той же хорошей игровой яростью и цепкостью, с которой атаковали.

И, наконец,— финал! Да не с кем-нибудь, а с московским «Динамо». Честно говоря, не очень многие верили, что и сейчас «взовьется» московский «Спартак», что и это самое трудное препятствие удастся ему одолеть.

Игра состоялась шестого ноября. Холодно было и так сыро, что туман плыл над стадионом, а на поле стыли лужи.

Московские динамовцы вышли на поле бороться за победу до конца. Это было очевидно. Спокойны решительные лица динамовских знаменитых бомбардиров Константина Бескова, Василия Трофимова, Сергея Сальникова, Ивана Конова...

Игра была на редкость интересной. Вот, честное слово, ради трех или четырех хотя бы таких боевых эпизодов стоит отдать футболу годы и годы! Мокрое, скользкое поле, тяжелый, совершенно непослушный мяч... Я знаю, на трибунах такую погодку называют почему-то спартаковской. Я не понимал почему, а теперь, пожалуй, догадываюсь, откуда это пришло. Каждый, кто играл в футбол, знает, что в дождь играть особенно трудно. Весь привычный строй игры нарушается, снижается возможность точного паса. Во много раз труднее обрабатывать тяжелый и скользкий мяч. Преимущество в технике пропадает.

В таких случаях нужно включать дополнительную скорость в игре, прибавить еще усилий. Ведь надо контролировать каждое движение мяча, стараться успеть к нему хоть на мгновение раньше, если он вдруг застрянет в луже или, мокрый, совершит неожиданный отскок. Играть трудно, но еще трудней играть в такую погоду с дополнительной скоростной нагрузкой. Только волевыми усилиями и дружбой всего коллектива можно преодолеть эти трудности. Тут, как никогда, действует правило: все за одного — один за всех.

Спартак» по своему характеру оказывается, быть может, несколько упрямей в таких случаях. Отсюда и «спартаковская погода»!

В день финального матча с московским «Динамо» нам удалось «переупрямить» соперников. Состав, в котороммы тогда играли, был, бесспорно, менее опытен, чем у динамовцев. Но мы противопоставили опыту и более зрелому мастерству соперников большую старательность и задор. Вспомнить страшно: в какие-то моменты я видел совершенно изможденное, но с горящими глазами лицо Олега Тимакова, суровое, упрямое, похудевшее лицо уставшего, но неуклонно бегущего за мячом Николая Дементьева и думал мельком: «Я небось тоже хорош!» Но, едва успев подумать, сам бежал, увязая в грязи, чтобы перехватить мяч, посланный моему подопечному Ивану Конову...

Да, это была трудная игра, пожалуй, одна из самых трудных в моей спортивной биографии.

Счет — 3:0. В нашу пользу.

И большой красивый хрустальный Кубок СССР — наш.

Первая и потому особенно памятная награда.

В ту позднюю осень 1950 года родилась, созрела новая спартаковская команда, достойная славных традиций клуба.

ГЛАВА 2 ДВЕ ОЛИМПИАДЫ

1.

Четыре года отделяют эти два мировых спортивных события друг от друга.

Хельсинки, год 1952-й, и Мельбурн, год 1956-й.

Десятки тысяч километров отделяют страны, в которых зажигался олимпийский огонь.

Для меня, советского футболиста, участника сборной команды страны, Хельсинки и Мельбурн так же непохожи, разны по смыслу, по настроению, как разны, даже полярные, пейзажи Финляндии и Австралии.

Накануне Олимпийских игр в Хельсинки я получил приглашение начать подготовку к олимпийскому футбольному турниру в составе сборной команды СССР.

Советская спортивная делегация впервые готовилась принять участие в Олимпийских играх. Бесспорным и долголетним гегемоном была на мировых олимпиадах сильная команда Соединенных Штатов Америки. Теперь нам предстояла нелегкая перспектива поспорить с американцами о первенстве. Спор этот имел, конечно, принципиальный характер. Представители двух крупнейших мировых спортивных центров в первый раз встречались друг с другом на мировой спортивной арене.

Все понимали: пять колец дружбы на олимпийских знаменах определяют содержание и характер спортивной борьбы молодых, закаленных, сильных на гаревых дорожках, в спортивных залах олимпиад. Упорный спор не разделяет, а объединяет молодежь, говорящую на разных языках.

Я не стану рассказывать о ходе Олимпийских игр в Хельсинки. Об этом много написано и написано хорошо. Напомню только, что, несмотря на то, что советские спортсмены в первый раз вышли на олимпийский старт, они к финишу пришли вровень с опытной командой Соединенных Штатов Америки. Это уже было большой победой, которая радовала всех нас и обещала в недалеком будущем еще больший успех.

Нас радовало, что путь наш в спорте оказался правильным и прогрессивным, что темп, набранный нашим огромным коллективом, все ускоряется. Спортивный класс в каждой стране определяется не талантливостью двух или трех десятков спортсменов, а школой подготовки, воспитания спортивного мастерства. Это более прочная основа. Наша школа — зрелая, передовая для своего времени, и, видно, она поистине демократическая, как ей и следует быть, раз на олимпийские высоты поднялись не два или три одаренных спортсмена, а весь многочисленнный, многонациональный коллектив советских олимпийцев-спортсменов.

Подготовка футболистов началась еще зимой. Мы, участники сборной команды, три раза в неделю встречались на закрытых кортах московского стадиона «Динамо». Руководил нами триумвират тренеров: Борис Аркадьев, Евгений Елисеев, Михаил Бутусов.

Основной костяк сборной — футболисты-армейцы: Владимир Никаноров, Валентин Чистохвалов, Анатолий Башашкин, Юрий Нырков, Александр Петров, Валентин Николаев, Всеволод Бобров... Готовились также Леонид; Иванов, вратарь ленинградского «Зенита», Георгин Антадзе из тбилисского «Динамо», московские динамовцы Константин Бесков, Василий Трофимов и некоторые другие футболисты.

Мы все очень много и старательно трудились. Каждый ясно отдавал себе отчет в том, что предстоит соревнование серьезное и крупное, которого еще не было в истории нашего футбола.

Наши тренеры порядком нервничали. Особенно это ощущалось весной, когда начались товарищеские, тренировочные по своему назначению, международные речи.

Мы играли с командами Болгарии, Польши, Румынии и Чехословакии. Иногда проигрывали, иногда заканчивали встречу вничью, больше — выигрывали. Но ведь во всех случаях результат не мог, не должен был быть чем-то самодовлеющим. Однако, если мы не выигрывали товарищескую встречу, начиналась чуть ли не паника. Немедленно происходили изменения в команде, вводились новые игроки. Помнится, мы и двух матчей в то время не сыграли в одном и том же составе.

Разумеется, это не способствовало подъему настроения. А борьба предстояла действительно упорная, сильные футбольные коллективы собирались в Финляндии. И опять-таки не надо забывать, что первое участие в мировых олимпийских играх очень волновало нас. Тем более, что мы на себе остро ощущали все ошибки нашей подготовки.

...Мяч в центре поля. Начинается наш первый олимпийский матч. Наши соперники — футболисты Болгарии, опытные мастера, наши хорошие знакомые, за пределами футбольного поля — самые лучшие друзья.

Но дружба — дружбой, а победить в равной степени хочется и нам и им. И матч проходит крайне напряженно. Игра тяжелая, волевая, равная. Достаточно напомнить, что основные девяносто минут матча так и не дали результата — 0:0.

Всегда короткими кажутся минуты перерыва, отдыха. А в этот раз, помню, они пролетели мгновенно. Мы не успели не только отдохнуть, но даже решить, как вести себя дальше. Впрочем, может быть, и не надо в таких случаях много говорить. Не очень ясно воспринимаются разгоряченными головами советы. Да и какой совет могли дать тренеры? Тактические изменения нельзя было уже вносить в добавочное, короткое время. Усилить защиту? Но тогда самым вероятным исходом была бы ничья, а за ней — новый матч, переигровка.

Значит, оставалось одно — усилить атаку. Есть ли силы? Я смотрел на осунувшиеся лица ребят, видел: сил немного... но, может быть, выручит характер?..

Добавочное время матча началось для нас трагически. Очень скоро мы пропускаем мяч в ворота. 0:1! Легко представить, как осложнилась обстановка. Ведь почти не оставалось шансов па ничью — болгарские футболисты ушли в защиту. А уж о победе, казалось, нельзя было и мечтать...

Однако... Пропущенный гол будто прибавил упрямства всей команде. Мы заиграли так, словно перевели скорость со второй на третью. Конечно, следовало спешить, каждая секунда отдаляла от нас победу. Но мы играли без суеты, старались как только могли точное передавать мяч, все время держать его у себя и нажимали, нажимали...

Известно — мы выиграли тогда у болгарских футболистов. Счет матча — 2:1. Нам дорого стоила эта встреча. Но трудная победа приободрила нас.

— Вы совершили просто чудо! — говорили нам после матча с болгарами.

Нам наш выигрыш не представлялся чудом. Помню, я думал: «Мы, пожалуй, сами были виноваты: если б сначала играли так, как в последние пятнадцать минут, 50 никаких драматических ситуаций на поле и не возникло бы». При этом я успел забыть, что победа досталась нам ценой максимальных усилий всей команды, вспышкой энергии, которая не могла продолжаться долго.

Выигрыш у команды Болгарии позволил нам продвинуться на шаг дальше. Теперь ждала нас встреча с футболистами Югославии, командой с высокой спортивной репутацией, — опытной, хорошо сыгранной, одной из сильнейших в Европе.

Уже в первом тайме счет стал 3:0 в пользу наших соперников. Они играли свободно, спокойно, слаженно. Они откровенно переигрывали пас, и все три гола, влетевшие в ворота, которые защищал великолепный вратарь Леонид Иванов, были совершенно закономерны, все — с игры.

Мы не могли избавиться от скованности, от излишнего волнения. Видимо, сказался малый опыт серьезных встреч. В ходе матча мы растеряли все лучшее, что у нас было в активе. Не ладились связки, мы плохо понимали друг друга. А голы, которые влетали один за другим в наши ворота, не способствовали нашему душевному равновесию...

В начале второго тайма счет стал 4:0. Ну кто же сомневался в том, что югославы выиграли? Теперь речь могла идти только о том, удастся нам или нот уйти с поля без разгрома еще большего. Мне думается, зрители на трибунах стадиона в Тампере уже утратили интерес к матчу. Уж слишком явно мы уступали соперникам. А югославские мастера заиграли еще увереннее. Физически превосходно подготовленные, очень техничные, они играли легко, красиво. Нападающие Бобек, Митич, Вукас, Зебец с полуслова понимали друг друга.

Итак, 4:0. Нельзя сказать, что мы не атаковали. Мы очень старались перевести мяч на половину поля соперников, создать угрозы воротам. В один из таких моментов удалось забить ответный гол. Но, кажется, он представился случайным и зрителям и югославским футболистам. Тем более случайным, что счет тут же изменился на 5:1. Играть оставалось еще примерно полчаса...

Вспоминая обстановку, которая сложилась тогда на поле, я думаю, что никто не ожидал того, что последовало. Никто, даже мы сами.

Не сговариваясь, но каким-то шестым чувством ощутив настроение каждого, мы снова, как и в игре с болгарами, заиграли на пределе своих возможностей.

Так заиграл каждый. Однако острием, вершиной этого волевого взлета был, бесспорно, Всеволод Бобров. Атака следовала за атакой, и неизменно в центре ее оказывался Бобров. Словно не существовало для него в эти минуты опасности резкого столкновения, словно он не намерен был считаться с тем, что ему хотят, пытаются помешать два, а то и три игрока обороны. При каждой передаче в штрафную площадку он оказывался в самом опасном место. Гол, который он забил «щечкой», вырвавшись вперед, забил под острым углом, послав неотразимый мяч под штангу, до сих пор у меня в памяти. Это был образец непревзойденного мастерства...

Счет уже стал 3:5. Мы продолжали атаковать, и стадион ревел так, что порой но слышно было свистка судьи. Наши соперники дрогнули, растерялись, заметались так, как за несколько минут до этого метались по полю мы.

И снова Всеволод Бобров впереди. Вот я вижу, как он врывается в штрафную площадку туда, где создалась невообразимая сутолока. А вот он, получив мяч, обводит одного и другого, и уже бросается ему в ноги, пытаясь перехватить мяч, вратарь Беара, которому, кстати сказать, югославы обязаны многим в эти последние тридцать минут матча.

Счет уже 4:5!..

Все заметнее, что наши соперники уже не верят в свою победу. И у них есть все основания к этому. Мой партнер по полузащите Александр Петров, вырвавшись вперед, головой забивает пятый гол!..

В футболе, конечно, есть элемент случайности. Вспоминая об этом матче, я все уверенней думаю, что лишь случайность не позволила нам тогда одержать победу над югославскими футболистами.

В дополнительное время паше преимущество было безусловным. И лишь две случайности помешали нам забить еще два гола. В первом случае удар Константина Бескова, удар неотразимый, стремительный, пришелся в штангу!

Во втором случае мяч, посланный с прострельной передачи Валентином Николаевым, непонятно как взял блестяще игравший вратарь Беара.

Две случайности помешали нам выиграть в момент наивысшего напряжения.

Но совсем не случайным был наш проигрыш югославским футболистам в повторной встрече, которая состоялась через день.

На второй матч с командой Югославии мы выходили в несколько лучшем настроении. Сенсационная ничья — 5:5 заставила поверить в свои возможности. Как бы продолжая атаку, прерванную за день до этого свистком судьи, мы прижали соперников к их воротам. Всеволод Бобров, получив мяч, неожиданным, быстрым ударом забил гол буквально в просвет между игроками бросившейся к нему защиты.

Недолго продержался счет 1:0. Югославам удалось довольно быстро отквитать гол. И шла игра ровно, напряженно. К сожалению, судья встречи Эллис умудрился испортить безукоризненно корректный спортивный поединок. Во время одной из атак югославских футболистов Анатолий Башашкин, наш центральный защитник, грудью остановил летящий мяч.

Эллис назначил одиннадцатиметровый штрафной удар. Это было совершенно несправедливо. При счете 1:2 игра, естественно, приобрела снова несколько нервозный характер.

Мы снова оказались перед необходимостью отыгрываться в трудной, равной борьбе.

Во втором тайме полузащитник югославской команды, очень сильный футболист Чайковский, метров с тридцати ударил в сторону наших ворот. Мяч задел Башашкина и, неожиданно изменив направление, верхом по дуге влетел через голову Леонида Иванова в ворота... 1:3.

И тут не случилось и, вероятно, уже не могло случиться то, что выручило нас в матче с Болгарией и в первой встрече с Югославией. Не хватило у нас энергии для очередного взлета.

Мы проиграли и выбыли из футбольного соревнования Олимпиады.

Сейчас, анализируя нашу игру в Хельсинки и ясно представляя перипетии наших трудных встреч, я все больше укрепляюсь во мнении: не было виноватых. Просто мы были недостаточно опытны, неважно подготовлены, уступили в сыгранности нашим соперникам, а это очень много значит в футболе.

Борьба же была равной. Я, например, не чувствовал себя на поле учеником, хотя и был очень молод. Все, что умели наши соперники, было знакомо нам. А такого игрока, как Бобров, не было ни у болгар, ни у югославов. И мне еще долго не приходилось встречать па поле таких игроков. Да и сейчас, если говорить откровенно, я не вижу равных ему по классу, а главное, по характеру бойцов.

Характер бойца... Вот вспомнил я всю эту хельсинкскую эпопею, подумал: «Как же много значит крепкий, волевой характер спортсмена на футбольном поле».

Представились эти два волевых взлета, когда невозможное становилось реальностью. Представил бесконечно усталые лица товарищей и сжатые зубы и нахмуренные лбы, упрямство, с которым мы, крупно проигрывая, рвались победить.

Представил все это и подумал, что было бы очень хорошо, если б каждый молодой футболист, готовясь к выходу в большой спорт, не забывал о крепкой закалке своего характера. Нужна, просто необходима техника в игре. Но не меньше нужна и смелость на поле. Та смелость, которая позволяет в единоборстве с соперником чувствовать себя во всех случаях сильнее. Не соперник мне, а я ему должен диктовать свою волю.

В спорте всегда так. Только где-то ошибешься, засуетишься, — соперник немедленно приметит твою растерянность, постарается воспользоваться ею.

Футбол — борьба характеров, столкновение их. Опыт борьбы па Олимпийских играх в Хельсинки, когда дважды только характер выручал нас, не прошел даром ни для кого из нас.

— Эх, вот теперь бы нам сыграться как следует! — задумчиво говорил Всеволод Бобров, когда мы, огорченные и мрачные, возвращались из Хельсинки домой.

Я смотрел, как за окном вагона снова бегут знакомые, красивые неяркой северной красотой родные места, и думал: «Неужели мы так уж отстаем? И почему?»

Представлялось, как огорчены сейчас тысячи и тысячи истинных поклонников футбола. Мы все тогда в вагоне вздыхали наперебой. И каждый жалел, что так редки Олимпиады, что нельзя снова месяц или два спустя, потренировавшись вместе как следует, выйти на поле, встретиться с теми же югославскими футболистами, поспорить о победе. Каждый еще и еще раз переживал свое поведение, видел свои ошибки.

Нам бы тогда еще месяц, ну, может, немногим больше побыть вместе, спокойно потренироваться, подумать, найти общий язык в ходе игры, как мы нашли его в самые трудные минуты.

Но события назад повернуть нельзя.

2.

В тот год я в первый раз стал обладателем золотой медали чемпиона СССР по футболу. Наш «Спартак» лидировал в соревнованиях с начала до конца чемпионата.

У нас была хорошая команда, очень дружная, боевая. С годами создался крепкий спартаковский коллектив: Никита Симонян, Николай Дементьев, Олег Тимаков, Алексей Парамонов... Пришла в команду и утвердилась в ней молодежь. Сочетание опыта футболистов постарше с энергией молодежи дало, как всегда бывает, хорошие результаты.

«Спартак» играл слаженно, с огоньком, напористо и легко. Но эта легкость и слаженность пришли в результате большого трудолюбия, которое отличало коллектив. Я с удовольствием вспоминаю, какая обстановка царила в команде на тренировках.

Без устали бил и бил по воротам сосредоточенный, весь отдающийся какой-то трудной задаче наш центрфорвард Никита Симонян. Отрабатывал недающийся финт Алексей Парамонов... Мы в паре с Олегом Тимаковым, встав друг против друга, тренировали точный пас головой. Между прочим, именно Олегу я обязан умением играть головой, он был способен удивительно точно выбрать место, рассчитать прыжок и резко, стремительно послать мяч головой мимо вратаря! Все, кто видел Олега в игре, помнят это.

Трудолюбие связывало нас. На нем основывалась наша спортивная дружба. Мы нашли друг в друге настоящих товарищей.

Не знаю, намного ли сильнее по классу играл тогда московский «Спартак», чем давние и грозные его соперники. Никаких особых тактических новинок нами так- 56 же не было внесено в игру. Но мы побеждали. Первая золотая медаль, которую я с огромным волнением взял в руки, принадлежала в полном смысле каждому из пас и всем вместе. Не было в нашем «Спартаке» эдаких солистов, никто по считал себя лучше другого. В теплом, товарищеском единении рождалась самоотверженная и задорная игра.

Первая золотая медаль в какой-то степени скомпенсировала большие огорчения, пережитые мною летом в Хельсинки. Мне было двадцать два года. В сущности, почти юношеский возраст. В такие годы о печалях долго не помнят,

3.

После неудачи на Олимпийских играх в Финляндии, после поучительной ничьей с Югославией и столь же поучительного поражения я наивно полагал, что вряд ли меня можно удивить чем-нибудь особенным. Я чувствовал себя человеком, прошедшим огни и воды и медные трубы, и даже весть о том, что в Москву приезжает команда — победительница чемпионата мира 1954 года, в первый момент не произвела на меня должного впечатления.

Но сразу же вслед за тем пришло беспокойство. Чемпион мира! Год назад сборная команда Федеративной Республики Германии завоевала этот почетный титул. В финальном матче немцам удалось обыграть сильнейшую в Европе команду Венгрии — 3:2. А ведь именно венгры выиграли в этом чемпионате встречу с бразильской командой, которую прочили в чемпионы.

С венгерскими футболистами мы были знакомы по товарищеским матчам, которые стали традиционными. Команда, в которой играли такие замечательные мастера, как Хидегкути, Божик, Шандор, Грошич, была мирового класса. Напористость, особенно в первые минуты матча, техника, тактический расчет отличали венгров. Мы многому у них научились. Вероятно, и для них матчи с нами прошли не без пользы.

И вдруг первоклассная эта команда оказывается побежденной не очень в то время популярной командой ФРГ. Причем победа эта, судя по прессе, не явилась случайной. Да и трудно вообще случайно выиграть чемпионат мира по футболу!..

Значит, мы встретимся с ними. Надо сказать, что об этом матче заговорили во всем мире. Встречи ждали нетерпеливо. Рассказывали, что дирекция стадиона «Динамо», где должен был состояться матч, была в отчаянии: количество заявок на билеты, заявок, поступивших задолго до дня матча, во много раз превышало возможности стадиона.