Бои у Гавдоса и Матапана

Наутро 27 марта были намечены учения по отработке воздушного прикрытия итальянских кораблей, но германский самолет так и не появился. Днем следовало провести генеральную репетицию, но «большое количество» самолетов также не появилось. Зато в 12.20 «Триесте» сообщил о британском гидросамолете «Сандерленд», который в течение получаса кружил поодаль, а потом исчез. Его радиопередача была перехвачена и немедленно расшифрована. Оказалось, что «Сандерленд» из-за плохой видимости заметил только 3-ю дивизию и ничего не знал о «Витторио Венето» и остальных двух дивизиях, шедших позади. Этот контакт разрушил основную предпосылку операции — внезапность. Позиция 3-й дивизии и ее курс недвусмысленно указывали на ее агрессивные намерения.

Супермарину потом критиковали за то, что после потери элемента неожиданности она не отменила операцию. Но следовало помнить, что выход не был реакцией на сложившуюся тактическую ситуацию. Он был предпринят под внешним давлением, в основном по политическим соображениям. Если бы Супермарина повернула корабли, получив разрешение Верховного Командования, после единичного и случайного контакта, это решение могло иметь далеко идущие последствия в итало-германской политической игре в Греции. Поэтому Супермарина эскадру не отозвала.

День прошел без приключений. В 19.00 1-я и 8-я дивизии пошли к Эгейскому морю, а «Витторио Венето» вместе с 3-й дивизией двинулся в точку южнее Гавдоса В 22.00 Супермарина приказала первой группе не засолить далее в Эгейское море, а вместо этого идти на соединение со второй группой и на следующее утро действовать совместно. Это осторожное решение держать все силы вместе мотивировалось отсутствием всякой информации о передвижениях противника после контакта с «Сандерлендом».

На рассвете 28 марта «Витторио Венето» шел к намеченной зоне, 3-я дивизия находилась в 10 милях впереди него, а 1-я и 8-я дивизии располагались в 15 милях слева по корме. Около 6.00 «Витторио Венето» и «Больцано» катапультировали свои разведывательные гидросамолеты Ro.43. В 6.35 самолет с «Витторио Венет»» заметил 4 британских крейсера и 4 эсминца, идущих на юг примерно в 50 милях на юго-восток от итальянского соединения. В 7.58 3-я дивизия заметила британские корабли, позднее опознанные как крейсера «Орион», «Аякс», «Перт» и «Глостер», и 4 эсминца адмирала Придхэм-Уиппела. Адмирал Сансонетти на полной скорости погнался за англичанами и в 8.12 с дистанции около 25000 метров открыл огонь. Так начался бой у Гавдоса.

Британские крейсера попытались скрыться. Следуя на максимальной скорости, они сумели удержаться на пределе дальнобойности итальянских орудий. Итальянцы немедленно сконцентрировали огонь на «Глостере», который был вынужден идти зигзагом, чтобы не получить попадания. Но перестрелка на такой большой дистанции, осложненная вдобавок скверной видимостью, не принесла попаданий ни итальянской, ни британской стороне. (Англичане открыли огонь на 15 минут позже итальянцев и стреляли спорадически.)

Примерно после часа боя, в 8.50 адмирал Иакино приказал 3-й дивизии поверить назад, и некоторое время спустя все итальянское соединение уже возвращалось в свою базу. Вряд ли оправдан был риск продолжения бесцельной перестрелки, особенно потому, что итальянские корабли зашли далеко за Гавдос и были почти на полпути к Тобруку. Более того, логично было ожидать, что в любую минуту могут начаться воздушные атаки англичан, а истребители прикрытия пока не появились. Вдобавок разведчики Ro.43 не обнаружили поблизости британских конвоев, поэтому можно было считать задачу выполненной.

После того как 3-я дивизия начала отход на северо-запад, британские крейсера последовали за ней, хотя и продолжали держаться вне пределов дальнобойности ее орудий. В 10.45 адмирал Иакино повернул на юг, хотя ни британские корабли, ни самолеты пока еще не подозревали о присутствии «Витторио Венето». Он надеялся этим маневром зажать британские крейсера между линкором и 3-й дивизией. В 10.50 «Витторио Венето» заметил корабли Придхэм-Уиппела, которые были захвачены врасплох. Иакино приказал 3-й дивизии повернуть, чтобы образовать другую половину клещей. В 10.56 «Витторио Венете» открыл огонь из своих огромных орудий с дистанции 25000 метров.

Британские крейсера немедленно развернулись и на полной скорости пошли на юго-восток. Прикрываясь дымзавесами, они зигзагом удирали от 381-мм снарядов, иногда отвечая залпами. Их высокая скорость позволила им оторваться от линкора. В официальных британских отчетах говорится, что один снаряд лег настолько близко к «Ориону», что корабль был серьезно поврежден. В отчете говорится также, что «Глостер» находился «в смертельной опасности» в момент, когда стрельба была прекращена.

Клещи, задуманные адмиралом Иакино, не получились из-за отсутствия тактической авиаразведки. Так как из-за малого радиуса действия Ro.43 пришлось лететь на Родос, итальянцам оставалось только гадать о позиции англичан. То, что видели с «Витторио Венето», не могло служить основой для уверенных выводов, а 3-я дивизия находилась слишком далеко, чтобы немедленно вмешаться. Поэтому Придхэм-Уиппел сумел ускользнуть на юго-восток.

В 11.00, вскоре после того как «Витторио Венето» открыл огонь, с него заметили 6 британских торпедоносцев, которые адмирал Каннингхэм немедленно послал в атаку, как только крейсера оказались в опасной ситуации. И действительно, в этот момент корабли Придхэм-Уиппела находились в серьезной опасности, так как итальянский линкор обстреливал их из 381-мм орудий, и требовалось что-то поскорее изменить. В 11.15 британские торпедоносцы вышли на исходную позицию для атаки, и «Витторио Венето», уже готовившийся собрать богатую жатву, был вынужден маневрировать, чтобы уклониться от новой угрозы. Встретив сильный зенитный огонь, самолеты противника сбросили свои торпеды на расстоянии 2000 метров от цели, однако «Витторио Венето» искусно уклонился от них, Тем не менее, британские пилоты сообщили адмиралу Каннингхэму, что добились одного достоверного попадания и еще одного вероятного.

Пока происходили эти события, группа британских крейсеров, благополучно ушедшая от опасности, полный ходом покинула сцену и скрылась за горизонтом.

Время подошло к 11.30, а Иакино все еще находился южнее Крита. Новостей о вражеских конвоях не поступало. Начались воздушные атаки, истребительное прикрытие так и не появилось. В то же время британские разведывательные самолеты кружили в небе над итальянской эскадрой непрерывно до самого заката. Было самое время поспешить назад, домой, и в 11.30 итальянцы взяли курс на Таранто.

В 12.07 3-я дивизия также подверглась атаке торпедоносцев, но попаданий не получила. С 14.30 до 17.00 британские самолеты предприняли 9 отдельных атак, к счастью, безрезультатных.

Однако в 15.20 «Витторио Венето» подвергся комбинированной атаке бомбардировщиков и торпедоносцев, которая имела более серьезные последствия Англичане в первый раз применили эту тактику, которая требовала превосходного взаимодействия самолетов двух типов. Сначала появились бомбардировщики и отвлекли внимание итальянских зенитчиков. Сразу после этого на корабль с кормы зашли 3 торпедоносца, летя буквально по волнам. Подойдя к «Витторио Венето», эти 3 самолета одновременно изменили курс и сбросили торпеды с трех различных направлений. Один самолет был сбит, но громадный корпус линкора был не настолько подвижен, чтобы уклониться от трех торпед, брошенных с очень короткой дистанции. Удар пришелся по винтам левого борта. Некоторое время корабль не мог двигаться, в пробоину хлынуло 4000 тонн воды. Эта был критический момент, но вскоре корабль снова дал ход. До Таранто оставалось 420 миль. Используя только винты правого борта, линкор развил скорость 10 улов, но постепенно увеличивал ее и наконец превысил 20 узлов. Для корабля, находящегося в подобном состоянии, это было большим достижением. Следует отдать должное техническому умению и организованности экипажа.

Иакино часто и совершенно напрасно повторял требование выслать истребители прикрытия. Штаб X авиакорпуса, чьего вмешательства требовала Супермарина со все возрастающей настойчивостью, особенно после торпедирования «Витторио Венето», в 17.30 ответил, что ничего не может предпринять. Позиция британской эскадры оставалась неизвестной, и германские самолеты могли по ошибке атаковать итальянцев.

Так как было логичным предположить, что вражеские воздушные атаки будут продолжаться до заката, следовало опасаться, что линкор получит юные попадания — уже с роковыми последствиями. Адмирал Иакино отправил 8-ю дивизию в Таранто, а остальные корабли перестроил в необычный строй, состояний из пяти колонн.

«Витторио Венето» шел в центре, имея эсминец по носу и эсминец по корме. Справа шли колонной крейсера Каттанео, слева — крейсера Сансонетти. Крайние колонны образовывали эсминцы.

Адмирал Иакино все еще не знал, что не только крейсера Придхэм-Уиппела, но и главные силы Александрийского флота висят у него на хвосте, хотя и за пределами видимости. Последняя группа состояла из линкоров «Уорспайт», «Барэм», «Вэлиант», авианосца «Формидебл» и 9 эсминцев. Она была тихоходнее итальянцев и не имела шансов нагнать их, если самолеты не сумеют замедлить отход противника. Поэтому адмирал Каннингхэм выслал в атаку все имеющееся самолеты. Уверенный, что «Витторио Венето» не только торпедирован утром, но также тяжело поврежден бомбами днем (как сообщили пилоты), он приготовился после заката нанести смертельный удар итальянскому линкору в артиллерийском бою.

Супермарина и Иакино, с другой стороны, все свои маневры основывали на предположении, что в море находятся только крейсера Придхэм-Уиппела, но и те уже повернули назад, в Александрию. В действительности не имелось никакой конкретно информации, которая оправдала бы подобное предположение. Вдобавок имелись некоторые причины подозревать, что неприятель готовится к ночному бою против итальянцев. Если бы только Супермарина или Иакино отнеслись внимательнее к этим подозрениям, ночного боя, который будет описан ниже, можно было бы избежать, или хотя бы уменьшить потери.

Таким образом, вечером 28 мая итальянское командование, как в береговых штабах, так и на кораблях в море, совершенно не смогло сориентироваться к ситуации. Эти ошибки имели крайне тяжелые последствия, усугубленные случайным стечением обстоятельств.

В 18.00, расшифровав приказ адмиралу Каннингхэму из Александрии, адмирал Иакино понял, что на закате британские торпедоносцы снова атакуют итальянские корабли. В 18.23 были замечены 9 самолетов. Находясь вне радиуса действия зенитных орудий, они почти час спокойно кружили вокруг итальянской эскадры, изучая ситуацию. Корабли были бессильны отогнать их. В 18.51 солнце село, и в 19.20, с наступлением темноты, вражеские самолеты начали приближаться. В этот напряженный момент итальянская эскадра поставила дымзавесу, а крейсера включили прожектора, чтобы ослепить пилотов. В 19.25 итальянские эсминцы заметили приближающиеся самолеты, и все корабли открыли интенсивный зенитный огонь. Атака продолжалась 20 минут. Корабли умело маневрировали в дыму и темноте, хотя они находились в плотном и непривычном строю. Пилоты вражеских торпедоносцев были поражены яростью, с которой отбивались итальянцы, и сбрасывали торпеды наугад. Когда прекратилась стрельба, казалось, что ни один корабль не пострадал вообще. Но вскоре после этого стало известно, что «Пола» в самом конце атаки получил попадание торпедой и потерял ход.

Тем временем Супермарина информировала адмирала Иакино, что, по данным радиопеленгации, в 17.45 британская эскадра находилась в 75 милях от теперешней. позиции «Витторио». Из этого сообщения адмирал Иакино мог сделать вывод, что там присутствуют в крайнем случае британские эсминцы, проводящие ночное патрулирование. Супермарина передала эту информацию без всяких комментариев, что вроде бы подтверждало приведенную выше оценку. Поэтому в 20.18 Иакино приказал 1-й дивизии адмирала Каттанео, к которой принадлежал «Пола», идти на помощь поврежденному кораблю. Этот приказ пришел одновременно с просьбой Каттанео отправить 2 эсминца на помощь крейсеру. Поэтому в 20.38 Иакино подтвердил свой приказ и проинформировал Каттанео о радиограмме Супермарины от 17.45.

Так как адмирал Каттанео погиб в бою, причины, по которым он медлил исполнить приказ, остались неизвестны. Возможно, он дожидался от «Полы» детальной информации о полученных повреждениях. Действительно, в 20.53 он получил запрос о буксировке. Несколькими минутами ранее адмирал Каттанео запросил подтверждение полученным приказам и получил его в 21.05. После этого он приказал «Заре» и «Фиуме» и эсминцам «Альфиери», «Кардуччи», «Ориани» и «Джиоберти» повернуть на помощь «Поле». Похоже, адмирал Каттанео твердо уверился, что британские корабли далеко, так как он выбрал строй кильватера, причем эсминцы замыкали колонну. Возможно, он сам возглавил колонну, желая первым увидеть «Полу», чтобы сразу отдать распоряжения по спасению крейсера.

Адмирал Каннингхэм считал, что «Витторио», вдобавок к полученным днем повреждениям от торпеды и бомб, получил еще одно торпедное попадание во время атаки в сумерках. По крайней мере, так сообщили пилоты торпедоносцев. Английский адмирал не знал, что «Пола» стоит на месте, потеряв ход. С другой стороны, он ошибочно полагал, что «Витторио» теперь просто дрейфующая руина. Поэтому после наступления ночи он послал свои эсминцы на разведку с приказом торпедировать и добить линкор. Их поддерживали крейсера Придхэм-Уиппела. Главные силы британской эскадры шли позади, Так завязался первый из узелков роковых совпадений, которые привели к трагическому для итальянцев исходу ночного боя.

В 20.32 радар крейсера «Аякс» обрисовал силуэт «Полы», стоящего на месте. Придхэм-Уиппел, считая, что это линкор, приказал эсминцам торпедировать его. Сам он со своими крейсерами отправился на поиски остальных итальянских кораблей. Из-за неразберихи в системе связи британские эсминцы не вышли в атаку, что оказалось роковым… для итальянцев! Вместо этого эсминцы продолжали двигаться на север. Если бы они атаковали «Полу», это встревожило бы адмирала Каттанео.

Каннингхэм в свою очередь, придя в район, где «Аякс» заметил «Полу», двигался крайне осторожно, считая, что крейсер обнаружил эсминцы прикрытия. В 22.03 радар «Вэлианта» засек крейсер «Пола», находящийся на расстояния 8 миль. Линкоры Каннингхэма повернули в этом направлении и приготовились открыть огонь. В это же время корабли Каттанео, совершенно не подозревая об опасности, готовились оказать помощь поврежденному крейсеру. На боевых постах находилась только половина команды. На «Фиуме» уже готовили буксировочные концы.

Второе роковое совпадение привело Каттанео к «Поле» в тот же самый момент, что и линкоры Каннингхэма, Поэтому в 22.25 «Уорспайт» и другие британские корабли, приближаясь к «Поле», заметили и группу «Зары», сначала с помощью радара, потом визуально. Еще одно совпадение: «Пола» видел темные силуэты британских кораблей, скользящие на север, и, веря, что это корабли итальянской 1-й дивизии, подал сигнал красной ракетой, обозначая свою позицию. Корабли Каттанео увидели ракету и поняли, что она с «Полы». Итальянцы все внимание обратили туда, не зная о присутствии британских кораблей, которые теперь шли почти параллельным курсом с другого борта.

В 22.28 британский эсминец «Грейхаунд», находившийся ближе остальных вражеских кораблей к итальянцам, осветил прожектором крейсера Каттанео. То же самое сделали остальные британские корабли. Немедленно все 3 британских линкора открыли огонь из своих 381-мм орудий по крейсерам почти в упор. К ним присоединились эсминцы, обстрелявшие итальянские эсминцы из 120-мм орудий. Большей неожиданности невозможно было даже вообразить. «Зара» и «Фиуме» немедленно получили тяжелые повреждения, остановились и загорелись. Британские линкоры сделали еще несколько залпов но ним и в 22.31 повернули вправо, чтобы уклониться от торпед итальянских эсминцев, которые наконец пошли в атаку. Последовала немыслимая свалка итальянских кораблей и британских эсминцев, во время которой некоторые британские корабли едва не пострадали от огня своих же товарищей.

«Фиуме» получил большой крен, пожары на нем вышли из-под контроля, и командиру пришлось отдать приказ покинуть корабль, который затонул в 23.15. На «Заре» пожары полыхали так сильно, что не было никакой возможности прорваться к орудиям или бороться с огнем. Пришлось также отдать приказ покинуть корабль. Так как крейсер тонул слишком медленно, старший помощник с группой добровольцев спустился в погреба, чтобы взорвать их. Адмирал Каттанео и командир корабля тоже остались на борту. Взорвавшись в 00.30, «Зара» унес этих офицеров и многих матросов на дно вместе с собой.

На эсминце «Альфиери», несмотря на тяжелые повреждения и множество жертв среди экипажа после первых же залпов англичан, уцелевшие попытались-таки дать ход. Когда был замечен британский эсминец, его обстреляли, так как больше ничего же оставалось делать. Один из торпедных аппаратов чудом уцелел среди обломков, и его расчет непоколебимо стоял на своих пестах. В конце концов мичман сумел выпустить 3 торпеды по британскому эсминцу, но из-за сильного крена поврежденного корабля они прошли мимо. Крен все увеличивался, и командир приказал покинуть корабль. Совершенно спокойный, он отказался спуститься в спасательную лодку. Вместо этого он закурил сигарету и принялся помогать раненым. Он погиб вместе с кораблем.

На «Кардуччи» пожары вырвались из-под контроля, и командир приказал затопить корабль. Он тоже остался на борту. «Ориани» получил попадание, от которого одна из его машин встала. Тем не менее, на одной машине он сумел выйти из-под обстрела. После полного приключений плавания он сумел добраться до Калабрии. Только замыкавший строй «Джиоберти» избежал повреждений среди всеобщего опустошения. Он отважно пошел в атаку. Осыпаемый снарядами, буквально под дулами вражеских орудий, смелый корабль был вынужден поставить дымзавесу я отойти, оторвавшись от противника.

Тем временем «Пола» оставался беспомощным зрителем этого трагического спектакля. Полученные повреждения не позвонили ни дать ход, ни навести тяжелые орудия, ни даже подать боезапас к средней артиллерии. Ему оставалось только ждать, когда подойдут англичане и прикончат его. Наконец, командир приказал открыть кингстоны, а экипажу покинуть корабль. Англичане, однако, все еще не подозревали о присутствии неподвижного крейсера. Только в 00.20 его заметил эсминец «Хэйвок», который отошел, вместо того чтобы атаковать. В 1,10 «Хэйвок» снова приблизился, на этот раз вместе с остальными эсминцами. Они выпустили несколько снарядов и снова отошли. Крейсер тонул очень медленно, из-за темноты и крайне холодной воды почти весь экипаж «Полы» предпочел вернуться на борт. Командир, видя эго бегство из воды, а также то, что корабль не кренится, хотя и сел достаточно глубоко, приказал приостановить затопление, ожидая, что помощь все-таки придет.

Однако около 3.00 опять появились британские эсминцы. Они были страшно удивлены, увидев одинокий и молчаливый крейсер. Он уже погрузился почти до верхней палубы, половина экипажа покинула его, но флаг все еще висел на мачте. Флагман эскадры «Джервис» подошел к борту и снял 258 человек, в том числе командира (Версия, усиленно раздуваемая британской пропагандой и повторенная адмиралом Каннингхэмом, будто на борту «Полы» царили «паника и смятение», совершенно безосновательна.). Позднее итальянский крейсер был потоплен 2 торпедами. Так завершилось трагическое столкновение, получившее название боя у мыса Матапан, хотя произошло в 100 милях к югу от него.

События этой ночи еще годы будут обсуждаться морскими историками, но некоторые моменты так я останутся неясными. Среди них — противоречивость информации и ее истолкования обоими противниками. Англичане были твердо убеждены (возможно, убеждены и по сей день), что они видели крейсер типа «Коллеони», возглавляющий группу «Зары». Они утверждали, что обстреляли его, подожгли, и он отошел. Итальянцы твердо знали, что такого корабля там быть не могло. Более того, англичане заявляли, что в идеи и другую группу итальянских кораблей позади эскадры Каттанео, которые яростно обстреливали друг друга. Но в действительности корабли Иакино не только не открывали огня, они находились более чем в 50 милях от места боя — настолько далеко, что все поиски крейсеров Придхэм-Уиппела и эсминцев оказались безуспешными. Экипаж «Полы» заявлял, что точно видел пять горящих кораблей. Кто был пятым? Был ли это таинственный крейсер, замеченный англичанами? Кто это мог быть, если и итальянцы, и англичане заявили, что не понесли в этом бою других потерь, кроме указанных выше?

Свет прожекторов, вспышки орудий и далекое зарево за горизонтом видели на остальных итальянских кораблях. Однако сами корабли Каттанео не смогли передать никакой информации о бое. Только на рассвете поступили отрывочные донесения «Ориани» и «Джиоберти». По этой причине, а также потому, что «Витторио» принял много воды, адмирал Иакино не хотел рисковать вслепую новыми кораблями, чтобы прояснить положение. Он продолжал идти в Таранто, куда и прибыл после полудня 29 марта.

Тем временен, на месте боя остались десятки спасательных плотиков, набитых спасшимися с потопленных кораблей. Адмирал Каннингхэм благородно радировал их координаты Супермарине. Но из-за плохого представления о размерах катастрофы и расстояния до места боя помощь оказалась ограниченной и запоздалой. Страдания уцелевших невозможно ни представить, ни описать. Несмотря на такие условия, все они держались с великолепной отвагой, большой решимостью и непоколебимой верой. Всего же тем ночью погибли около 3000 итальянцев!

Давайте сделаем некоторые выводы из этого боя. Вся операция базировалась на трех предположениях, которые не реализовались. С момента, когда «Сандерленд» заметил 3-ю дивизию возле Сицилии, неожиданность была потеряна. Политические мотивы, которые сделали невозможным прекращение операции, мы уже упомянули. Отсутствовала эффективная авиаразведка. Редкие и неточные донесения, которые все-таки от нее поступали, не позволяли итальянским штабам нарисовать ясную картину ситуации на море. Более того, она не смогла выяснить, что Средиземноморский флот покинул Александрию и находится совсем недалеко от итальянского флота. Неэффективность авиаразведки была усугублена плохой работой радиосвязи, из-за чего часть донесений пришла слишком поздно.

Хотя несколько своих истребителей, похоже, появились над кораблями Каттанео во второй половине дня, еще вопрос, имело ли их кратковременное вмешательство хоть какой-то эффект. Во всяком случае, британские разведывательные самолеты летали вокруг итальянского соединении весь день 28 марта без помех. Конечно, исход был бы серьезным и в том случае, если бы все завершилось двумя торпедными попаданиями в «Витторио» и «Полу». Но косвенно именно эти две торпеды оказались решающим элементом в стратегическом успехе, достигнутом адмиралом Каннингхэмом.

Несмотря на то, что три ключевых условия не были выполнены, операцию пришлось продолжать любой ценой. Стычка у Гавдоса составляла наступательную часть плана и была выполнена итальянцами блестяще. Успех ускользнул от них в самый последний момент, когда он был ухе совсем в руках, из-за крайне своевременного вмешательства торпедоносцев. Действия всех итальянских кораблей во второй фазе боя во время вражеских воздушных атак были наилучшими. «Витторио» получил попадание только благодаря самопожертвованию отважного британского пилота. Очень хорошим и эффективным оказался защитный строй, моментально избранный адмиралом Иакино. Корабли сумели перестроиться в дыму и темноте. Экипаж «Витторио Венето» проявил чудеса организованности и умения. Он прошел 420 миль, уклоняясь от воздушных атак, хота половина машин не работала. Корма линкора почти ушла под воду, но он сумел развить 20 узлов.

Хотя эффективная воздушная разведка отсутствовала, имеющаяся информация должна была встревожить Супермарину и адмирала Иакино — ведь британский флот мог находиться совсем близко. Если бы это имело место, ночной бой не произошел бы или завершился бы не столь тяжелыми потерями. Но тактический успех адмирала Каннингхэма был достигнут в основном благодаря радару, о котором итальянцы не подозревали. Успех был также результатом целой цепи совпадений, следовавших одно за другим, что увеличило потери итальянцев. Все сложилось бы иначе, если бы британские эсминцы атаковали «Полу» немедленно, после того как его заметил «Аякс» в 20.33, или Каннингхэм прибыл бы на место на несколько минут раньше Каттанео. С другой стороны, следует отметить полный провал ночных поисков англичанами итальянских кораблей. Бой 1-й дивизии не был исключением, так как он произошел по совершенной случайности. Уничтожение итальянского линкора было главной целью адмирала Каннингхэма, которой он собирался добиться 28 марта. В его рапорте признается, что «тот факт, что „Витторио Венето“, хотя и поврежденному, было позволено ускользнуть от нас, вызывает крайнее сожаление».

Как всегда, следует отметить, что поведение итальянских экипажей в ходе боя заслуживает высочайших похвал. Холодное поре держит в секрете многочисленные примеры мужества и самопожертвования. Но множество других хорошо известны, и только недостаток места не позволяет рассказать о них здесь.

В начале главы говорилось, что меры, принятые итальянским флотом для нарушения перевозок между Египтом и Грецией, включали не только выходы надводных кораблей, как описанный выше, но и операции специальных штурмовых подразделений и подводных лодок. Ночью 27 марта 2 итальянских эсминца с Лероса пересекли Эгейское юре и поблизости от Суды спустили 6 специальных взрывающихся катеров. После 6 лет сверхсекретных работ по созданию специальных типов оружия их первое применение в Суде увенчалось успехом. Далее эта операция будет описана, здесь же достаточно упомянуть, что она завершилась потоплением британского крейсера «Йорк», большого военного танкера и 2 грузовых судов в бухте Суда.

Патрулирование итальянских подводных лодок к югу от Крита через несколько дней принесло новый больной успех. «Амбра» вечером 30 марта атаковала из надводного положения и потопила британский крейсер «Бонавенчер». Той же ночью и в том же районе подводная лодка «Дагабур» успешно выпустила 2 торпеды в суда вражеского конвоя.

Date: 2015-09-25; view: 295; Нарушение авторских прав