Глава 13. На рассвете небеса разразились громом и сильным ливнем, который немилосердно заливал улицы Йорка, но около десяти часов утра гроза внезапно прекратилась

На рассвете небеса разразились громом и сильным ливнем, который немилосердно заливал улицы Йорка, но около десяти часов утра гроза внезапно прекратилась. Подул нежный июньский ветерок, защебетали птицы, засияло яркое солнце. Капельки дождя сверкали на деревьях, а в темно‑голубом небе появилась многоцветная радуга.

Настал день свадьбы.

Настроение Александрины было таким же переменчивым, как погода: то ее переполнял бессильный гнев, и тогда она чувствовала себя птичкой в клетке; то вдруг охватывало радостное предвкушение и терзало любопытство, и тогда она думала, каково это – быть женой Дрейка. Несмотря на показную браваду, больше всего Алекс ужасало то, что она прекрасно знала: муж имеет неограниченные права над женой. Что, если Дрейк принудит ее вернуться в Англию и заставит выполнять супружеские обязанности?

Но больше всего Александрину пугало то, что он может оставить ее и здесь, в Йорке.

С момента их последней встречи минуло две недели, в течение которых они с Дрейком почти не виделись. Время пролетело как‑то незаметно: днем – примерки платьев, ночью – сомнения и волнения. А теперь, когда наступил судьбоносный день, Алекс переполнял леденящий сердце страх. Завернувшись в халат, она подошла к окну спальни и прильнула к стеклу, пытаясь успокоиться. В этот момент послышался уверенный стук в дверь. Она встрепенулась:

– Войдите.

В комнату вошел Джеффри Кассел. Он был безупречно одет и страшно нервничал.

– Я вижу, ты уже проснулась, Александрина, – заговорил отец резким тоном.

– Я не спала, – ответила она.

Кассел пропустил ее слова мимо ушей, прошел в комнату и сел на небольшой диванчик возле окна, где стояла Алекс.

– Садись, Александрина, – приказал он. – Сегодня день твоей свадьбы, и нам пора поговорить.

Алекс подозревала, что этот разговор будет весьма далек от ободряющей беседы любящего отца, в которой она действительно нуждалась в этот момент. Вероятно, это будет еще один повод прочитать ей нудные нотации, по каким правилам она должна жить. Ну ладно, что делать! Она села рядом с отцом, ожидая, когда тот заговорит.

Удовлетворенный смиренным поведением дочери, Джеффри начал:

– Если бы здесь сейчас присутствовала твоя мать, она бы поговорила с тобой сама. Но ты сделала все, чтобы это стало невозможным. – Кассел нахмурил брови, еще раз показывая Александрине, как осуждает ее дерзкий поступок. – Эта миссия теперь возлагается на меня. И я должен быть уверен, что ты подготовлена к тому, чтобы выполнять свой супружеский долг перед мужем.

Алекс изумленно взглянула на отца. Она представления не имела, чем ее отец так обеспокоен. Заинтригованная, она ждала, когда отец продолжит.

– Я слишком хорошо знаю, что слова «быть послушной» и «подчиняться» тебе, к сожалению, незнакомы. У тебя еще есть часа два, чтобы хорошо подумать и измениться. Спесь, сумасбродство и бунтарство не лучшие качества для образцовой супруги. – Кассел тяжело вздохнул. – Особенно для супруги такого человека, как Дрейк Баррет, который привык к беспрекословному повиновению. Он станет ожидать от тебя, как от своей жены, определенные вещи. Некоторые из них тебе могут показаться немного... неприятными. – Он покашлял, чтобы скрыть неловкость, не в силах посмотреть в ее широко открытые глаза. – Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Вы хотите сказать, что я должна отказаться от всех независимых мыслей и суждений, которые мне присущи, – подытожила Александрина.

Джеффри не улыбнулся.

– Я имею в виду не только мысли. Ты должна отказаться от всего, Александрина. Теперь я понятно выразился?

Алекс не знала, рассмеяться ей или заплакать.

– Мы сейчас обсуждаем мою первую брачную ночь, отец? – дерзко спросила она.

Джеффри Кассела неприятно удивила ее прямота. Он помолчал, а затем наконец кивнул:

– Я полагаю, ты знаешь, чего следует ожидать? Александрина хорошо себе это представляла. У нее было, однако, столько вопросов на эту тему и столько опасений! Но глядя на каменное лицо отца, она понимала, что не сможет задать ему ни одного.

– Да, отец, мне говорили, чего следует ожидать. У Джеффри Кассела заметно отлегло от сердца.

– Хорошо. Заруби себе на носу, детка, что твои смирение и покорность просто необходимы, чтобы произвести на свет наследника своему супругу.

Наследника! Которого не смогла произвести на свет своему супругу ее мать, как ни старалась, сколько бы смирения и покорности ни проявляла. Ну что ж, в ее конкретном случае вопрос о наследнике был не настолько уж важен. У Дрейка не было ни титула, ни земли, которые мог бы унаследовать их будущий сын. Дрейк Баррет не сможет ему оставить ничего, кроме «Прекрасной мечты». Не такое уж большое богатство, чтобы терять из‑за этого покой и сон.

«Смирение и покорность». Алекс мельком вспомнила те небольшие вольности, которые позволяла себе с Дрейком. Эти воспоминания были такими яркими, что ее бросило в жар. Интуиция ей подсказывала, что Дрейк с ума сойдет, если его жена будет такой, как описал отец. Такой ей никогда не стать! Александрина осознавала, что между ней и ее будущим мужем существовало какое‑то непреодолимое притяжение, но она будет либо яростно отвергать его, либо потеряет голову. Но повиноваться ему? Нет, никогда! Она поднялась.

– Я все поняла, отец. А теперь мне нужно принять ванну и одеться. Я не хочу опоздать на свадьбу и рассердить своего суженого.

Джеффри пропустил мимо ушей ее сарказм.

– Конечно, дорогая. Встретимся внизу через два часа.

Алекс закрыла за ним дверь и почувствовала себя такой одинокой, как никогда. Внезапно ей пришло в голову, что она не имеет ни малейшего представления, какие у Дрейка планы, что он собирается делать после того, как они поженятся. За последние несколько недель он ни разу не упомянул о том, что ей нужно собирать вещи или как‑то готовиться к дальней дороге. Может, Дрейк, отплывая в Англию, собирался оставить ее в Йорке?

«Ну что ж, это вполне мне подходит! – кричала свободолюбивая часть ее существа. – К черту скучные обязанности жены, я останусь в Йорке!»

Статус замужней женщины сделает ее недоступной для мужчин и не обременит требованиями, которые общество предъявляет к незамужним дамам. Алекс сможет беспрепятственно плавать на своем ялике, жить независимо, по своим собственным правилам.

В одиночестве.

При этой мысли непонятная боль сжала ей сердце. О жизни, которая открывалась перед ней сейчас, она мечтала раньше. Так почему же Александрина чувствует такую пустоту в душе?

Алекс закрыла лицо руками и присела на край кровати. Сегодня в полдень, после тихой церемонии в доме губернатора, она станет женой Дрейка.

Интересно, о чем он сейчас думает? Сердится, возмущается? Проклинает ее за все, что случилось? Или Дрейк, как и она, смущен и растерян, с ужасом думает о том, что ждет его в будущем?

В спальню тихо постучали. Сейчас она примет ванну, а через несколько часов узнает ответы на все свои вопросы.

* * *

Пока Смитти завязывал Дрейку шелковый галстук, тот стоял не шевелясь. Ослепительно белый галстук контрастировал с темным элегантным жилетом и брюками, превосходно сочетаясь с рубашкой в рюшах.

Закончив, Смитти отступил на несколько шагов, чтобы полюбоваться на свою работу.

– Безупречно! – с гордостью объявил он. Дрейк вопросительно на него посмотрел.

– Ты говоришь о костюме или о женихе, Смитти?

– О том и другом. – Смитти старался не обращать внимания на плохое настроение капитана, прекрасно сознавая, что послужило для этого причиной. А сейчас настала пора откровенно обсудить проблему. Он плотно притворил дверь каюты и повернулся к Дрейку, который буравил его колючим взглядом.

– Скажи, Смитти, почему у меня такое чувство, что сейчас мне прочитают нотацию?

Смитти покачал головой:

– Я не собираюсь читать вам нотаций, милорд. Это будет просто беседа двух старых друзей.

– Не уверен, что хочу услышать то, что ты сейчас мне скажешь.

– Вы сердитесь, потому что сегодня день вашей свадьбы, – улыбнулся Смитти.

Дрейк фыркнул, выражая свое отвращение.

– Ты просто гений дедукции, друг мой. Не стоило закрывать дверь ради того, чтобы объявить мне об этом.

– А вы думали, что никогда не женитесь?

– Конечно, это не так. Когда‑нибудь...

– Вы, наверное, рассержены, потому что вас вынуждают жениться против вашей воли?

– Да никто меня ни к чему не принуждает! – резко ответил Дрейк.

– Это правда. Вы поступаете так ради вашей семьи.

– Верно. – Дрейк подозрительно посмотрел на Смитти, недоумевая, к чему он клонит.

– Значит, вы должны гордиться, если, конечно, у леди Александрины нет какого‑нибудь ужасного тайного изъяна, о котором мне ничего не известно. Может быть, это делает ее неподходящей супругой для вас? – Он замолчал, ожидая ответа.

– Ты прекрасно знаешь, что в Александрине нет изъянов. Смитти согласно кивнул:

– Так, значит, вы женитесь на очаровательной молодой женщине по собственной воле. – Он замолчал, обдумывая свои слова. – Ведь на самом деле нет никаких разумных причин для вашего плохого настроения, правда? – Когда Дрейк не ответил, он продолжил: – Если только у вас нет к вашей будущей жене сильных чувств. Зная ваше мнение о женщинах, думаю, именно это может представлять для вас главную трудность. Дать Алекс свое имя – очень великодушно с вашей стороны, но отдать ей сердце – это совсем другое дело!

– Заткнись, Смитти! – Дрейк не хотел больше ничего слышать.

Смитти посмотрел на Баррета пристальным взглядом. Он ожидал от него такой реакции. Дрейк был разгневан и проявлял упрямство, стараясь защититься.

– Возможно, ваше сердце и ожесточено, но интуиция вам подсказывает, что леди Александрина – совсем другая, – проницательно заметил Смитти.

– Она женщина, – заметно напрягся Дрейк.

– Вы ей очень нравитесь.

– Иногда, – согласился Дрейк, вспоминая, как Алекс откликалась на его ласки, когда он ее обнимал.

– Будьте поласковей с ней, милорд, – мягко проговорил Смитти. – Она не понимает, почему вас то влечет к ней, то что‑то отталкивает.

Дрейк на мгновение закрыл глаза. Смитти понял, какая борьба происходит сейчас у него в душе.

– Я постараюсь не обижать ее. Это не входит в мои планы.

– Знаю, милорд. Мне, как никому другому, известно, что вы за человек.

Дрейк посмотрел на помощника с тоской.

– Да? И что же я за человек, Смитти? Тот улыбнулся:

– Жизнь сама ответит на этот вопрос, капитан. – Он направился к двери, делая знак Дрейку следовать за ним. – Пора. Вы же не хотите опоздать на собственную свадьбу?

Дрейк озирался по сторонам, оглядывая каюту. Душевную боль, которую он испытывал, сменило приятное ожидание и предвкушение. Сегодня вечером он приведет сюда Александрину в качестве своей законной супруги.

Дрейк взглянул на постель, представляя те долгие часы, в течение которых будет стараться разбудить в ней страсть, прежде чем Алекс наконец станет его женой в полном смысле этого слова. Сегодня леди Александрина Кассел будет принадлежать ему.

Нет, он не хочет опоздать на собственную свадьбу. И не хочет откладывать первую брачную ночь.

Лорд Садзбери хорошо потрудился. Специальное разрешение на короткую брачную церемонию было получено. Уже прибыл министр, который будет ее проводить. Гостей ждал прекрасный стол. Голубая гостиная преобразилась, украшенная гирляндами нежных цветов. Ее освещал зажженный камин, огонь в котором поддерживался с таким расчетом, чтобы комната слабо освещалась.

Джеффри с довольным видом оглядел гостиную. Ведь Александрина, сама того не подозревая, благодаря своему безрассудному и порывистому характеру подцепила самого завидного жениха этого сезона. Его хотели бы заполучить себе в мужья многие женщины из высшего света; имя и состояние лорда Баррета были, пожалуй, самыми престижными во всей Англии.

С другой стороны, это был печально известный повеса, чья репутация в отношениях с женщинами должна была бы ужаснуть любого отца невесты.

Но Джеффри Кассела она не ужаснула. Он подумал, что отсутствие почтения к женщинам, чем и славился Дрейк в свете, было не такой уж дорогой ценой за восстановленную репутацию Александрины. В конечном счете этот брак вознесет ее на самую верхушку высшего общества. Ни один отец не мог бы желать большего для своей дочери.

Послышавшийся шум заставил Джеффри оторваться от приятных размышлений и поднять голову. Это прибыли Дрейк и Смитти. Великолепно сшитый вечерний костюм отлично подчеркивал ладную фигуру жениха, но его красивое лицо было непроницаемым.

– Лорд Кэрнхем, – со слабым наклоном головы поздоровался Кассел.

Дрейк вошел в гостиную и окинул комнату беглым взглядом.

– Лорд Садзбери, – ответил он. – Я готов к началу церемонии. Смитти будет моим свидетелем. Я также хотел бы попросить вас не называть меня лордом Кэрнхемом. Александрина скоро станет моей супругой, и я сам выберу подходящий момент, чтобы сообщить ей, кто я на самом деле.

Джеффри равнодушно пожал плечами.

– Как вам будет угодно, капитан Баррет, – ответил он и добавил, понизив голос: – Я уже говорил, что меня не интересуют подробности ваших отношений с моей дочерью. Гости не осведомлены о вашем положении в обществе, поэтому ваш секрет не раскроется. А уж как вы собираетесь в дальнейшем поступать с Александриной – это не мое дело.

Дрейк мрачно посмотрел на Кассела.

– Да, я знаю. Степень вашей отеческой заботы об Александрине мне давно стала понятна. И ей тоже. – Он взглянул через плечо, не ожидая ответа. Чем больше Дрейк общался с Джеффри Касселом, тем больше убеждался, что этот брак был благом для Алекс. Такое чудовищное безразличие Кассела к судьбе своей дочери, к тому, будет ли она счастлива в браке, раздражало и сердило Дрейка. Сейчас ему больше всего хотелось забрать Александрину отсюда и увезти как можно дальше. И как можно скорее.

Дрейк снова повернулся к графу.

– Александрина готова к началу свадебной церемонии? – с нетерпением в голосе спросил жених.

– Она появится с минуты на минуту, – кивнул Джеффри.

– Я здесь, отец, – раздался нежный голос Алекс.

Джеффри и Дрейк одновременно повернулись к дверям. От взгляда проницательного Смитти не укрылось, что в глазах Дрейка на мгновение промелькнуло искреннее восхищение, которое он тотчас же спрятал за маской равнодушия.

Алекс наотрез отказалась надеть традиционный подвенечный наряд белого цвета с серебром, настаивая на том, что это было бы нелепо в такой обстановке, чуждой условностям. На ней было простое шелковое платье нежно‑розового цвета, украшенное белым кружевом. Длинные широкие рукава были игриво завязаны на запястьях розовыми шелковыми бантиками, а золотистые локоны украшал венок из бледно‑розовых роз.

Дрейк никогда не видел такой красивой невесты.

Его охватили благоговейный восторг и жгучее желание, он испытал гордость от того, что эта головокружительно красивая девушка скоро станет его супругой. Александрина грациозно вошла в комнату. Спокойная и гордая, она безропотно готова была принять то, что предназначено ей судьбой.

Их взгляды встретились. Ощущение собственной беззащитности, обида и страх – все то, что она сейчас переживала, – отразились в ее ясных серых глазах, которые с надеждой смотрели на Дрейка из‑под длинных бархатных ресниц. У него сжалось сердце и возникло неосознанное желание быть Александрине защитником. Он даже мысленно поклялся себе: не важно, что ждет их впереди, не важно, подарит ли он ей свое сердце, но теперь никто, включая его самого, никогда не обидит Александрину. Став ее мужем, он сделает все для этого...

Алекс почувствовала, что Дрейк стоит рядом, и ее мгновенно охватила нервная дрожь. Глубоким баритоном Дрейк произносил обеты верности и любви, и его спокойствие дало ей сил вымолвить свои собственные.

Это было похоже на сон. Александрина как завороженная смотрела на свою руку, когда Дрейк надел ей на палец простое золотое колечко, скрепляя их брачный союз. Алекс подняла глаза и посмотрела на него, а Дрейк улыбнулся, наклонился к ней и нежно и целомудренно прикоснулся к ее губам.

– Держитесь, принцесса, – тихо проговорил Дрейк ей на ухо. – Еще немного, и это тяжелое испытание закончится.

Александрина не поняла, для кого он считал это тяжелым испытанием: для нее или для себя? Как бы то ни было, она кивнула и попыталась улыбнуться.

Чувство, что все это происходит во сне, не покидало Алекс и после окончания торжественной церемонии. Праздничный обед прошел очень спокойно. Он совсем не напоминал те пышные застолья, какие обычно устраивают, когда соединяются два знатных рода. Но Алекс это абсолютно не интересовало. Сидя за столом, она не могла заставить себя проглотить хотя бы кусочек.

– С вами все в порядке, миледи? – спросил Александрину Смитти.

– Да, все отлично. – Она в задумчивости теребила пальцем складки платья.

– Вы самая красивая невеста на свете, – проговорил Смитти, тепло улыбаясь ей.

Алекс неохотно улыбнулась в ответ:

– Благодарю вас, что пришли. И не важно, ради меня или Дрейка. Я очень рада, что вы здесь.

– Я очень привязался к вам, миледи, – ответил Смитти. – Ваше счастье и благополучие меня заботят почти так же, как и вашего мужа.

– Моего мужа! – повторила Алекс его слова, бросая через всю комнату взгляд на человека, о котором шла речь.

Ее муж! Высокий, сильный, властный. Суровый и мрачный. Нежный и страстный.

Как будто почувствовав на себе ее взгляд, Дрейк на мгновение оторвался от беседы с лордом Садзбери и встретился с Алекс глазами.

Восхищенная улыбка озарила его лицо. В этот момент Александрина почувствовала себя самой красивой женщиной в мире. И самой уверенной.

– Мне пора возвращаться на корабль, – сказал ей Смитти. – До конца недели, перед нашим отъездом в Англию, еще многое нужно успеть.

– В конце недели? – с ужасом воскликнула Алекс. – Так вот когда вы уезжаете?

Смитти удивился:

– Разве капитан Баррет не посвятил вас в свои планы? Его планы. У Алекс упало сердце.

– Нет, Смитти, не посвятил. – Краем глаза она увидела, как в комнату торопливо вошел дворецкий и о чем‑то тихо заговорил с отцом. Через мгновение Джеффри, извинившись, удалился. Ну что ж, сейчас настал самый подходящий момент обсудить с новоиспеченным супругом планы на будущее.

– Я так и знал! – нахмурившись, заметил Смитти. Он еще хотел что‑то сказать Алекс, но в этот момент появился Дрейк.

– «Прекрасная мечта» отправится в рейс по расписанию? – спросил он Смитти.

– Конечно, капитан. Лес почти полностью погружен на корабль. – Он улыбнулся.

– Хорошо. – Дрейк тоже улыбнулся и в первый раз посмотрел на Алекс. – Смитти, я хотел бы несколько минут поговорить с женой.

– Разумеется, капитан. – Смитти переводил хитрый взгляд с Дрейка на Алекс, буквально сияя от любви и гордости. – Разрешите мне еще раз от души поздравить вас обоих. Пусть будущее принесет вам безоблачное счастье.

Не успела Алекс попрощаться, как Смитти тут же исчез. Ну ничего, она разыщет его до того, как корабль отправится в Англию. Ей нужно сказать ему, как высоко она ценит его дружбу.

– Принцесса! – Впервые это слово прозвучало в его устах ласково, без язвительности или насмешки. – С вами все в порядке? Вы бледнее мела.

Алекс тяжело вздохнула.

– Да, Дрейк, со мной все в порядке. Я обещаю вам не упасть в обморок.

Он усмехнулся, радуясь, что обычное остроумие ее не покинуло.

– Пойдемте прогуляемся. Я хочу посвятить вас в свои планы.

Наконец‑то! Вот он – момент истины! Дрейк взял ее за руку и вывел на большой балкон, выходящий в сад.

– Мне нужно возвращаться в Англию, – прямо сказал Дрейк. – Я и так из‑за шторма потерял слишком много времени. Мне необходимо доставить туда лес как можно скорее.

– Я знаю, – упавшим голосом произнесла Алекс.

Дрейк внимательно взглянул в ее бледное лицо, пытаясь понять, что у нее на уме.

– Мне жаль, что все не может быть так, как этого хотите вы.

«Я не заплачу!» – говорила себе Александрина, борясь со слезами унижения, которые готовы были политься у нее из глаз.

Она подняла голову и посмотрела на мужа.

– Не нужно извиняться, Дрейк. У меня нет никаких иллюзий по поводу нашего брака.

Он был в замешательстве.

– О чем вы?

– О ваших планах отплыть в Англию в конце этой недели.

– Какое, черт возьми, это имеет отношение к вашим ожиданиям по поводу нашего брака? – спросил удивленно Дрейк. – Вы думали, я могу остаться в Канаде на веки вечные? Вы же знаете, что меня ждет работа, Александрина.

Она до боли стиснула кулаки.

– Да, знаю, что она ждет.

– Я не предоставил вам достаточно времени? Дело в этом?

– Самое главное, вы предоставили мне ваше имя и возможность соблюсти условности, – резко ответила она. – Любая женщина была бы в восторге от этого. О чем еще можно мечтать?

– Видимо, вы не любая женщина.

– Наверное, нет. Возможно, все это к лучшему. Вы можете жить своей жизнью, а я – своей.

– В наших обстоятельствах это будет довольно трудно осуществить, – произнес Дрейк холодным тоном.

– Разве расстояния в несколько тысяч миль для этого недостаточно? – спросила Александрина.

– Расстояние в несколько тысяч миль?.. – Дрейк осекся, когда до него наконец дошло. – Вы собирались остаться в Йорке? – В его голосе звучал такой гнев и обвинение, что Алекс вздрогнула.

– Это был бы лучший выход. – Она во что бы то ни стало держалась за свою гордость.

– Лучший выход... Для кого это будет лучший выход? – вспылил Дрейк. – Черт возьми, Александрина, вы моя жена. Нравится вам это или нет, отныне вы принадлежите мне.

Узнав, что Дрейк собирается взять ее с собой, Александрина несказанно обрадовалась. Но диктаторский тон, каким Дрейк сообщил ей об этом, омрачил эту радость.

– Я никому не принадлежу! – возмутилась она, гневно сверкнув глазами.

– Как забавно. А в брачных обетах, которые вы только что дали мне, звучало совсем другое. – Обида и боль, которые терзали Дрейка, нашли выход в приступе гнева. – Дело в том, что отныне вы принадлежите мне. В тот момент, когда вы стали миссис Баррет, вы отринули свои личные права. – Он приблизил к ней лицо, и Александрина увидела сверкающую сталь в его глазах и почувствовала его горячее дыхание. – У вас три дня на сборы, принцесса. А после мы отплываем в Англию. Вместе: вы и я. – Дрейк замолчал на мгновение. – И не думайте, что ночи напролет будете укладывать чемоданы. По ночам я планирую занять вас другими важными делами. Вам понятно?

Лицо Алекс залила краска стыда.

– Вы холодный, бессердечный человек. Я не подчинюсь вашей похоти, если...

– Подчинитесь? – прорычал Дрейк. – Так вот что вы собираетесь делать, принцесса? Подчиниться мне? Ну что ж, я заверяю вас, вы непременно будете в моей постели. И когда вы там окажетесь, это будет не подчинение с вашей стороны, а совсем другое чувство.

Александрина размахнулась и дала ему пощечину, звук от которой прокатился эхом в тихом зале. Мгновение они оба стояли в оцепенении, затем Алекс попятилась, задыхаясь от страха и злости.

– Жаль только, мы никогда этого не узнаем, не правда ли? – выпалила она. – Потому что я не хочу вас больше видеть!

Дрейк схватил Алекс за руки, вывел с балкона, где они сидели, и, вплотную приблизив свое лицо к ее разъяренному лицу, свирепо прошептал:

– Отнюдь нет, принцесса! Наш разговор еще не закончен, потому что единственный раз в жизни вы не будете поступать так, как вам хочется.

В этот момент откуда‑то из‑за открытых дверей послышался голос Джеффри Кассела. Он даже не заметил, какой яростный спор прервал своим появлением. Обычно спокойное лицо его пылало, а руки тряслись.

– Мне сию минуту нужно переговорить с вами. Дрейк медленно отпустил руку Алекс и удивленно взглянул на взволнованного лорда Садзбери.

– Что случилось?

– Это срочное дело. Мне нужно переговорить с вами наедине.

Дрейк кивнул и бросил на Александрину испепеляющий взгляд:

– Ждите меня здесь.

Эти слова прозвучали как приказ. Как бы Алекс хотелось сейчас не послушаться, показать Баррету, сколь мало значит для нее его авторитет! Но на сей раз верх одержало любопытство: что послужило поводом для беспокойства отца? Она кивнула:

– Я подожду.

Дрейк остался доволен ответом Александрины и вошел в комнату, чтобы поговорить с Джеффри.

Алекс мерила шагами широкий балкон. Минуты, пока Дрейк отсутствовал, показались ей вечностью. Когда же он вернулся, он был мрачнее тучи.

– Дрейк! Что случилось? – Интуиция подсказывала ей, что он только что узнал неприятные новости.

– Срочно отправляйтесь собирать вещи, Александрина. Наши планы изменились. Мы возвращаемся в Англию немедленно.

Алекс удивленно округлила глаза.

– Сейчас? Сегодня?

– Да, прямо сейчас. – И он повернулся, намереваясь уйти.

– Дрейк! – воскликнула она. – Прошу вас, скажите мне, что случилось?

Он повернулся к Александрине, зная, что не сможет обмануть ее.

– Вторжение в Верхнюю Канаду неизбежно, – проговорил он угрюмо. – Нам только что передали, что восемнадцатого июня Америка объявила войну Англии.