Остров Говернорс, Нью‑Йорк

19:58

Остров Говернорс. 172 акра недвижимого имущества в Нью‑Йоркской гавани в полумиле от южной оконечности Манхэттена. Во время войны за независимость на острове выстроили крепость, которая имела большое стратегическое значение в годы войны с Англией в 1812 году. В следующем столетии Говернорс превратили в военную тюрьму, а потом – в зону отдыха для туристов и лодочных экскурсий. В течение нескольких десятилетий инвесторы обсуждали идею превращения острова в игральный курорт.

Вчера вечером туристический аттракцион был объявлен «серой зоной». Леггетт‑холл занимает середину острова Говернорс. Здание настолько большое, что там смог бы расположиться целый полк. Когда‑то его считали самым большим строением в мире. Здание ударными темпами переоборудовали в изолятор четвертого уровня бактериологической угрозы, куда предполагалось перевести глав государств и дипломатов, с отчаянием и надеждой ожидающих в комплексе на площади Объединенных Наций.

Капитан Джей Звава прохаживался по огромным казармам, наслаждаясь свободой передвижения после двенадцати часов, проведенных в костюме биологической защиты. Его младший брат Джесси остался в ООН руководить ночной эвакуацией по воздуху, если, конечно, «промежуточная карантинная станция» вообще будет когда‑нибудь оборудована на этом острове.

Человека, которому поручили это нелегкое задание, звали Джозеф «Джой» Паркер. Он был, в сущности, отличным парнем родом из Теннеси, но вел себя как зануда. Джей Звава застал инженера по медицинскому оборудованию за осмотром вентиляционного канала.

При этом Паркер кричал по «воки‑токи» своему бригадиру:

– Послушай меня, придурок! В этих казармах больше щелей, чем в самом задрипанном борделе в Лас‑Вегасе. И этот кусок швейцарского сыра, который ты почему‑то называешь вентиляционной системой, надо довести до божеского вида.

– Какие‑нибудь трудности, мистер Паркер? – поинтересовался Джей Звава.

Инженер захлопнул крышку «воки‑токи» и повернулся ругаться с капитаном.

– У моего коня – запор. Это я называю трудностями. Здесь же на карту поставлены человеческие жизни. Во‑первых, в этой говенной хибаре надо все хорошенько заделать, а то мы не достигнем необходимой разницы давлений, и при любом открытии двери ваш вирус вырвется на свободу. И не спрашивайте, когда мы закончим. Я повидал на своем веку курятники, в которых было поменьше дыр, чем здесь.

– Скажите, что вам нужно. Больше людей? Больше оборудования?

– Мне необходимо больше времени и волшебная палочка, – проворчал инженер. – Чья это была блестящая идея? Почему бы вам не отправить всех этих высокопоставленных засранцев, живущих в башнях из слоновой кости, в уже готовое здание, приспособленное для четвертого уровня бактериологической угрозы?

– На то есть свои соображения, мистер Паркер, – ответил Джей Звава. – Итак, сколько времени на это уйдет?

– Сколько времени… Сколько времени… Предположим, новую вентиляционную систему я получу к девяти часам вечера, тогда одно помещение будет готово к двум часам ночи.

– Оно должно быть готово к полуночи.

– А мне бы хотелось оставаться не лысым, а кучерявым, как в молодости, но это невозможно.

У Паркера зазвонил мобильный телефон.

– Сюзанна Линн! Я тебе перезвоню.

Звава хмуро смотрел на инженера.

– Послушайте, капитан. Вы поручили мне сделать эту работу, и я ее сделаю. Мои рабочие вкалывают как проклятые, но вся проблема заключается в выборе здания. Оно очень старое. Даже если мы все тут внутри заделаем, воздух все равно будет проникать из щелей наружу. Никакой герметичности, а значит, вирусы смогут попадать в воздух. Рано или поздно этот остров превратится в общую могилу.

Мобильный телефон капитана завибрировал.

– Звава.

– Сэр! Только что привезли женщину из ветеранского госпиталя. Мы поместили ее в двадцатое здание.

– Я сейчас приду.

Джей Звава обратился к инженеру:

– В два часа ночи, мистер Паркер. Минутой позже, и ваше следующее место работы будет непосредственно связано с чисткой каналов для кондиционирования воздуха где‑нибудь на Манхэттене.