Форт Ли, Нью‑Джерси

19:51

Район сосредоточения увеличился раза в три. Прибыли еще два батальона Национальной гвардии, вооруженные до зубов. Вдалеке, на месте центральных пролетов моста Джорджа Вашингтона в небо поднимался черный густой дым. Что‑то продолжало гореть, впрочем, и без этого пятьсот футов пустоты, разделяющих части взорванного моста, надежно удерживали людей на Манхэттене от проникновения в Нью‑Джерси. Этот путь к спасению был надежно перекрыт.

Дэвид Кантор едва успел выбраться оттуда перед взрывом. В зеркале заднего вида капитан запаса видел, как огненный шар поглотил середину моста между штатами и рухнул в реку. Злость кипела в его груди. Изможденный и разбитый, Дэвид вошел в госпитальную палатку и стал ждать возвращения своего командира.

Вошел полковник Дон Гамильтон. В свои пятьдесят девять он все еще находился на службе в Национальной гвардии. Гамильтона выманили из Ньюарка, где у него был собственный бизнес по продаже автомобилей, и после короткого инструктажа бросили на выполнение задания с минимальным личным составом. В течение первых нескольких часов его мысли то и дело возвращались к предрождественской распродаже гибридных систем, но неожиданный взрыв моста Джорджа Вашингтона вернул полковника к зловещей реальности.

Гамильтон протянул врачу мобильный телефон.

– Дозвониться до Манхэттена или прилегающих к нему районов сейчас невозможно, – заявил полковник, – но по этой линии вы можете связаться со своей женой в Нью‑Джерси. Только помните: никаких разговоров о нашей операции.

Дэвид набрал свой домашний номер. Полковник стоял поблизости так, чтобы слышать, что говорит врач.

– Лесли! Это я!

– Дэвид! Ты где? Я пыталась дозвониться до тебя весь день. Ты знаешь, что происходит?

– Да. Меня призвали в гвардию. Я нахожусь сейчас близко от центра событий. Лесли! Гави тебе позвонила?

– Нет, но я дозвонилась до ее школы. Их хотят оставить на ночь в спортивном зале. Дэвид…

– Не паникуй раньше времени. Если она останется в помещении, с ней все будет в порядке.

Полковник Гамильтон направился к Дэвиду с явным намерением отобрать телефон.

– Лесли! Я должен идти. Не волнуйся. Я сделаю все, что от меня зависит.

– Я тебя люблю, – сказала жена.

– И я тебя люблю.

Дэвид нажал кнопку отбоя и вернул телефон командиру.

– Сочувствую вам, капитан. Мы с женой потеряли сына. Ему было семь лет, когда он умер от лейкемии. Это случилось на пятнадцатую годовщину нашей свадьбы. Жаль, что ваша дочь… там…

Гамильтон повернулся, намереваясь уйти.

– Полковник! Что с женщиной?

– Приказ есть приказ, капитан. Мне очень жаль. Сильная душевная усталость не позволила врачу совладать с вспышкой ярости.

– Вам жаль? Она ведь была здорова!

Дэвид грубо схватил Гамильтона за руку, до синяков, и удержал на месте.

– Прочь! – полковник вырвал руку из стальной хватки врача. – Никто не покинет Манхэттен иначе, чем в герметично закрытом скафандре или в мешке для трупа. Таков приказ.

– Ублюдок! Ты ее убил! А ребенка?!

– Война – это ад, капитан. Я помолюсь за благополучие вашей дочери.