Глава 62. Имя пациента : Ной Эллиот Саймон Шоу

Имя пациента: Ной Эллиот Саймон Шоу

Возраст: Семнадцать лет

Пациент представляет собой здорового подростка мужского пола выше среднего роста и худощавого, мускулистого телосложения. Он казался несколько старше заявленного возраста. Пациент был лишён фантазии или готовности помочь.

Пациент в настоящее время демонстрирует шаблон отказа от сотрудничества, вызывающее, враждебное и агрессивное поведение по отношению к авторитетным фигурам и сверстникам, соответственно к семье и педагогам тоже. Нетипично, что это не повлияло на успеваемость пациента в школе, где у пациента был идеальный средний балл. Пациент не демонстрирует ни гиперактивности, ни беспокойства, но участвовал в нескольких ожесточённых столкновениях с другими. Родители сообщили о нескольких бессердечно—безразличных особенностях, а пациент набрал высокий балл по всем трём субшкалам. Однако, родители настаивают, что пациент никогда не выставлял напоказ никакую жестокость к животным и на самом деле исключительно заботился о них, демонстрируя особую лёгкость в общении с дикими и опасными животными в ветеринарной практике мачехи, что опровергает антисоциальное расстройство личности и другие виды социопатии в качестве потенциального диагноза. Тем не менее, и отец пациента, и школа сообщили об умышленном уничтожении имущества и вандализма в прошлом, а также вводящим в заблуждение поведении (ложь) и попрании социальных норм. Школьные ограничения неоднократно игнорировались, а наказания оказывались явно неэффективными. Мачеха сообщила о прошлых злоупотреблениях алкоголем и наркотиками, но ничего в недавнее время.

Когда ему противопоставили сообщения от родителей и преподавателей, вопросы были встречены высокомерными, циничными и манипулирующими ответами и сообщение учителей об истории с жаждой острых ощущений (известной сексуальной репутации) и импульсивности. Пациент демонстрирует высокомерную самооценку и поверхностное обаяние; неспособность терпеть скуку; уверен в себе, речист и легко общается.

Продолжаем наблюдать за возможным оппозиционным расстройством неповиновения; возможен окончательный диагноз расстройства поведения или нарциссического расстройства личности.

Я без церемоний закрыла папку и протянула её назад Ною.

— Почему у тебя два средних имени? — спросила я.

— Это твой вопрос? После прочтения этого? — Ной отступил, ища что—то в моих глазах. Может быть отвращение. Или страх.

— Это не ты, — сказала я ему мягко.

Уголок рта Ноя поднялся в медленной улыбке. Грустной.

— Да. Это я.

Тогда я решила, что мы оба правы. Наши файлы были частью нас — частью людей, которых хотели исправить. Но они не были полностью нами. Они не были теми, кем были мы. Только мы могли решать это.

Я перекинула ногу через талию Ноя и оседлала его.

— Может быть в отказе сотрудничать частично есть правда. Ты очень — я провела своими губами по его губам — расстраиваешься.

Джейми прочистил горло. Я почти забыла, что он был там.

— Ты в порядке? — спросила я его.

— Если в порядке означает "пессимистичный, нестабильный, манипулятивный", тогда конечно, — весело сказал Джейми. — Пациент демонстрирует крайний сарказм и устойчивую озлобленность; видит вещи сточки зрения крайностей таких как либо всё хорошо, либо всё плохо. Его взгляды на других быстро меняются, что приводит к напряжённым и нестабильным отношениям, — он зачитывал по памяти. — Пациент демонстрирует в плане сексуальной ориентации и поглощён сексуальными историями других. Демонстрирует классическую модель нарушения тождественности — нечёткую, нестабильную самооценку — а также импульсивность и эмоциональную неустойчивость, — сказал он, внезапно прозвучав уставшим. Он закрыл свою папку, швырнул её в противоположную стену как летающую тарелку и откинулся на спинку стула с руками над головой. — Дамы и господа, Джамал Фельдштейн—Рот.

Я моргнула.

— Подожди, Джамал?

— Да пошло оно, — сказал он с усмешкой. — Мои родители — либеральные евреи с Лонг—Айленда, ясно? Они хотели, чтобы у меня была связь с наследием. — Джейми сделал пальцами в воздухе кавычки.

— Я не осуждаю — моё среднее имя Амитра. Я просто удивлена.

— Амитра, — размышлял Ной. — Загадка решена.

— Что это? — спросил меня Джейми.

— Санскрит? Хинди? — я пожала плечами.

Случайно?

Я покачала головой. — Моя мама индианка.

— Что оно означает? — спросил меня Джейми.

— Что означает Джамал? — спросила я его.

— Очко засчитано.

— У меня, вероятно, такая же связь с индийским наследием, как и у тебя с африканским, — сказала я. — Любимая еда моей матери — суши.

— Латке, — Джейми на секунду улыбнулся, но потом запнулся. — Это фигня, — сказал он внезапно. — Мы подростки. Мы должны быть саркастичными.

— И озабочены сексом, — вмешалась я.

— И импульсивны, — добавил Ной.

— Точно, — сказал Джейми. — Но мы здесь, а они там? — Он медленно покачал головой. — Каждый немного псих. Единственная разница между нами и ими в том, что они лучше это скрывают. — Он сделал паузу. — Это... как бы заставляет меня хотеть сжечь дотла это место? — Он поднял брови. — Только меня?

Я улыбнулась.

— Не только тебя.

Джейми встал и дружески похлопал меня по плечу. Потом зевнул. — Ещё раз соберёмся? Я избит. Ребята, вы остаётесь?

Я посмотрела на Ноя. Мы ещё не получили то, зачем пришли. Когда наши глаза встретились, было очевидно, что он думал о том же.

— Да, — сказала я.

Джейми подобрал свою папку и закинул её обратно в соответствующий ящик. Он потянулся к двери. — Спасибо за веселье. Давайте скоро снова это повторим.

Я помахала рукой. Джейми закрыл за собой дверь.

А потом Ной и я остались одни.