Глава 16. Став виновником сердечного приступа Сампайу, Вандерлей поспешил убраться обратно в Понтал, но там его ждало очередное потрясение — встреча с настоящей Ракел

Став виновником сердечного приступа Сампайу, Вандерлей поспешил убраться обратно в Понтал, но там его ждало очередное потрясение — встреча с настоящей Ракел, живой и невредимой.

Она вышла к нему из-за кустов, росших вблизи дома Андреа, и Вандерлей в то же мгновение узнал в ней ту, прежнюю Ракел, которую любил когда-то.

— Т-ты?.. — вымолвил он и огляделся по сторонам, ища свидетелей происходящему.

— Что? Испугался призрака? — расхохоталась она. — Не того боишься, мой милый! С призраком было бы легче справиться, нежели со мной. Да, я не скрываю, что намерена отомстить тебе за предательство.

— Ракел! Ты жива? Какое счастье! — бросился к ней Вандерлей, не принимая всерьез ее угрозы.

— Стой на месте! — осадила она его. — Не то я расправлюсь с тобой немедленно.

— Что же ты от меня хочешь? — спросил он, совсем сбитый с толку. — Я думал, что нужен тебе…

— Да, ты мне нужен, Вандерлей, — язвительно молвила Ракел. — Я хочу услышать, за сколько сребреников ты продался Виржилиу и Андреа. Ведь они тебя подкупили? Ну, говори правду!

— Прости, Ракел! — пал перед ней на колени Вандерлей. — Я пошел на это лишь потому, что тоже хотел разлучить тебя с Маркусом.

— Врешь, негодяй! Сколько тебе заплатили?

— Мне обещали ферму Арлет, но так и не дали. Виржилиу обманул меня…

— И правильно сделал! — удовлетворенно заявила Ракел. — Будешь знать, как предавать любимых!

— Ракел, прости!..

— А твоя невеста? Она тоже прогнала тебя?

— Да…

— Этого следовало ожидать. Андреа использовала тебя, чтобы вернуть Маркуса, но у нее тоже ничего не получится.

— Постой, постой!.. — вдруг начал соображать Вандерлей. — А почему ты оттолкнула меня в прошлый раз? Или… то была… не ты?

— Оставь свои догадки при себе, — оборвала его Ракел. — И не вздумай болтать кому-нибудь о нашей встрече!

— Ракел, любимая, ты уже уходишь? — Вандерлей, поспешно вскочив на ноги, попытался обнять ее.

— Убери руки! — строго сказала она. — Я позвоню тебе на следующей неделе.

* * *

«Она любит меня! — ликовал Вандерлей. — Теперь мы все начнем сначала и будем счастливы!»

А Ракел покидала его с двойственным чувством: с одной стороны, в ней кипела злоба и желание отомстить предателю, а с другой — хотелось броситься в его объятия и забыть обо всем на свете, как это бывало прежде. «Нет, я не должна расслабляться!» — приказала она себе и, чтобы окончательно избавиться от сомнений, решила искупаться.

Наплававшись вдоволь и вновь ощутив в себе силы для беспощадной борьбы с обидчиками, она вышла на берег. Издали увидела Тоньу, лепившего песчаную скульптуру, и не удержалась от искушения напутать его.

— Привет! — сказала она, подкравшись к нему сзади.

Тоньу вздрогнул, услышав ее голос.

— Говорят, ты победил на конкурсе и тебя даже взяли на работу инструктором? Будешь обучать лепке других сумасшедших?

Тоньу несколько секунд смотрел на нее, пребывая в шоке, а затем, с криком сорвавшись с места, помчался к рыбакам.

— Я знаю, что это ты надел мое кольцо Рут, и накажу тебя! — крикнула ему вдогонку Ракел.

Тоньу же, прибежав на причал, вымолвил: «Я видел живую Ракел!» и тотчас же упал без сознания.

Рыбаки решили, что Тоньу привиделся призрак Ракел, но когда парень очнулся, то повторил свое утверждение:

— Она была в том же самом купальнике, в котором утонула. И голос у нее был тот же — противный. И она знает все, что случилось после ее смерти.

— Ну правильно: тебе померещился ее призрак, — заключил Титу.

Однако Флориану не разделил его уверенности, припомнив, как странно вела себя в последнее время Изаура: куда-то уходила с тяжелой сумкой, в которой он однажды обнаружил судки с горячей пищей и чистые простыни. Тогда Изаура сказала, что несет все это заболевшей приятельнице, но теперь Флориану в ее словах усомнился. Придя домой, он прямо спросил жену, не укрывает ли она где-нибудь Ракел.

— Неужели ты думаешь, что Ракел стала бы прятаться, если бы ей удалось спастись? — ответила ему Изаура, и Флориану оставил жену в покое.

Около суток жизнь Сампайу была в опасности, а затем кризис миновал, и близкие получили возможность поговорить с больным. Кароле Сампайу обрадовался, с Андреа же не захотел даже и говорить.

Обеспокоенный таким поведением компаньона, Виржилиу решил не рисковать и отложил посещение Сампайу до лучших времен, боясь, что тот сгоряча может разорвать с ним контракт. «Сейчас он взвинчен и болен, а потом, когда выздоровеет, будет вести себя осмотрительнее», — рассудил Виржилиу. Вызвав к себе Маркуса, он велел тому ехать в Аргентину для заключения важного договора — вместо заболевшего Сампайу:

— Надеюсь, ты сможешь его заменить?

— Постараюсь, — ответил Маркус. — Но не лучше ли тебе самому туда съездить? У тебя больший вес в деловых кругах, нежели у меня.

— Нет, у меня здесь достаточно хлопот, — отклонил его предложение Виржилиу. — Да и тебе надо когда-то заявлять о себе.

Маркус, нежно простившись с женой, уехал, а Виржилиу погрузился в ставшие уже привычными для него интриги.

Прежде всего он навестил в больнице Марию-Элену, попавшую туда с кишечной инфекцией.

— Я хотел прийти сразу же, как только узнал о вашей болезни, — сказал он, вручая Марии-Элене роскошный букет цветов, — но меня не пустили. А теперь, когда карантинный срок прошел, я здесь. Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что я выступал против закрытия пляжей? Говорят, ваша болезнь стала следствием купания в море?

— Это одни разговоры, — с досадой ответила Мария-Элена. — Врачам не удалось ни подтвердить эту версию, ни опровергнуть.

— Значит, вы на меня не сердитесь?

— Нет, что вы!

— А к Брену своего отношения не переменили?

— Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда! Так что мне трудно переменить мнение о Брену.

— Вы однажды обещали мне рассказать кое-что о прошлом Веры. — напомнил ей Виржилиу. — Разумеется, я тоже намерен выполнить свое обещание, — и он передал ей чек.

Мария-Элена замешкалась с ответом, но сумма, обозначенная в чеке, придала ей решимости, и она заговорила:

— Когда-то очень давно Вера не могла найти работу и вынуждена была устроиться в ночной клуб — танцовщицей.

— Это был стриптиз-клуб? — оживился Виржилиу.

— В какой-то мере. У меня хранится красочный плакат, где Вера обнажена до пояса.

— Вы могли бы дать его мне? А точнее — продать? За плакат я уплачу дополнительно.

— Разумеется…

Теперь Виржилиу имел еще большую возможность шантажировать Брену. Он настолько воспрянул духом, что учинил разнос Кларите, изорвав в клочья рукопись Вальтера.

— Твой возлюбленный — преступник! — заявил он. — Ты связалась с дурным человеком.

— Не тебе о нем судить. — вступилась за Вальтера Кларита.

— А ты спроси его как-нибудь, почему он оставил капитанский мостик и поселился здесь, — посоветовал Виржилиу, ядовито усмехаясь.

Довольный тем, что оставил жену в тревоге, он отправился в Понтал — поквитаться еще с одним своим противником. Остановив машину возле клиники Муньоса, Виржилиу зашел туда с видом победителя.

— Доктор Муньое? Рад вас видеть! Не верите? А я и в самом деле рад, потому что у меня есть для вас очень важное сообщение. На вас заведено уголовное дело! Да! Вероятно, сегодня вы получите вызов в суд. Я разыскал мать того пациента, который умер у вас на операционном столе, и убедил ее подать на вас в суд. И о доказательствах вашей вины тоже позаботился!

— Это была естественная смерть! — возразил Муньос. — У больного не выдержало сердце.

— Вам трудно будет доказать это на суде. Поэтому предлагаю на выбор: или тюрьма, или — вы покинете Понтал в течение суток и навсегда забудете сюда дорогу. Я настоятельно советую вам выбрать второе, потому что свидетелей я уже подкупил, ха-ха-ха!

— Вы отпетый негодяй! — сказал Муньос и, подумав, добавил: — Я уеду из Понтала сегодня же. Но лишь затем, чтобы подготовиться к этому суду как следует.

— Всей твоей жизни не хватит, чтобы подготовиться, — расхохотался Виржилиу. — Tы сделаешь непоправимую ошибку, если вздумаешь тягаться со мной на суде.

Место Муньоса в клинике занял Зе Луис, и у него теперь стало меньше времени, чтобы видеться с Каролой.

— Я буду приезжать к тебе, как только смогу, — сказал он ей, — а ты не слишком увлекайся Алоаром.

— Неужели ты тоже ревнуешь, как Малу? — рассмеялась Карола. — Ну, Алоар — видный мужчина, — уклончиво ответил Зе Луис.

— Не волнуйся: он без памяти влюблен в Малу. К тому же необходимость в нашем спектакле скоро отпадет сама собой.

— Tы так думаешь?

— Да, я уверена.

Ревность Малу, действительно, возрастала не по дням, а по часам, но Алоар изобретал все новые ситуации, в которых бы чувства его фиктивной жены проявлялись с полной силой.

Во-первых, он при каждом случае звонил Кароле и заканчивал разговор неизменным: «Целую», зная, что Малу это слышит. Во-вторых, он однажды поцеловал Каролу во время танца в ночном клубе, заставив поволноваться не только Малу, но и Зе Луиса.

— Не могу тебя понять, — сказала после этого Малу Кароле. — Тебе ведь нравился Зе Луис, ты сама мне говорила. А теперь кокетничаешь с Алоаром. Мне-то все равно, а Зе Луису это может не понравиться.

— Главное, чтобы ты на меня не обиделась, — уклончиво ответила Карола.

На следующий день Малу позвонила ей и предложила погулять за городом, в большой веселой компании.

— А Алоар тоже едет с тобой? — спросила Карола.

— Нет, он уехал на ферму Арлет. Там у него остались какие-то дела.

— Знаешь, мне что-то нездоровится, — поскучневшим голосом произнесла Карола, соблюдая правила игры. — Пожалуй, я не поеду.

Малу такой ответ явно не понравился, но она смогла сдержаться, чтобы не наговорить подруге гадостей.

Прогулка получилась долгой, и домой Малу вернулась поздно ночью. Алоар, до той поры не смыкавший глаз, услышал ее шаги за дверью и затаился. Дверь он заранее запер на защелку, чтобы Малу не смогла ее открыть ключом. Ему было очень жаль несчастную Малу, настойчиво звонившую в дверь, но он сцепил зубы и сидел неподвижно до тех пор, пока звонки не прекратились. Заглянув в глазок, он увидел, что Малу сидит на ступеньках, прислонившись к перилам. Сердце Алоара сжалось от боли, однако он вновь пересилил себя и открыл дверь лишь утром, уходя на работу.

— Нет, постой! — преградила ему дорогу разгневанная Малу. — Ты не смеешь так со мной обращаться. Почему ты не открыл мне дверь?

— Я прочитал твою записку. Ты писала, что уезжаешь за город с ночевкой. Я очень устал за день и крепко уснул. Мне и в голову не приходило, что ты можешь вернуться ночью.

— Конечно, тебе наплевать на меня! — стала упрекать его Малу. — Тебя не волнует, где я и с кем провожу время!

— Мы же — свободные люди, — подливал он масла в огонь.

— Разумеется, свободные, — согласилась она. — Но не настолько же, чтобы совсем не беспокоиться друг о друге. Я вот, например, волновалась, все ли гладко прошло у тебя на ферме. — В общем, да, — сказал он, добавив нарочно виноватым тоном: — Если не считать, что меня ужалила оса. — И, отогнув воротник, показал ей след от поцелуя, оставленный Луизой — девушкой, влюбленной в него еще с той поры, когда он работал на ферме.

Поцелуй этот Луиза позволила себе помимо воли Алоара: обрадовавшись его приезду, подкралась сзади и буквально впилась губами в его шею. Алоар грубо оттолкнул ее, но затем решил и этот курьез обернуть для пользы дела.

— Подлец! Негодяй! — окончательно выйдя из себя, Малу хлестала Алоара по щекам, пока он не сжал ее в объятиях.

— Клянусь тебе, это оса! — произнес он ей в самое ухо, а затем стал страстно целовать ее. — Я люблю тебя! Неужели ты этого не чувствуешь?

— Притворщик! Негодяй! Волочишься за каждой юбкой! — вырвавшись из его объятий, закричала Малу.

— Ну ладно, мне пора на работу, — сказал он и вышел, оставив Малу наедине с ее переживаниями.

Узнав от Изауры, что Маркус уехал в командировку, а Рут так и не открыла ему всей правды, Ракел решительно заявила:

— Сейчас самый удобный момент для того, чтобы поквитаться с моей сестрицей.

— Ракел, что ты собираешься с ней делать? — в испуге молвила Изаура.

— Не волнуйся, мама, я только разоблачу ее. Но так, что она навсегда уберется с моей дороги!

— Дочка, помни, что она все-таки твоя сестра, — не слишком поверила ей Изаура.

— А она как со мной поступила? — возмутилась Ракел. — Она думала обо мне?

— Рут до сих пор не знает, что ты жива, — заметила Изаура.

— Мама, хватит причитать! — грубо оборвала ее Ракел. — Я немедленно отправляюсь в Рио.

Приехав в столицу, она сняла там квартиру, предъявив документы Рут. Затем, надев парик и темные очки, направилась к дому Виржилиу. Там, укрывшись за деревьями, она дождалась, когда Рут и Кларита уехали из дома, и вошла в него, на ходу сняв парик.

В гостиной ее встретил Виржилиу.

— Ты вернулась? — удивился он, принимая Ракел за только что уехавшую Рут. — Что случилось?

— А вам какое дело? — оборвала его Ракел. — Что вы повсюду суете свой нос?

— О, как ты заговорила, пташка! — изумился Виржилиу. — Совсем обнаглела? Думаешь, я. не сумею доказать, что ты — самозванка? Да я упеку тебя в тюрьму за мошенничество! Я ведь нисколько не сомневаюсь, что ты — Рут, и найду этому неопровержимые доказательства!

— Можете не суетиться, — рассмеялась ему в лицо Ракел, — потому что я закончу этот маскарад сама! Завтра же!

И она горделиво прошла в свою бывшую спальню. — Негодяйка! Аферистка! — крикнул ей вслед Виржилиу, лихорадочно соображая, что ока собирается выкинуть завтра.

Ракел же дождалась, когда Виржилиу ушел в офис, а служанка — за продуктами, и устроила в доме настоящий погром, разбив все зеркала, люстры и сервизы. Затем, надев парик, удалилась.

Первой домой вернулась Дива, служанка, и, обнаружив погром, сразу же позвонила в офис Виржилиу

— А сеньора Ракел дома? — спросил он.

— Нет, — ответила Дива.

— На такую мерзость способна только она! — безапелляционно заявил Виржилиу.

Клариту и Рут он встретил на пороге, весь пылая от гнева.

— И ты посмела еще раз здесь появиться? — набросился он на Рут. — Я вызову полицию! Пусть тебя немедленно увезут в тюрьму!

— Что с тобой? — вмешалась Кларита. — С чего ты вдруг напустился на Ракел?

— А ты войди в гостиную и сама все увидишь!

— Господи! Что здесь произошло? — испуганно воскликнула Кларита. — Нас ограбили?

— Нет. Это все сделала она! — указал Виржилиу на Рут.

— Tы с ума сошел! — вступилась за Рут Кларита. — Когда мы с Ракел уезжали, здесь все было в порядке.

— Верно, — согласился Виржилиу. — А потом она вернулась, нахамила мне и, когда я ушел, стала тут все крушить.

— Виржилиу, прости, но ты, по-моему, не в своем уме, — повторила Кларита. — Все это время Ракел была со мной! Она не возвращалась!

— Перестань ее покрывать! — визгливо выкрикнул он. — Мне надоело видеть, как ты ей потакаешь! Пусть она убирается из нашего дома немедленно, или я вызову полицию!

— Я сейчас уеду, — сказала Рут.

— Нет! Ты не станешь этого делать! — твердо произнесла Кларита. — Не видишь разве, что у него помутился рассудок? Я не удивлюсь, если узнаю, что это он сам все разгромил.

— Я убью вас обеих! — завопил в гневе Виржилиу и пошел с кулаками на Клариту.

— Сеньор Виржилиу, не надо! — преградила ему дорогу Рут. — Я сейчас уеду! Только возьму с собой некоторые вещи.

— Вон! Вон отсюда! — переключился на нее Виржилиу.

— Да, я ухожу. Уже ухожу, — бормотала Рут, отступая к двери.

— Завтра вернется Маркус, и мы к тебе приедем! — крикнула ей вслед Кларита.

Едва увидев Рут, Изаура сразу же поняла, что та появилась здесь не по доброй воле, а, вероятнее всего, под давлением Ракел. «Ну, слава Богу, хоть жива!» — обрадовалась Изаура, а вслух спросила:

— У тебя какие-то неприятности?

— Да, мама, — печально молвила Рут. — Я больше не вернусь в дом Маркуса.

Флориану стал успокаивать дочь, уверяя ее, что все еще может наладиться, а Изаура помчалась к междугороднему телефону — сообщить новость Ракел.

— Прекрасно! — обрадовалась та. — Я сейчас же выезжаю в Понтал. Возьми у Рут несколько платьев, отнеси их в мою бывшую хижину и подожди меня там.

— Что ты еще задумала, Ракел? — испугалась Изаура.

— Не бойся, я не стану убивать Рут. Сейчас мне надо расквитаться с Вандерлеем, Тоньу и Маркусом. А платья нужны для того, чтобы появиться в доме Виржилиу.

— Ой, доченька, остановилась бы ты, — продолжала умолять ее Изаура. — Ведь Рут ясно сказала, что больше не вернется к Маркусу. Чего ж тебе еще надо?

— Мне многое надо, мама. Тебе этого не понять.

Кларита была уверена, что Виржилиу сошел с ума, однако сама ничего предпринимать не стала, решив дождаться Маркуса. Когда же тот приехал, Виржилиу вышел к нему вполне спокойный и с наигранной печалью в голосе произнес:

— К сожалению, должен тебя огорчить, сынок. Твоя жена от нас сбежала.

— Почему? Что тут произошло? — встревожился Маркус. — Не волнуйся, — взял его за руку Виржилиу. — Так будет лучше для всех, поверь мне.

— Да что тут стряслось? Можете вы мне ответить? — еще больше забеспокоился Маркус.

— Ракел сбежала, потому что она обманывала тебя, — перешел к объяснениям Виржилиу. — Она вовсе не была беременна и все это время шантажировала тебя будущим ребенком.

— Откуда ты знаешь? — с недоверием спросил Маркус. — Это Ракел тебе сказала?

— Я припер ее к стенке, и она в бессильном бешенстве учинила тут погром. А потом и вовсе сбежала.

— Ничего не понимаю, — признался Маркус. — Мама, ты можешь объяснить подробнее, что говорила Ракел, уезжая?

Вместо ответа сыну Кларита обратилась к мужу:

— А почему же ты не скажешь Маркусу всей правды? Почему умалчиваешь, что в нашем доме жила не Ракел, а Рут?

— У меня пока нет доказательств, — проворчал Виржилиу.

— А у меня — есть! — заявила Кларита. — Идем, сынок, в мою комнату. Я все тебе расскажу.

— Так ты с самого начала участвовала в этом подлом заговоре! — пришел в бешенство Виржилиу, но Кларита не стала его слушать.

У Рут подкосились ноги, когда она увидела Маркуса, выходящего из машины и направляющегося к ее дому.

— Папа, помоги мне, пожалуйста, — вымолвила она, не зная, как именно должен помочь ей Флориану. — Там Маркус приехал…

Флориану вышел навстречу гостю и радушно пригласил его в дом.

— Здравствуй! — сказал Маркус с улыбкой, увидев растерянную Рут. — Я приехал за тобой!

— Прости меня, — запинаясь, начала она. — Я должна тебе рассказать…

— Ничего не надо рассказывать, — прервал ее Маркус. — Я все знаю. Рут!

— Рут? — ошеломленно повторила она.

— Да, Рут! Мама мне все рассказала, и я счастлив, что у тебя хватило духу так поступить. Прости меня. Я незаслуженно обижал тебя. Но я ведь тогда не знал правды…

Подойдя к Рут, он нежно обнял ее и поцеловал в губы. У Рут перехватило дыхание.

— Я люблю тебя, Рут! И всегда любил только тебя, Ракел лишь на короткое время завладела мной, но то была не любовь, а какой-то угар, лихорадка. А потом я вдруг ясно увидел, что женился вовсе не на той девушке, которую полюбил с первого взгляда…

Они еще долго объяснялись друг другу в любви, а Ракел в это время выбирала платье, в котором должна была появиться в доме Виржилиу.

— Маркус не знает, что она — Рут, и, надеюсь, никогда не узнает, — сказала Ракел.

— Но он приехал за ней, я сама слышала, — напомнила дочери Изаура.

— Это неважно! — самонадеянно заявила Ракел. — После всего, что я натворила в доме Виржилиу, Рут не посмеет туда вернуться. Поверь мне, Маркус уедет ни с чем. А затем появлюсь я…

Придя домой и не увидев машины Маркуса, Изаура стремглав бросилась в комнату Рут. Она была пуста.

— Где Рут? — спросила Изаура Флориану, разыскав его на причале.

— Уехала с Маркусом! — радостно воскликнул он, а у Изауры оборвалось сердце.

Date: 2015-09-18; view: 303; Нарушение авторских прав