Этнические процессы

Взаимодействие народов и племён в этнически сложном населении Золотой Орды, требовало определённой политики со стороны государства. И она была. В отношении покорённых кочевых племён была применена система «унаган богол» как особая форма зависимости – покорённые племена стали «унаган боголами» монгольских ханов, даже племён и родов – победителей, причём часто побеждённые роды и племена включались в родо‑племенную структуру племён‑победителей, принимая этноним победителя, но сохраняя свой в качестве названия его подразделений. Так в более позднее время формируются этнические группы с монгольским этнонимом, а в её родоплеменной структуре сплошь тюркские названия.

В связи с этим следует отметить ошибочность мнения Кульпина, который пишет: «Тысячи и тьмы у монголов формировались по племенному принципу». Верно! Но дальше – «поскольку тысячи и тьмы назывались по тысячникам и темникам, то отсюда и ведут своё происхождение монгольские названия тюркских родов Золотой Орды» (Кульпин, 2006, № 6, с.36). Вот здесь ошибка: ни в одном письменном источнике не смешиваются антропонимы с этнонимом – выше указано, что Чингизхан придал в улус Джучи 2 тыс. воинов племени хушин, добавлю – 1 тысяча Хуштая и 1 тысяча Байку, дальше – 1 тысяча воинов племени салджиут Мунгкура и тысяча кингитов Кинкетай Кута‑нойона. Так что подобного смешения нет!

К тому же темникам и особенно тысяцкими были не только монголы, тюркскими племенами, добровольно перешедшими на сторону монголов, управляли их собственные вожди. О половецкой аристократии на монгольской службе под эгидой монгольского хана сохранивших свою власть над соплеменниками ничего не известно (кроме сообщения Ан Нувайри о том, что передавшийся монголам хан племени токсоба Ак‑кубуль со своими воинами помог взять монголами в 1229 году город Саксин), известно лишь, что половецкий обычай ставить каменные статуи над погребениями, как полагают археологи, аристократов с середины XIII века исчезает (хотя общий обряд погребения сохраняется до XV века), что даёт основание полагать, что половецкая кочевая знать утратила своё значение (Фёдоров‑Давыдов, 1966, с. 239).

Большую роль в этнических процессах сыграла улусная система: население создаваемого улуса формировалось из частей самых этнически разных племён, в результате чего отдельные группы одного племени оказывались в составе разных улусов, разных географических районах Золотой Орды, а после её распада – в разных государствах и в результате оказались в составе разных народов.

Помимо этого, так сказать, государственного вмешательства в естественный процесс сосуществования полиэтнического государства, в стране активно шли различные этнические процессы: параллельно с усвоением межплеменного тюркского (кыпчакского) языка, миграциями из улуса в улус, набегами на соседей, в которых теряли людей и откуда приводили пленных, этнически расширялись брачные контакты. Как сообщал в своём сочинении «Пути взоров по владениям городов» Ибн Фадлаллах аль Омари (Умари, 1301–1349 гг.): «В древности это государство было страной кипчаков, но когда ею завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом татары смешались и породнились с кипчаками, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами татар, и все они стали точно кипчаки» (Кляшторный, Султанов, 2004, с. 223). Можно спорить с его объяснением описанного процесса, но будучи секретарём мамлюкского султана аль‑Малика ан‑Насира, имевшего тесные дипломатические связи с Золотой Ордой, аль Омари хорошо знал этническую ситуацию, о которой написал, объяснив её по‑своему. Но следует учесть, что для автора этнический состав населения Золотой Орды был прост: местное население, которое он по традиции называет кипчаками (ведь все жители Дешт‑и Кипчака – кипчаки!), все пришельцы – татары, т. е. монголы. Местные ассимилировали пришельцев. Он прав, лишь следует внести поправку: вместо кипчаков следует понимать тюркские племена Дешт‑и Кипчака, частью которых были кипчаки; что касается «татар», то с ними пришли не только монгольские, но и тюркские племена.

Указанный процесс ассимиляции касался кочевого населения Золотой Орды. Что касается покорённых монголами стран с оседлым населением, то в них этнические процессы проходили по‑разному: например, в русских княжествах иноземное иго вызвало этническую консолидацию в Волжско‑Камской Булгарии (язык булгар подвёргся влиянию кыпчакского языка), а также в Крыму с приходом новых тюркских племён усилился процесс тюркизации нетюркского населения.

Важную роль в этнических процессах играло принятие в качестве государственной религии ислама. Оседлое население Хорезма и Волжской Булгарии уже были мусульманами, на Руси и в Крыму господствовало христианство. Среди кочевников были и те и другие, но большинство их исповедовало разные формы шаманизма. Правители Золотой Орды были шаманистами и придерживались политики веротерпимости. Однако политическое (союз с мамлюкским Египтом, например) и экономическое (торговые связи со странами Востока) влияние мусульман во внешней и внутренней политике Орды поставило вопрос о принятии государственной религии именно ислама. Первым правителем‑мусульманином был Берке (правил в 1257–1266 гг.), вторым – Узбек‑хан (1313–1341 гг.), он и сделал ислам государственной религией Золотой Орды (1321 г.), однако, кочевые племена оставались (об этом свидетельствовал, в частности, Ибн Баттута) шаманистами; их «огнём и мечём» приобщал эмир Эдигей (фактически правил в 1395–1419 гг.). Однако и позже кочевники совмещали мусульманскую религию с тенгрианскими верованиями.